Рождение Сиддхартхи
редсказание Аситы исполнилось. В положенный срок царица почувствовала, что близится появление на свет долгожданного сына-первенца. По древнему обычаю шакьев, женщина, готовящаяся стать матерью, должна была совершить жертвоприношение в священной роще Лумбини. Ранним утром первого дня весеннего месяца вайшакха Майя в сопровождении многочисленных слуг покинула царский дворец. Дорога была не близкой. Царица ехала в чудесном паланкине — носилках, которые несли на спинах два могучих быка с позолоченными рогами и копытами. Паланкин был сделан из ароматного сандалового дерева и украшен причудливой резьбой и росписью. От пыли и солнечных лучей Майю защищали шёлковые полотнища, расшитые золотыми нитями.Возле рощи Лумбини, где росли священные деревья шала, процессия остановилась. Дальше Майя пошла одна. На всех деревьях только начали набухать почки. Цвело лишь одно дерево, у подножия которого находился священный водоём. Любуясь цветами, царица подумала: «Пусть мой сын будет таким же прекрасным, как эти цветы, и проживёт такую же долгую жизнь, как это чудесное дерево шала».
Вдыхая воздух, наполненный свежестью воды и ароматом чудесных цветов, она прикоснулась рукой к стволу дерева. В тот же миг Майя почувствовала, что долгожданное событие настаёт — её ребёнок появляется на свет…
Весть о рождении наследника быстро достигла Капилавасты. Не в силах ждать возвращения в город жены и сына, царь приказал запрячь в колесницу самых быстроногих лошадей, и один, без возницы, поспешил навстречу. Наконец-то свершилась мечта Шуддходаны — у него есть сын! Он взял на руки ребёнка, прижался лицом к маленькому тельцу и заплакал от счастья.
Когда царь немного успокоился, Майя рассказала ему удивительную историю: мальчик появился на свет, не причинив ей боли. Он издал громкий возглас, больше напоминающий воинский клич, чем детский крик. Она даже расслышала слова, сказанные им: «Это моё последнее рождение!». В тот же миг с неба на землю устремились струи тёплой и холодной воды, омывшие тело новорожденного, а появившиеся небесные девы обернули его в тонкие воздушные ткани.
— Представь себе, — говорила Майя мужу, — малыш встал на ножки и сделал семь шагов. Посмотри, Шуддходана, там, где ноги его коснулись земли, появились чудесные белые цветы.
Царь был поражён рассказом жены и с опаской посмотрел на новорожденного. Однако он увидел лишь прелестного ребёнка, мирно спавшего на руках у кормилицы.
Предсказание
ители Капилавасты ликовали, узнав о рождении принца. Улицы города были политы водой и усыпаны лепестками цветов. Люди толпились вдоль дороги, по которой проезжал царь с женой и сыном, выглядывали из дверей и окон домов.Чем больше было вокруг весёлых лиц, тем печальнее становилась царица. Её испугало удивительное появление сына на свет. Майя ни на миг не расставалась с малышом, не отрывала от него глаз: то ей казалось, что его кожа необычного золотистого цвета, а пальцы на руках и ногах соединены тончайшими перепонками, то видела складку между его бровей, похожую на месяц. Царица терялась в догадках: она хотела верить, что это хорошие знаки, предвещающие счастливую судьбу, но иногда ей казалось, что они предрекают беду. От волнений лицо Майи осунулось и побледнело, как будто с каждой минутой тревога лишала её сил.
— Надо звать Аситу, — решил Шуддходана, зная способность мудреца предсказывать будущее. Не успел он так подумать, как тот уже стоял перед правителем. Мудрец внимательно осмотрел малыша и неожиданно для всех залился слезами, застонал, как от нестерпимой боли. Царица побледнела от страха, а взволнованный Шуддходана стал спрашивать Аситу: в чём причина его слёз? Наконец тот успокоился и заговорил:
— Я плачу, царь, от жалости к самому себе. Моя жизнь окончится раньше, чем твой сын вырастет и достигнет великой славы.
— Значит, жизнь моего сына будет счастливой? — с надеждой спросил Шуддходана.
