«Бог то сердечный мужик, проклясть проклял, но не забыл одеть неслухьянов, очень похоже на заботливого родителя». Сергей на мгновение опять перенёсся к истокам своей жизни. На этот раз в памяти всплыли теплые мамины руки, которые постоянно что-то делали.
В спальне родителей всегда стоял горбатый фанерный сундучок, в котором хранилась швейная машинка. Мама часто доставала её, чтобы что-нибудь прострочить. Этот процесс очень нравился Сергею, он всегда заворожено смотрел, как два разных куска материала под равномерное стрекотание машинки превращались в единое полотно. Что-то сказочное и непонятное было в этом процессе, от этого он только сильнее привлекал его внимание.
Однажды мама взяла его штанишки и приложив к ним кусок похожего по цвету материала сотворила очередное чудо – на штанах появился карман – предел мечтаний босоного мальчишки. Серёжка вне себя от радости, тут же натянул их на себя и побежал на улицу искать что-нибудь, чтобы спрятать в новоиспечённое сокровищехранилище.
Да, иногда простой карман желаннее всего на свете! Почему у многих мальчишек есть страстное желание иметь карманы, а у девчонок иметь сумочку? Видимо и те и другие желают иметь некий банк для сбора всяких разностей, чаще всего совершенно ненужных. В кармане чумазого мальчугана можно найти разноцветные стёклышки, свисток, выменянный у друга за живого лягушонка, ржавый гвоздь и кусок медной проволоки. Чего только не встречается в мальчишечьих карманах!
Старенькая мамина сумочка в играх девчат занимает главное место – это кладезь всех женских секретов и объект вожделения любой девчонки. Вы никогда не найдёте в такой сумочке ржавый гвоздь или проволоку, но старую помаду и чёрный карандаш со стопроцентной уверенностью можете искать и обязательно обнаружите в этом тайнике.
Да, иногда простой карман может стать центром Вселенной, а его появление самым счастливым днём жизни!
Смерть
«И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят» (Бытие 3:22,23)
«Вот теперь понятно, о какой смерти шла речь в заповеди о дереве, то есть, получается, жить Адам с Евой должны были вечно, если бы не ослушались. И рай, судя по всему, был здесь на земле, и чего этим Адаму с Евой не жилось в нём? Постой, а если бы они не стали есть с дерева познания, то до сих пор бы жили? Сказка, но хороша! Было бы здорово жить вечно! Всё бы успел, не надо спешить. По логике, на месте Бога я бы сделал жизнь людей бесконечно долгой». И на память опять пришла зарисовка из далёкого детства.
За окном уже начало темнеть, а родителей всё ещё не было дома. Серёжа сидел у запертой двери и с надеждой услышать долгожданный скрип открывающегося входного замка. Рядом с ним, посапывая испачканным носом, сидела Лариска его младшая сестрёнка, она только что закончила плакать после затрещины полученной от братишки за надоедливые бесконечные вопросы: «А почему мамы с папой нету? А когда они придут? А почему не идут? А когда дверь откроют?…» Наконец скрипнула входная дверь и твёрдые папины шаги приблизились к их комнатушке, звякнул крючок и дверь распахнулась, Серёжа и Лариса бросились на шею папе и быстро поцеловав его, побежали в другие комнаты, вдыхая полной грудью пьянящий вкус свободы.
Мама не появилась, ужинали без неё, на вопрос Ларисы: «Где мама?». Папа ответил коротко: «В Погожьем». Сергей знал, что так называется соседнее село, где живут мамины родственники. «Но почему она уехала одна и не взяла нас с собой?» – этот вопрос остался без ответа, впрочем Серёжа в отличии от маленькой Ларисы редко задавал вопросы вслух.
Утром Иван (так звали Сергеева отца) необычно рано разбудил детей и наскоро позавтракав они сели в запряжённую телегу и поехали в сторону Погожего. Буян, вороной конь, не спеша тащил старенькую колымагу, которая поскрипывала всеми четырьмя колёсами, а Серёжка наблюдал, как лошадь хвостом мастерски смахивает со спины надоедливых слепней и мух.
