― Справляйся сама, миледи, ― бросил принц, не отрываясь от ведомственной книги, принесённой управляющим замка. ― Я ничем помочь не могу.
― Она твоя дочь, Александр, ― попыталась достучаться до мужа Элла. ― И наследная принцесса королевства. Кто-то должен привить ей хорошие манеры и умение вести себя.
― Вот и займись этим, ― раздражённо ответил Александр. ― Думаю, что уроки хороших манер ещё живы в твоей памяти.
Элла тогда вспыхнула от негодования, но ничего не ответила. Хвала богам, её принц никогда не напоминал Элле о том, кем она была, и не обижал её. По крайней мере, специально. Худшим оскорблением для Эллы было отсутствие внимания. А уж в чём, в чём, а в этом Александр был силён.
Вот и сейчас, стоя перед Эллой снежным видением, принц не удостаивал свою королеву даже взглядом.
― Александр, ― Элла протянула замёрзшую трясущуюся руку к видению, ― помоги мне.
И он повернул голову, взглянув прямо в глаза Эллы. От этого взгляда у Эллы всегда ныло сердце, и тряслись руки. Умом бывшая королева понимала, что стоящий перед ней принц ― всего лишь видение, вызванное к жизни её уставшим, воспалённым, затуманенным наркотиком и болью сознанием. Но, тем не менее, взгляд этих ярких чёрных глаз прожигал. Какая же Эллы была дура, когда думала, что Белоснежка похожа на отца. Девчонка была всего лишь его жалкой копией, в ней было слишком много от её бесцветной слабосильной мамаши, которая, по слухам, как будто владела магией.
― Как она могла умереть, если была волшебницей? ― засмеялась, давясь слезами, Элла. ―Хоть бы её доченька последовала за ней, когда забрюхатеет от своего Прекрасного Принца.
― Ты тоже умираешь, ― долетел до неё смутно знакомый голос, ― хоть и волшебница.
― Умираю? Ещё чего! ― с претензией на презрение, выплюнула Элла. ― Моё дело ещё не закончено. ― Она узнала голос, эту бархатную неспешную интонацию ― так мог бы говорить Александр, будь он здесь.
А снег всё падал и падал, даже не думая утихать. Покойная королева была повелительницей холода, вдруг вспомнила Элла. Видимо, мстит с того света за страдания своей доченьки. Мысль о том, что эта женщина, кем бы она ни была, продолжает воздействовать на судьбы живых с того света, вызвала у Эллы гнев. Как она смеет! Бывшую королеву всегда раздражало то, что до неё у Александра была другая женщина. Пусть не такая красивая и страстная, но, тем не менее, желанная. Александр! Как много у Эллы было связано с ним! Её первая любовь, первый мужчина. Королева надрывно хихикнула. Что толку от того, что её принц был высоким стройным кудрявым красавцем с широкими плечами и уверенным взглядом властителя мира? На поверку он оказался вовсе не Прекрасным Принцем. Да и был ли он таким вообще? И была ли она сама той доброй прекрасной принцессой, которая должна была получить свой счастливый конец, долго жить со своим принцем и никогда не умирать? Золушка верила в сказку, но сказка умерла вместе с ней. Королева Элла не верила в чудеса. Вот и сейчас, теряя силы в буране, она думала лишь о том, что сумела, несмотря на объявленную за её голову награду, когда она, после чудесного воскрешения Белоснежки, скрылась из замка сохранить волшебные зеркала. Зеркала были её величайшей драгоценностью и её единственной слабостью. После Александра. Её принц, каким бы он ни был, стал единственным, кто не отвернулся от неё, а буквально спас, подарив на прощание почти полный пузырёк с морфием.
― Потому что я такая же, как он, ― прошептала Элла. ― Жестокая, алчная, беспринципная, как и он сам. И любила я его не зря. ― И, сделав над собой последнее усилие, королева поползла вперёд. Она должна жить. Она поклялась, что переживёт падчерицу, возомнившую о себе невесть что. И слово она своё сдержит.
