- Ага, - без энтузиазма откликнулся Якуб, не отрываясь от экрана телефона. - Правда, сначала мне говорили совсем другое, что...
- И нас туда пустят? - с восхищением перебила я коллегу, прищуриваясь, чтобы рассмотреть сверкающий на Солнце купол.
- Конечно, мы же здесь теперь работаем! - с удовольствием заметила Штейн.
Автомобили остановились у телескопа имени Виктора Бланко, и мы быстро добежали по морозу до входной железной двери, похожей на шлюз марсианской станции. Я заметила, что небо на большой высоте приобретало неестественно синий вид, как вода. К горизонту оно светлело до привычного голубого неба, но всё равно создавалось впечатление, что ходишь с цветными линзами на глазах.
- Добро пожаловать, новые коллеги! - нестройным хором прокричали старые сотрудники, когда мы зашли внутрь.
Скученные столы с пыльными мониторами и полупустыми чашками кофе не создавали впечатления цитадели науки. Доктор Штейн прибыла в Серро-Тололо не впервые и приветствовала всех по имени, а я благополучно забыла имена людей, которые здоровались со мной и рассказывали, как им не хватает новых мозгов.
- Как поживает наша любимая галактика VIRGOHI21? - Штейн тут же уселась за одно из пустующих кресел и заплавала в местных программах, как рыба в воде.
- Разве в новостях не писали? - спросил один из учёных. - Предсказания теоретиков из Стэнфорда не сбылись, и журналы снова написали, что тёмной материи не бывает. Директор Смит в ярости, грозится сократить рабочее время на детекторах излучения.
"О чём это они?" - спросила я Алёну, но не получила ответа.
- О чём это они? - спросила тогда я Якуба.
- Без понятия, - с кислым лицом ответил тот.
Кажется, доктор Штейн решила, что мы вольёмся в работу сами по себе, и не стала проводить экскурсии по обсерватории или хотя бы объяснять, как работает программное обеспечение. Её аспиранты, видимо, знакомые с "заботливостью" Штейн, сами находили себе места, обустраивались у свободных компьютеров, доставали заготовленные флешки с жёсткими дисками и начинали что-то делать.
- А кто из вас специалист по экзотической материи? - спросил у нашей группы один учёный.
Я испуганно подняла руку и по разочарованному взгляду мужчины поняла, что он надеялся на более опытного специалиста. Оказалось, что мной заинтересовался доктор Смит из Кэмбриджа, руководивший всей обсерваторией, распределяющий рабочее время телескопа имени Виктора Бланко и следящий за дисциплинированностью всех сотрудников. Формально вся наша группа, включая доктора Штейн, здесь подчинялась ему, и к моему несчастью, директора Смита больше всего интересовал специалист по экзотической материи.
- Будете работать здесь, - показал мне Смит рабочий стол с четырьмя мониторами, на которых творился ад из графиков и диаграмм. - Уверен, вы скоро войдёте в курс дела. Жду вашего мнения по поводу поведения галактики NGC 5949 к завтрашнему дню.
Я не была настолько наивна, чтобы верить, будто на компьютерах в обсерваториях рассматривают красивые фотографии туманностей и звёздных скоплений, выбирая, какую же лучше опубликовать в прессе. Но я ожидала, что пойму хоть пару слов или символов, написанных на мониторе.
"Ба?" - позвала я.
"Чего тебе?" - ответил недовольный голос.
"Понимаешь, что тут нарисовано?"
"Понимаю, но мне это не интересно..."
"Почему, Ба? Смотри, тут же про звёзды, про галактики... Тема, которой ты занималась".
"Дура, я занималась экзотической материей в коллайдерах, а не в звёздах! - закипала Алёна. - Мне плевать как галактика А притягивается к галактике Б, понимаешь? Я хотела узнать, как неизвестные виды материи влияют на атомы, молекулы, клетки и человеческий мозг. А ты не только запорола все уровни обучения, так ещё и отправила нас в чилийскую дыру!"
"Ба, мне жаль, что тебе здесь не нравится, - я тыкала на рандомные кнопки непривычно громоздкой клавиатуры, изображая деятельность, - но, пожалуйста, можешь помочь мне?"
