Надо уроки проверить. Санек. Давай дневник. Так. Четверка. Ругать или не ругать? Вообще оценка не плохая. Но ведь отличником был. Пожурю. А ему пофиг. Ну и ладно. Сколько у нас из класса отличников людьми то стало? Да столько же сколько и двоечников.
Показывай тетради. Грязь. Ты что, дома не можешь аккуратно сделать? Куда торопишься? Ни куда? А почему не делаешь?
Трын-трава. Переходный возраст.
Что? В компьютер? Да ты и так целый день сидел, пока нас не было. Потому и уроки нормально не сделал. Не сидел? А что же ты делал? Читал? И что ты читал? Журнал. Техника молодежи.
Надо же. До сих пор выходит.
А еще, что? На каток ходил. Ладно. Только час. А то зрение и так плохое.
Молодой, а уже очки.
Ты упражнения для глаз делал? Врешь. Не врешь? Ну ладно. Только час.
Старший играет… Младший играет… Сколько от него шуму и мусора. Ладно, пока увлекся и не пристает, займусь собой…
Эта штопает.
Почитаю. Джойс. «Улисс». Пятый раз начинаю. Где закладка. Ага. Не лезет в голову… Чего попроще бы… Так. Вот это. Стругацкие. Опять мимо.
Да! Позвонить.
Алло. Привет мам. Как вы там. Все нормально. У нас тоже. Учиться. По-старому. Пока. Пашка? Нормально.
Надо было раньше звонить. Или позже. Сериал смотрят. Вот так растишь, растишь… Чего я от Сашки жду? Зачем родил?
А действительно… Зачем родил? Ведь и не думал. У всех дети и мне… Как телевизор или холодильник. Как атрибут состоявшейся жизни. Как доказательство полного счастья. Только кому? Другим или себе? А ему каково?
Перейду на себя. Меня же тоже родили и приходиться жить. И быть несчастным. А бывают ли они – эти счастливые? Что-то не встречал…
Стоп. А может это так и должно быть. Только не удовлетворенный своим состоянием индивидуум способен двигаться вперед и тем самым способствовать прогрессу ради… Ради… А чего ради? На фига это прогресс нужен?
Нет конечно с голоду помирать перестали. От гриппа не помирают. На луну слетали. Зачем?
Мысль прервана завистницей женой… Обычные упреки…
Что? Сделать чего-нибудь полезного? Чего? Торшер? А что с ним? Выключается?
Просто полежать не даст. Потому и живу так. Подумать не дадут. Если лежит человек – значит лентяй. Нет ни чего глупее этого убеждения! В некоторых головах. В глупых головах. Человек вообще существо такое, что ничего не делать не может. Если лежит – значит думает. А думать – самый тяжелый труд. И ведь не докажешь.
Так посмотрим, что с ним… Нашла работу… Лепесток за коксовался… Наждачкой чуть-чуть и готово. Все.
Сбила с мысли. Штопает. Никогда не видел, что бы просто сидела и думала. Или шьет, что давно выкинуть пора, или гладит, или стирает, или варит. И все молча. Все работает. А если вообще дел нет: зимой на лыжах, летом – на дачу. За долбали со своей дачей. Толк бы был, а то одна работа и никакой отдачи. Лентяй. Я просто не идиот – без толку грядки копать и сорняки выпалывать. Одного бензина сожжешь – на целый год запасов купить отборных на рынке! И без всякой работы. Хорошо хоть зима.
Вроде не дура. Бердяева подсунул – слопала и еще попросила. Правда Ницше читать не стала. И Пелевина, и Сорокина. Достоевского, Шекспира, Гете – на ура. Не дура. Сериалы не смотрит.
Глупее меня? Безусловно. Почему?
Или я дурак? Пыжусь. Я читатель Пелевина и Ницше. Я потребитель штучного интеллектуального товара под названием – Джеймс Джойс «Улисс». Стыдно. Ведь так и не прочитал до конца.
О! Надо Донцову попробовать. Хотя Агату Кристи и Милевскую не смог.
Ушла на кухню. Переместимся на другую сторону и включим телевизор. Займемся заппингом. Сериал – реклама, концерт – реклама, мужики по мячу долбят – ну их, умный мужик речь толкает – ну его, виды Амазонки – видел, познавательная программа – повторяют, сериал – реклама.
Кого несет? Здравствуйте, тетя Дуся. Кран течет. Сейчас зайду.
Да. Доживешь до старости и останешься один одинешенек. Пойду. Посмотрю. Прокладку. Ленту фум. Разводной ключ.
