Степан проследил взглядом, как вышколенный слуга-британец молча и быстро забрал пустой стакан из-под сока и уволок его в дом, и улыбнулся:
– В деньгах есть масса преимуществ. В смысле, не в деньгах, как таковых, исходя из определения, данного в экономической теории, а в большом количестве денег, если они имеются в наличии. Вот был бы я бедным, точно так же корячился бы и мыл пустые стаканы за кем-то, а не плавал бы в бассейне!
– Нет, деньги – это не «средство, выражающее ценности товарных ресурсов, участвующих в данное время в хозяйственной жизни общества, универсальное воплощение ценности в формах, соответствующих данному уровню товарных отношений», деньги – это безмерное, всепоглощающее счастье, которого лишено девяносто девять и девять процентов населении Земли.
Степан снова нырнул и снова проплыл всю длину бассейна целиком под водой.
– Чем я не человек-амфибия? – он посмотрел на пальцы рук и ног, представив на мгновение, что там выросли перепонки. – Типа, новый герой комиксов, столь любимых американцами! Кстати, а это мысль! Можно зарегистрировать новый персонаж и вывести на рынок «Мистера-рыбу», «Мистера-тритона», Мистера – черную жабу» и вперед – косить бабло механической косой!
Степан представил, как «рыбное» («тритонье» или «жабье») издание становится новым хитом среди помешанной на комиксах публики, нетривиальные персонажи с ластами постепенно захватывают умы и сердца недалеких граждан «самой свободной страны в мире», и через год его приглашает на CNN сама мадам Опфра Уинфри, и между ними завязывается примерное такой диалог:
– Здравствуй, мистер Надомников! Очень рада видеть тебя у себя!
– А уж как я рад, Опра, так и словами не передать!
– Что ж, отлично. Значит, наша радость взаимна, и поэтому мы можем прямо сейчас перейти к делу.
– Конечно, конечно, Опра, давай прямо сейчас, как ты и сказала, перейдем!
– Итак. Весь мир захватил твой захватывающий комикс-персонаж «Ластоногий окунь». Даже я не смогла устоять перед его обаянием и приобрела полную подписку журналов с похождениями «Окуня». Скажи, Степан – у вас там в России все такие страшные, как этот жуткий ластоногий злодей? Ты ведь прибыл к нам из России, верно? Настрадался, наверное, настрадался!
– Да, Опра, ты, кончено, права! В России – подлинный ужас. Но ты и понятия не имеешь, какой ужас! Даже в самых страшных снах невозможно ощутить столь страшного страха, коего можно натерпеться, прожив хотя бы один день в этой жестокой жуткой северной стране!
– Ну, ну, Степа! Не тяни, рассказывай все подробно – наши зрители уже изнывают от нетерпения.
– Так вот, ластоногий окунь – это не выдумка. Такие (и ему подобные) водятся в каждом русском водоеме, поэтому купаться там категорически запрещено. Окуни появились в результате мутации – несколько десятков лет назад тамошние коммунисты активно загрязняли окружающую среду радиоактивными отходами и выбросами химических комбинатов, и вот что в результате вышло.
– А скажи, Степа! В твоих комиксах ластоногие кровожадные убийцы могут менять физический размер своих тел по своему желанию, и поэтому они спокойно проникают в дома граждан через водопровод – сначала уменьшаясь до объема дождевой капли, потом – вырастая примерное до длины, ширины и высоты гигантского тунца (только с ластами). Массовка и приглашенные гости интересуются – правда ли, что именно так и ведут себя русские прототипы, ведут подло, коварно и совершенно человеконенавистнически?
– И даже еще хуже! Они проникают в дома честных обывателей не только через водопровод, но и через канализацию – иногда и с дождем. Ты, Опра, правильно сказала, что окуни могут уменьшаться до размеров капли. Сделав это, они с потоками воздуха поднимаются в небеса, а потом планируют прямо в спальни, забираются женщинам между ног и творят там (между ногами) жуткие дела.
– Ужас, форменный ужас! А если вместо женщин ластоногие окуни натыкаются на мужчин, что тогда происходит?
– Что, что! Форменное отргызание мужского достоинства одним движением мощных челюстей!