Кататься на телеге Серёже очень нравилось, ведь рядом был отец, а это бывало не часто, обычно он пропадал на работе, здесь же можно было залезть ему на руки и подержать вожжи. Обычно он что-нибудь рассказывал и Сергей с упоением слушал, ему нравились эти минуты проведённые с отцом. Но сегодня Иван был необычно угрюм и молчалив, лишь изредка, махая вожжами, он покрикивал на Буяна пытаясь ускорить его шаг.
Вскоре они прикатили к маминому дядьке, в его дворе царил тихий сумбур, все что-то делали, но не было привычного оживления, смеха, шуток и громкого говора. Люди молча выполняли свою работу, перебрасываясь короткими фразами. Среди женщин, почему-то одетых в чёрные платки, Серёжа увидел маму, которую он не сразу узнал из-за такого же платка. Подбежав к ней, он залез на руки и прижался к её щеке.
– А где дед Петя?– спросил Серёжка, ища взглядом любимого деда, который не упускал возможности поиграть с внучатым племянником, а также всегда баловал малыша вкусным овсяным печеньем. Чёрные колючие усы деда Пети хотя и пугали Серёжу, но под ними всегда пряталась добрая улыбка, которая притягивала и внушала доверие. «Где мой любимый внучёк?» – эта фраза обычно встречала Серёжу, когда они с мамой заходили к деду Пете, поэтому было странным не услышать её сегодня.
– Он умер.– сказала мама и заплакала.
А Серёжа долго соображал: «Что это значит – умер?», но как всегда задал вопрос молча.
Когда они вошли в дом, там было непривычно много народу, многих Серёжка знал, а многих видел в первый раз и поэтому прятался в мамин подол и всё крепче прижимался к её руке. Многие женщины почему-то плакали, никто не смеялся, было немного жутковато от витавшей повсюду печали.
В зале лежал дед Петя в каком-то красном ящике, весь в цветах, его непривычно бледное лицо было очень странным, под усами не было обычной улыбки, и похоже он крепко спал. «Точно, – подумал Серёжка – полон дом гостей, а дед Петя спать завалился, это потому что он болеет, мама говорила. Но почему все плачут? А может, «умер» – это, когда больше не проснешься?». Эта мысль пронзила детский мозг страшной болью, захотелось побыстрее уйти из страшной комнаты, Серёжа громко заплакал и потянул маму к выходу.
Так в первый раз состоялась осознанная встреча Сергея со смертью, о том, что по сути со смерти началась его жизнь он тогда ещё не знал, но в тот день в его маленьком сердце зародилась страшная ненависть к этому врагу. Именно врагом на всю жизнь стала для него смерть.
Гнев
«Адам познал Еву, жену свою; и она зачала, и родила Каина, и сказала: приобрела я человека от Господа. И еще родила брата его, Авеля. И был Авель пастырь овец, а Каин был земледелец. Спустя несколько времени, Каин принес от плодов земли дар Господу, и Авель также принес от первородных стада своего и от тука их. И призрел Господь на Авеля и на дар его, а на Каина и на дар его не призрел. Каин сильно огорчился, и поникло лице его. И сказал Господь Каину: «Почему ты огорчился? И отчего поникло лице твое? Если делаешь доброе, то не поднимаешь ли лица? А если не делаешь доброго, то у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе, но ты господствуй над ним». И сказал Каин Авелю, брату своему. И когда они были в поле, восстал Каин на Авеля, брата своего, и убил его» (Бытие 4:1-8)
«Вот откуда Каин взялся, а то всё думал, почему говорят «злой, как Каин»? Всё из Библии» – чтение всё больше увлекало Сергея. Иметь брата ему хотелось всегда, но у него было только две сестрёнки, да и то, самая младшая Юля, на 13 лет моложе, поэтому, когда она взрослела, Сергей уже имел собственную семью и виделся с нею не часто. А вот с Ларисой они выросли вместе, потому что разница в два года, если и чувствовалась, то только в том, что за совместные шалости больше доставалось всегда Сергею, как старшему.
