НИКОГДА мне тебя не увидеть.
НИКОГДА не замкнуть в кольца рук.
НИКОГДА мне тебя не обидеть.
НИКОГДА мне тебя не вернуть.
Перед этим судьбы приговором
Невозможно в себе устоять.
И глаза эти с мягким укором…
НИКОГДА. НИКОГДА? НИКОГДА!
Этот стих написала своему старшему сыну ещё в сентябре 2007 года, когда моя рана от боли потери обильно кровоточила. С тех пор не переношу это слово. Никогда. В таких значениях.
Водитель «DAF» предпочитал не брать попутчиков. И он не изменял своим принципам. Почему остановился и забрал меня? Вот этого он и сам себе объяснить не мог.
Наша встреча была предопределена кем-то свыше. Иначе мы бы НИКОГДА не встретились. Настолько живём в разных мирах.
Каждый вечер и каждое утро благодарю Бога в своих молитвах за то, что сейчас имею. Теперь моя благодарность многократно выросла – за моего Серенького. Мне нравится так называть Сергея, а ему нравится, что я его так называю.
Как же нам хорошо вместе. Даже когда разговариваем по телефону по два-три-четыре раза за день. Представить не могу, как жила без него и без любви все эти годы.
В нашей жизни случилось чудо.
Неожиданно. И с небес.
Не ждала уже ниоткуда…
Заплясал в глазах чёртик-бес.
А слова твои где-то строги,
Но на душу елей-дурман.
И сомкнулись в кольцо дороги…
Не надейся: я не отдам.
Не позволю молве и року
Даже краешек надломить.
Как же я благодарна Богу,
Что могу только ТАК любить.
И не думаю, что возможно
Отказаться нам от себя.
Всё случилось неосторожно.
Обвенчали нас ночь и заря.
Утром следующего дня отправила МАХ сообщение:
– Прости, прости, прости. Cлучилось чудо. Любовь. Нас притянуло магнитом друг к другу. Мы не могли сопротивляться и не хотели. Три ночи и четыре дня сказки изменили нашу жизнь. Жду твоего решения. Ирина.
Теперь поняла: в своём стихотворении, которое написала в Башкирии, я прощалась с МАХ. Обманывать своего мужа не хотела, но и жить с ним, после всего случившегося, тоже.
Отпустила ситуацию и стала ждать ответ. Сергей тоже. Он пытался мне внушить, что я поторопилась сообщить мужу о нас с ним. Серенький пока не уверен ни в чём: у него дочки-внучки. А тут на голову «свалилась» я. Любовь ко мне стаскивала с накатанной колеи в кювет. Поневоле можно растеряться. Только я предпочла честность лжи: как могу лечь в одну постель с мужчиной, которого не люблю и просто благодарна ему, после ночей любви с желанным мужчиной? Для меня это запредельность. Развод – неприятная процедура, и я не знаю, как это происходит в Канаде. Но… глаза боятся, а руки делают.
Кто-то кистью облака по небу выписал.
И зажёг от света звёзд все фонари.
Стон рояля… Чёрных клавиш звуки-выстрелы.
Неизбежность. Ничего не говори.
Крах любви. Зачем надрывы и мучения?
Холод губ. И эти руки – зябкий лёд?
Сны – обманы. Невозможность совпадения -
Крест надеждам. Оставайся, мой полёт.
Отпусти, прошу… Лететь мне птицей вольною.
Не держи меня! Тебе не удержать.
Несомненность бытия. По нервам болью я.
Ты прости меня: не смею больше лгать.
Мне нужны моря и горы, небо синее.
И желанных глаз сияние и свет.
Я хочу любить и быть другим любимою.
Это в прошлом: я и ты. Иного нет.
Мой старший сын всегда хотел, чтобы я была счастливой. Сейчас я счастлива. Воспоминания о наших четырёх днях и трёх ночах с Сергеем не давали мне покоя ни днём, но ночью. Я хотела быть рядом с ним всегда. Но никоим образом не «давила» на него. Его решение должно быть принято самим. Не иначе.
Жанна с Сашей отправлялись в Санкт-Петербург на три дня по делам. Конечно, никак не могла отказаться от такого случая – побывать в Питере летом. Путешествие на машине предстояло через Москву. У Сергея, как нельзя лучше, тут же тоже образовался рейс туда же: в столицу нашей родины. Правда, он совсем не успел отдохнуть от предыдущей командировки: приехал-разгрузился, вечер дома, а утром снова погрузка и в путь. Но возможность нашей встречи, вероятно, придала ему силы.
Всё больше и больше я удивлялась ему – моему любимому Серёжке Сморыгину. Так записан в моём телефоне. Он изо всех сил сопротивлялся своим чувствам, но при этом делал всё, чтобы они его победили. Этакая игра в «поддавки». На моё счастье. Я не мешала его игре с самим собой. Отдалась своим чувствам и наслаждалась каждым нашим с ним общением.
