Сев в кресло самолёта он сразу заснул. Уже много лет он привык засыпать быстро везде, где это было возможно. Инстинкт разведчика говорил ему о том, что с ним что угодно может случится. И даже где угодно, но только не в самолёте. Это слишком рискованно, поэтому спецслужбы всегда стараются избегать проводить свои операции в воздушных судах.
«Да и что, собственно, волноваться, – успокаивал он себя, – прошло уже столько лет после его исчезновения тогда, из пригорода Мюнхена. Меня уже давно похоронили». Думая так, он подсознательно ощущал, что пытаясь обмануть самого себя, ему это плохо удаётся. Потому что он знал: «Моссад» никогда ничего не забывает и не прощает.
Только изменённая до неузнаваемости внешность и прошедшие годы могли как-то его успокоить. Он заснул и до самой Вены не просыпался.
Такси быстро доставило его в офис нужной компании. Заходя в офис, он по привычке резко обернулся и внимательно всё осмотрел вокруг. Всё спокойно!
– Здравствуйте, господин Залевский! – не без труда выговорила его имя секретарша без талии.
– Здравствуйте! – ответил он и заметил, что помимо талии на теле этой худощавой женщины отсутствовала и грудь.
– Проходите! Господин Локамп ждёт вас.
За столом сидел пожилой мужчина и сквозь очки внимательно рассматривал документы.
– Честно сказать, господин Залевский, я думал, что это шутка. Здравствуйте!
– он встал и протянул руку.
Они поздоровались.
– Присаживайтесь! Вы не будете возражать, если при нашем разговоре будет присутствовать мой сын? Он руководит юридическим отделом нашей фирмы.
– Нет, я не против, – сказал он и стал удобно усаживаться в кресло.
«А он почти не изменился за эти годы, – подумал он, – только полысел немного».
Зашёл приятный молодой человек.
– Познакомься, Георг, это господин Залевский!
– Клод, – он протянул руку и заглянул в глаза молодого Локампа.
– Очень приятно, Георг!
– Садитесь, господа! – Пригласил их Хельмут. – Итак, с чего начнём?
– Видите ли, господа! Наш фонд является негосударственной структурой и я хотел бы многие нюансы наших сегодняшних договорённостей оставить без фиксации где-либо! Поэтому я предлагаю проехать куда-нибудь за город и, гуляя по улочкам какой-то деревушки, всё спокойно обговорить!
Сын с отцом переглянулись.
– Вы не волнуйтесь! Всё это законно! Просто некоторые наши меценаты желают остаться инкогнито. А для этого нужно исключить любую возможность утечки информации. Вот и всё! Вы, например, где живёте?
– Мы? – опешил Хельмут. – Мы живём в пригороде!
– Вот и прекрасно! Поехали в пригород. Там всё и обговорим.
Залевский встал, приглашая собеседников сделать тоже самое. В полном недоумении они вышли, сели в машину и поехали в Пайербах. Всю дорогу Залевский восхищался пейзажами и много рассказывал о Лондоне. Когда подъехали, он попросил остановиться возле небольшого кафе.
– Вы не возражаете выпить кофе? Ну и прекрасно! – сказал он, не дождавшись ответа.
– Итак, друзья мои, – начал он, приглашая их пройтись после кафе, – речь идёт двадцати пяти миллионах долларов.
Глаза у Хельмута и Георга выкатились в изумлении.
– Не удивляйтесь, господа.
Залевский подвёл их незаметно к памятнику советским солдатам. Он пристально стал вглядываться.
– Слепнёв Андрей Никитович, – прочитал он на чисто русском, глянув на Хельмута и Георга.
– Откуда вы… да кто вы такой, в самом деле? – Хельмут покраснел.
– Тише, господа, тише! Я знаю эту историю с вашим чудесным спасением. Мало того, я прекрасно знаю его жену. Елену Денисовну Слепнёву. А также его сына и дочку.
– Господин Залевский! Вы могли бы перестать говорить загадками?
– Да, господа! Я бы мог вам всё рассказать, но не имею права. Прошу вас выслушать меня внимательно и не перебивать. Всё, что можно – я вам расскажу. Присядем?
После того, как они спокойно присели, он продолжил.
– Я не знаю Георг, рассказывал ли вам отец, но вы являетесь внуком Адольфа Гитлера!
