- Намял? Давай сюда, - и нацепил на большой рыболовный крючок хлебный катыш.
А потом выстрелил из рогатки в щель забора. Леонид одним глазом заглянул в эту щель. Молодой гусь подхватил катыш клювом и попытался заглотнуть его. Валера несильно дёрнул - крючок впился в клюв гуся. Валерий медленно стал подтягивать леску к забору. Гусь, тихо погагакивая, послушно шёл за крючком и даже просунул голову в щель. Валерий мгновенно свернул ему голову и быстро протащил птицу сквозь забор.
- Тихо, - приказал он и стал всматриваться в птичий двор.
Где-то вдали ходила птичника. Куры и гуси вели себя спокойно, как будто ничего не произошло. Так же скоро добыли и второго гуся.
Леонид затолкал обеих птиц в мешок. Валерий заставил его ползком вернуться, а сам остался ловить третьего. Но что-то долго его не было. Первых двух добыли минут за пятнадцать, а теперь прошло уж около получаса. Леонид ползком в тревоге отправился назад. Приблизившись к месту охоты-кражи-воровства, он увидел, как Валерий, стоя на коленях, трахает пойманного и пока ещё живого гуся под хвост, засунув его голову в сапог.
- Хошь после меня? - тяжело дыша, спросил он.
В испуге Лёня-студентик отрицательно помотал головой.
Потом они шли обратно. Уже на подходе к костру Лёня произнёс, заикаясь:
- Я никому не скажу.
- А все знают, ╛- равнодушно ответствовал Валера.
Две женщины отправились на берег Енисея, гусей ощипали, выпотрошили, промыли холодной сибирской водой, запекли и съели, запивая всё той же бормотухой.
Деньги пришли только на шестой день утром. От тёти Аиды. Отец, оказывается, лечился по путёвке в санатории в это время, а почту из ящика Зяма доставал не каждый день - зачем? Ни от кого никаких писем не ждали, а газеты были у всех одинаковы.
- Чего боишься? Вспоминай дальше, кроме нас тут никого, - улыбнулась Офелия.
Билет удалось достать лишь в военных кассах в общий вагон - народ оккупировал весь транспорт, уходящий на юг. Да и то лишь на следующий день. Леонид купил в магазине три дешёвых поллитровки "Московской особой" по "два-восемьдесят-семь", бутылку "плодово-выгодного без осадка" и всё это припёр к костру. Старший кивком головы разрешил остаться до утра.
- Ты - мужик! - искренне произнесла соседка и хлебанула из кружки хорошо и крупно.
Кружка пошла по кругу. Выпил и Леонид, сразу захмелев: сказалась усталость, тревога, почти пустой желудок и неумение пить. Он погрелся у костра, и его склонило в сон.
- Дальше-дальше, - лукаво смеясь, подталкивала его Офелия.
Проснулся он на косе из мелкой гальки от того, что кто-то расстёгивал ему штаны. Это была соседка. Она умылась, видимо, недавно: волосы её были мокры и лицо посвежело без грязи. Личико её светилось кругло, как вторая луна, и не была она старухой. Постарше Леонида - но вовсе не старой.
- Ты... чего?.. - испугался он.
- Видал, как Валерка с гусём разделывается? А я ж не гусь, у меня ж чувства... Молоденький...╛ - запустила она руку ему в брюки. ╛- Малышок... Да ты что ж?.. Впервой? - удивилась она. - Бедненький! Как же ты так?
И она стянула с него штаны.
- И ты не сопротивлялся? - ехидно поинтересовалась Офелия.
- А ты знаешь, почему-то нет, - весело ответил Леонид. - Она сделала всё сама в благодарность за то, что я "мужик". Даже вымылась в Енисее ради меня. И ляжки у неё были холодные. И живот. И груди. Только рот горячий.
- Меня зовут Алла, -╛ крикнула она от костра Леониду и помахала рукой. ╛- Запомни - Алла.
- Алла... И ведь ничем не заразила... Я так боялся - и ничего.
- Как же я могла?.. - спросила Офелия.
- Это была ты? ╛- удивился Леонид.
- Какая разница? Она была твой ангел. Ангел Алла.
- Где она сейчас? Наверно, беззубая уже, лысая, усатая...
- Они в то лето все умерли. Метиловый спирт. Полканистры. Шесть трупов.
Леонид вздрогнул от того спокойствия, с каким это было произнесено.