"И что мне за это будет?"
"Ну... А что тебе нужно?"
"Ты взяла с собой флешку с томографией?"
Я закатила глаза: снова Алёна заводила забытую шарманку.
"Да, - ответила я. - Хочешь, чтобы я опять на неё пялилась по пять часов подряд, пытаясь понять то, что никто понять в принципе не может?"
"Будь так добра, - ядовито ответила Алёна. - Надеюсь, что исследование экзотической материи и пребывание здесь тебе помогут".
"Как интересно?.."
Я не успела услышать ответ, так как доктор Штейн решила проверить, как я обустраиваюсь на новом месте, появившись из-за мониторов и облокотившись на них. В зубах она снова сжимала смятую ручку.
- Всё хорошо, - улыбнулась я. - Разберёмся с галактикой в два счёта.
- Отличный настрой! - хлопнула меня Штейн по плечу. - Сегодня работаем до ночи.
- Так много дел? - ужаснулась я.
- Не в этом дело. Каждая новая группа обязана встретить закат в обсерватории и увидеть звёзды, которые изучает, вживую. Сегодня закат в... так, четырнадцатое число было вчера, значит... в девять пятнадцать вечера собираемся у выхода.
Алёна поддалась моим уговорам поработать и поразительно быстро разобралась с программами на четырёх мониторах, за пару часов набросала формулы, описывающие движение загадочной галактики, и собрала наблюдательные данные, отличающиеся от теоретических. До условного часа заката она успела придумать несколько объяснений странного движения галактики по небу, включая влияние материи с отрицательной массой, которая якобы могла отталкивать галактику NGC 5949 от её соседки.
Директор Смит не обрадовался, что я закончила отчёт раньше времени, а, кажется, заранее решил, что я сделала вычисления спустя рукава. Но в уме Алёны я была уверена больше чем в том, что Солнце встаёт на востоке, так что приготовилась завтра слушать похвалу Смита, уверенная, что он оценит расчёты, прочитав их в своём кабинете.
Вечером группа новоприбывших учёных вышла из помещения на холодную вершину чилийской горы. Все фонари потушили, и первое время казалось, что я ослепла. Но через несколько секунд у меня зарябило в глазах от ослепительно чёткого звёздного неба с миллиардами ярких и тусклых звёзд. Чёрные пустынные горы обрамляли огромный, необъятный для глаза человека "купол" неба. Я знала название пары южных созвездий, но сейчас не могла их найти, потому что звёзд оказалось намного-намного больше, чем я ожидала, и многие яркие, как планеты. Звёзды мерцающе смотрели сверху, как лампочки на рождественской гирлянде.
- Такое только на фотках бывает! - говорили новые аспиранты и постдоки.
Кто-то принёс еду и выпивку отметить приезд новой группы. Старые сотрудники вынесли для новых куртки, зная, что мы приехали неподготовленными. Старички поясняли, что чилийское лето на высоте два километра холоднее не только Калифорнийской, но и Канадской зимы.
"Ба, ты такое видела? - думала я, глядя на небо и потягивая что-то алкогольное из бумажного стаканчика. - Правда, что в деревнях небо лучше видно? Но вряд ли настолько!"
"Да, есть здесь что-то..."
Алёна не закончила, и мне думалось, что Ба просто стесняется показать восхищение. Уверена, даже она почувствовала величие космоса и человеческого ума, приведшего нас как можно ближе к небу.
"Вы давали имена созвездиям? - спрашивала я. - Слушай, я и не задумывалась, что русские народные названия созвездий, наверное, совсем не похожи на нынешние традиционные. Ты же не знала ни про зодиаки, ни про греческих героев, да? Эй, Ба?.. Вы называли созвездия в честь Ивана-Царевича или Царевны-Лягушки? Ты же смотрела на совсем другое небо! Или вы не придумывали названия? Но что тогда делать по ночам без интернета?.."
Но Алёна молчала, и я могла слышать лишь её умиротворённое дыхание и чувствовать печальный взгляд, обращённый к небу.