В это же мгновение, когда Элла почувствовала, что чувствительность возвращается к ней, и она начинает терять сознание от боли и холода, впереди показался еле заметный огонёк. Зеленоватый, мерцающий, до боли знакомый болотный огонёк. Сомнений быть не могло ― она добралась до Смертоносных болот. Скосив глаза в сторону, бывшая королева увидела кучу помоев. А это значит, что надо направо, затем шестьсот метров прямо и она будет на месте, в своей маленькой хижине ― тайном пристанище, в котором Элла, до того, как её поймали, успела спрятать свои волшебные зеркала. Приободрившись, Элла решительно, напрягая последние силы, двинулась в путь, стараясь не сбиться с проложенного в топи настила.
Казалось, что прошла вечность, но королева всё же добралась до спасительной хижины. Она напряглась, собрала последние силы и, толкнув деревянную дверь, вползла внутрь. Магическая полуразумная дверь, признав госпожу, захлопнулась за измождённой королевой, а ползучие побеги ядовитого плюща поднялись с земляного пола и начали обвиваться вокруг обугленных, начавших кровоточить в тепле ног Эллы. Тут же в очаге запылал огонь. Элла устало опёрлась спиной о стену. Наконец-то она в безопасности. Осталось только сделать укол.
Мир королевы сузился до предела, до пузырька с морфием. Дрожащими руками Элла открыла пузырёчек и, всхлипывая, начала набирать в шприц прозрачную жидкость. Рука, сжимавшая поршень, дрогнула особенно сильно, и в шприц набралось больше, чем надо. Это не страшно. Хватит, чтобы притупилась боль, чтобы забыться. А там зеркало поможет. Оно всегда помогало. Вот и сейчас, обессилено лёжа на полу в маленькой хижине посреди Смертоносных болот, Элла думала о том, что умирать ей ещё рано. Она ещё не отомстила ― не отправила на тот свет мерзкую девчонку, возомнившую, что она может быть красивее Эллы. Теперь у Эллы есть всё, что нужно ― зеркала силы, которые она тщательно отмывала, когда слуги приносили их из подвала, на дне которого обнаружилось просто настоящее захоронение всякой волшебной всячины.
Теперь осталось только найти отчаявшуюся душу, которая завершит её работу. А ноги заживут.
========== Преемница ==========
Кристина бежала по аллеям Центрального Парка, не оглядываясь, и рыдала. Слёзы лились потоками, мешая видеть, заслоняя пеленой всё вокруг. Не разбирая дороги, она выбежала на проезжую часть. Машины оглушительно сигналили, и Кристина, словно загнанный зверь, бросалась из стороны в сторону. Оказавшись на другой стороне дороги, она, обессилив, прислонилась к дереву, глядя на свои дрожащие, ещё мокрые руки. Она пыталась убить свою дочь, пыталась утопить Вирджинию в ванной. Возможно, подумала, истерически всхлипывая, Кристина, что ей это даже удалось. Девочка успела наглотаться воды, а муж ― Энтони, вернётся ещё не скоро.
Прожив восемь лет в браке с Энтони Льюисом, Кристина поняла, что совершила ужасную ошибку. Она ― дочь богатой бизнесвумен, привыкшая к блеску и роскоши, зачем-то вышла замуж на неудачника-предпринимателя. Юная девятнадцатилетняя Кристина без памяти влюбилась, быстро забеременела, вышла замуж, к вящему негодованию её матери, и поселилась с мужем в съёмной квартире на окраине Центрального Парка. И только теперь, когда ей исполнилось двадцать семь, женщина поняла, что потратила свою жизнь зря. Она не должна была всё это делать. С того момента, как Кристина это поняла, жизнь для неё поблёкла и утратила всякий смысл. Она стала нервной и истеричной, часто закатывала истерики по поводу и без, а муж сносил их с удивительным спокойствием, и, когда Кристина, прокричавшись, плакала навзрыд у него на груди, ласково гладил её по волосам, время от времени заставляя посещать психолога и пить успокоительное. Но вчера и сегодня Энтони не было дома, а Кристина не пила свои таблетки. И когда пришло время купать Вирджинию, она словно обезумела. Не то чтобы она не любила дочь ― девочка была умницей, но в ней не было той аристократической красоты, что отличала её мать и бабушку. Кристина с ужасом понимала, что не сможет ни вывести дочь в свет, ни выйти туда сама. Девочка была результатом недоразумения, глупости своей матери. И Кристина, в порыве отчаяния, решила утопить дочь.
