ИМЕЧКО
Родители назвали дочку Милица. Тогда, в тридцатые годы, это модно было – с вывертом-то, с экзотикой.
Не подумали, что все потом будут сбиваться да переиначивать. Даже паспортистки с ошибкой чиркают – Милиция Ивановна.
«Милица я!» – возражает женщина.
«Что вы нас, бабушка, путаете?! – огрызаются серьёзные девчонки. – Мы же так и пишем».
ВЕЛОСИПЕДНИЦА
Легко, несмотря на свой преклонный возраст, оседлала велосипед. Едет по городским улицам – как летит. Седые волосы то сбиваются в комок, то развеваются на встречном ветру. А в глазах женщины – счастье. Последние счастливенки, доставшиеся, перепавшие ей от военного детства, когда малое ценилось словно большое.
…Крутятся педали. Едут колёса. Остаётся за спиной дорога. Жизнь отмеряет свои отрезки. Но – рано, рано тормозить!
ПОТРЯСЕНИЕ
Первое впечатление-потрясение о России и Санкт-Петербурге у генерального консула Польши Здислава Новицкого: женщины с отбойными молотками, занятые ремонтом трамвайных путей.
Страх божий! Нет, не пани, не кобеты, простите, не слабого пола представительницы, а их чудовищная работа поразила дипломата.
Кто бы спорил, дама с веслом – зрелище куда приятнее.
А лучше – Мадонна с ребёнком на руках.
У нас же в России всегда так было: от условностей – к условиям.
БЫЛ… СОЛНЫШКОМ
Ни украсть, ни посторожить, – такой был.
Уноровливый, бесхитростный, добрый, отзывчивый, простой. Очень светлый человек.
Его так все и называли – Солнышко.
БЕССОННИЦА
Бессонница – отголосок проснувшейся совести. Ей ещё маяться и мучиться, переваливаться с боку на бок, ждать утихомирия, плакать без слёз, смеяться без радости. А дальше – всё свалить на ненастицу, на плохую погоду, на неважную жизнь.
ПРИОБЩЕНИЕ
В Санкт-Петербурге. В польском консульстве.
«Между прочим, на этом стуле до вас сидел наш знаменитый режиссёр Анджей Вайда».
Ну вот, и я так близко, так плотно, так тепло и душевно прикоснулся к великому киноискусству!
АЙДА ПЕШОЧКОМ!
Город Сольвычегодск. Знакомая пожилая женщина, в прошлом учительница, бредёт на кладбище. С её-то здоровьем и плохим зрением!
– Почто не со всеми, не на автобусе?
– Предлагали. Отказалась. На кладбище – только своим ходом! Лучше своим ходом!
С комфортом вообще-то можно туда прокатиться. Но один-единственный разок, не более. Поэтому лучше не торопиться. И – ножками, своими ножками…
Топ-топ-топ. Шлёп-шлёп…
СВОИ
– Комары не донимают?
– Ничего! Они же наши, местные!
ПРЕВРАЩЕНИЯ
Как часто Царевны-лягушки превращаются в царевен-старушек. Необратимый процесс!
Обидно.
АРИФМЕТИКА ЖИЗНИ
Необязательно знать таблицу умножения, если владеешь таблицей приумножения.
ВЕЛИЧИНА
Я и великие.
«Я» – всегда с большой буквы, а «великие» – только с маленькой.
О ПОЛЬЗЕ
Заголовки в газетах: «Полезный человек», «Нужный человек», «Необходимый человек».
Значит, бывает ещё и другая категория людей?
Людей бесполезных, ненужных, никудышных, бросовых, бестолковых, никчёмных?
О ДОБРОСОСЕДСТВЕ
Соседям:
– Мы с вами так близки. Между нами – одна стена.
– Потише, пожалуйста!
ПРЕИМУЩЕСТВО
И растение может стать божьим одуванчиком, если оно выросло на церковном дворике.
МУРАВЬИНОЕ СООБЩЕСТВО
Муравейник – лучший образец крепких коммунистических отношений.
Коммуна: все для всех, все для одного. Каждый бежит, несёт свою хвоинку – для себя и коллектива. Для дома и общей семейной пользы.
Все трудятся.
Кому? – На? Кому? – Мне!
Тогда скажите: что такое капитализм?
Для одних – кап, кап: денежка. Для других – кап, кап: слёзы…
ПОСЛЕ ОДНОГО КОНЦЕРТА
Искусная подделка искусства. Но – сколько ж аплодирующих зрителей!
ЗАБРОНЗОВЕЛ
Человек – монумент. Носит своё величие как части тела.
Даже загар на лице под цвет бронзы.
ОБ ОТНОШЕНИЯХ
У нас хоть и тёплые отношения, но я всё равно мёрзну.
ВЫБОР
Из двух зол выбирал не лучшее, а худшее.
О РАЗГОВОРЧИКАХ
Поговорил столько, что мало не покажется.