««Господствуй над грехом» – мудрый совет!» – и Сергей опять вспомнил детство, как часто ему приходилось бороться с желанием выплеснуть свою накопившуюся злобу на надоедливую сестрёнку. Её бесконечные «Почему?», просто выводили его из себя. Особенно трудно было, когда он увлечённо наблюдал за жизнью пауков, свивших свои узорчатые сети под подоконником. Серёжа мог часами следить за их перемещениями, подсовывать им мух и разные крошки в сети, а потом наблюдать за действиями восьминогих страшилищ. Он очень не любил, когда его отвлекали от подобных наблюдений. Лариску же словно кто-то подталкивал именно в этот момент задавать свои дурацские вопросы.
«А почему он не бежит? Почему ты это делаешь? Почему мама с папой не идут? Почему у паука столько лапок? А почему он чёрный? А почему …?». И терпенью Сергея приходил конец, он наносил сестричке несколько затрещин, после чего она закатывалась громким плачем, а маленькому Серёжке становилось очень жалко, что опять обидел любимую сестру. Надув свои пухлые губы он тоже начинал хныкать, безнадёжно пытаясь сдержать слёзы.
Выплакавшись, брат с сестрой обычно мирились, но Серёжа знал, что вечером Лариска всё расскажет родителям и ему опять придется стоять в углу. Так что, что такое необузданная ярость Сергею было знакомо с детства, но чтобы довести её до братоубийства это уже слишком! Такое поведение до сих пор вызывало у него много вопросов: «Откуда у людей такая злоба? Видимо опять права Библия, от Каина по наследству передаётся. И совет мудрый, держи себя в руках и всё будет нормально, а если не контролировать свои чувства, то будет, как у Каина».
Наказание
«…Когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле». И сказал Каин Господу: «Наказание мое больше, нежели снести можно; вот, Ты теперь сгоняешь меня с лица земли, и от лица Твоего я скроюсь, и буду изгнанником и скитальцем на земле; и всякий, кто встретится со мною, убьет меня». И сказал ему Господь: «За то всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро». И сделал Господь Каину знамение, чтобы никто, встретившись с ним, не убил его». (Бытие 4:12-15)
«Суров Бог, но справедлив и в тоже время учитывает пожелания провинившегося, значит добрый и любящий, мог бы просто сказать, что заслужил, то и получай! Твой брат тоже жить хотел, а ты его убил!» – мысли роились в голове Сергея, не давая сосредоточиться на дальнейшем чтении, и вновь всплыли яркие картины из далёкого детства.
Маленького Серёжку родители наказывали редко. Да и то чаще доставалось из-за любимой сестрёнки, которая была крупным специалистом по различным шалостям. Но боязнь наказания иногда намного хуже самого наказания.
Был прекрасный солнечный день, на телеграфных столбах и обвисших проводах между ними голосистые воробьи, перепрыгивая с места на место, весело гомонили. Мама что-то стряпала на кухне и Лариска со своими «Почему?» крутилась возле неё. Сергей, выбежав на улицу, увидел ватагу ребят. Среди них были соседские Васька и Генка, остальных мальчишек он знал плохо. Желание присоединиться к этой весёлой, похожей на воробьиную стайку, компании было велико, поэтому на окрик Генки: «Айда с нами!», Серёжка долго не раздумывал, быстро подбежал, и звонко щебеча, они дружно направились к недостроенной канторе.
Внутри здания пахло свежевыструганными досками и звонкое эхо передразнивало мальчишеский гомон. Обойдя все комнаты и вдоволь накричавшись играя с эхом, мальчуганы приуныли. Среди них выделялся один ушастенький пострел, он был постарше остальных и поэтому верховодил в этом поселковом отряде.
– Братва, а давайте стёкла бить? – выпалил ушастый и достал рогатку из широкого кармана пыльных штанов.
– А если дядя Егор придет? Уши нам враз пооткручивает. – пытался урезонить вожака кто-то из ребят, а Серёжа про себя подумал, что не хотелось бы с открученными ушами ходить, да, и больно это должно быть, когда уши откручивают.
– Что слабо! – не унимался ушастый, заряжая рогатку гайкой от болта – Так и скажи, что струсил, а то «дядя Егор, дядя Егор!».
Он натянул свою маленькую катапульту и выпалил в ближайшее окно, стекло с завораживающим звоном полетело на деревянный пол, рассыпаясь по нему серебристыми брызгами. Все затаив дыхание смотрели на это феерическое зрелище и когда эхо перестало звенеть братва присоединилась к своему капитану. Все, как заколдованные стали бить свежевставленные стёкла, кто пулял из рогатки, кто хватал, что попадёт под руку и швырял в окно.
