Я неторопливо ел то, что нашел в тарелке, и это было первым удовольствием за день, так как после утреннего салата до настоящего момента, нестерпимо мучался голодом. Кроме того — тарелка являлась своеобразной защитой от просьб рассказать о себе. Мать с дядей Васей, так и буду называть его за глаза, сладко ворковали, уследить за темой было непросто. На меня пока что не обращали внимания, что, несомненно, радовало.
Но, как и всё хорошее, такая идиллия продлилась недолго.
— Коля, — удостоил меня вниманием Василий, — слышал, ты с моим Димой учишься в одной школе?
— Да, тоже об этом слышал, — едва успев прожевать, подтвердил я.
— Вот как, его зовут Дима Костарев. Знаком с ним?
Я там знаком только со своими одноклассниками и то только в результате ежедневных перекличек, где запомнил, как их зовут. Имя казалось смутно знакомым, но я в душе не чаял, кто это и чем примечателен.
— Нет, не знаком.
Василий то ли расстроился, то ли удивился тому, что его сынулю знают и почитают не все.
— Он активист, в той школе его имя на слуху, странно, что ты его не знаешь. Вы в параллельных?
Непостижимо логичный дяденька: только что ему сказал, что знать не знаю, что за человек его сынуля, но в каком классе тот учится, знать должен. Высказывать дяде Васе свои наблюдения касательно его умственных способностей, я не стал, чтобы не демонстрировать неуважение на первой встрече так явно. Отвечаю, что не знаю и продолжаю уплетать свой вкусный, отдам дяденьке должное, ужин.
— На год старше, — показала свою осведомлённость мать.
— Понятно, — подхватил Васёк, — Вам всё же нужно познакомиться, к сожалению, Дима сегодня не смог посидеть с нами. А я, наверное, выделю день, чтобы провести время с вами и помочь подружиться.
Я чуть не подавился — к чему такая спешка. Василию больше заняться нечем, кроме того, чтобы сводить его сына с детьми своих женщин?
— Но зачем так быстро?
— Коля, ты должен дружить со своим братом, — внес ясность дядя Вася.
Ох, не понравились мне его слова. Мать сказала, что скоро выходит замуж, но я убедил себя, что это ровным счётом ничего не значит, она и раньше говорила что-то похожее и не раз, но до свадьбы не доходило. «Скоро» — такое размытое понятие, то могут быть личные планы, о которых её хахаль ничего не знает. И на этот раз это должно оказаться лишь планами. Должно! Не хочу, чтобы этот крендель и его сиятельный сынок жили с нами под одной крышей. Я и редких гостей, заскочивший на полчаса не переношу, а тут два посторонних человека на постоянной основе.
— Не торопите события, — скромно улыбнулся я.
— Что значит не торопить? — дядя Вася выглядел озадаченным, — Аня, ты что, не рассказала ему?
Я оцепенел, что-то говорить о разъяснять уже не было смысла. Назад дороги нет, мать не только не спрашивала моего мнения касательно ее женитьбы, но и не потрудилась предупредить заранее.
— Я сказала ему недавно, что скоро выхожу замуж, — смутилась мать.
— Скоро? — дяденька выглядел сердитым, — Вы через две недели переезжаете к нам, а через месяц у нас свадьба!
Вилка, которую я держал над пустой тарелкой сама выскользнула из рук, пришлось лезть за ней под стол. Мало того, что нашел я её не сразу, так ещё и ударился головой о столешницу. Эти двое молча взирали на меня. Драматичный момент, ничего не скажешь.
— Я выбирала момент, — виновато потупилась мать, — Не знала, как ему об этом сказать.
— Аня, — Василий сочувственно посмотрел на меня. — Ну смотри как неловко вышло, парень ведь ничего не знал…
— Прости, Коль, и правда неловко, — призналась она.
Не знаю, побелел я в этот момент, покраснел или позеленел. Уже позже меня стали посещать идеи просить разрешения остаться в нашей квартире жить самостоятельно и прочие планы спасения. На тот момент голова была пустой как колба лампочки Ильича.
— Осталось только познакомить вас с Димой, — лучезарно улыбнулся мне Василий. — В следующие выходные ты не занят?