ВЛАСТИТЕЛЬ
Вчитайтесь в это слово! «Властитель», буквально – властный телёнок.
Отчего же тогда на месте телячьего стада зачастую оказывается наш народ?
Его же ведут на убой и в бой.
На съедение, на уничтожение!
Те самые властители и ведут. Изводят всяческими способами, понимаешь!
ГЭПЭТЭУШНИК
Кое-как сумел окончить ГПТУ (Государственное профессионально-техническое училище), а ведёт себя так, словно он почётный сотрудник ГПУ (Главного политического управления) гулаговских времён.
«ПРИМАЗАННИК БОЖИЙ»
Примазанник Божий: «примазался» к религии.
Даром, что ли, облагодетельствовал его дарами!
И тотчас же поспешил раструбить об этом своём хорошем поступке по всему светскому миру, сделав себе имя: меценат, добродел, бессребреник!
Надо же как-то возместить понесённые расходы!
Причем сделано было с немалой для себя пользой: налоговые послабления – раз, почётное звание благотворителя – два, эмалированный орден – три. Ходит сейчас, указывает, что и как священникам делать: слушайте, на бороды наматывайте. Имею полное право вас поучать!
Теперь уже Церковь и рада бы, да не может от него «откреститься».
ДРУГ, ТОВАРИЩ… АППАРАТ…
Жестокое время гонений на самогонщиков. Б., испугавшись, что «донесут», решил избавиться от аппарата. Не дай бог милиция найдёт. Неприятностей не оберешься. Оштрафуют. Воспитывать начнут. Из партии попрут.
А был он у него – произведение искусства: из качественной нержавеющей стали. По спецзаказу на целлюлозно-бумажном комбинате тайно сварили…
Под видом того, что едет на рыбалку, мужчина погрузил принадлежность в мешок.
На середине реки остановил лодку. Огляделся. Убедился, что поблизости никого нет, решительно бросил железяку в воду.
Однако ёмкость опрокинулась пузырём, вверх дном, и тонуть не думала. Проявила живучесть. Б. подпихнул упирающееся создание веслом. И только после этого оно забулькало, запускало пузыри, медленно стало опускаться на дно.
Мужчина вздохнул, отвернулся, пустил скупую слезу.
Было досадно и мучительно больно.
Сколько лет предмет скрашивал ему жизнь, веселил и радовал, как родной. И на тебе…
Напоследок человек убедился: аппарат отправился в рай. И хорошенько подналёг на вёсла. Впереди его ждали печальный вечер и не менее грустное утро.
…И много лет спустя Б., проплывая мимо того погибельного траурного места, всегда притормаживал плоскодонку.
С головы берет театрально снимал, как на похоронах. Потому что настоящих друзей не забывают.
ОБЕЩАНИЯ
Кормил обещаниями. И докормил-таки, допитал. Перенасытил, что называется. Не желудок не вынес – сердце не выдержало!
НАДО ЖЕ!
Дожила девушка: стала муниципальной собственностью!
ЗАКАЗ
Закрепил престиж: приказал говорить и писать о себе любимом только хорошее.
Иные мнения расцениваются как оппозиционные. А потому пресекаются всеми доступными методами.
Недоступными, впрочем, тоже.
ПРОСЬБА
Погоди в вожди!
Не ходи!
РАЗНИЦА
Замечали: ни разницы в возрасте нет, ни особого интеллектуального превосходства между иными людьми не наблюдается, а в общении – большое отличие. К начальству заведомое обращение на «ВЫ», а оно привычно «ТЫкает».
Должностная субординация? Или хроническая невоспитанность кое-кого к кое-кому?
ПАРАДОКСЫ
Гримасы жизни. Горький пьяница: «Попей с моё!»
Гордый певец: «Попой с моё!»
ПРО ПОРЦИИ
Старший прапорщик Миронов в хорошем настроении называл войскового медработника, прапорщика Федорищева, фельдшером, а в плохом – ветеринаром.
Всё зависело исключительно от пропорции – от дозы принятия «лекарства». От степени градуса!
ПОСТОЯННОСТЬ
Незавидное постоянство: пост и – пьянство!
УЕЗДНЫЕ ЛЮДИ
Это те, кто легко покидает родимые места.
Не из-за того, что было там плохо, нет! Тяга к перемене мест сподвигнула; приманили блага и перспективы. Многим это свойственно: в поисках чужого лучшего бежать и лететь от своего отчего, обрубать корни…
Но вырваться в свет не означает увидеть свет!
Рано или поздно оставленная родина напомнит о себе. И не жалобным писком брошенного котёнка, а голосом разорённого жилья, нераспаханных полей, укоризной разросшегося разора, цветом колючего чертополоха и клейкого репейника.
Навсегда уехав из Отчины, бросив её, становимся уездными людьми.
И память наша отныне в тесном узилище, в крепкой узде воспоминаний.
ПЕВЧЕСТВО
Никогда не думал, что лягушки могут так чудесно квакать. Причем всё с них как раз и начинается.