– Да, я знаю об этом. Но в нашей семье предпочитают об этом не вспоминать.
– Понятно, но дело, видите ли, в том, что ваш отец, Хельмут, попросил одного господина, позаботится о вас. И озвученные мной двадцать пять миллионов долларов и есть та забота, которую мне нужно каким-то образом вручить вам.
– Нам ничего от него не нужно. Это кровавые деньги! Мы их не возьмём! – Георг встал.
– Сядьте, молодой человек! И не кричите! Вы не на митинге. Тем более что я очень сильно рискую, согласившись встретиться с вами. Я может быть никогда и не предложил вам эти деньги, но судьбы переплела всё таким образом, что я помимо этого обещания, я дал обещание ещё одному человеку. Жена Андрея Слепнёва меня очень попросила узнать судьбу её мужа. И я согласился! Кто мог знать, что выполнение этих двух просьб будет связано между собой! Мне даже в голову не могло такое прийти. И когда я распутал историю Андрея Слепнёва, то просто онемел от того, что именно он спас сына и внука Гитлера от пули фашиста!
– Да, вы правы, Клод! Или как там вас на самом деле зовут.
– В те годы я был Куртом.
– Так как вас называть?
– Называйте меня по паспорту – Клодом.
– Да, очень странно всё это. И вы себе не представляете, как мы сожалеем о том, что Андрей погиб. Но что мы можем сделать теперь? – Хельмут задумался. – Дать денег семье Андрея?
– Они не возьмут, узнав кто вы на самом деле! – Залевский тоже задумался. – Знаете что? У русских есть такая традиция: поминать умерших на могиле выпитой водкой с хлебом. Давайте и мы его так помянём?
Прохожие оборачивались на трёх мужчин, которые пили русскую водку из стаканов, прямо посреди городка. Ещё больше недоумения у них вызывал стакан, наполненный водкой, который стоял у подножия памятника погибшим советским солдатам. Сверху стакан был прикрыт куском чёрного хлеба.
Глава вторая. Орёл. 1992 год
– Вадим Андреевич, вас к телефону, – сказала секретарша, заглянув в мой кабинет.
– Да, Слепнёв у телефона! Когда? Завтра к десяти в главное управление? Хорошо! Буду!
– Лена! – крикнул я в полураскрытую дверь. – Главбуха и главного инженера ко мне!
Когда оба приглашённых зашли и присели я закурил.
– Завтра меня вызывают в Москву, так что, Виктор Степанович, утром планёрку проведёшь без меня. Валентина Сергеевна! Подготовьте командировку и выпишите мне аванс. И пошлите кого-то купить мне билет на вечерний поезд.
– А по какому вопросу вызывают? Не знаете?
– Ничего не сказали! Уж во всяком случае не хвалить! Это точно!
На следующее утро, заходя в кабинет управления, я не был уверен, что меня не снимут с должности. Все эти годы, руководя различными подразделениями министерства, я был уверен в том, что всё делаю на благо страны. После того, как министерство ликвидировали, я не был уверен уже ни в чём.
– Присаживайся, Вадим Андреевич!
– Судя по тому, как ты меня по имени отчеству назвал, разговор будет неприятный, – попытался я провести разведку боем.
– Ты знаешь, наверно впервые тебя интуиция подвела. Мы с тобой прошли весь Север, и ты никогда не ошибался. И только твой взрывной характер виноват в том, что в этом кресле сейчас сижу я, а не ты!
– Ладно тебе, Сергей Анатольевич! Вспоминать будем вечером! Если конечно пригласишь домой!
– Приглашу! Вале уже сообщил! Она нас ждёт к семи!
– Ну, а вызывал зачем? Не для того, чтобы водки попить?
– И для этого тоже! Не поверишь – выпить не с кем! Так чтобы по душам поговорить! Как-то изменились все с этой перестройкой и ускорением.
– И всё-таки, что звал? Не тяни!
– Если коротко: одна австрийская компания хотела бы поучаствовать в разработке месторождений в Азербайджане. Там пока неспокойно, но скоро, как все уверяют, Алиев придёт и порядок наведёт. Поэтому капиталисты проклятые зашевелились. У них разведка тоже работает «будь здоров»! Так вот, зная твой опыт работы, они приглашают тебя в качестве консультанта для изучения вопроса строительства трубопроводов и разработки месторождений.