Она снова и снова видела перед глазами испуганное лицо Вирджинии, когда мать неожиданно окунула её с головой в горячую воду. Кристина держала вырывающуюся дочь не долго ― силы и уверенность быстро покинула её. Она отпрянула назад и опрометью выбежала из ванной. Она не помнила, как вышла из квартиры, как покинула дом ― сознание вернулось к ней только здесь ― в самом глухом месте Центрального Парка. Кристина подняла голову и огляделась. Кустарники и редкие деревья обступили её со всех сторон, казалось, она даже перестала слышать шум лежавшей за зелёными насаждениями трассы. И вдруг в этой неестественной тишине, которая, казалось, обступила Кристину со всех сторон, она услышала голос. Бесплотный голос, исходивший, казалось, из массива живой изгороди.
― Кто здесь? ― неуверенно подала голос Кристина.
Голос вновь что-то прошелестел и, кажется, стал громче. Кристина немного подалась назад, обошла дерево, за которым пряталась, и застыла, как вкопанная ― среди листвы густого кустарника маячила, словно окружённая разноцветной дымкой, пожилая женщина в балахоне. Густые вьющиеся седые волосы призрака серебристым облако лежали на её плечах.
― Ты заблудилась, дитя моё? ―спросила женщина. Её голос, казалось, долетал издалека. ― Ты что, заблудилась? Давай я покажу тебе дорогу. ― Она протянула к Кристине бесплотную, словно сотканную из дыма руку, на среднем пальце которой красовался перстень с огромным переливчатым алмазом. ― Иди ко мне.
Если это галлюцинации, бред, вызванные нервным срывом и прекращением приёма таблеток, то ничего страшного не случится. Кристина робко вложила свою руку в протянутую ладонь призрака. И в этот же момент её словно потянуло куда-то. Переливчатая дымка захватила её, и Кристина полетела куда-то. Мимо с бешеной скоростью проносились смазанные разноцветные миры, и в какой-то момент женщина поняла, что пролетает через рамы бесчисленного множества зеркал, который сменялись сначала медленно, а потом замелькали с ужасающей скоростью. И тут неожиданно всё кончилось. Тягучее стекло последнего зеркала словно выплюнуло Кристину в реальность. Женщина оказалась стоящей на плотно утоптанной, покрытой травой земле возле маленькой деревянной, странно покосившейся хижины, вокруг которой были расставлены большие зеркала разной формы. В воздухе пахло тиной и гнилью. А перед Кристиной стояла женщина-призрак из Центрального Парка, обрётшая плоть и кровь, и продолжала держать руку изумлённой женщины. Кристина хотела отдёрнуть руку, но взгляд ярко-голубых, обрамлённых седыми ресницами глаз старухи, не дал ей пошевелиться.
― Иди за мной, ― произнесла старуха. ― И ты забудешь свою боль. Смотри. ― Она повернулась кругом, продолжая сжимать руку Кристины в своих цепких пальцах, а другой рукой обводя широким жестом пространство. ― Я умираю, ― продолжала старуха, ― но моё дело не закончено. ― Она пристально посмотрела в лицо Кристины, и в её глазах полыхнули гнев и бессилие. ― Род Белоснежки уцелел! Ты завершишь мою работу. И я наделю тебя всей своей силой! ― Старуху даже затрясло от ярости.
― Пожалуйста, постойте! ― взмолилась Кристина, обретя, наконец, дар речи. Ей было странно и страшно, и она до сих пор не верила в реальность происходящего. ― Что произошло? Где я? И кто вы? ― Она с мольбой посмотрела на старуху.
А старуха неожиданно улыбнулась и распрямила сутулые плечи. От этого она тут же стала выглядеть не такой старой и немощной, какой сначала показалась Кристине. Но что-то в её облике подсказало женщине, что старуха говорила правду ― она умирает.
― Не бойся меня, ― проговорила старуха. ― Я помогу тебе. А ты поможешь мне. Только не думай про меня «старуха» ― я не настолько стара, как ты думаешь. ― Женщина пристально посмотрела на робко стоящую перед ней и перебирающую пальцами фартук, Кристину. ― Да не бойся ты! Я отвечу на твои вопросы по порядку. Ты прошла через Зеркало Путешествий и попала в мир Девяти Королевств. Первые пять королевств основали пять великих женщин, что сотворили историю: Белоснежка, Бэлль, Красная Шапочка, Великая Гретель и Спящая Красавица.