- И ещё двое. Шли мимо. Обворовали мёртвые тела. Забрали канистру и кастрюлю с супом. Допили. Доели.
Они спустились на тёплую земную землю, в общий для всех Срединный Мир.
- Тебе пора, ╛- сказала Соня. - Завтра тяжёлый день.
Она звонкой походкой скрылась в подъезде, оставив после себя непонятную лёгкую мелодию. Моцарт? Гендель? Доницетти?
А утром они прошли "Бессмертным полком". И Мирка с гордостью несла портрет своего прадеда. Артиллериста-смертника, встречавшего германские танки впереди окопов со своими "сорокапятками" сразу после училища в битве под Прохоровкой. Форсировавшего Днепр. Штурмовавшего Сандомирский плацдарм. С одной звездой на груди и одной на погонах. Вечный младший лейтенант.
- Моего прадедушку звали Шимон-Арье, - звонко рассказывала Мирьям местному телевидению на демонстрации. - Он погиб на войне, освобождая Польшу. Первое имя означает "послушный у Бога", а второе "лев". Когда у меня родится сыночек, я назову его Шимон.
И дед едва сдержался, чтобы не зареветь.
- Кажется, здесь, - произнёс Леонид, остановив машину. - Да, здесь, вон флюгер на коньке крутится. Такого больше нет ни у кого.
Они выгрузили салаты и бутылки с сухим вином и, войдя в калитку, двинулись на задний двор. Здесь было шумно.
- Чертог сиял! -╛ воскликнул Леонид. - Гремели хором певцы под звуки флейт и лир!
Народу было. Не много, чтоб растворится в нём, но было. Городское начальство во главе с Главой. Военные и полувоенные в виде заводского начальника охраны. Одетые тепло, но изящно, женщины. К ним подошёл незнакомый майор.
- Царица голосом и взором свой пышный оживляла пир, - продолжил майор. - Вы позволите? - и взял из рук Ольги тяжёлую посуду.
- Однако, - проговорила Ольга. - Среди майоров есть пушкинисты.
- Это в среду пушкинистов засылают майоров, - пошутил майор. - Кстати, о Пушкине. Меня зовут Александр. Но не Сергеевич.
- Майор Александр не Сергеевич, вы очень любезны.
Подошёл и хозяин усадьбы.
- Прошу, прошу. Опоздал, философ. За мангал мы уже выпили, за огонь выпили, так что - догоняй! Вы уже познакомились? Штурм унд шторм. Блицкриг. Цугцванг.
- Цвай унд цванциг - швайн унд швайнцуг. Мне пора сдаваться? - ш╛утливо продолжила Ольга разговор.
Леонид Михайлович приподнял бровь: откуда бы Ольге знать старую идишистскую поговорку?
- Майор, - запоздало представил Лапа Александра не Сергеевича.
- Я уже в курсе, - улыбнулась Ольга.
- Но не в курсе, что через месяц-два уже под...
- Полковник, Сэмен! Пусть молодые ознакомятся друг с другом без догляда старших по званию.
Профессор обошёл круг, здороваясь со всеми за руку. Кого-то он знал, кто-то знал его. Все были почти знакомы, а это обещало нескучный вечер. Лапа разливал по рюмкам спиртное. Мирка нашла себе подружку-ровесницу и сразу же о чём-то с ней заворковала.
- Предлагаю за первую партию шашлыка.
И на стол водрузили гору шампуров, смачно полыхаюших жиром, корочками и запахом.
Все, кто хотел, выпили, что хотели. Майор пил красное сухое вместе с Ольгой.
- Ты видел этот позор, что сегодня учинили на параде? - спросил Лапа у Леонида.
- Какой позор?
- На площадь вступает колонна Кулябского государственного университета! - басом проговорил Лапа. - И тут вместо очередного марша включили "Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает!"
- Что? Неужели, правда?! - воскликнул Леонид Михайлович и захохотал.
- Да я чуть звуковика не пристрелил тут же!
- Так и прошли?
- Так и прошли.
- А по-моему, ╛- сказала громко Ольга, - звукооператора надо наградить. Просто по Пушкину: один смелый человек, да и тот медведь.
- Медалью "За отвагу", - ехидно отвечал полковник Лапа. - Посмертно.
- Полковник наш рождён был хватом! ╛- отвечала ему Ольга.
- Мамой. И я не хочу её осиротить.