Раннее студёное утро.
Прогляд солнца сквозь верхушки деревьев. И сразу же откуда-то с низин, от болот и родничков, из холодной глубины разлившейся Чёрной речки вздымается, тянется вверх спев-трепыхание.
А подхватом ему льётся уже с небес и из зарослей ближнего березняка просторная соловьиная трель.
Как будто вся планета подаёт радостный сигнал жизни.
Голос любви.
Потому что весна.
РАЗНИЦА
Большая разница между художником слова и художником словно.
Вот только не всегда и не сразу это понимается. И не всеми.
РАКЕТНЫЕ
Серебристые (в заснеженности) ели стоят ракетами, нацеленными в ослепительно-голубое небо. Сколько ж в них запредельной тишины и покорного миролюбия!
ИЗМЕРЕНИЕ
Его намерения можно измерять по шакальной шкале.
ПИТАНИЕ
Раздельное питание. Раз – дельное, а в остальные разы – так себе.
НА ПОГОСТЕ
Поваленные, помятые памятники.
Покорёженная память.
В КУРИЛКЕ
А прокурор-то прокуренный!
ЗАЦОКОТИЛО
Сказочка: «Муха – цокот в ухо».
Зацокотило, однако.
Как бы не оглохнуть!
СВОЯ НОША
Тащил свой воз по мере возможностей.
Боялся надорваться.
А НАОБОРОТ?
Вывеска на городском питейно-развлекательном учреждении «Бар-ресторан» читается наоборот – «нароТсер-раб».
На слух звучит: «нароД».
Вообще-то вполне соответствует содержанию частно-собственнической «стекляшки».
Приложишься хорошенечко к рюмашечке – и запросто станешь таким вот – серым рабом «зелёного змия».
ЗАПЯТАЯ
На баннере-растяжке – метровые буквы: «Город с праздником!»
Так и написано – без запятой.
На этом ярком фоне чествуют учителей.
Говорят об учителях.
Награждают учительство.
И никто из педагогов – странно – не замечает ошибки, вероятно, своих же учеников. Даже вида не подал, даже совестливо не покраснел.
Из вежливости или на всякий пожарный?
Масса народа.
И цвет разных начальников на большой сцене.
День рождения города всё-таки!
День торжества.
Чего?
Чего-чего?!
ПОБЕГУН
Надо бы ввести должность «побегун».
Не мальчика, а солидного зрелого мужа, готового по первому зову, не раздумывая, броситься исполнять приказания – что-то поднести, чем-то ублажить, на кого-то «донести», кому-то пожаловаться…
СТОЙКА – РАЗ, СТОЙКА – ДВА…
Заезжие архангельские манекенщицы похожи на цирковых дрессированных собачонок.
Только наведёшь на них объектив фотоаппарата, как они мгновенно принимают нужную стойку-позу.
И так, и этак – дёрг-движения худыми, костлявыми бёдрами.
А на практике – плод усиленной муштры бритоголового пузана-руководителя.
ПОШЁЛ ТЫ!.
На углу улицы – пешеход выжидает, пока проедут машины.
Однако водители, наученные жизнью, притормозили – ждут, когда дядька пересечёт перекрёсток.
Один смотрит на них, они смотрят на одного.
Наконец водила первой легковушки не выдерживает, высовывается из оконца:
– Мужчина, идите, пожалуйста!
Но пешеход – без эмоций.
– Переходите же!
Снова не реагирует.
Теперь уже все водители взвыли в один голос:
– Да пошёл ты!..
ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ
Уничтоженная тайга – это будущий лес убитого недугом человечества.
ИЗМЕНА
Измена – выход из доброго имени, из своего «Я»; большее, что можно сделать, совершить, – его безвозвратная потеря.
ГОЛУБИ МИРА
Всегда в загуле.
«Гули, гули, гули…».
НЕ ПО ПРАВИЛАМ
Жить не по правилам: править не так, во вред себе и людям. Не по правде жить, нечестно, без чести.
РАМА
Застеклённая рама хоть и не прячет свет, но гасит любое, даже малозаметное, дуновение ветра, препятствует ему.
Но разбитое стекло тоже плохо… Колкий острый ветер пробирается в помещение, как хищник, готовый безжалостно вцепиться в глотку.
ОБРУБИЛИ
Стволы тополей обрубили до броской, резкой, ранящей, уродливой неузнаваемости.
Не роскошные ветви стали – культяпыши.
Или как испуганно поднятые вверх руки у сдающегося в плен воинства.
СОСНА НА ОБРЫВЕ
Трудно устоять на обрыве, подмытом половодьем. Этот кусочек суши кажется шатким и непрочным. Река пробует на нём свои силы, и уже не исподтишка, а открыто вгрызается в ослабевший грунт. Снизу – волны, а сверху ветер раскачивает мощное вековое дерево. А оно упирается, а оно неистово, обречённо цепляется за берег…
Конец ознакомительного фрагмента.