Посмотрим, посмотрим. Опять во множественном числе. Шизофрения. Раздвоение личности. Хорошо бы. А то нормален, как бревно. Ни в духов, ни в чертей, ни в бога. Ни в какие чудеса.
Позвонить. Шлепает. Дошла. Только заходила, уже успела закрыться. Да еще спрашивает – кто?
Это я, Виктор.
Ванная. Центральный кран – перекрыл. Теперь этот открутить. Прокладку на место. Ленту. Закрутил. Кран открыл. Все.
Пожалуйста, пожалуйста. Вы, тетя Дуся, если что заходите. До свидания.
Хоть одно доброе дело за день. Сразу на душе полегчало. Надо обязательно добрые дела каждый день делать.
Во! Идея. Открыть контору добрых дел. Трутни и бездельники, вроде меня, будут деньги платить, чтобы какой-нибудь старушке кран отремонтировать! Нет. У нас не будут. Это – прослыть дураком. Это на западе не западло. А у нас… Не доросли.
Ладно – совесть успокоил. Спать должен спокойно. А до сна времени целый вагон. Дети играют, Ленка шьет.
Продолжу чтение.
Где книга? Какая книга? Здесь лежала.
Пашка! Куда книгу дел? Быстро давай! Я тебе почитаю!
Не успеешь отвернуться, все хватает и портит. Закладку куда-то дел. Где же остановился… Вот.
Так. Иди играй. Я не хочу. Не хочу. С Сашей поиграй.
Почему ты не хочешь? Все со своими братьями играют, а ты не хочешь. Ну и что, что он маленький. И что? Не интересно. Я отдохнуть хочу – целый день работал. Да – работал. Учился. И что? Устал?
Нет. Все надо делать вовремя. Вовремя учиться, вовремя жениться, вовремя детей заводить. Надо было второго раньше делать… Под старость лет сподобились. Тяжело уже. И играть не хочется и книжки читать…
Хотя он не виноват. Не по своей воле на свет появился.
Ладно. Давай – почитаю. Нет. Эту не буду. Давай вот эту. Смотри картинки какие… Про Бармалея. Слушай.
«Добрый доктор Айболит…»
Что не так? Про Бармалея обещал… Будет и про Бармалея. Ты слушай. Не хочешь? А что хочешь…
Так. Пора включать телевизор. Должны скоро мультики показывать. Уж лучше пусть смотрит. Вовремя. Начались…
Нет. Телевизор хорошая вещ. Спасает от посягательств на твою свободу со стороны твоих детей. Пусть смотрят. Закончится и спать.
Пойду на кухню. Главное уйти из их поля зрения. Можно будет хоть немного почитать.
Ясно, почему ничего не читаю… Не дают. Только уляжешься, то одно, то другое…
И эта сюда же… Чай пить.
Давай. Попьем.
Что у вас нового? Все по-старому… И у нас.
Разговор не получился. Будем прихлебывать молча. Как в старых добрых фильмах о колхозной жизни. О работе, посевах и прихлебывать… Из блюдцев…
Детские передачи кончились…
Все спать. Я сказал спать! Пашка! Быстро в кровать. Иди попей и спать.
Что? В туалет? Иди. Хорошо, накрою. Что еще? Попить? Ты же только что пил? Еще?
Налить полкружки, разбавить, что б не холодная…
На. Пей. Не хочешь? Ты что – издеваешься! А ну быстро спать! Все. Гашу свет. Все, я сказал.
Тихо!
Угомонились. Теперь можно и почить. А уже не хочется. В голову не лезет ни чего…
Уже одиннадцатый час… Как быстро летит время… Вроде и время есть… А уходит…
Сексом что ли заняться. Все же женатый человек, как ни как… Хотя…
Я – безсексуал. И не один. Не может быть, чтобы один. Еще о каких-то Людочках, да Леночках рассуждал… Зачем? Быть как все? Или казаться другим, что как все? Или себе доказать, что как все? А может все доказывают всем, что они такие как все? Чушь…
Спать. Кровать хорошая. Подушка хорошая. Одеяло еще бы прикупить. Пуховую. Легкую. Теплую.
Ладно. Что будем смотреть? Эротический сон: я и Люда. Нет. Лучше – я и Леночка. Или Вероника. А ну их всех.
Легла. Руку на сиську… Убрала. Спокойно, без слов. Тогда на ногу, погладить… Со злом убрала. В трусы полезем… Эгоист. Я эгоист. Я мешаю спать.
Нет, интересные люди. Выходят замуж и думают, что секс – это только в порнофильмах. Значит я эгоист, а она, почти голая, лежит рядом, и я при этом не должен ни как реагировать. Зашибись!