— Я этого не говорил, царь, потому что не знаю, что ты называешь счастьем. Я скажу, что твой сын будет великим человеком. Однако ему предстоит выбор: станет ли он могущественным правителем всей земли — Царём Мира, или отшельником, отказавшимся от мирских удовольствий, славы и власти.
— Как такое возможно? — спросил удивлённый Шуддходана. — Мой сын хотя и из рода Гаутамы-отшельника, но в его жилах течёт кровь царей-воинов. Ты ошибаешься, мудрый Асита!
— Нет, царь, — возразил ему мудрец, — я не ошибаюсь: будущее каждого человека определено его прошлым. Это закон кармы.
Гордости Шуддходаны претила мысль, что его сын может отказаться от власти Царя Мира, променяв её на жизнь безвестного отшельника, и он спросил: есть ли средство избежать этого?
— Да, — ответил Асита, — такое средство есть: твой сын, царь, никогда в жизни не должен встретиться с болезнью, старостью и смертью.
— Благодарю тебя, мудрый Асита, — проговорил обрадованный Шуддходана, — все сокровища моей казны отныне принадлежат тебе…
— Не торопись, царь, я ещё не всё сказал, — прервал Шуддходану мудрец. — В этом мире счастье и горе посещают людей вместе, словно неразлучные друзья. Я должен сказать то, что может разбить твоё сердце: царице Майе суждено скоро умереть, — промолвив эти слова, Асита исчез, растаял, подобно струйке благовонного дыма, оставив в безмолвии поражённых царя и царицу.
В тот же день Шуддходана устроил великое празднество по случаю рождения сына. Он раздал горожанам новую одежду, украшения, золотые монеты. Никто не остался с пустыми руками, опустела лишь царская казна. Шакьи от всей души радовались и веселились. В домах звучали музыка и пение. В город съехались правители окрестных княжеств. Каждый из них поднёс новорожденному свои подарки.
На следующий день совершили торжественный обряд, и мальчику было дано имя. Домашний жрец спросил царя: какие примечательные события предшествовали появлению на свет малыша?
— Мне во всём сопутствовала удача, всё ладилось, всё исполнялось, — ответил Шуддходана.
— Значит и имя твоего сына, царь, будет «Удача во всём» или «Всего достигший» — Сарвастиддхартха.
— Это замечательное имя, — воскликнул радостный Шуддходана. — Майя, мы будем звать его Сиддхартха.
— Сиддхартха, — прошептала Майя, и счастливая улыбка озарила её бледное и осунувшееся лицо.
Через несколько дней, как и предсказал мудрый Асита, её не стало. Тело царицы, согласно обычаю, завернули в белые ткани и положили на погребальный костёр. Огонь сияющей стеной поднялся ввысь, унося прекрасную Майю. Прощаясь с нею, Шуддходана дал клятву, что всю свою жизнь посвятит сыну — никогда Сиддхартха не узнает горя и невзгод жизни.
После смерти Майи Шуддходана доверил воспитание сына сестре покойной царицы — умной и доброй Праджапати. Вскоре она стала его женой. С любовью и радостью следили они, как Сиддхартха делает первые шаги, лепечет первые слова.
— Праджапати, — часто говорил Шуддходана, — ты так заботишься о Сиддхартхе, как не всякая мать стала бы заботиться о собственном ребёнке.
— Государь, — отвечала Праджапати, — Сиддхартха трижды мой сын: он — сын моей сестры, моя родная кровь; он — твой сын, а ты мой муж; и, наконец, я очень его люблю и обещала Майе вырастить его как родное дитя.
— Я тоже люблю Сиддхартху и постараюсь сделать всё, чтобы он был счастлив, — говорил царь.
— Государь, для этого ему нужны не только ты и я. Он живёт во дворце, как в золотой клетке, а ему хочется бегать и шалить вместе с друзьями-сверстниками, как всем детям.
— Я уже думал об этом, Праджапати. Для Сиддхартхи скоро будет готов загородный дом.
Детство
раджапати! — позвал, проснувшись, Сиддхартха. И тотчас он увидел её лицо, озарённое ласковой улыбкой. Сколько принц себя помнил, она всегда была рядом.— Просыпайся, малыш, солнце взошло, день настал, — весело проговорила Праджапати.
— Что мы будем сегодня делать, Праджапати? — спросил он, быстро вскакивая с постели.