– А почему меня?
– А хрен его знает! Я сам сначала удивился. А потом прикинул – ничего удивительного. Ты у нас и Ухту, и Вуктыл стоил. Потом Уренгой, Таймыр, Ямал. Орденоносец, в конце концов! Кого, как не тебя? Так что иди сейчас к моему заму, берите переводчика, созванивайтесь и чеши в Вену!
– В Вену?
– А ты забыл, что столица Австрии – Вена?
– Я думал в Азербайджан лететь, а тут Вена! У меня же там отец погиб в сорок пятом! Понимаешь, Серёга! Неужели я смогу попасть туда?
– Сможешь, если анкета пройдёт! Ладно, давай занимайся, а вечером встречаемся дома!
В голове стучало так, как будто началась артподготовка перед наступлением. «Срочно звонить! Срочно звонить!» – только это теперь звучало в голове. Только это теперь было главное.
Уже ночью, во сне, ко мне пришла мама.
«Ну, вот, сынок, поезжай! А то отец тебя заждался! Только землицы не забудь!»
Глава третья. Вена. 1993 год
Переговоры шли очень сложно. Представители западных компаний настаивали на заключении соглашения о разделе продукции до 2024 года. Представители Алиева из Азербайджанской Государственной нефтяной компании пытались добиться снижения этого срока. Никто не хотел уступать. Аргументы по окупаемости проекта и приведённые расчёты не помогали. Меня отозвал в коридор глава делегации и через переводчика попросил подумать о том, как можно придти к компромиссу, чтобы все стороны были удовлетворены. Я объяснил ему, что единственным путём для заключения соглашения участниками образовывающегося консорциума "Азербайджанская международная операционная компания" является принятие концепции создания «Южного коридора».
– Но ведь это утопия! – возразил мне он.
– Да, это утопия! Но с этой идеей Азербайджан получит в руки рычаги воздействия на членов консорциума. Пусть эти рычаги будут для них как бонус! Мы то с вами знаем, что этот проект практически невыполним!
Он задумался и потом похлопал меня по плечу.
– Хорошая мысль! – сказал он и зашёл в зал переговоров.
– Объявляется перерыв для консультаций, – объявил он.
Все стали покидать зал. Я подошёл к представителю австрийской компании и объяснил, что мне надо съездить в Пайербах.
– Там могила моего отца! Он погиб…
– Я знаю, – ответил он через переводчика. – Мы знаем эту историю. Мало того, вам будет сейчас предоставлена машина и переводчик, чтобы вы туда съездили. Только скажите одно: что вы сказали председателю?
– Я ему сказал, то, что восточный менталитет нуждается в том, чтобы чувствовать себя в роли победителя. Вот я ему и предложил возродить химеру «Южного коридора». Пусть они почувствуют себя главными. А вы сделаете то, что даст вам возможность более четверти века качать деньги из этой страны.
– Не зря нам вас рекомендовали, Вадим! Машина и переводчик в вашем распоряжении. Вечером деловой ужин. Это на ваше усмотрение.
Дорога показалась вечностью. Мне даже не хотелось рассматривать всё вокруг. Главное было скорее доехать. Мои спутники видимо чувствовали это и даже не пытались со мной разговаривать. Когда мы подъехали к памятнику, у меня пересохло в горле.
Возле плиты лежал большой букет гвоздик. Я подошёл и стал жадно вчитываться в список павших. Знакомая фамилия имя и отчество подкосило мои ноги. Я опустился на колени, а затем упал к подножию памятника.
– Папа! Боже мой! Папочка! Вздрагивая, я не стеснялся своих слёз. Только потом, когда слёзы закончились, я оглянулся и увидел, как вокруг меня собрались люди. Все стояли молча и вглядывались в моё лицо.
Я встал и подошёл к выбитым на камне именам. Указав на фамилию Слепцов, я громко сказал:
– Майн фатер! Майн либе фатер хир!
Достав из кармана платок, я вытер слёзы. Вспомнив о матери, достал из кармана пакет с землёй. Земля с могилы матери падала на землю могилы отца. Так они встретились.
Я отошёл и присел на лавочку. Рядом со мной присел пожилой мужчина в шляпе.
– Наконец ты, Вадим, смог выполнить волю матери! – сказал он.