– Страсть! Боже, какая страсть! – Опра инстинктивно закрывается руками, Степан сидит с торжествующим видом, из-за кулис выбегают переодетые окунями местные криминальные элементы и начинают бросаться на операторов и режиссера программы. Кругом визг и паника, Степан нарочито медленно покрывается чешуей, уменьшается в размерах и взмывает с потоками воздуха в облака. Успех, считай, ему обеспечен!
– Красота! – Степан громко фыркнул, засмеялся и полез из бассейна. – Особенно красива последняя сцена – такого фурора на телевидении у них еще не было. И, кстати, от мысли раскрутить Человека-амфибию я реально не отказываюсь, через пару лет вспомню о нем обязательно!
Он прошел внутрь виллы и встал под душ – смыть хлорированную воду бассейна прежде чем идти завтракать. Затем обтерся насухо, облачился в шорты до колен, рубашку-поло и проследовал в обеденную залу. Разогретый завтрак уже стоял на столе, Степан привычно щелкнул пультом от телевизора, переключившись на новостной канал местного телевидения, и принялся уплетать вкусный английский пудинг.
Согласно телевизору, жизнь в Калифорнии текла своим чередом. Она целиком и полностью замыкалась на калифорнийских же проблемах, лишь изредка упоминая потуги федерального правительства и федеральных органов власти сделать чего-то там.
«Вчера в приватном концерт-холле Джона Клуни состоялся благотворительный вечер с участием звезд Голливуда и поп-знаменитостей.
Гости дегустировали новые парижские кулинарные веяния: омаров под клубничным соусом, экологически-пастеризованные трюфели и утку, фаршированную анчоусами (в свою очередь фаршированных мягкой карамелью от шефа Панадрополуса)».
«Вице-мэр Сакраменто выступил с претензиями к заместителю прокурора штата на предмет его очевидной предвзятости по делу строительной корпорации «Калвин и сыновья». Эта корпорация не только является влиятельным и очень ответственным застройщиком, но и ведет крупные социальные проекты – поддерживает фонды поддержки малоимущих, менеджирует природоохранные изыскания в штате, жертвует часть прибыли на исследования глубокого космоса и водных запасов, которых, как известно, не слишком много».
«Погода на сегодня и завтра ожидается замечательной. Светит солнышко, наружная температура позволяет сказать: «Выходите смело на прогулку и берите с собой детей и жену или мужа!», осадков, цунами и разрушительных смерчей не ожидается, словом – не уикенд, а концентрированная красота!»
«Из политических событий. Набирает обороты избирательная кампания. Состоялись дебаты между претендентами внутри консервативной и демократической партий, дебаты были зажигательными и совсем нескучными. Вскоре и нашему штату придется решить, кого делегировать на общефедеральный уровень – чтобы наш кандидат проявил себя во всей красе и с пользой для штата».
– Ну, разве это новости? – Степан пожал плечами и выключил телевизор. – Ни тебе взрывов домов от воспламенения газа, ни тебе аварий с многочисленными жертвами, ни тебе перечисления врагов, которые замышляют против отечества очередное коварство – скукота! Немудрено, что от такого тоскливого новостного фона мозги аборигенов превращаются в кисель и не способны мыслить актуально и критически!
Степан не торопясь доел пудинг, закусил его свежей выпечкой с яблочным повидлом и под горячий утренний кофе решил ознакомиться с новостным мейнстримом в стране родной.
– Нужно же быть в курсе всех событий! – он включил подручный ноутбук (тот, что всегда под рукой) и зашел в Интернет. Разница во времени между Питером и Калифорнией – одиннадцать часов, так что сейчас на родине почти десять вечера. Итак, итоги дня:
«Коллекторов загонят в рамки»,
«Главы Забайкалья и Карелии получили по заслугам»,
«Маккартни дважды лишили вечеринки «Грэмми»,
«Студенты мира судят президента США»,
«Водочникам перекрыли кран»,
«Киев сам себе вредит колесами»,
«Водители готовятся сушить бензобаки»,
«СМИ: Меркель хочет и не может»,
«В Ярославле из-за взрыва рухнул подъезд жилого дома»,
«Землю захватят беспилотники и еда из 3D-принтеров»,
«Вскрылись интересные подробности о «даче Сердюкова»
– Вот это я понимаю! – Степан удовлетворенно откинулся на спинку высокого обеденного кресла (творения калифорнийских мебельных дизайнеров). – Сразу родиной запахло, и чувствуется жизненный напор и способность противостоять нехорошим новостям. Главное, мне здесь не расслабиться до такой степени, что по приезду домой не смогу в Интернет заглядывать – по причине вечного нервоза от заголовков.