— У нас очень много дел, но сначала нужно поесть, дорогой.
— Опять каша?! — захныкал малыш. — Не хочу и не буду её есть.
— Тогда на тебя рассердится добрая Сурабха, — возразила ему Праджапати.
— Кто это? — удивился мальчик.
— Я тебе сейчас о ней расскажу, — ответила Праджапати. — Сурабха — это волшебная корова. Стоит тебе, принц, или любому другому человеку её о чём-либо хорошенько попросить, и она всё исполнит.
Пока принц слушал историю о волшебной Сурабхе, он и не заметил, как няньки одели его, вымыли и накормили рисовой кашей, сваренной на молоке рыжей коровы и приправленной маслом с мёдом.
Мальчик рос, окружённый любовью и заботой. Казалось, всё живое оберегает его. Однажды во время праздника женщины, чьим заботам был поручен ребёнок, оставили его надолго одного, посадив в тени дерева. Время шло, солнце высоко поднялось на небе. Тени от других деревьев перемещались, однако тень от дерева, под которым сидел Сиддхартха, оставалась на месте, продолжая укрывать мальчика от испепеляющих лучей солнца. Случались и другие чудеса. Например, в храме, куда принц однажды вошёл, все изображения богов ожили и склонились перед ним в глубоком поклоне.
Учёба
огда принцу исполнилось шесть лет, Шуддходана задумался о том, кто может стать его учителем. Выбор пал на почтенного мудреца Вишвамитру. Учитель рассказывал мальчику о великих богах, о появлении первого человека, о законах, которым подчиняется мир. Вишвамитра поведал Сиддхартхе, что все люди созданы из тела великого бога Брахмы: из уст его появились жрецы-брахманы, из рук — воины-кшатрии, из бёдер вышли вайшьи — ремесленники, купцы, земледельцы и скотоводы, и, наконец, из пыли, покрывавшей ноги, родились шудры — простой люд.— Сообразно с происхождением людей, — говорил Вишвамитра, — были распределены и их обязанности. Брахманы от рождения наделены высокими нравственными качествами — мудростью, непорочностью и умеренностью. Боги вложили в уста брахманов священные знания, и их обязанностью является передавать эти знания достойным из достойнейших — кшатриям.
— А что обязаны делать кшатрии?
— Обязанность каждого кшатрия, — отвечал учитель, — защищать страну и её народ. Только кшатриям принадлежат слава, отвага и великодушие.
— Чем же занимаются остальные? — спрашивал принц.
— Обязанности вайшьев — выращивать хлеб и домашних животных, делать ткани, шить одежду, торговать… в общем, доставлять всё, в чём нуждаются мудрые брахманы и отважные кшатрии. Шудры — низкие и грязные существа. Они не обладают добродетелями. Им позволено жить на земле лишь затем, чтобы служить и брахманам, и кшатриям, и вайшьям.
Принц прилежно учился. У него был острый ум и прекрасная память. Он познакомился с историей, философией, литературой, музыкой; изучил языки, на которых говорили соседние народы; в совершенстве постиг военное искусство, став умелым наездником, стрелком из лука, непобедимым в борьбе и сражениях на мечах; овладел искусством управлять боевым слоном и колесницей.
Шуддходана велел каждый день рассказывать ему об успехах сына. Однажды царь пожелал сам проверить, чего достиг принц.
— Если ты знаешь искусство рукопашной борьбы, покажи мне, как безоружному справиться с вооружённым, — распорядился Шуддходана. По приказу царя сразиться с принцем вышел воин с мечом и копьём в руках.
— Возьми в руки оружие и коли меня, — сказал ему принц. — Да не бойся, коли и руби в полную силу.
Сначала воин попытался ударить принца коротким копьём, затем замахнулся мечом, но всякий раз Сиддхартха, словно играючи, отбивал его нападение. Он не только выбивал у нападавшего оружие, но и успевал связать ему руки, а сам при этом не получал и царапины. Шуддходана, любуясь силой и отвагой сына, гордился им.
Прошли годы учёбы, и однажды учитель сказал Сиддхартхе:
— Науки ты все изучил, но запомни: рассудок лучше знания, рассудок выше знания.
