Под самый уж лабаз подпустили, все равно понять не могут, что за зверюга, да и темнеет быстро. И тут губернатор не утерпел, вздумал стрелять: снял карабин с гвоздика, и только положил ствол на упор, как животина встала во весь рост. Оказывается, на корточках сидела и жрала горох! Охотоведу же сначала медведь привиделся: морда, пасть, клыки, лапы – все звериное. Но губернатору показалось, обликом так вылитый человек! Лицо, руки и даже женскую грудь рассмотрел! Только очень мохнатый и огромный – метра четыре высотой показался, как раз в уровень засидки!
В общем, тварь эта сначала карабин у него вырвала и на глазах в штопор скрутила. Потом засмеялась и по лысинке будто бы погладила, а губернатор отмахнулся, отпихнул ручищу и заругался, мол, какое право имеешь лапать неприкосновенное лицо? Тут лешачиха и рассвирепела, ухватилась ручищами, расшатала лабаз, а он на четырех столбах стоял, вырвала из земли и завалила на лес. Если бы лестница его не подпирала, в дребезги бы разбился, и люди бы пострадали. Но все обошлось, только накренился, тварь же напоследок взвизгнула женским голосом, Недоеденный утверждал, выразилась похабно, и убежала, как человек, на двух ногах. И ладно бы только охотники – охранник Кухналев все это наблюдал издалека, в прибор ночного виденья, а он был целым полковником службы безопасности и совершенно трезвым в тот миг!
Но все эти очевидцы и пострадавшие были на вологодчине людьми пришлыми, с разных краев, ни в черта, ни в бога не верили, поэтому, пережив стресс, взялись гадать, что произошло. Заводилой разбирательства стал, естественно, губернатор, он и убедил остальных, что это не зверь, не огромный медведь, и не дивьё лесное, а реликтовый снежный человек, про которых давно талдычат по телевизору. Костыль его послушал и тоже изменил мнение. Просто после поединка с медведем, ему звериные рожи все время чудились, и тут охотовед даже будто бы вспомнил человеческие руки, что раскачивали столбы лабаза, и обнаженные женские груди с оттянутыми сосками, как у кормящей матери. К тому времени он разошелся с пятой женой, нарожал в общей сложности семерых детей, женскую физиологию и животных знал хорошо.
Мало того, на следующее утро вся компания поехала на поле и там, где кабаны вскопали землю, нашли гигантские человеческие следы, с которых охранник профессионально сделал гипсовые слепки. В общем, все сошлись на утверждениях губернатора, а чтобы его не дискредитировать столь необычным случаем, решили все засекретить, что сделать на Пижме практически невозможно. У этой охоты на секача оказался еще один свидетель, пижменский мужик Борута. Этот туземец тоже когда-то у Костыля работал, сначала шутом, за деньги упражнения с хвостом показывал, а когда его лишился, стал егерем. И поскольку по профессии был колхозный ветеринар, то не просто лосей загонял на стрелков, а еще занимался животным миром базы, то есть, собаками, притравочными зверями, что в клетках жили, и лошадями. Но все это пока Недоеденный не отыскал себе настоящего специалиста-собачника, после чего колхозника уволил – обидел мужика.
И сделал это зря, потому как Борута сам почти леший, везде теперь ходит, все видит, и как губернатор охотился на кабана, тоже узрел. Разумеется, и самого лешего на двух ногах он наблюдал не только на подкормочной площадке, и в борах, где прибалты собирали белые грибы, но и на зарастающих проселках, заброшенных полях, старых вырубах и даже возле охотничьей базы. И ничего особенного хозяин леса не проделывал, только показывался воочию, и все прибалты бежали от него в ужасе, чтоб спрятаться за высоким забором. А поскольку зеленые братья теперь дальше ее территории не высовываются, то леший вконец обнаглел, трется все время возле базы и напускает страху. Недавно Эдика поймал, совладельца литовской компании, парня храброго, который, служа еще в советской десантуре, грузин не забоялся и рубал их саперной лопаткой, когда они бунт учинили на площади в Тбилиси. Поймал в объятья и поцеловал взасос, так что все европейское лицо десантника оказалось в пасти чудовища, да еще титьками потерся об него. Титьки голые, без шерсти, и сама она вся без телесных волос, но смугловатая, кожа гладкая и видом – женщина, только роста и объема исполинского. Еще Борута заметил, как леший, то есть, скорее всего, лешачиха, изнывает от плотской страсти без мужика: бабы, они все время трутся, если сильно чего-нибудь хотят.