Хотя ведь и не хотел, уж если честно…
Все. Спать. Необычный сон. Волшебный. Полет на Марс. Или в жерло вулкана. Или в пещеру. Да хоть черт! Нет. Страшно. Лучше ангел. Должен быть у меня Ангел или не должен?
Как я дано не летал… Как давно. Говорят, что человек во сне летает, если растет. Но я помню, лет пять тому назад – летал. А не рос. Давно уж вырос.
Море. Хочу море. Ночь. Никого. Волны. Волны шумят. Тихо. Спокойно. Я в шезлонге. Один. Море. Волны…
Не получается.
Эта уже посапывает. Из вредности разбужу и приставать опять буду. Нет. Пусть спит.
Да вроде ни чего. Симпатичная. Сопит. Дышит. Спать не дает.
Жуть. Мы ведь сегодня ни о чем не поговорили. Несколько слов друг другу кинули и все. Пятнадцать лет живем.
А она у меня симпатичная. А может я ее люблю? Пятнадцать лет… И еще до этого… Еще десять. Кошмар. Знакомы двадцать пять лет. И чего она замуж ни за кого не вышла. Ведь не любила…
Лучше, когда тебя любят. А когда ты… Ну ее…
На другой бочек. С морем не получилось. Горы. Я в горах. Снег. Вершины… Ни разу не был в горах. Надо съездить летом. В Кисловодск, что ли путевку попросить. Одному. Нет. Одному не получится. Опять всех возьму. Буду унижаться. Путевку в санатории делить…
Да! Японцы в супермаркетах используют записи с частотой свыше двадцати килогерц – отпугивают воров. Не воруй мол, не воруй. Вор не слышит, но не ворует. Нет бы, что полезное выпускать. Записи снов. Вам сегодня какой: эротический, ужастик, боевик? Вы суперменом ныне или…
Надо в Sony написать. Говорят, японцы даже за бесполезные идеи платят. А тут… Нет, все же я гений. Идеи так и прут. Надо записывать и продавать. И чего в этой зажопинке живу? Нет. Определенно идея хорошая. Поставил диск и засыпай. И путешествуй. Смотри волшебный мир…
В туалет.
Сколько там натикало? Ни фига себе – уже пол первого.
Хватит идей. Я и Вероника. Мы вдвоем. Она… Нет. Не идет.
Водки что ли тяпнуть? Пойду, тяпну. Пятьдесят грамм. Нет сто.
На кухню. Рюмка. Колбаска. Огурчик.
Сначала пятьдесят. Хорошо. Огурчик. Колбаска. Еще рюмочку. Хорошо.
Надо бросать. Сопьюсь. Уже месяц. Через день. Ночью. Один.
Уже не берет. Еще пятьдесят. Последние.
Ох-х… Вроде взяла.
Спать.
Сон с понедельника на вторник.
Падаю. Летать перестал. Стал падать. Темно. Почему я падаю? Ах, да. Выпил сто пятьдесят. Это всегда так. Можно проснуться…
Нет. Буду падать. Не думать. Падать. Падать. Хорошо. Легко.
Ого! Вот я и лечу. Я лечу. Я лечу!
Гора. Какая огромная. Кругом степь. Снег. И она – торчит. Высокая, высокая… На вершине облако розовое. Зовет и манит. Искрит розовыми блестками. Пушиться, светится…
Полечу туда.
Ближе. Ближе. И вот оно… Розовый туман… Обволакивает со всех сторон… Заполняет и делает меня розовым. Кожа как у ребенка… Аж светится…
Поднырну под него… Пора опускаться… Под ним должна быть вершина… Вершина из розового снега…
Но нет. Здесь деревья растут. Яблони. Груши. Цветочки. Трава. Ручеек журчит.
Воду в ванной не зарыли что ли? Надо пойти закрыть. Хотя хер с ней. Пусть льется.
Здесь-то хорошо. Сказочный розовый мир…
Солнце светит. А с земли вполне обычное облако… Только чуть-чуть золотиться и розовеет, словно в лучах раннего заката.
А вокруг! Ляпота! Травка мягкая-мягкая, зеленая-зеленая… Лавочки стоят… Тропинки из песка… Фонтанчики для питья… Парк советского периода. Ухоженный только. Урн нет, мусора… А так все очень похоже… Так и кажется – пройдешь немного и за тем поворотом будет тир, за ним открытое кафе со стоящими высокими столами, еще дальше открытая эстрада, за ними карусели, лодочки-качели… И посреди всего этого – колесо обозрения… Высокое, страшное и манящее…
Мужик сидит! Розовый весь. И волосы у него розовые, кудрявые. Щеки мясистые. Губы толстые. Глазки маленькие, свинячьи. И смотрит даже по свинячьи.