- "Так выпьём, друзья, ведь завтра в поход..." - пропел Леонид и наполнил рюмки себе и полковнику. - Жомини да Жомини! А об водке - ни полслова!
- Ты думаешь, я дурак - да?
- Сэмен... - укоризненно протянул Леонид.
- Я знаю, кто такой Жомини, и Дениса Давыдова люблю и уважаю. Мы с ним в одинаковых званиях.
- Дай Бог тебе стать генералом, как тот Жомини.
Они выпили. Закусили шашлыком.
- Твоя Ольга - злая в голове и на язык. Кайенский перец. Вот майору она в самый раз годится.
- Что так?
- В Карагае его назначают на должность командира городского МЧС. Я ж тебе говорю: через месяц-другой - подполковник. А там и полковник. А командир области - уже одна генеральская звёздочка. А пару учений проведёт правильных - вторая. Худо ли?
- А моя при чём?
Лапа налил себе водки. Хлопнул одним глотком и потянулся за грибочком.
- Да жена его бросила. Год уже не может себе бабу найти. Одни малолетки малолетние виснут. Длинноногие, безрукие и безмозглые. А он сутками будет отсутствовать: то на паводке... "подтопление"! Какое на хрен подтопление - деревни смывает вместе с шифером! То на этой "Вышке" очередной выброс или рутения, или стронция - аж в Европе зашкаливает. Торфяники горят, цистерны с бромом опрокидываются, угольный разрез тлеет постоянно... А эти вагинетки только и думают, кому дать проголосовать своей щелью...
- То есть, у вас купец - у нас товар? Хорошая идея. А ничего, что у неё ребёнок?
- Самому меньше работы! Она ему, мозговитая, самоё то. Два сапога - пара.
- А что папа её еврей - это как нынче котируется?
- Так это ж смотря на какую половину смотреть! Вторая-то твоя половина русская по маме.
- Логично. А в этом ведомстве смотря смотреть кто будет?
- Да не вибрируй ты сильно, профессор! Времена-то не те.
- Ладно. Пусть сами разбираются. А я-то при чём?
- Так повлияй! Ты ж отец! Из чресел, так сказать...
Снова жарили шашлыки, а для детей котлеты-бургеры и куриные грудки. Мирка уже что-то жевала. Жевала и её новая подружка. И у них установилось взаимопонимание, и явно нашлись общие интересы.
- У меня к тебе встречная просьба, Семён Иванович.
- Давай. Не обещаю, но попробую.
- Есть у меня друг. Старый человек. Работает в Музее. Читает петрографию на геофаке. Устрой ему обследование в вашем госпитале - что-то он плохо выглядит.
- Тю! Я-то думал! Да за время полёта плевка до асфальта! Марина! - крикнул он.
К ним подошла стройная, но явно немолодая женщина. По лицу лет не более пятидесяти.
Полковник представил:
- Прошу знакомиться. Подполковник Марина Симовна Килянова, главврач госпиталя. Мариночка, выслушай профессора и поспособствуй, пожалуйста, - я попросил.
Марина Симовна сперва рассыпалась в похвалах Леониду. Оказывается, она иногда хаживала в киноклуб, который вёл профессор.
- Я организовал его, чтоб студентов переориентировать в мир хорошего кино.
- Нас всех надо переориентировать в мир хорошего.
Леонид рассказал о Григории.
- Да не вопрос. Вот мой телефон, - протянула она карточку. - Пусть позвонит после праздников. Всё сделаем.
- Он единственный специалист по камням во всей округе...
- Нет проблем, я же сказала.
Марина Симовна налила себе большую рюмку коньяку и с удовольствием выпила.
- Я вам буду благодарен.
- Дорогой, - произнесла она басом, как Фаина Раневская в фильме "Небесный тихоход", - отблагодарите меня лимончиком - мне не дотянуться.
Проблема была решена.
Профессор подошёл к Ольге и Александру. Александр рассказывал ей что-то весёлое, Ольга заливалась смехом.
- ...И вот Виолетта умирает. Чтобы всем было ясно, что конец близок, - рассказывал майор Александр, - этот новатор-режиссёр повесил в левой кулисе огромный марлевый занавес и поставил за ним троих людей в чёрном. Они, надо полагать, изображали палочки Коха. Виолетта ослабленно поёт мощным голосом. Ей в дуэте вторит Альфред. Виолетта ложится на кушетку и изо всех сил чахнет от чахотки.