========== День, когда время конечно ==========
Обычно получалось невольно подслушивать разговоры сидящих рядом одноклассников. Само собой, их пустая болтовня меня совершенно не интересовала, просто говорили они далеко не шепотом. Сегодня же выделить отдельные слова из однообразного жужжания не получалось совершенно. Да и надо ли? Обсуждают, как нажрались на дне рождения у Мальцевой — ясно же! Так я думал, коротая большую перемену за подготовкой домашнего задания, чтобы не тратить на него время дома, пока мой сонный мозг не вычленил из неразборчивого потока голосов всего одно слово: «Авельев».
«А ведь они подозрительно часто повторяют твое имя, дружок!», — решило добавить мое подсознание. — «Знаешь, пока ты спишь, я всегда бдю, слышу и запоминаю всё, что происходит вокруг, и, представь, заметил, что все эти люди обсуждают тебя, постоянно оглядываясь. Ты сегодня герой дня… А вот и не скажу, чем ты их так заинтересовал, пусть это будет загадкой!»
Издевательский голосок замолк и оставил наедине с жестокой реальностью, заставив, наконец, проснуться. И правда — одноклассники оборачивались ко мне, словно углядели экзотическую зверушку. Говорили тоже обо мне, хуже того — шептались.
Впору разозлиться повышенному вниманию к своей персоне. И да, я был зол: мало того, что эти недалекие люди сплетничают, не стесняясь, словно меня здесь нет, так я еще и сам упоролся настолько, что не заметил этого за весь день!
Вчера, после ознакомительного ужина у дяди Васи, я усиленно пытался осознать услышанное, смириться с грядущим и не заметил, как пролетел вечер и мать настояла на том, что пора спать. Оказавшись в постели, я незакрывающимися глазами изучал узор на потолке; сейчас не помню даже, удалось уснуть или нет, как не помню, что решил насчет предстоящего подселения неприятного дядьки и его сыночка.
—Авельев, — смог разобрать я. — Зачем он его искал?
— Да понятия не имею…
Значит, кто-то меня искал. Да неужели? Вот только кто это мог быть, раз все так переполошились. Опека? Полиция?
— А он знает Авельева?
— Мне кажется, что нет. Ну, судя по тому, как спрашивал.
Внезапная догадка заставила окончательно проснуться. Неужели новоиспеченный братец решил показать себя? Здесь, при всех? Учитывая, сколько тем для высокоинтеллектуальных разговоров вызвал сам факт поиска, сцену нашего знакомства будут обгладывать все оставшиеся годы до выпуска.
Скажу-ка я, что заболел и уйду домой — благо, выгляжу сегодня и правда неважно. Хватит с меня и вчерашнего. Как оказалось, эта мудрая мысль посетила меня слишком поздно.
— Коля Авельев? Да он здесь! — громко отчеканил вечно лезущий не в свои дела, сидящий за первой партой у двери Васильев. Он был так называемой консьержкой нашего класса.
— Спасибо, Вась, — бодро ответил незнакомый, но уже ненавистный голос. — С утра его ищу.
— Да он редко куда выходит. А зачем тебе? — поинтересовался «Вася». От этого имени меня теперь неизменно будет передергивать.
— А вот надо! — быстро съехал с темы братец и направился ко мне. — Привет.
Он безошибочно идентифицировал меня. Поздно пытаться телепортироваться или хотя бы уйти в инвиз, чего все равно не умею. В его приветствии были различимы нотки, которых я никогда прежде ни от кого не слышал. Что они означают? Что он будет надоедать мне своим обществом независимо от степени сопротивления, не иначе.
— Привет, — буркнул я, краем глаза заметив, что класс затих и приковал взгляды к нам.
— Я Дима, — он протянул мне руку.
Одноклассники наблюдали спектакль, затаив дыхание, я уловил, что некоторые из них взаправду забывают дышать. Жать его ладошку я не спешил, вместо этого изо всех сил делал вид, что больше всех не понимаю, что здесь происходит. Так мы могли бы простоять до конца большой перемены, как две неподвижные статуи под прицелом жадных до зрелищ глаз.
Однако, «Я-Дима» первым проявил признаки интеллекта и предложил:
— Выйдем?