Пива нет. Вот так так… Пришел в парк и пиво не пьет… Сидит, ногой крутит, насвистывает… Или посапывает? И не поймешь…
Ого! Крылышки из спины торчат. Уж не ангел это? Может мой? Надо узнать.
– Здравствуйте уважаемый.
– Здорово.
– Погода сегодня замечательна!
– Здесь всегда такая. Другой не бывает. Надоела уже. Хоть бы дождь пошел… Или еще что….
Не довольный какой. С чего бы?
– А скажите пожалуйста: Как Вас звать величать?
– А тебя как?
– Виктор.
– Ну а я – Хер У Вим. Ангел.
– Китаец?
– Почему китаец? Совсем не китаец. Я же сказал – Ангел. У меня вообще национальности нет. А уж к китайцам вообще никакого отношения не имею. У этих товарищей и ангелов не бывает. В школе плохо учился? Хотя вам про нас не рассказывали… Период застоя… Хорошее время было.
– Почему?
– Да в нас никто не верил. А если ты в меня не веришь, то и с меня спрос небольшой. Каждому по вере его…
– Понятно. А сейчас значит верят?
– Верить то верят, но как-то так… Без энтузиазма… Без уважения… А ведь это на нас сказывается. Сразу и нектар не первосортный, а так… И места обитания… Да и вообще.
– А что же, когда совсем не верят – лучше?
– Конечно. Тогда ты страдалец, со всеми вытекающими последствия. Да еще если мученик, то могут и повыше перевести.
Все с обидой говорит. Живет на небе, нектаром питается, делать ничего не делает и не доволен. Однако Ангел. Надо разговор поддерживать. В кои-то веки еще с ангелом встретишься. Коситься… Улыбку, радость изобразить… Отвернулся. Чего такой не довольный все-таки?
– Значит у Вас трудная и тяжелая судьба?
– Эх-хе-хе… Уж куда тяжелее…
– Что так?
– Да… Поналетят тут всякие… Спокою нет никакого… Да еще зубы заговаривают, от работы отрывают…
– Так все спят.
– Все, да не все. Некоторые не спят и летают тут. Другим спать не дают.
Это он обо мне… А чего это я прилетел? Ах, да… Хотел с Ангелом встретиться… Может это мой Ангел? Имя странное…
– Извините… А вы что же – мой Ангел?
– Твой. Твой. Следи за вами, за такими… Нагрузка год от года все больше и больше, а нектара в глотку больше не засунешь… И нафига вы мне нужны – смотреть за вами, кабы чего не случилось… Да еще думает – отчего это я недовольный. Будешь тут довольным…
Так, надо мысли при себе держать. Читает. Интересно, а другие Ангелы в этой местности имеются? Или все такие…
– Да еще не довольны, что за ними смотрят. Ночей не спишь, не кушаешь вовремя, так еще и не довольны… Других им Ангелов подавай… Да еще начнут начальству жаловаться… Поклоны бить и доставать. А тебе потом по шапке – плохо следишь, человек несчастен… Уследишь тут… Каждый год подсовывают и подсовывают… А смены нет и нет… Семьсот лет обещают… Потерпи еще чуть-чуть… Из людей смену вырастим… Вон они какие: добрые, честные, умные… Как же… Вырастишь из вас…
– Вы уж извините. Я так… Для общего развития…
– Ну если для развития… Есть еще и другие. Только тебе повезло, что я у тебя такой.
– А что повезло то…
– А вот был бы у тебя Хер У Вим голубой, узнал бы… А я видишь какой – весь розовый-розовый…
– Однако Хер У Вим…
– А тебе что – Сер А Фима подавай. Не дорос ты до Сер А Фима…
– А что у некоторых эти, Сер А Фимы есть.
– Есть. Это у уважаемых людей. Они раньше были злобными атеистами и их Хер У Вимов за мученичество повысили… На новую ступень перевели… Ну а после того, как эти грешники одумались, взялись за душу свою, покаялись, в церковь ходить стали, добрые Ангелы уже не могли их на произвол судьбы оставить… Так у кого кто в списке был, опять под свою опеку… Но уже как Сер А Фимы… А они, сам понимаешь к начальству ближе… Некоторые так вообще могут запросто к Самому на прием. Без всякой записи. Так мол и так – Великий грешник раскаялся, надо пособить…
– А если я тебя пошлю – мол не верю и все… Тебя переведут?
– Если ты? Нет. Не переведут. Только еще пистонов вставят. Да еще испачкают… И буду с голубыми пятнами ходить… Уж лучше совсем голубым быть, чем так… И не розовый и не голубой… Вот если Вы все…