Я не сразу понял, что он сказал. Я только кивнул, и вдруг меня осенило, что я знаю этот голос. Посмотрев на него, я пытался вспомнить кто это, но не смог. Он протянул мне бутылочку с водой и стакан.
– Это вода! Попей! – сказал он мне.
Я выпил и тут же вспомнил. Он был совсем другим. Но голос!
– Курт?
– Да, это я! Но называйте меня, пожалуйста, Клод! Что сильно изменился?
– Да!
– Это пластическая операция. С тех пор, как я покинул ваш дом, мне пришлось много пережить, Вадим. Прошу прощения, Вадим Андреевич!
– Как вы здесь? И откуда… Господи! – я закрыл лицо руками. – Фотография! Как же я не догадался! Мама рассказала нам всё перед смертью. И теперь эти переговоры… Это всё вы?
– Я пообещал твоей маме! Теперь я спокоен. Ты вполне достоин своего отца. Я выполнил все свои обещания. Ты знаешь, Вадим, почему-то именно в конце пути возникает желание выполнить то, что ты пообещал сделать. Ты не поверишь, но это ещё не всё!
– Что не всё?
– То, что ты принёс родную землю на могилу отца – это ещё не всё! Я должен познакомить тебя ещё кое с кем.
– Кто же ещё?
– Только давай, чтобы у тебя не было потом никаких вопросов, мы отпустим твоих сопровождающих и машину. А я тебя потом отвезу в гостиницу.
– Ладно!
Я подошёл к переводчику и сказал, что встретил соотечественника, который меня доставит в гостиницу. Они уехали. Подойдя к скамейке, я увидел, что возле неё стоят два человека и пристально смотрят на меня.
– Познакомься, Вадим! Это Хельмут, а это Георг!
Глава четвёртая. Пайербах. 1993 год
– В тот день мы спрятались в пустом брошенном доме. Кругом шли бои. Из Вены мы ушли, так как наша квартира оказалась разбитой. – Хельмут вытер пот со лба и продолжил. – Сначала нас подвезли на попутной машине, а потом пришлось идти пешком. Здесь было тихо, и мы решили переждать весь этот кошмар. Вечером приготовили покушать на костре и расположились на ночлег. Дом был большой. Хозяева видимо спешно бежали, поэтому в доме было всё: и постель, и одежда, и даже немного еды. Забравшись в погреб, я нашёл две бутылки вина. Рано утром я вышел во двор и тут же почувствовал, как в спину упёрся холодный ствол автомата. Мне закрыли рот и ввели в дом. Вся семья оказалась под прицелом этих скотов. Они ударили меня и мою жену. Дети заплакали. Они чуть нас не убили. Потом, видимо, решили нас оставить в живых, как заложников. Они сказали принести им еду и вина. Когда раздались на улице голоса русских солдат, они направили на нас автоматы и заставили молчать.
Хельмут вздохнул, и на его глазах выступили слёзы. Через минуту он продолжил.
– Ваш отец ни на секунду не раздумывал, когда стало понятно, что фашисты всех расстреляют. Он накрыл своим телом всех нас и в последний момент затащил под себя Георга. Когда бандитов убили, Андрей ещё был жив.
– Он даже спросил у меня по-немецки как меня зовут. – Георг глянул на меня.
– И я ему сказал, что меня зовут Георг. После этого он улыбнулся и умер.
– Мы похоронили его здесь! – Хельмут показал на место возле памятника. – Потом пришли солдаты и стали выгружать здесь трупы солдат, погибших в округе. Набралось около ста тел. Наш главный переписал фамилии тех, кого опознали и у кого были документы. Документы Андрея забрал командир, но мы успели узнать его имя.
– В конце сорок пятого мы были на приёме у военного коменданта. Он пообещал вам всё сообщить. Мы попытались узнать ваш адрес, но почему-то нам никто не мог его дать. Генерал всё-таки нашёл нас и тихонько сообщил, где жил Андрей. Так мы узнали о вас. – Георг достал из кармана пачку аккуратно сложенных бумажек.
– Это квитанции об отправке писем вам. – Хельмут посмотрел на меня. – Вы получали их?
– Нет! Мы не получили ни одного. – Я взял и прочитал адрес отправки. Всё было правильно написано. – До нас не дошло ни одно письмо.