Новые аспиранты искали знакомые и незнакомые звёзды, показывая друг другу области неба, которые сейчас исследовали. Вот постдок из Гарварда рассказывает про предположительно открытую чёрную дыру в созвездии Зайца. Вот аспирант из Стэнфорда показывает, где живут его любимицы двойные звёзды созвездия Парус. Но объекты их изысканий, конечно, бесполезно было бы искать человеческим глазом. Более опытные сотрудники молчали, но и в темноте на их лицах была различима радость.
Однако ни куртки, ни вино, ни сэндвичи не могли спасти нас от холода, и через пятнадцать минут мы оказались вынуждены ретироваться в помещение с обогревателями. Учёные часто проводили ночи в обсерватории, проводя наблюдения. Порой здесь просиживали штаны и те, кому не обязательно было воочию смотреть на ночное небо, вроде меня, потому что как глаза ни напрягай, тёмную материю не увидишь.
Доктор Смит лично представил нас телескопу имени Виктора Бланко, и торжественно запустил ночную сессию наблюдений. Телескоп оказался роботическим, как телескоп, о котором однажды рассказывал Петя, то есть он сам находил нужный участок неба. Стоило директору Смиту нажатием кнопки пульта раскрыть купол обсерватории, как телескоп словно повёл носом, принюхался, прислушался, и, сделав оборот на сто восемьдесят градусов, обратился на восток.
- Сегодня наблюдаем за источником излучения в созвездии Волопаса, - обтекаемо выразился Смит. - Но позвольте вам кратко поведать историю обсерватории Серро-Тололо...
"Краткая" история длилась около двух часов, и мне запомнилось лишь, что Виктор Бланко, давший имя главному телескопу научной станции, занимал должность директора обсерватории во второй половине ХХ века. Доктор Смит не поленился рассказать всю биографию Виктора Мануэля Бланко, начиная с его бедного детства в большой пуэрториканской семье с восьмью старшими братьями и заканчивая его смертью в 2011 году.
Далее Смит перечислил с полсотни фамилий учёных, работавших в Серро-Толло в нашем веке, рассказал, как он польщён честью занимать место Виктора Бланко, и, кажется, я слышала, как аспиранты храпели стоя. Терпение директора оказалось не безграничным, и он сказал:
- Можно оправдать вашу невнимательность утомительной дорогой, но незаинтересованность историей великой цитадели науки, в которую вы приехали трудиться, простить нельзя!
Доктор Смит подошёл к компьютерам и занялся работой, полностью забыв о нашем существовании. Старые сотрудники жестами показали, что подобное поведение типично для директора.
До утра мы не разъезжались: для кого-то наступила самая жаркая пора рабочих суток, а кому-то вроде меня просто оказалось некуда деться. Алёна, которую работа с неправильной галактикой начала мало-помалу интересовать, прибилась к группе доктора Штейн, ожидающей, когда телескоп переведётся в их часть неба.
- Наше время три двенадцать ночи, - сообщила Штейн, и аспиранты разочарованно вздыхали, потому что часы показывали лишь половину первого.
- В это время мы увидим галактику NGC 5949? - спросила я у Штейн.
- Что? - не поняла та. - А... Новый любимый объект у Смита? Погоди, но разве эта галактика не в созвездии Дракона?
- М-м-м... - я не могла припомнить ни где находится моя галактика, ни где находится созвездие Дракона.
- У Северного Полюса? - рассмеялся один аспирант Штейн. - Ну-ну, сейчас увидим в чилийский телескоп.
- Он тебе просто скинул данные с Хаббла, - сказала Штейн. - Смит любит теорию, а не практику, расслабься. Он уже надавал тебе заданий? Ничего, побалуетесь с ним в созвездии Дракона, потом присоединишься к настоящей работе.
"Да за кого они меня принимают? - возмущалась Алёна. - Я здесь девочка на побегушках, что ли? Скажи, что не будешь выполнять прихоти старикана!"
"Расслабься, Ба, - ответила я, - ты ведь уже всё рассчитала, разве нет?"
"Как рассчитала, так и удалю! Мы здесь не крепостные, пусть знают!"
Алёна ещё долго бушевала, и в общей суматохе мы успели ухватить лишь пару часов сна, что оказалось совершенно нормальным для сумасшедшего темпа работы обсерватории Серро-Тололо.