Стеклянная вакханалия длилась не долго.
– Атас! Дядя Егор идёт! – раздался отрезвляющий крик, и дружная стайка кинулась врассыпную, кто в дверь, кто в окно. Серёжка и ещё несколько карапузов побежали к входной двери, в проёме которой уже показалась грозная фигура дяди Егора, кряжистого мужика с тёмными пышными усами.
– Эх, мать вашу! Щас всем ухи пооткручиваю! – орал дядя Егор, пытаясь поймать хоть одного сорванца, на всех парах несущихся мимо него на улицу. Но видимо из-за чрезмерного опьянения ему это никак не удавалось, от этого он сыпал отборным матом и всё более свирепел. Юркие пацанята один за другим проскакивали мимо него. Серёжка тоже чудом проскочил мимо широких лапищ дяди Егора, не останавливаясь помчался домой.
Забежав во двор, он юркнул в курятник и забился под насесты, тяжело дыша и слушая, как громко бьётся перепуганное сердце. «Ой, что теперь будет? Меня в тюрьму посадят. Какой я дурак, нужны были мне эти стёкла?» Маленькое сердечко судорожно трепыхалось в груди, и Серёжка испуганно ждал, когда дядя Егор войдёт во двор и открутит ему уши.
Время как будто остановилось, каждый звук во дворе заставлял биться сердце с удвоенной скоростью, но всему есть предел и сидению под насестом тоже пришёл конец. Серёжка осторожно выглянул в приоткрытую дверь и убедившись, что во дворе никого нет, выбрался наружу, озираясь по сторонам пошёл в дом.
Через пару дней после стеклянного побоища, когда страх, что всё раскроется и Сергея накажут, а самое обидное папа с мамой сильно расстроятся, когда его в тюрьму заберут, уже почти затих, одно событие вновь заставило детское сердце учащенно биться.
Серёжа гулял по двору и почти уже забыл о разбитых окнах, как вдруг увидел дядю Егора идущего уверенной походкой к их дому. «Это за мной» – ледяным холодом обожгла его разящая мысль. Быстро перебирая дрожащими ногами, Серёжка забежал в дом и залез под круглый стол, который стоял у одинокого окна. «А может он не к нам?» – но громкий стук в дверь сломал эту хрупкую соломинку.
– Кто там? – спросил отец Сергея, выходя из спальни.
– Это я Иван Лексеич, Трифоныч, по делу срочному к тебе.
– Проходи, садись! – и они сели за стол, под которым сидел не живой не мёртвый наш Серёжка. О чём шёл разговор Сергей не слышал, он затаив дыхание, ждал, когда скатерть на столе поднимется, его вытащат отсюда и поведут в тюрьму, предварительно открутив ему оба уха. И опять время замерло, сердце учащённо забилось, в ту же минуту кровь в жилах будто застыла.
Сколько так прошло времени история умалчивает, для маленького Серёжки это была целая вечность. Рано или поздно всё кончается, Егор Трифонович ушёл, оставив Серёжу под столом, он видимо даже не догадался, что опасный преступник у него под носом был, да, и зачем ему это, если он просто просил у Серёжкиного папы лошадь и телегу, чтобы перевезти дрова с лесопилки себе на подворье.
Сидя под столом, Сергей решил, больше никогда не бить стекло в окнах и не делать того, что загоняет под стол и заставляет прятаться.
Имя
«У Сифа также родился сын, и он нарек ему имя: Енос; тогда начали призывать имя Господа» (Бытие 4:26)
«Интересно, а какое имя у Бога? Начали призывать имя, а какое?» – думал Сергей и почему-то подумал о своём имени.
Ему очень нравилось имя Сергей, а также разные производные от него. Например, мама часто очень ласково звала его: «Серёженька или Сергунчик», но стоило провиниться, можно было услышать её грозное: «Сергей!». Соседский Генка при встречи всегда говорил: «Привет Серый!» и это обращение тоже очень нравилось Серёже, от него он чувствовал себя почти взрослым, поэтому услышав его, обычно засовывал руки ещё глубже в карманы и старался выпятить вперёд свою впалую, щуплую грудь.