Ольга смеялась, уже не переставая. Профессор с удивлением усмехался: майор МЧС оказался оригинальным, начитанным и любящим итальянскую оперу человеком. И умеющим с юмором рассказывать.
- Так что придумал новатор здесь? Альфред, как был в чём: во фраке, жилетке, лаковых туфлях и цилиндре, - ложится на кушетку рядом с возлюбленной и начинает ей старательно способствовать зачахнуть с минуты на минуту. Так и этого издевательства творцу оказалось мало. Барон Жермон, отец Альфреда, садится на кушетку им в ногах и тщательно помогает своим голосом умирать обоим. С учётом, что Альфред пел с температурой под сорок, он мог легко опередить свою подругу в этой групповухе.
- Это где так изнасиловали Верди? - спросил сквозь смех Леонид.
- В Карагайском театре оперы и балета. А у задника где-то там маячила Аннина-служанка, стоявшая столбом и совершенно не знавшая мизансцены. Её, оказывается, заставили выйти в последнюю минуту, потому что актриса отказалась играть в этом гиньоле.
- Судя по вашему рассказу - Гран-Гиньоле.
- Согласен. Полный хоррор. Этот выпускник "Щуки" не умел читать не то, что партитуру, - даже клавир читать не мог. Прошёл в Карагае все театры - отовсюду его гнали вон. В опере худрук дал ему шанс, так он убрал все классические декорации, зато повесил огромные зеркала по всей коробке сцены. Несчастный дирижёр дирижировал только одной рукой - вторую он приставил к бровям: зеркала били ему софитами прямо в глаза - совершенно не видел, какую ноту он там машет.
- И что этот прогрессит?
- Не знаю. Слышал только, что на заседании худсовета труппа потребовала повысить всем зарплату за смертоносную вредность при принесении жертвы. Похоже, он из Сколково, не иначе.
Тут уж вовсю захохотал Леонид Михайлович, не сдерживаясь.
- А он мне нравится, - шепнул Леонид дочери.
- Мне тоже, ╛- ответила она тихо, пока Александр ходил за шашлыками.
Они выпили и здесь под шашлыки.
- Как я машину поведу?
- Хотите, я поведу? Могу самолётом управлять в любом состоянии.
- Молодой, извините, человек. Если остановят меня, то я отбрешусь как-нибудь. А вот вас здесь никто не знает, и если остановят самолёт... У нас на вас другие планы.
- Взаимно, - ответил Александр таинственно.
И тут громко грянула музыка и под звуки марша из "Аиды" жена полковника Лапы, хозяйка усадьбы вынесла из дома торт. Аплодисменты сотрясли воздух.
- Кто не знает - это моя старшая Лапушка! С большой буквы!
Леонид нахмурился: лицо женщины показалось ему знакомым. Леонид нахмурился ещё больше, потому что не вспомнил. Мирка с подружкой первой пробилась к столу. "Да где же я её видел? - думал профессор. - Чувство, что я очень близко её знаю. Дежа вю. Сегодня понедельник. Дежа вю до понедельника".
Женщины начали убирать лишние тарелки и салаты, освобождая место под торт. Лапушка поставила торт на столешницу и почти незаметно и естественно переместилась к Леониду Михайловичу.
- Привет, - сказала она ему чуть слышно, - кот учёный.
И он вспомнил. Так его звала Рина.
Она училась на четвёртом курсе. И приходила к нему в комнату в общаге. Он жил в аспирантском общежитии, в отдельной комнате, и читал лекции на филологическом. Денег было немного, едва хватало от зарплаты до зарплаты. Должна была состояться защита, что требовало немалых вложений и поездок. Она появилась как-то внезапно и просто. Пожила с ним пару месяцев - и исчезла.
- Рина? - удивился он. - Это ты?
- Ты удивительно догадлив.
- Это ж прошло... Двадцать пять лет.
- Четверть века. Я старуха?
- Ну что ты! Это я старик. Уже дедушка, что странно.
- Вон то чудо - это твоя?
Леонид покивал головой.
- Мирка-Мирьямочка.
Они выпили. Рина сухого вина, Леонид глоток коньяка. На вопрос "Как ты?" она сперва ответила кратко: "Как видишь". Леонид было продолжил: "Ты мгновенно как-то исчезла..." - "Ты заметил? Когда?" Горький упрёк послышался в её голосе.