— Учитель, как такое возможно? Ведь ты говорил, что люди погибают без знаний.
— Знания могут оказаться бесполезными, если ты не проверяешь их своим рассудком. Знания не приносят успеха, даже губят тех, кто становится их рабом, как это случилось с теми, кто воскресил льва.
— Расскажи, учитель, что с ними случилось? — попросил принц.
— Жили в одном городе четверо друзей, — начал рассказ мудрец. — Они много лет изучали науки. Трое из них свято верили во всё, что узнавали. А четвёртый услышанное сначала обдумывал, а потом решал, хорошо это или плохо. И вот однажды друзья задумались:
— Какой смысл в наших знаниях, если они не приносят нам пользы? — спросил один из них.
— Нужно испробовать их в каком-либо деле, — предложил другой.
— Тогда мы заработаем много денег, разделим их на троих и будем жить припеваючи, — обрадовался третий.
— Почему ты решил делить деньги на троих, а не на четверых? — удивился их четвёртый товарищ.
— Потому, что ты не будешь участвовать в нашем деле и денег не получишь. Уходи прочь! — заявил первый.
— Я с вами дружу с самого детства, почему вы меня прогоняете? — обиделся их разумный друг.
— Потому, что ты невежа, — закричали двое из его товарищей, — ничему не веришь. Всё, что узнаёшь, вечно обдумываешь, размышляешь, что — хорошо, а что — плохо. У тебя рассудок на первом месте, а знания на втором. Ты не такой, как мы, уходи от нас.
— Он всё же наш товарищ, — заступился третий. — Пусть он пойдёт с нами.
Пошли они все вместе и, проходя через лес, увидели кости умершего льва.
— Вот случай испытать наши знания, — сказал первый из них. — Давайте оживим этого льва. Я, например, знаю, как соединить его кости.
— А я верну ему шкуру, мясо и кровь, — сказал второй.
— А я его оживлю, — добавил третий.
— Подождите, подождите! — закричал их товарищ. — Что вы задумали? Зачем оживлять льва? Вы знаете, что будет, когда он оживёт?
— Что будет потом, нас не интересует, — воскликнули его товарищи. — Зачем нам знать то, что нельзя применить на деле?
— Ну, если вам так хочется кого-нибудь оживить, то оживите козлёнка. Им мы сможем потом поужинать.
— Что разговаривать с таким болваном, — проворчал один из учёных друзей.
И все стали трудиться: один соединил кости льва, другой сделал так, чтобы на костях появилось мясо и кожа. Когда же третий хотел оживить льва, то рассудительный друг попытался их остановить:
— Вы взялись за опасное дело. Подумайте, это же лев, а не домашняя кошка. Если его оживить, он всех нас убьёт!
— Боги не дали ему не только знаний, но и разума, — зло сказали три его товарища.
— Это вам боги не дали разума, — проворчал четвёртый. — Подождите, пока я залезу на дерево.
Пока юноша забирался на дерево, его товарищи оживили льва. Грозный зверь вскочил и, не медля, убил всех троих. Когда же лев, съевший тела своих спасителей, насытился и ушёл, их рассудительный товарищ слез с дерева, приговаривая:
— Говорил я им, что надо думать, прежде чем что-то делать.
— Вот так и ты, мой принц, думай прежде, чем начнёшь что-то делать, — сказал Вишвамитра.
Сиддхартха становится взрослым
кончив учёбу, принц вернулся во дворец отца. Царь Шуддходана ничего не жалел для сына. Изысканные яства составляли его пищу, тончайшие ткани и украшения были его одеждой, красивейшие девушки и юноши развлекали принца песнями и танцами. Всегда наготове были колесницы с колёсами, обтянутыми воловьими шкурами для мягкой езды. Быстроногие кони могли в мгновение ока доставить Сиддхартху в сады и парки или загородные дворцы.У принца было три дворца: для зимы — очень тёплый из кедра, для лета — мраморный, для весны — возведённый из кирпича. Эти дворцы были наполнены всевозможными редкостями и чудесами. Их окружали сады, в которых цвели дивные лотосы, были устроены бассейны и водомёты. На ветвях деревьев пели птицы, а по лужайкам бродили ручные лани. Однако всё это не очень радовало принца.