Море. Ещё одно море в моей жизни. Теперь уже Азовское. Какое оно тёплое и совсем неглубокое у берега. Азовское море разительно отличалось от всех других. И это замечательно. Люблю познавать и узнавать всё новое, потому что научилась любить мир и готова была учиться дальше.
Постоянная моя спутница – боль по сыну уже была приручена. Могла ею, практически всегда, управлять, кроме исключительных случаев, когда боль становилась дикой и вырывалась из-под моего контроля. Здесь я была бессильна. В этих случаях, позволяла ей себя кромсать и вскрывать мои раны, которые, хоть немного, но затягивались.
Благодарна Сергею, что он «не лезет ко мне под кожу» с расспросами о моей жизни и, особенно, о моём старшем сыне. Придёт время и я сама всё, что посчитаю нужным, расскажу. Интеллигентность в Сергее была заложена при рождении.
30 июня мы выехали в путь-дорожку почти в 2 тысячи километров. Конечный пункт – Санкт-Петербург. Саша и Жанна сменяли друг друга за рулем.
Жара. Я с двумя детьми на заднем сидении: Родион – сын Жанны от первого брака и Вика – дочка Саши от первого брака. Родиону четырнадцать, он учится в кадетском корпусе. Подросток в переходном возрасте. Вика– ровесница Яны – моей внучки, ей десять. Детям был скучен длинный путь, но я пыталась их развлекать. Они учились говорить по-английски. Им нравилось. Особенно. Родиону.
Сергей звонил, спрашивал, где мы едем. Мы оба надеялись на нашу встречу сегодня вечером или завтра утром.
Но всё пошло против нас. У него с выгрузкой-погрузкой, у нас с маршрутом. К вечеру мы оказались далеко друг от друга. Сто километров фатально нас разделили. Я, конечно, расстроилась, а потому заснула, чтобы скрыть свои эмоции.
Разбудила меня Жанна:
– Звони Сергею, узнавай адрес, где он стоит, мы заблудились. До него осталось тридцать километров.
Вот это подарок! Не зря я молилась.
Была глубокая ночь, второй час. Пока разобрались с адресом, прошло ещё время. Договорились, что Сергей будет нас ждать на заправке, до которой ему пешком 1,7 км. Жанна сказала, что это далеко и нам придётся Сергея ждать. Как она ошибалась!
Когда мы подъехали, Сергей уже был на заправке. Каким образом за десять минут он туда домчал, нам всем было непонятно. Вероятно, «на крыльях любви». Другим способом невозможно.
Моим друзьям нужна гостиница. Сергей нашёл женщину, которая их на своей машине и проводила до места. Жанна потом сказала, что сами они эту гостиницу не нашли бы. Спасибо отзывчивой женщине. Есть ещё доброта на земле.
Мы помахали всем вслед, а сами отправились в нашу «гостиницу» – кабину «DAF». Обратная дорога оказалась длинной: через каждые два метра мы целовались. Я вставала на цыпочки, чтобы дотянуться до Сергея. Как же мне это нравилось: и высокий рост, и поцелуи. В этом мужчине импонировало абсолютно всё. Ничего не раздражало. И ничего не отторгало. Да, такого со мной ещё не было.
В «доме» Сергея всё знакомо. Зашторив окна, и, оказавшись опять рядом, мы отдали себя во власть любви. Пять дней и пять ночей разлуки. Наша страсть оказалась ненасытной.
Времени оставалась невозможная малость. Третий час ночи. В шесть утра я должна отправляться дальше в Питер. Сергей, который совсем не любил целоваться, как он сказал, зацеловывал меня. По всему телу «порхали бабочки и стрекозы», и я раз за разом падала в свой колодец наслаждений. Нас совсем не смущали грузовики, стоявшие рядом с нашим «домом». Мы их не замечали. Не могу с уверенностью сказать о них то же самое.
Как же быстро прошло время. Звонка от ребят ещё не было, но даже немного поспать Сергею не пришлось. В шесть утра начались звонки от дочерей. Девочки совсем не заморачивались тем, чтобы соотнести уральское время, где они живут и московское, где находится их папа. «Игра в любовь» была в одни ворота. Отметила, но не стала делать поспешных выводов. Я с ними не знакома и совсем их не знаю.
Время нашего отъезда перенесли на семь часов. Мы успевали с Сергеем выпить по кружке чая с его любимым малиновым вареньем. В дорогу Сергей собрал «гостинцы»– разные сорта сала. Оно нравилось всем, даже детям, что для меня крайне необычно.