— Выйдем, — согласился я, предположив, что продолжение воссоединения с братом на глазах у кучи сплетников явно не обернется ничем хорошим.
С Костаревым мы прошли на задний двор в довольно уютный уголок, где не было посторонних ушей и глаз. Зато была скамеечка, на которую он приземлился сам и жестом пригласил меня.
«Это свидание что ли?» — едва не вслух проворчал я, присев рядом.
— Ты прав, там слишком много свидетелей для личного разговора. Не знал об этом уголке? Я сюда девушек приглашаю во время перерывов…
Сначала я залился краской, но затем решил во что бы то ни стало взять себя в руки. И, вернув себе способность говорить, а вместе с ней целый глоссарий едких фразочек и вагон сарказма, сострил:
— Как же выглядели эти девушки, что ты предпочел им меня?
Воспользовавшись его замешательством, я решил повнимательней разглядеть своего нового брата: стройный, с вьющимися каштановыми волосами и хитрым, немного лисьим лицом, говорил он быстро и довольно располагающе, от такого, как водится, неизвестно чего ожидать.
Братец ненадолго завис, переваривая мою колкость, а затем, вроде искренне, рассмеялся:
— Тебя я пригласил не за этим. Просто в классе была и правда неловкая сцена, а мне говорили, что ты немного стеснительный.
— Кто говорил? — внутренне напрягся я.
— Ну… твоя мама рассказывала.
После этих слов я начал думать, что задыхаюсь. Да она с этим Димой уже вон как подружилась, выложила все мои сакральные тайны и истории из прошлого, о которых я мечтал забыть! Писюнчик тоже с ним обсуждала?! Бессильная ярость нахлынула мгновенно, но так же быстро отступила. Да ну, мать не станет обсуждать такие темы, она не настолько неадекватная, по моим наблюдениям.
— Ты чего? — обеспокоенно спросил Костарев.
— Ничего, — ответил я. — Ты хотел со мной что-то обсудить, не так ли?
— Ты куда-то торопишься?
— Да, ибо время конечно.
Дима вопросительно посмотрел на меня, и я решил, что дальше не стоит говорить с ним образами:
— Перерыв скоро закончится и Жанна Леонидовна будет долго полоскать мне мозги, если я опоздаю.
Дима понимающе закивал, при этом широко улыбаясь:
— Я вот по какому делу: папа хотел сам познакомить нас на следующие выходные, но твоя мама…
— Ой, — перебил его я. — Насколько давно ты знаешь мою маму?
— Она иногда общается со мной, когда приходит к папе.
— То есть ты в курсе всей ситуации? — в завершение спросил я.
— Что они собираются пожениться? Конечно в курсе.
— И?
— Ничего не имею против, а ты?
Костарев вопросительно посмотрел на меня, словно не понимая, как вообще можно не радоваться предстоящему браку наших родителей, ибо мир состоит из розовых пони, которые кушают радугу!
— Тетя Аня — очень интересная и умная женщина, а я в людях разбираюсь. Насчет моего бати тоже не беспокойся.
Голос Димы подействовал на меня как колыбельная, и я расслабился настолько, что даже решил немного пооткровенничать:
— Мне ведь только вчера сказали, пока даже не знаю, как на это реагировать…
— Уж ты ж! — присвистнул он. — А я уже давно знаю, у них свадьба скоро. Мда…
— Ой, не причитай, — попросил я.
Место он выбрал уютное: тихо, безлюдно, вокруг зелень, теплый приятный ветер треплет волосы, а над головой убаюкивающе шумят деревья, невесть по какому принципу когда-то понатыканные в школьном дворе.
— Ты делал уроки, когда я пришел? — решил тактично сменить тему он.
Я кивнул.
— А зачем?
— Их же всё равно придется когда-нибудь делать, — с интонациями мудрого старца произнес я.
— Ах да, время конечно, — вспомнил мои недавние слова новоявленный брат. — Ты любишь лошадей?
— В смысле конину? — притворился я, что не понял.
— Да нет же! Конный спорт. Я с десяти лет езжу… — и Дима начал долгий рассказ о своей дружбе с непарнокопытными, мне же оставалось только делать вид, что внимательно слушаю.
— Так я не получил ответа на свой вопрос, — вспомнил он, — Ты-то любишь лошадей?