Отсюда и пошло дива, то есть, снежного человека по научному, считать женским полом, дивой, а так этих самых гениталий не заметно, хотя существо совсем обнаженное.
И все бы ничего, прошло бы время, и эта нечистая сила покорилась бы деду Морозу, пошла бы в снегурки или вернулась на Вятку, где водилась, говорят, в избытке: напрямую-то через Великий Устюг тут совсем близко. Однако губернатор, встречаясь с самим Президентом, вздумал заразить того охотой и для начала весной затащить на глухариный ток. Глядишь, какой-то краешек пирога и обломится для областного бюджета, всякие инвестиции пойдут, гранты и прочие деньжата. А пока байками про медведей и кабанов потчевал, и Борута свидетельствовал, что губернатор весьма искусно описывал охоту, как настоящий баешник. И даже изображал в президентском кабинете, как следует подходить к поющему на току, глухарю.
Президент носил фамилию звериную, диких животных обожал и не купился на россказни губернатора, зато пообещал отправить в Вологду одного европейского короля с дочерью. Этому королю не быть, не жить надо русского медведя стрелить, иначе, мол, чуть ли не с трона снимут. При чем, они с принцессой условились сделать это тайно: ихняя мамаша, то бишь, королева, возглавляла движение «зеленых» и защищала от убоя даже комаров.
3
Этот вездесущий и всевидящий Борута вполне мог наблюдать за разговором губернатора с президентом, только другим, третьим глазом, поскольку после увольнения из собачников, колхозный ветеринар увлекся всякой чертовщиной, связался с городскими знахарями и его даже по телевизору показывали. Хвост у него отпал, но зато на лбу шишка вздулась, и светила народной медицины Шлопак обследовал его в прямом эфире, где подтвердил – скоро черепушка лопнет, откроется третье око, а сам Данила превратится в прямой канал, связывающий два мира.
Вообще-то сказ про Боруту, это отдельная история, поскольку он личность на Пижме, знаменитая, всем известная правдивостью. Сам Баешник иногда откровенно привирал, и делал это без злого умысла, а чтобы слушателя заинтриговать, чего никогда не скрывал. Но Данила к местным баешникам отношения не имел, и об этом на Пижме знали все: если он какую либо новость принес, значит, то и произойдет. Будто он действительно канал связи и ему кто-то сверху нашептывает, что в ближайшее время случится. На что уж сам Баешник предсказатель знатный, и если скажет – «завтра будет дождь, спину ломит», то ненастье непременно случиться. Или, например, его престарелая, выжившая из ума, теща с утра шерстяные чулки натянула, теплой шалью подвязалась – жди хорошей погоды, поскольку она всю жизнь поперечная.
Но тягаться с самим Борутой никто не в состоянии! За неделю вперед, как медведю Костыля пожевать, Данила предупреждал его, даже упрашивал, чтоб не водил прокурора на охоту – не послушал. Или вот откуда простому смертному туземцу, например, узнать, что в результате беседы президента с губернатором на Пижму приедет самый настоящий король с принцессой?
Поговаривали, бабка Боруты тоже лешачихой была, то есть, дивой, откуда во внуке появилась любовь к лесу, зверью, чудесам и дар ясновидения. Дед же будто был цыганом, коновалом и колдуном, поэтому жил на острове в Доринском болоте. И фамилия у него подходящая: борутой или боровым в средней полосе России зовут леших. Но если так судить, то у нас пол России лешие, потому как в лесах живут, что тебе дивьё лесное. И самое распространенное, незлобливое ругательство – лешак, или леший тебя побери, особенно у вятских соседей.
Если считать через бабку, то Данила всего лишь в третьем колене был лешаком, поэтому немного подвыродился, в смысле роста: всего метра полтора с кепкой и в башмаках на высоком подборе – потому его в армию не взяли. Хотя при этом он силой обладал не вероятной, поистине, лешачьей! Не руки – паровозные маховики, свисающие ниже колен, плечи хоть и не широкие, но весь сухожилиями, перевитый, кремневый. По спору за деньги однажды лом в узел завязал, а за двойную плату – развязал. Еще в юности на призывной комиссии стул вместе с грузным доктором за ножку одной рукой взял, едва дотянулся и на шкаф поставил. И сказал, спустит после того, как тот бумагу подпишет, что годен к строевой без ограничений.
