По лестнице в подъезд Лялечка ковыляла довольно бодро, но про себя порадовалась, что лифт не отключен – была в их доме такая гадостная привычка днем отключать лифт «на профилактику». Костя поддерживал ее, но шла она уже довольно уверенно, хоть и опиралась на его руку.
Заведя ее в квартиру, Костя открыл было рот, чтобы попрощаться, но бегло обвел глазами комнату – и присвистнул.
- Вот это да! Это кто ж такую красоту творит?
А что там красота, все довольно обычно, и утренний беспорядок весь наружу. Слава Богу, хоть лифчики не валяются. Покрывало на кровати смято, стулья разбежались по всей комнате, на журнальном столике крошки от печенья и неубранные книги. Покраснев, Лялечка сдернула с кресла колготки, поправила покрывало и быстро закрыла дверцу шкафа.
- Кто вам такие накидки на кресла плел? – спросил Костя, оглядываясь.
- А, это я… давно уже, - Лялечка облегченно рухнула на диван. - Выбросить бы пора, но мы с мамой никак найти новые не можем. Это я макраме одно время увлекалась.
- А это… ведь вышитые картины, да?
- Да. Это мы с мамой наперегонки. Вот эта, крестиком, с розами, - ее. А вот эти две, гладью, где маки и птицы, - мои, - объяснила Лялечка гордо. – И занавес в кухне тоже мой, это я из старых веревок плела, когда пять лет назад в больнице лежала.
Костя еще несколько минут ходил от стены к стене, рассматривая вышивки, трогая корешки книг, погладил худыми пальцами морду глиняного кота, вылепленного Лялечкой в Крыму. И наконец сказал очень решительно:
- Вы знаете, Елена Викторовна, это судьба. Я хочу сделать вам одно предложение.
…Нет-нет, это совсем не то, о чем вы подумали. Никакого романа, даже мимолетного, у Лялечки и Кости так и не случилось. Но Костя предложил ей работу. Директор областного художественного музея, он уже месяц искал себе специалиста по выставочной деятельности взамен ушедшей на пенсию Валентины Михайловны, милейшей женщины, искусствоведа от Бога, и никак не мог найти. Пообещал даже служебное жилье; зарплата, правда, меньше, чем у бухгалтеров, но и в музеях бывают премиальные. Ляля, ошарашенная перспективой переезда в другой город, колебалась три дня. А потом представила, что больше не будет видеть эти бесконечные бумаги, слышать наводящие тоску разговоры об аудите, а главное – никогда, никогда в жизни не связываться с НДС, и согласилась. Маму Костя пообещал взять на себя.
Мы недавно были у Лялечки, всей компанией, когда отмечали день ее рождения. Удивлялись ее смелости – согласиться переехать в другой город, от маминых пирогов и выглаженных блузок. Лялечка помалкивала и улыбалась загадочно. Она по-прежнему восторженна и горит на новой работе. Кстати, опаздывать стала меньше, а уж чтобы «потерять» или испортить экспонаты – того и в помине нет. Сделала себе новые бусы из лазурита, готовит выставку молодых художников области и вообще вся в заботах. Жалуется на нехватку времени и образования, но последнее поправимо – ее от музея обещают послать в будущем году на курсы искусствоведов. А пока… книг в ее маленькой квартире еще прибавилось. Правда, плести и вышивать ей пока некогда. Но это дело поправимое.
А колено, кстати, совсем не болит, хотя синяки сходили долго. Так что в глубине души Лялечка даже благодарна тому велосипедисту.
Что, впрочем, не отменяет того, что пьяным за руль садиться не стоит. Даже если это руль велосипеда.
9-10.10.2017
Ярмарка
- …в общем, фигня какая-то со мной творится, - говорила Марина, помешивая ложечкой кофе. – Ничего не хочу. Работаю еле-еле, вроде и силы есть, а… лень, что ли? Или устала, не знаю. Дениски нет, готовить-стараться уже не для кого – Павка на работе обедает, ужинает дома редко, он же допоздна все время. Подстричься вот надо, - дернула себя за светло-русую прядь, - так и то не дойду вторую неделю уже. Сарафан нужен новый на лето – никак не могу себя заставить в магазин выбраться. И деньги ведь есть. Желания нет, - она грустно улыбнулась.
- Может, ты просто устала? – сочувственно предположила подруга, аккуратно подцепляя ложечкой ягоду из мороженого. – Год-то у тебя нелегкий был…
- Нелегкий, да. Ремонт, и с мамой пришлось понервничать, пока диагноз не сказали. Да и к Денису мы не один раз ездили. Но знаешь, я за него успокоилась. Работа есть, квартиру неплохую снял, и вроде у него контракт там наклевывается с французами. Пусть. Питер – не наша деревня, хорошо, что он там зацепился.