Степан допил кофе и поднялся к себе наверх – на очередную веранду (только без выхода во двор и в бассейн).
– Ну и? – спросил он сам себя вслух. – Какое-таки решение на сегодня нужно считать правильным?
– А правильным будет вот что! – внезапно мелькнула идея. – Почему бы не попробовать прикинуться бедным и нищим и просто выбраться в город – прогуляться по местным помойкам – типа бесцельно? Вдруг, удастся познакомиться с кем-нибудь из местных и непринужденно поболтать? А что, это мысль!
Степан ощутил прилив внутреннего вдохновения – и было отчего. Скука иноземного существования иногда становилась непереносимой. Он здесь – словно дорогая птица в золоченой клетке гигантского объема: у него все есть, он может делать, что хочет, его жизни позавидует 99,9999 % населения земного шара, но чем заполнить перманентную пустоту в душе и невозможность поговорить по душам с близким человеком? Ничем! И без вариантов! Не с охраной же и не с британской прислугой пытаться найти общий язык!
– Все, решено! – Степан быстро скинул шорты, надел джинсы и недорогую (самую недорогую из тех, что смог отыскать в гардеробе) рубашку и понесся вниз по лестнице – к выходу с виллы. На полдороге он остановился, вернулся, вынул из тумбочки платиновую карточку VISA, сунул в ее задний карман джинсов (вместе с четырьмя сотнями долларов США двадцатками и десятками) и устремился к намеченной цели.
Собственно, до самого города еще предстояло добраться – вилла расположилась в пригороде, до центра, где есть чем заняться – километров пятнадцать, никак не меньше. Степан, кстати, до сих пор не знал точного расстояния до центра: на машине – минут десять небыстрым темпом, а вот сколько в километрах – да бог его знает!
Степан неторопливо шел к выходу, прикидывая, как он убедит охранников сегодня оставить его в одиночестве и не беспокоить своим назойливым присутствием.
Охранники свято чтили завет Арсения Петровича – а он гласил: «Его единственный наследник всегда и везде должен быть защищен. И если Арсений Петрович узнает, что кто-то из охраны манкирует своими обязанностями, не сносить бедолаге головы». И стоит заметить, что после островной эпопеи с Верой решимость охранить Степана от всякого сброда у Надомникова-старшего только усилилась.
– В кассу! – Степан вспомнил старенький анекдот из цикла про Владимира Ильича Ленина: «Скажу жене, что пошел к любовнице, любовнице скажу, что пошел к жене – а сам на сеновал: учиться, учиться и еще раз учиться!» – Вот и я сейчас: скажу одному охраннику, что поехал с другими, а другому – что поехал с первым. Или лучше поехал сразу с двумя! Короче, понятно.
Степан подошел к большим кованым воротам, преграждающим доступ во двор виллы, и решительно нажал на кнопку внутреннего интеркома:
– Слушаю босс! – динамик немедленно откликнулся.
– Антон, открой! Я уезжаю в город, со мной – Пестрый и Иван!
– Ясно, босс! – в голосе Антона послышались нотки сомнений. – Так они, вроде, никуда не выходили и не уезжали. В противном случае, я бы их видел!
– Они уже снаружи! – Степан скроил суровое лицо. – Хороша охрана, не в курсе, что по периметру творится! Ну, открывай быстро!
– Слушаюсь! – Антон отключился, створки ворот разошлись в сторону, выпуская Степана.
– Так-то лучше! – Степан вышел наружу и с интересом осмотрелся кругом. Он попытался представить, что чувствует шальной прохожий, случайно оказавшийся перед его виллой. Ощущение было, как надо. Жилище богача со всеми атрибутами, ломиться внутрь без приглашения – опасно для жизни.