А Даниле до зарезу надо было попасть в армию, поскольку в юности он влюбился в девчонку – Диву Драконю, приемную дочку председателя колхоза. Совсем еще юная, она выглядела вполне взросло и уже считалась первой красавицей в Пижменском Городке. Все женихи ждали, когда подрастет, и уже копытом били, фотокарточки в кабине тракторов вешали. Борута же ростом не вышел и был ниже ее на полторы головы: Дива такой дылдой вымахала, редкий парень ей по росту подходил. Так вот эта гордая девица вздумала над ним посмеяться, сказала, отслужишь в армии, приходи, поговорим, может, подрастешь или станешь героем – не посмотрю, что короткий. Лучше героем стань, люблю, когда совершают подвиги, дескать, меня не просто высватать надо – чем-то покорить, завоевать, тогда я ни на что не посмотрю.
Знала ведь, зараза, что не возьмут в армию, и не взяли!
Доктор, сидя даже на шкафу, не подписал, вызвал милицию и Боруте вместо армии дали пятнадцать суток. Здесь он и познакомился с настоящими залетными гастролерами, приехавшими ограбить тотемский банк, но случайно посаженными за мелкое хулиганство в ресторане. И для начала подрался с ними – один против пятерых бугаев и всем наколотил так, что короткого на вид, парня отъявленные «медвежатники» зауважали. А им до зарезу требовался такой неприметный свиду, пронырливый силач – сейфы ломать и в форточки лазать. Вот они и взяли Данилу в свою банду да увезли с собой в южный город Сочи. Что делать, если в армию не берут, а приключений страсть как охота? У Боруты же была мечта: когда-нибудь заработать денег и купить себе мотоцикл, хотя бы «Восход» – была такая популярная марка. Приехать в родную деревню, посадить Диву и прокатить с ветерком, чтоб у нее душа зашлась!
Когда он первый сейф вспорол топором, будто консервную банку, то сразу купил красную «Яву» и хотел рвануть к себе на Пижму, Диву катать. Бандитская жизнь ему категорически не нравилась, тянуло в лес, к колхозным и диким животным, однако законы в банде были строгие, могли прирезать или пулю в живот засадить, чтоб в муках умирал.
Ветеринарное дело у Боруты было наследственным, его дед-цыган, тот самый, что будто бы с лешачихой жил, слыл лучшим коновалом. А отец его уже в колхозе работал, всю жизнь быков и поросят кастрировал да коров искусственно осеменял, и сына к этой работе пристрастил. Поэтому Данила все-таки решил сбежать из банды, не взирая на угрозы, и только подгадывал момент. И тут помогли опера, всю шайку схватили в каком-то кабаке, где «медвежатники» награбленное прогуливали. Боруту они с собой не брали, по-отечески считали еще молодым, чтоб просаживать жизнь в ресторанах, мол, купили тебе забаву – мотоцикл, вот и катайся до следующих гастролей, когда понадобишься. Он, как только узнал, что всю банду повязали, сел на «Яву» и только пыль завивается. Но в Ростове Данилу схватили – кто-то выдал, и посадили его на нары, по молодости дали четыре года.
Так или не так все было, на Пижме знали из рассказов самого Боруты, а он тогда еще не был каналом и мог слегка приувеличивать, чтоб распустить о себе славу грозного бандита-медвежатника, почти все люди малого роста этим грешат. Но судя по наколкам, в тюрьме Данила сидел, и срок отбывал там же, на юге, а при лагере был огромный свинарник, куда бывшего колхозника и определили. Там оказался зэк, преподаватель ветеринарной академии, который узрел интерес Данилы и взялся натаскивать его своему ремеслу. За четыре года выпестовал специалиста, только институтских корочек не хватало. Зато справка была, что прошел курс обучения под руководством этого известного ветеринара и его рукой написанная. Так что зона пошла на пользу Боруте во всех смыслах.
А еще он послал больше тысячи писем Диве, отправляя их через «волю», то есть, минуя лагерный контроль, где красочно описывал свои военные подвиги сначала в Сомали, затем в Афганистане. И так поднаторел сочинять всяческие боевые истории, что сам уже начинал верить, что воевал снайпером, много чего повидал и испытал. Дива же ничуть не сомневалась, что Данила воюет, но отвечала изредка, рассказывая про колхозные дела. И ни строчки о личном, поэтому Борута тешил надежду, что она все же его дождется. Но младший Драконя, тогда уже Герой соцтруда, откуда-то узнал, что земляк не в окопе сидит – на нарах, и прислал на колонию ходатайство, что заключенный такой-то будет немедля трудоустроен в колхозе и взят на поруки, если его досрочно освободят. Боруту не освободили, статья была тяжелая, поэтому, когда он вышел на волю по окончанию срока, то получил направление в родную «Красную Пижму» – колхоз так назывался.