- А как спорила! Как грудью вставала! Лялечка, деточка, от мамочки, от папочки…
- Ну… да, - засмеялась Марина. – А что ж ты хочешь? Хоть и большой, а все равно ведь маленький. Я-то думала, что ребеночек после диплома домой вернется, а он остаться решил. Но оно к лучшему, наверное. Только вот мне без него… тоскливо. И пусто, и… делать нечего.
- Вот тебе еще новости, - возмутилась подруга. – Как это нечего? А шить? А вязать? Ты же такие вещи шикарные делала! Помнишь шаль, которую у тебя для выставки взяли? Кстати, ты чего не ешь? Кофе же остывает.
- На заказ – не хочется, да и времени особо нет. А так, для себя… знаешь, нечем. Желания нет придумывать что-то. Пусто внутри, Наташ, понимаешь? Как будто я… ну, как вот колодец, знаешь, до дна вычерпали – а заполнить нечем. Или кувшин старый, с трещиной, сухой и пустой. Темно, пусто и тихо. Как в танке после взрыва.
Подруга задумчиво посмотрела на нее.
- Марин, по-моему, ты просто с жиру бесишься. Дениска вырос, время свободное появилось, деньги есть. У тебя сейчас все хорошо, вот и маешься дурью. А может, у тебя с Павлом… не того… ну, в смысле - плохо?
- Нет, с Павкой все нормально… как обычно. Ты права, да, - Марина вспомнила, наконец, про кофе, отхлебнула и поморщилась – остыл. - Все хорошо. Квартира есть, ипотеку выплатили. Машина новая. Муж на повышение пошел. На работе все хорошо. Мелкий уже совсем не мелкий, - она улыбнулась, - а самостоятельный и взрослый. Да, маюсь дурью.
- Ну так и займись чем-нибудь! Отвлекись, для себя поживи, наконец.
- Чем?
- Да мало ли!
- Чем, Наташ, чем? Права получила. Вязать уже неинтересно, тем более на заказ, да и глаза быстро уставать стали. Собак терпеть не могу, заводить не буду. Вышивать не люблю. Ездить с Павкой на его сплавы – возраст не тот.
- Ох уж, сорок три ей возраст…
- Ну не двадцать три же. И колени болят. Ну и что дальше? Пироги печь, жир нагуливать? Или лобзиком выпиливать?
Они помолчали.
Из набежавших было туч выплеснулось солнце, порыв ветра затрепетал ярким куполом над их головой, рванул со стола салфетки. С утра было пасмурно, но тепло, и они сидели на летней веранде маленького «студенческого» кафе, а не внутри, как обычно. К обеду распогодилось. Сейчас тут почти пусто, большая перемена в ближайших универе и трех колледжах закончилась; вот через полтора часа будет не продохнуть. Впрочем, на качество кофе и выпечки здесь это никогда не влияло.
- Может, тебе к психологу? – неуверенно предложила подруга. – Они, говорят, такие проблемы решают.
- Не смеши мои тапочки, - фыркнула Марина. – Еще к психологам я не ходила. Деньги на ветер…
- Понял, понял, молчу…
- Нет, Наташ, я просто устала, наверное. Выспаться надо.
Подруга прищурилась, глянула насмешливо и сочувственно:
- Проблем тебе, дорогая, не хватает, вот что. Слишком все гладко, вот и расслабилась…
Марина хмыкнула.
- Думаешь? Может быть.
- Ну, так и найди их себе!
- Неохота, - засмеялась Марина. – Это ж шевелиться надо, вставать, искать. А мне лень.
- Да-а-а, - протянула подруга, вставая. – Тяжелый случай. Тут, батенька вы мой, медицина бессильна. Тут разве что кофе спасет, да и то ненадолго.
- Вот то-то и оно, - заключила Марина.
В тот день работалось с трудом, Марина то и дело отвлекалась, в голову лезли посторонние мысли. Наверное, правда устала. Надоело все. Что-то все время отрывало от работы – то солнце светит слишком ярко, то включить кондиционер, то выключить, то залетела откуда-то шальная стрекоза, и Марина долго гонялась за ней по всему кабинету, чтобы как можно аккуратнее поймать и выставить вон, еще стрекозы мне тут не летали. Гора бумаг на столе не уменьшалась, кофе хотелось больше обычного. Бросить бы всю эту мутотень да пойти уже домой, но как бросишь – на носу полугодовой отчет.