Расставание было трудным, но быстрым. Мы прошли до заправки наши 1,7 км, тесно прижавшись. Лёгкий поцелуй в губы – последний перед нашей разлукой. Мы не знали, когда судьба нам снова сделает подарок. Я была счастлива безоговорочно. Жанна это отметила. Глаза у меня сияли.
Впереди ещё долгий путь и я могу выспаться, а мой Серенький опять за руль своего кормильца – «DAF». Но и он был бесконечно счастлив, а значит, «всё будет красиво», выражаясь его словами. Наконец-то, я чувствовала себя женщиной – желанной и любимой. Первый раз за много лет моего одиночества вдвоём. Сердце замирало от всего. От происшедшего. От происходившего. И от того, что ещё произойдёт. Ни на минуту уже не сомневалось: водитель этого « DAF» – мой мужчина, как и я – его женщина.
В один из красивейших городов мира приехали вечером. Я спала всю дорогу. Просыпалась и опять засыпала с воспоминаниями о коротюсенькой встрече, мечтая о нашем будущем.
Город встретил пустыми дорогами и жарой. Немного поплутав, подъехали к дому на Невском проспекте, где сняли на четыре дня квартиру. Хозяйка была радушной. Квартира интересной по планировке и находилась в центре. Друг другом остались довольны. Расшаркались. Расстались.
Утром следующего дня я, проводив красивую Жанну с верным ей Сашей на учёбу, подняла детей и накормила их завтраком. Впереди насыщенный день: Дворцовая площадь, Исаакиевский собор, улицы и мосты Питера и Петропавловская крепость.
Моему Серёжке нравится Питер, где он уже неоднократно был. Любит Петропавловку и настоятельно рекомендовал мне сводить туда моих подопечных: Родиона и Вику. Дети поклялись не хныкать и переносить стойко все тяготы этого дня: жару, небывалую для Северной столицы, многочисленные пешие переходы и невероятное количество объектов для восприятия – неужели напрасно мы проделали такой сложно-долгий путь?
На автобусе от площади Александра Невского я с детьми доехала до Дворцовой площади, где всё впечатляло своей помпезной красотой. Под очень ярко – жарким солнцем на зданиях и сооружениях «горела» лепнина петровского барокко. Дворцовая площадь в «парадно-бальной» гамме. Белоснежность ослепляла. «Александрийский столп», как его назвал А.Пушкин, гордо возвеличивался в центре. Триумфальная арка с колесницей наверху приковывала взгляд, как любая другая Триумфальная арка в любой другой столице мира, что мне довелось самой увидеть: Москва, Берлин, Париж. Дух захватывало от всего, открывшегося глазам. Однозначно, мы были в Питере, как все его называют. Город Петра готов показать нам всё своё великолепие, а мы готовы впитывать это. Дети были в восторге и в предвкушении. Посмотрю, как они сдержат свою клятву.
Родион взял на себя роль мужчины в нашей маленькой компании, что было неожиданно приятно. Получив карту в подарок от гида по Питеру, воспитанник Ейского казачьего кадетского корпуса оказался толковым штурманом. Вместе наметили маршрут.
Первой достопримечательностью был Исаакиевский собор. Своим впечатляющим и доминантным величием Исаакий мощно возвышался над всеми многочисленными туристами. Их неисчислимое количество со всех стран мира, о чём свидетельствовал разноязыкий гомон, витающий в горячем воздухе около исполина. Решили не заходить внутрь собора, так как времени было не очень много, а объектов – «этонадовидетьобязательно» предостаточно.
«Медный всадник» приветствовал всех, кто к нему приближался. Желающих сфотографироваться на фоне Петра много. Образовалась даже небольшая очередь. Мы, конечно, тоже удачно зафиксировали себя на фото.
Путь в Петропавловскую крепость лежал через реки: Малую Неву и Большую Неву. Мы медленно шли по красивейшей исторической набережной, где все здания были из давнего прошлого. Глаза радовались, а в душе у меня звучали свирели. Немного завидовала парочкам, которые уютно устроившись в объятия друг друга, безмятежно целовались или молча сидели, созерцая окружающий их мир, не замечая его. Мои грустинки были по двум причинам: рядом со мной не было моего любимого старшего сына Митяши и рядом со мной не было моего Сергея-Серёжки. Двух моих любимых мужчин. Не хочу вспоминать о младшем сыне. Устала от его жестокой глупости. Всему наступает предел. Безусловной и всепрощающей материнской любви тоже.
Родион и Вика «дурели» от возможностей и моих им вседозволенностей. Разрешила, в пределах разумного, «облазить» все памятники, что попадутся нам на пути. Скульптуры Львов невозмутимо терпели неугомонных наездников на своих спинах. «Пётр Первый», который уютно расположился на небольшом постаменте и сосредоточенно увлечён строительством корабля, снисходительно не замечал туристов, которые атаковали его раз за разом, хватая за руки, за ноги и даже за голову. Царская милость памятника.