― Белоснежка, Красная Шапочка, ― недоумённо повторила Кристина. ― Здесь что, Белоснежка, Золушка и прочие сказки? ― Происходящее было, конечно, бредово, но что-то подсказывало Кристине, что она в своём уме.
А старуха тем временем, усмехнувшись, продолжала:
― Именно, деточка. Все эти женщины были добрыми принцессами, ― губы женщины искривились в усмешке, ―защитницами слабых и обездоленных, борцами со Злом.
― Вы так говорите, будто это неправда, ― удивившись собственной смелости, возразила Кристина. ― Разве они не добрые принцессы?
― Добро, как и Зло, вещь довольно относительная, ― ответила старуха. ― К тому же, не все эти дамы ― принцессы. Голубых кровей среди них, если на то пошло, только Белоснежка. ― Старуха, произнеся это имя, презрительно поджала губы. А Кристина начала, судя по этой реакции, догадываться.
― Вы Злая Королева, ― медленно произнесла она. ― Мачеха Белоснежки. ― И сказанное почему-то уже не показалось ей нереальным, хотя толика сомнения осталась.
― Умница девочка, ― одобрительно улыбнулась старуха. ― А ты знаешь, что стало со Злой Королевой после свадьбы Белоснежки?
― Я знаю, что у этой сказки есть несколько версий, ― обретая уверенность, ответила Кристина. ― Но в той, которую знаю я, о мачехе вообще ничего не говорится, вернее о том, что стало с ней после.
― Как мило, ― с горечью бросила старуха. ― Значит, ты не знаешь, ― её голос зазвучал громче, ― что стало со Злой Королевой. А я тебе покажу, что с ней стало! ― Она рывком приподняла подол балахона до колен. ―Смотри же, как поступила со злодейкой добрая милосердная Белоснежка!
Взору Кристины предстало ужасное зрелище ―ноги старухи были покрыты страшными огромными красными шрамами, кое-где на голенях даже не доставало кусочков плоти. Кожа, казалось, отслоилась во многих местах. Кристина сглотнула, пытаясь подавить тошноту, не в силах закрыть глаза или оторвать взгляд от этого ужаса. А старуха, довольная произведённым впечатлением, продолжала:
― Теперь ты видишь, чего стоит добро моей милой падчерицы. Да и принц её оказался хорош ― во всём слушался свою ненаглядную принцессу, хотя самому нужно было от неё лишь то, что у неё между ног. ― Злая Королева яростно тряхнула головой. ― И только один человек не отвернулся от меня, ― её голос, как показалось Кристине, слушавшей королеву, затаив дыхание, стал мягче, в нём прозвучала странная нежность, ― мой принц, Александр.
― Постойте, ― перебила королеву Кристина. ― Но ведь у злой мачехи Белоснежки не было никакого прекрасного принца! Я помню сказку, ― зачем-то уточнила она.
― А ты никогда, дитя моё, не задумывалась, кем была Злая Королева до того, как стала женой короля ― отца Белоснежки? ― наклонив голову, произнесла старуха. ― Можешь не отвечать ― по глазам вижу, что нет. Отрицательные персонажи никогда никого не интересуют, ― королева горестно пожала плечами, ― что поделаешь, судьба у них такая. Так вот, девочка, слушай меня. Слушай очень внимательно, и ты всё поймёшь. Я не всегда была Болотной Ведьмой, ― начала старуха, глядя невидящими глазами куда-то вдаль, ― а до неё ― Злой Королевой. Так меня окрестили в народе после того, как поймали. Когда-то давно, в пору своей молодости, я была великой королевой, а ещё раньше ― принцессой. Меня любили в народе, мои красоту и добродетель превозносили, женщины хотели быть похожими на меня, а мужчины восхищались моей красотой. И был у меня принц, ― в голосе старухи вновь прозвучал нежность, ― мой прекрасный принц. Не было ему равных, он был для меня всем. Я любила его так, как никого на свете. Уж не знаю, любил ли он меня, но он спас меня, спас от смерти. Я часто вспоминаю его, моего Александра, каким он был. Но он умер, ― на ресницах королевы блестели слёзы, ― теперь не только для меня, а по-настоящему. А я с ним не попрощалась. У меня даже нет его портрета.