Зажралась ты, мать, вот что. Права Наташка, подружка любимая, - с жиру бесишься. Проблем тебе не хватает. Колодец она высохший, подумайте-ка. Забыла, как болел маленький Дениска, как просвета не видела, как домой ноги не шли, черно было в глазах? Тогда, что ли, была не высохший? А как Игорь - Гошка-растрепа, начальник и друг в одном флаконе - это дело с нуля поднимал, и ты ночевала на работе, тоже забыла? А как наехали на Павку с его магазинчиком, и вы выскребали все запасы, выворачивали карманы, занимали по всей родне, чтоб только не убили, чтоб живым остался, какой уж там магазинчик… Навек зареклись с собственным бизнесом связываться. А теперь – несколько лет спокойной жизни, ну, относительно спокойной, разве не об этом ты мечтала?
Но почему же раньше-то и шутила, и смеялась, и пела, и такие шали выходили из-под ее спиц – заглядеться можно было, девчонки на работе в очередь выстраивались – где оно все теперь? Почему, валясь с ног после бессонных ночей, могла она за пятнадцать минут выдать на-гора свежайшие булочки – на ужин сыну и мужу, а теперь – пылятся без дела купленные на заказ в каталоге формы и сковороды? Где оно все… в зеркале – скорбно поджатые губы и потухший взгляд - старость, что ли? Так ведь всего сорок три…
Колодец пустой, тоже мне. Работай давай, нечего дурью маяться. Вот не сдадите всем коллективом отчет, будут вам и проблемы, и чай со звездами.
До конца работы оставалось немногим больше часа, когда в бухгалтерию зашел шеф. Пошутил, как обычно, с девочками, учинил разнос бестолковой молоденькой операционистке, потом зашел к Марине. Странно, подумала она, обычно Игорь, если что-то нужно, сам ее вызывает. Непривычно рассеянным взглядом обвел ее всегда аккуратный, чисто прибранный кабинет, постоял у окна, провел ладонью по листьям фикуса в углу (жутко надоел, все руки никак не доходят выставить его к девочкам, а себе насажать уже, наконец, нормальных фиалок). Однако что это сегодня с начальством такое? Выпил, что ли, вчера на встрече с немцами лишнего?
Шеф протянул листок с размашисто, от руки написанными строчками.
- Марина Станиславовна, проведите как спонсорскую помощь.
Марина вчиталась в небрежно нацарапанные буквы, подняла голову.
- Что это? – спросила с удивлением. – С каких пор? Или я чего-то не знаю? Игорь Сергеевич, вы же сами сказали: до конца года никаких излишеств. Или у нас неучтенная прибыль намечается? Где средства-то будем брать?
- Найдем где-нибудь, - махнул рукой шеф, – там надо – копейки. А на будущий год, Бог даст, выделим под них отдельную статью.
- Фестиваль народных ремесел... гм.
Она поднялась, обошла стол, остановилась перед шефом. Внимательно посмотрела в глаза.
- Гоша, зачем тебе это? Ты меценатом заделался? В бюджете дыра на дыре.
Он тихонько вздохнул. Осторожно сдвинул с заваленной бумагами столешницы часть папок, сел на край, закурил. Помахал рукой, разгоняя дым.
- Марин… кому бы другому, а тебе врать не буду. Это мне надо, понимаешь? Все я знаю и про дыру, и про кризис. Надо так.
- Что-то случилось? – взгляд ее стал жестким.
Шеф помолчал.
- Ленка у меня… задурила. Связалась, понимаешь, с наркоманом. Любовь-морковь, я его спасу, и прочие глупости. Парень вроде и не дурак, но… сама знаешь.
Марина кивнула. Еще б не знать. Первый муж, царствие ему небесное, убедительно доказал ей, что наркоманы бывшими не бывают.
- Ну, вот… еле отвадили. Его родители увезли лечиться куда-то, а моя дурища рыдает-разливается, не знаем, как и отвлечь. Еще ладно, до беды не дошло у них, а то б и вовсе… А тут набрела она где-то на ребят, которые народными ремеслами занимаются… игрушки там всякие самодельные, украшения, с миру по нитке всякого… знаешь, я посмотрел – неплохие вещи, и на продажу есть. Ну, и вроде как-то ожила, заинтересовалась. Мы с матерью по своим каналам проверили – там все чисто, да и вообще народ талантливый. А у них фестиваль каждый год, вот они Ленку и вовлекли. Теперь она бегает, глаза загорелись, про дурака своего не вспоминает, а я уж не знаю, куда плевать и как дышать, чтоб не сглазить. Ну, ты же понимаешь, я им десять фестивалей организую, раз они ее вот так… да последние штаны продам, блин. Марин, я все знаю, но тут ведь и правда немного нужно.