И только тут узнал, что Дива вышла замуж за Алфея Никитича, который был тогда главным зоотехником. Всех людей выше себя ростом Борута ненавидел либо относился с подозрением, а младший Драконя был двухметровым гигантом и, конечно же, приемная дочка предпочла его, тем паче, выросли они в одной семье. Алфею тогда было за тридцать, а Диве всего семнадцать: говорят, не женился, ждал, когда она подрастет. Борута тоже стал ждать, когда соперник изработается и умрет. Он знал пословицу – от работы кони дохнут, видел, что многие молодые мужики скоро загибаются от чрезмерного переутомления, поэтому берег здоровье и ждал срока. Однако соперник лишь здоровел, получал награды, должности и когда изработался и умер старший Драконя, младший занял место председателя. Данила тогда работал в колхозе ветеринаром-осеменителем, и отношения с Драконей были хорошие, никто и не подозревал, что в Боруте страсти кипят. Скоро Алфей Никитич заработал вторую звезду Героя, бюст на родине, а Дива одну за одной родила ему трех дочерей и надежды Данилы растаяли.
Тогда прошедший бандитскую школу, Борута решил убрать председателя, взял ножик, лопату, скараулил на лесной дороге и выкатился навстречу, будто леший. А Драконя машин не признавал, верхом ездил, на крупном жеребце. Конь с испуга на дыбки взвился, так внук известного коновала уронил его одним ударом. Что потом произошло, Борута сразу и не понял: председатель из седла не вывалился – жеребец будто уменьшился до размеров ишака и выскочил из-под седока. Драконя так и остался стоять на ногах. И по свидетельству правдивого Боруты, вырос вдвое! Сгреб он Данилу, зажал чуть ли не в кулак и спрашивает:
– Что это с тебя потекло?
Тут потечет, когда соки жмут! И слова в ответ не сказать, дышать нечем.
– Ладно, – говорит председатель. – Повиси да обсохни!
Согнул сосну, отломил сук и повесил зашиворот, сам же снова сделался обычного роста, поймал коня и уехал. Данила висит и дыхнуть боится: ватник трещит, ни рукой, ни ногой не шевельнуть, ствола дерева не достать, а до земли метров десять, навернешься – костей не соберешь. Так часа три прошло, помощи ждать неоткуда, по этим чертовым дорогам и так редко ездят, тут же дело к ночи.
И вдруг почуял, как в копчик словно буравчик ввернули, так сильно защекотало, но не почесаться! Борута потерпел-потерпел – уже не в моготу! Потом осторожно глаз скосил, глядь, а из штанов со спины вылазит какая-то лохматая веревка и шевелится, будто живая. Вылезла, дотянулась до сучка, на котором висел, и когда только обвилась вокруг, догадался – да это же хвост вырос! Крепкий, ловкий и чувствительный, как ладонь, особенно, его кончик. Данила, конечно, подивился этому, но из лекций своего академика-сокамерника знал, что подобное явление вполне возможно. В учебниках по генетике даже фотографии есть, хвостатый мальчик, например. В критической ситуации у Боруты включилась генетическая память, и вот тебе результат, люди же от обезьян произошли.
Борута наконец-то дух перевел, затем руками к сучку потянулся, и тут телогрейка не выдержала, воротник оторвался. Данила бы рухнул вниз, но хвост выдержал! Разве что затрещал немного, и мускулистый, чуть сыграл, будто резиновый. Правда, при этом язык втянулся в горло, то ли от страха, то ли напрямую как-то был связан с хвостом. Борута достал руками ствол дерева, обнял его, отдышался и тогда только понял, что спасен.
Он спустился и побежал домой, но тут обнаружил, что хвост, сослуживший ему службу в воздухе, на земле мешает, волочится по грязи, цепляется за кусты и вообще по характеру не управляемый, ведет себя, как ему хочется. И к своей хвостатости еще надо привыкнуть, приспособиться, как и где его носить этот результат генетической памяти. Обезьяне или коту, например, легко – задрал вверх и ходи, а от человека с хвостом еще шарахаться начнут, каждому про Дарвина не объяснишь.