— Не знаю, не пробовал ни разу.
Костарев попытался рассказать еще более блистательную историю, но поток слов таки прервал спасительный звонок на урок. Как и следовало ожидать, он заболтался настолько, что за временем не следил вообще. Дима виновато покосился на меня и рванул было бежать в школу со всех ног, при этом очень удивившись, почему я не изображаю даже подобия спешки.
— Да брось, мы уже опоздали, — объяснился я и прогулочным шагом направился в класс, слушать, как меня отчитывает Жанна Леонидовна.
***
К следующему званому ужину я был уже и физически и морально подготовлен: у меня был костюм, новомодная стрижка и ставшая привычной миска травы на завтрак. Теперь я, на этот раз готовый к покорению дяди Васи и заодно его сынули, не так дико волновался от предвкушения новых знакомств. Удивительно, насколько быстро и даже легко прошла эта неделя. Наверное, я смирился. Да и не так уж и плох этот дядя Вася, квартирка вон у него шикарная, есть дача… Мать обещала, что сегодня мне покажут мою будущую комнату и подарят что-то дорогое, хотя неизвестно насколько нужное. Вдруг это будет конь, на которых так активно дрочит мой новоявленный братец. Однако и радости от воссоединения с новой семейкой я не чувствовал.
На этот раз мы быстро прошлись по теперь нашей квартире, и моя комната, рядом с комнатой Димы, разумеется, была просторнее и светлее моей привычной каморки. Я поблагодарил Василия, из вежливости похвалив его дизайнерские умения.
«А вдруг комната выглядит такой красивой только из-за того, что я еще не успел устроить там бардак?»
Затем мы дружно загрузились в машину и поехали на его дачу, где дядя Вася приготовился раскочегарить новую жаровню — подарок моей мамы. Нас с братцем посадили на заднее сиденье, где он всю дорогу что-то мне заливал, я же стойко терпел весь этот поток сознания и иногда вставлял свои комментарии, порой не совсем уместные. Странно, но похоже Дима приходил в восторг от такого стиля общения. Мать изредка говорила что-то сосредоточенному на дороге Василию, и, похоже, решила, что мы нашли общий язык. Я видел в зеркале заднего вида отражение ее умиленного лица.
По прибытию на место назначения, я вылез из машины, разминая затекшие за два часа конечности и предвкушая, что первый раз за неделю нормально поем. Краем уха услышал, что Дима подошел к Василию, и, как бы секретничая, вполголоса начал рассказывать:
— Он мне нравится, однозначно: напоминает друга по переписке…
========== Тяжелый день ==========
Я складывал вещи в коробки и никак не мог понять: мы с матерью жили скромно, даже бы сказал, аскетично, так откуда, в таком случае, столько барахла? Пространство, занимаемое картонной тарой, словно съело большую часть нашей скромной жилплощади. В квартире никогда раньше не было так тесно, как с этими проклятыми коробками. Уже начинаю подозревать, что страдаю клаустрофобией.
— Коля, давай шевелись, — крикнула мать, — у грузчиков почасовая оплата, излишки вычту из твоих карманных, если будешь и дальше копаться!
— Я шевелюсь, — мной овладело справедливое негодование. Она, в последнее время, стала ко мне настолько строгой, что казалось, вот-вот отправит на вольные хлеба, чтобы никто не мешал ее с Васьком счастью.
— Ну так активнее шевелись, — бодро скомандовала она, — быстрее закончим, быстрее устроимся на новом месте!
Я только тихо сказал, что не хочу на новое место. Две недели со знакомства с Костаревыми прошли как один день. И не так давно я предпринял попытку договориться с матерью о том, чтобы остаться жить одному в старой квартире, на что услышал, что умру на третий день, отравившись пластмассовой едой и утратив чувство реальности из-за компьютерных игр, а вообще пора бы уже перестать говорить глупости.
Кажется, чувство реальности я и правда утратил, переезд казался мне сном. Сопротивляться не было сил.
— А почему твой Васек не помогает? — с обидой в голосе спросил я.
— Перестань его так называть, — разозлилась мать, но, кажется, ненадолго, так как решила назвать причину. — Нельзя его привлекать, тайны должны оставаться тайнами.