Теперь шеф почти умолял ее, говорил отрывисто и хрипло, и сердце ее сжалось от жалости.
- Ну, что ты, Гош, как маленький, в самом деле. Надо так надо, о чем разговор. Проведем, выкроим… первый раз, что ли? Тебе, может, помочь чем?
- Не бери в голову, Бублик. Справлюсь.
Уже уходя, обернулся, блеснул улыбкой.
- Кстати, ты бы, может, съездила к ним, на фестиваль этот. Там правда интересно. Рукодельности всякие, ты же раньше увлекалась. Не пожалеешь. Через две недели, на выходных, в Запасново. И недалеко.
Вечером сын стукнулся к Марине ВКонтакте. После обычных ежедневных «Как дела?», «Ты поел?» и «Что на работе?» кинул ссылку: «Мам, я тут такое нашел. Погляди, куклы ручной работы. Тебе интересно будет».
Прихлебывая сладкий чай, вяло кликнула мышкой. Посмотрела на открывшиеся фотографии и улыбнулась. Вот же дает Бог людям таланта, руки из нужного места и взгляд на мир. Яркие костюмы, изящные, почти живые личики – каждое со своим выражением. Золушка с веником. Хозяйка Медной горы. Принц и нищий. Вот молодцы же! Коты – как живые, смешные такие, каждый со своим характером. Яркие, светлые – солнечные блики в серой монотонности дней…
Кстати… а забавно! По ссылке на страничке одного из мастеров Марина вышла на сайт. Это, кажется, то самое, куда Игорь звал. Фестиваль народных ремесел, 13-14 июля. Гм. И недалеко. Еще раз гм. Может, и правда съездить?
Над большой, очень большой, диаметром в полкилометра поляной волнами плыли голоса, смех, мелодично звенели бубенчики, плескалась музыка – в основном, «живая», не в записи, где-то слышна была песня. Марина бродила от стенда к стенду, от палатки к палатке, вертя головой направо и налево, то и дело останавливаясь у понравившихся прилавков. Было на что посмотреть, право слово. Шум, многоголосье, смех.
И ведь что удивительно – народу вроде бы много приехало, а суеты никакой. Когда они с Павкой искали, где бы поставить машину, место свободное нашли с трудом, ближние стоянки заняты, пришлось остановиться подальше, у самой воды. А они еще думали, брать или не брать с собой палатку. Теперь вот придется уходить на ночевку почти за полкилометра, а с утра возвращаться обратно. Ладно, по лесной дороге – не по солнцепеку, да и у воды, может, получше будет.
Добираться было несложно – организаторы этого фестиваля народных ремесел (как выяснилось потом, с ними сотрудничают даже городская театральная мастерская и завод по производству посуды из соседней области) выбрали хорошее место в пятидесяти километрах от города, у реки. От федеральной трассы – всего три километра по нормальной насыпной дороге, есть места и для машин, и для стоянок туристов. Марина подумала про себя, что эту поляну надо бы запомнить: Пашка - любитель рыбалки и походов, раньше они часто выбирались на несколько дней летом в лес, и с маленьким Денисом, и одни. Впрочем, он наверняка знает, на сплавы-то ходил, а река тут одна, мимо не пройдешь.
Но как все продумано – толпы нет, организаторы умело направляют людские потоки от площадки к площадке, все расписано: мастер-классы, представления, состязания. И сегодня, и завтра с утра до позднего вечера работают обучающие мастерские для всех желающих. Вон собрал возле себя зрителей кукольный театр: сцена, полог, занавес, все, как у больших. Вот бородатый улыбчивый гончар объясняет секреты мастерства, предлагает попробовать всем желающим сотворить что-то своими руками. Рядом загорелая женщина-художница показывает, как разрисовывать посуду; терпкий запах краски смешивается с ароматом дерева от соседнего прилавка. А выпечки сколько! Пирожки в двух местах пекут прямо при вас, пахнет на всю округу – обалдеть. А там усадила ребятню за плетение бисером девушка в расшитой народной рубашке. Детей, кстати, довольно много – и не только среди зрителей, есть и среди мастеров. Русские, скандинавские, восточные, северные узоры, танцы, песни, посуда, украшения – все слилось в один пестрый узор.