Степан прошел по дороге до ближайшего поворота, стремясь как можно быстрее выбраться из зоны обзора видеокамер. До самой последней секунды он ожидал резких криков с той стороны забора, визга шин и появления за спиной почетного эскорта мордоворотов. Но не случилось.
Кстати, военная хитрость. Недавно, случайно оказавшись в здании бизнес-школы, Степан приобрел новую SIM-ку и вставил ее в новый телефон (и об этом не догадывалась ни одна живая душа). Именно этот телефон (с вбитыми уже в память контактами) он взял с собой – в случае необходимости он сможет связаться с кем нужно, но сам останется вне зоны досягаемости.
Минут через десять торопливой ходьбы Степан вышел на широкое шоссе, сориентировался и повернул в сторону города. Время от времени он вскидывал большой палец вверх в характерном американском жесте – типа, подвезите, кто может! Ему доставляло реальное удовольствие идти вот так – по виду, обыкновенный студент, МЧ, не обремененный заботами.
Рядом остановилась машина. За рулем сидела девушка (или молодая дама). Степан улыбнулся.
– Здравствуйте, добросите до города? – спросил он, максимально пытаясь говорить без акцента. По крайней мере, пытаясь уменьшить свой русский акцент, который, как утверждают янки, бьет им по ушам словно дубиной.
– Садись! – девушка указала на сидение рядом с собой. – Ты откуда, красавчик?
– Из Польши! – Степан не нашел ничего лучше, чем представиться поляком. Он решил, что в случае чего русская речь сойдет за польскую. Хотя, если бы у него было время подумать, он бы, наверное, выбрал чеха или словака. Беспроигрышно – ни один американец не сможет сказать, на каком языке говорят эти народы.
– Польша? – переспросила девушка. – Беженец? От войны спасаешься?
– Угу! – Степан утвердительно кивнул, еле сдерживая смех. Будучи в Питере, он был наслышан (и начитан) о том, насколько граждане США недалекие. Но истинное положение вещей с американским образованием и кругозором оказалось еще хуже. – Америка – самая лучшая страна в мире, приютила, обогрела, теперь учусь и скоро получу гражданство!
– Отлично! – девушка протянула ему руку. – Меня зовут Джулия. Я из «Гринписа». Волонтер, активист! Тебя как зовут?
– Симон! – Степан брякнул первое, пришедшее на ум. – Симон Шульц! Из Вроцлава.
– Вроцлав? – Джулия с трудом повторила незнакомое название. – Это город или деревня? Кстати, у вас там города есть? Польша – это ведь где-то в Азии?
– Не! – Степан отвернулся к окну, чтобы смахнуть слезы с глаз. Его натурально душил смех – так, что и говорить было тяжело. – В Европе, рядом с Россией.
– А ну тогда понятно! – Джулия нервно передернула плечами. – Понятно, почему у вас война. Россия – брр! Эти русские варвары только и делают, что убивают другие народы. До сих пор не пойму, почему наше правительство и наша армия не даст им по зубам. Заслуженно, я считаю!
Степан не ответил – он всеми силами боролся со смехом, и борьба требовала от него напряжения всех сил.
– Знаешь что! – через полминуты Джулия решила, что пауза в разговоре уж больно затянулась. – А давай сейчас поедем к нам, у нас заседание ячейки «Гринпис», и ты расскажешь девчонкам и парням, что на самом деле происходит в Польше. Расскажешь про кассетные бомбы, напалм и прочие зверства. Думаю, нам всем будет полезно узнать о европейских делах поподробнее! И, кстати, сделаю тебе комплимент – я именно так и представляла поляков! Ты красив, а они не могут быть некрасивыми – ведь их название произошло от красивого американского имени Пол. Пол Робертс, Пол Стендердсон, Пол Чуххонски! Правда, я права?
– Конечно! – Степан глубоко задышал, подавляя очередную смешинку, решившую проявить себя, и серьезно кивнул. – Название «Польша» довольно современное, и за образец мы взяли именно Пола! А откуда у тебя такие впечатляющие знания о нашей истории?