Наутро у нашего рабочего стола появился бодрый директор Смит, желая узнать результаты вычислений. Несколько минут он молчаливо изучал Алёнины материалы, которые, кажется, открыл впервые, а в конце недовольно выдал:
- Плохо, думайте ещё.
"Тупой придурок! - думала Алёна. - Что он ещё хочет от меня, кроме математического описания распределения массы тёмной материи по галактике?"
Другие аспиранты с сочувствием смотрели на меня и подливали кофе. Легенды гласили, что Смит находил жертву в каждой новой группе, вцепляясь в неё когтями и душа мутными противоречивыми данными.
***
В итоге получилось, что Алёна занималась расчётами для Смита не один день, а весь первый месяц работы в Серро-Тололо. Доктор Штейн не нагружала меня обязанностями по своему проекту, понимая, что Смит давал мне заданий больше, чем я могла осилить за стандартный рабочий день.
Вычисления Ба мне понять было не дано, но я в общих чертах я разобрала происходящее в галактике NGC 5949. По данным о массах звёзд в планетарных системах данной галактики стало ясно, что тёмная материя в ней распределилась абсолютно равномерно, хотя по общепринятым теориям должна была концентрироваться в окрестностях самых массивных звёзд. И директор Смит хотел, чтобы Алёна объяснила такое распределение массы действием экзотической материи с отрицательной массой. Он рассчитывал включить вычисления Ба в свою новую работу о революции в объяснении поведения тёмной материи, что закономерно возмущало Алёну.
"Самодовольная сволочь! - ругалась она каждый день. - Сам не умеет думать и припахивает молодых!"
"Молодых? - засомневалась я. - Но если посчитать, то сколько тебе лет? Годиков двести?"
"Я появилась, когда тебе было шестнадцать, дура! Десятилетний юбилей пропустили".
Но первый рабочий месяц состоял не только из заданий Смита и ночного наблюдения за незнакомыми звёздами. Когда мы спускались на уровень моря, в жилой корпус прибрежного города Ла-Серена, где проводили выходные дни, потому что длительное пребывание в горах не сказывалось на организме хорошо, я регулярно болтала с Петей по Скайпу, рассказывая, как и обещала, о тонкостях работы обсерватории. Алёна, если была в нормальном настроении, помогала объяснять странное поведение галактики NGC 5949, но когда вдавалась в тончайшие тонкости, Петя отвечал:
- Нет, это уже за пределами моей компетенции. А что ты упоминала об исследованих Андреева в обсерватории Ла-Силья?
- Ну-у-у...
Увы, от Михаила Андреева, обещающего подыскать место для Пети, я не получила ответа, как ни старалась. Андреев заезжал к друзьям в Ла-Серену каждую неделю, но мои вопросы о Пете пропускал мимо ушей.
- Я подробностей не знаю, - ответила я. - Понимаешь, такое держат в секрете.
- Понимаю, конечно... Но мы встречались с Андреевым на одной конференции, и я подумал, что смогу влиться в его проект. А это невозможно, пока я не пойму хотя бы, где он ищет планеты...
- Попытаюсь выяснить, - с улыбкой пообещала я.
Пытаясь выполнить просьбу Пети, я поймала Андреева, когда встретила в следующий раз в жилом корпусе. В тот день он выглядел обеспокоенным, его глаза блуждали, не останавливаясь на предметах, и он что-то бормотал под нос. Как всегда, его полуседые волосы клочками торчали из-за ушей, а руки безостановочно поправляли пуговицы на голубой рубашке.
- Добрый день, Михаил! - попыталась я вывести учёного из транса. - Как поживают экзопланеты?
Тот даже вздрогнул и подозрительно уставился на меня, выпалив:
- Откуда ты знаешь?
- Вы рассказывали об своих исследованиях... - осторожно сказала я.
- Я? А, точно-точно... - Андреев смотрел на экран телефона, словно ожидая чьего-то звонка или письма.
- Нашли новую планету? - спросила я.
Михаил оглянулся и понял, что кроме нас в комнате никого нет. Тогда он наклонился к моему уху и едва слышно прошептал: