БОЧАРОВ РУЧЕЙ
1.
Раннее утро, сижу на веранде и смотрю на ту часть южного неба, где на рассвете исчезают звезды, и силуэты черных кипарисов обретают цвет. Различаю темные ветви, протягивающие треугольные кисти вертикально вверх, и эти древесные «руки» светлеют на моих глазах. Вот поднятую выше всех «ручку» золотит первый солнечный луч, но утренний художник не останавливается, он необыкновенно щедр, и золотые краски хлынули по могучим стволам всё ниже и ниже.
А когда мне достанется сияющего золотишка? Опять в последнюю очередь, когда придет время прорисовывать корни на дне оврага. Уж птицы исполнят утренние гимны, лягушки спрячутся, собаке плеснут в миску, чтобы перестала тявкать – и тут увижу солнце я. Оно придет ко мне сквозь узор из вьющихся нитей загадочного для любого северянина растения под названием киви.
Я знаю, я вместе с киви так встречаю солнце каждый день.
Но еще очень рано, поэтому под исчезающими звездами я ничего не вижу и слышу лишь первые посвисты проснувшихся дроздов и голоса охранников, спрятавшихся за веранду, чтобы покурить на рассвете. О чем они сегодня?
- Хорошо мы вчера оттянулись, - говорит кто-то кому-то.
- Не хуже, чем те члены, - отвечает кто-то кому-то.
- Какие члены? – не понял кто-то кого-то.
- Не помнишь этого анекдота?
- Нет.
- Встречаются в понедельник члены политбюро. Хорошо мы на выходных оттянулись, говорит Брежнев.
- А, вспомнил.
Голоса перешли на интимный уровень громкости, поэтому я не могу разобрать слова, сказанные полушепотом, кто и как в службе охраны оттягивался на прошедших выходных. Мужчины засмеялись и затихли, до меня доносится лишь дым сигарет после глубоких затяжек. Вкусного аромата в молекулах их табака не чувствую, значит, сегодня дежурят ребята простые. Пару дней назад поутру из-за веранды несло жженым медом и ладаном. Генерал, наверное, стоя в карауле, баловался сигариллами.
Когда перестают шептаться охранники, я вновь слышу, как у веранды журчит ручей. Тот самый, Бочаров, в Сочи. Чуть ниже по его течению резиденция Батьки – президента Белоруссии, а вверх по течению – нашего, российского. От веранды и до самой вершины холма, где садится и взлетает вертолет – «наша» земля, ниже веранды вдоль дорожки – батькина. К нему вертолеты не летают.
А море у них общее, только подходы к нему с разных сторон холма. У президентов много общего, но пдходы, так сказать, не совпадают.
Андрей говорит, что Батька в своей резиденции давно не появляется, а жаль, хотел бы ему Андрей от лица «местных жителей» сказать пару слов. Вот наш, например, российский, обнес свою резиденцию стеной, но дорожку к морю оставил доступной для местного населения и гостей города. Батька, когда строил свою резиденцию, тоже обещал не закрывать этот единственный короткий путь к пляжу на весь здешний бочаровский околоток. Местные поверили, не беспокоились, радовались пониманию их нужд и потребностей. Туристы приезжали, ходили купаться, наслаждались - от веранды до моря всего двести метров вниз по берегу ручья. А однажды поздней осенью поперек ручья бам – железная ограда и шлагбаум. И рядом часовой – стой, стрелять буду. Туристы на следующий год по весне приехали на известные им квартиры, а к пляжу – в обход полтора километра. Да через холмы по пересеченной местности. Пока дойдешь, ласты на спине взмокнут. А обратно – только на такси, потому что сил никаких уже нет.
Хорошо, что таксисты недорого берут: добросить с пляжа до вершины холма – 100 рублей. А потом из такси можно выйти и катиться к дверям квартирки на своих двоих, быстро семеня ножками по асфальту на крутом спуске.
Не сдержал Батька слово, которое молвил Андрею лично. Поэтому у Андрея к нему имеется пара слов, но он мне не сказал, каких. Я примерно догадываюсь, каких, однако, понимаю, что никакими словами ситуацию пока не исправишь. Время должно пройти, много времени, прежде, чем исчезнут часовые на дорожках к морю. И вновь местные начнут радоваться, а приезжие - наслаждаться.
Соседи-президенты у меня подобрались не случайные - вполне соответствуют моей родословной: предки у меня белорусы, они из под Витебска самоходом отправились за Урал. Я хоть и сибирский валенок - россиянин в третьем колене, но откуда предки сделали стартап в даль светлую, не забываю.
Колено, кстати, затекло. Надо тихо встать, не гремя лавкой по струганному полу, и спуститься к ручью – там стриженый газон, там стук шлепанцев по пяткам уходит в землю.
Живу здесь неделю и до сих пор не покидает меня ощущение, что это не я, не мне, не со мной и вообще такого быть не может.
В пяти метрах – дача «начальника». Здесь президента России все называют начальником. А белорусского президента – просто Батькой.
Где я, а где «начальник» России? А вот я, уже проснувшийся, стою у ручья, а метров через триста, если шагать в шлепанцах горизонтально вдоль по склону в сторону моря, спит начальник. Понятно, что у него и веранда поширше, и газон поглаже, да и домик раз в тысячупяцот больше моего, но… когда начальник проснется, мы будем смотреть на один и тот же кипарис. Вон тот, высокий превысокий, встречающий солнце первым. Его еще Молотов садил, а может, Ворошилов. Члены ЦК и политбюро, которые оттягивались здесь на выходных.
Садили-садили, садили-садили… Людей под корень, а деревья – растут, глядят за склоны гор, ждут солнца.
Как я здесь оказался? Да любой здесь может оказаться. И критерии отбора не очень строгие: не пить и не петь. Ну, еще – между собой не ругаться, не скандалить, не употреблять бранные слова типа мудак, выражая свои оценочные мнения. Проще говоря – вести себя прилично и не орать. Есть и еще штук двадцать «не» по административной линии - не быть под следствием, подпиской, в розыске, в составе, в списках, на заметке, на крючке и так далее.
Соответствуете? Приезжайте. Все остальные – посторонние. То есть, добро пожаловать - катись колбаской по Малой Спасской. На местном сочинском диалекте – по улице Инжирной. Резиденция нашего президента в городе Сочи находится на улице Инжирной, если кто запамятовал, где протекает Бочаров ручей.
Деревянный домик с верандой у ручья можно арендовать у Андрея, хозяина недвижимости. Главное – любить парусный спорт, море, ветер, волны. Андрей – чемпион морских парусных регат. Я ему написал, что очень люблю морские волны, но в связи с возрастом, вынужден предпочитать пешеходные прогулки. Он дядечка отзывчивый, ответил мне, что такие прогулки вдоль ручья – очень полезны, его маме уже далеко за семьдесят, но она легко преодолевает спуски и подъемы, короче, пригласил в гости. Только попросил приезжать пораньше, до начала сезона, потому как после 7 мая к нему на все лето приедут жены и дети его друзей-спортсменов, которые отправятся на очередную многомесячную океанскую регату.
Везет мне на спортсменов!
Немного погодя мне пришло официальное приглашение: не судимы да не сидите будете – можете покупать билеты и вылетать. И пометочка в приглашении – с супругой. А она у меня заслуженный учитель, до июля – консультации, экзамены, дипломы.
Я ей дал хороший совет: сказать на кафедре, что мужа приглашают на какую-то важную встречу в Бочаров Ручей и непременно с супругой. Этого достаточно, чтобы при любой запарке отпустили хоть на месяц, хоть навсегда. И не ошибся бы, но она постеснялась сеять в головах коллег тайные знания о картах курортного города, козыряя «джокером» у ручья. Педагоги наши очень стеснительные, хотя горбатятся, как шахтеры. Впрочем, те тоже молчаливы и скромны.
Супруга передвинула занятия со студентами для одних на «пораньше», для других на «попозже» и оказалась свободна с 23 апреля по 7 мая. Вот мы и побежали покупать билеты. А как прилетели, сразу сели на веранду и поняли, где находится рай – две тысячи километров к югу от Тюмени, двадцать минут в таксомоторе через весь город на запад от Адлера, затем вниз по улице Инжирной, железная калитка с бронзовыми виньетками, кнопка, звонок, замок, привратник распахивает дверь, встречая нас улыбкой под сенью пальмовых ветвей: «Я – Андрей».
Эх, вот так бы встретили меня, когда придет черед, на той вершине, что за облаками! Где продают туда билеты, сколько стоит эконом-классом, на сколько дней откладывается рейс?
Наш-то рейс из Тюмени откладывали пять раз в Рощино и два раза во Внуково, может, еще и по этой причине прибытие к месту назначения показалось столь долгожданным.
В двухэтажном деревянном доме для нас нагрета сауна, в душе бьет мощными струями горячая вода, на кухне закипает чайник, а на веранде – распускаются листья киви. Ё-моё, как красиво!
- Андрей, покажи, где море.
- Пойдемте на второй этаж.
Там тоже, оказывается, веранда, но оттуда пальмы во дворе уже не кажутся высокими, а ветви кипарисов не столь густы.
- Где?
- Чуть выше стены.
- Так это облака.
- Нет, это море, - Андрей смеется над впечатлениями новичков.
У меня в голове не укладывается, как море может быть выше стены за верандой.
- Чем выше наблюдатель, тем выше морской горизонт, - поясняет Андрей.
Эх, равнина я равнина. Или как я еще себя называю – рванина на равнине. Дальше верхушек своего сосняка вокруг моей дачки под Тюменью ничего никогда не вижу. Глаз отвык от дальних линий горизонта. А это ведь действительно море поблескивает в лучах заходящего за холм солнца. На маленькой круглой планете море всегда выше наших крохотных стен на земле.
- Кстати, Андрей, а какой высоты стена резиденции Бочаров Ручей?
- Я не мерил.
- Метров шесть?
- Больше.
- Ё-моё, - понимаю, что стена перед верандой очень даже не маленькая.
- А резидент на месте? – продолжаю спрашивать.
- Какой резидент? – Андрей меня не понял.
- Называется – резиденция, значит, тот, кто в ней – резидент, - выстраиваю я логистику развития мысли вглубь смысла однокоренной лексики.
- Не, - смеется Андрей, - начальника пока нет.
- Хозяина или начальника?
- Хозяин был один и давно, сейчас – просто начальник.
- Понятно. А когда будет?
- Через неделю.
- Скажете нам, когда начальник прибудет?
- Сами поймете.
Замолкаю: зачем задавать много вопросов человеку, который живет в пяти метрах от особо охраняемого объекта. Я же не из Америки.
- До вас у меня три туриста из Америки жили, - начинает говорить Андрей как раз в ту секунду, когда у меня в голове мелькнуло словосочетание «шпион из Америки», - они просили показать интересные места, куда обычные туристы попасть не могут. Я их водил, показывал. Даже в горы ездили – в самом начале апреля были очень теплые дни, почти летние. Если интересуетесь, я могу и вам кое-что показать, но тяжело будет, и снаряжение специальное придется брать.
Я даже спасибо забыл в этот момент Андрею сказать, настолько удивлен был тонкой настройке собеседника на ход моих потаенных мыслей.
- Не, мы с супругой только гулять вдоль моря по набережной запланировали. Дышать воздухом, набираться сил.
- До «Ривьеры» отсюда – семь километров. Перед олимпиадой стройка началась, дороги встали, на машине добираться в центр два часа, а пешком – я за час добегал. Для здоровья - попробуйте.
- Обязательно, конечно, завтра же попробую, - обещал я Андрею в день прилета.
На следующий день мы с супругой, во-первых, спали до обеда на втором этаже наших деревянных апартаментов, а во-вторых, дождь накрапывал. Так и просидели до вечера на двух своих верандах меж зарослей киви. Она наверху – с видом на море, я внизу – у ручья. А он странный, этот ручей. Идет дождь – а напор воды остается прежним, ручей не переполняется и не выходит из берегов. Закончился дождь, ну, думаю, сейчас с гор поток хлынет, как в Туапсе, там, когда дождь уже закончился, город только начинает погружаться в мутные потоки.
Ничего подобного. Хоть дождливая погода, хоть солнечная – он как журчал на одной ноте, так и продолжает потихоньку побулькивать у веранды. Может, разгадка равномерности звучания кроется в омуте, который Андрей оборудовал между хозяйским домом и гостевым. Омут круглый и обложен плитняком. Ручей сначала впадает в этот ландшафтный прудик, а потом водопадиком льется через камни и бежит дальше. Мини-водохранилище гасит скорость потока. Интересно, а у начальника такой есть? Полагаю, Андрей там, за стеной, идею стабильного журчания подсмотрел.
Вдоль этой стены мы с супругой в последующие дни наползались и набегались вдоволь. Утром идешь-идешь на холм, идешь-идешь, стена всё никак не заканчивается. Подъем крутой, лавочек нет, постоишь, дух переведешь и дальше. Первые ворота в стене прошли, вторые, ну, наконец-то третьи – там, где стена неожиданно из плоской бетонной плиты над головами вдруг превращается в массивное каменное строение с колоннами в стиле дворцов профсоюзов и домов культуры. Судя по тому, что две прямые линии огромных высоких кипарисов упираются именно в эти ворота, когда-то они были главными и, значит, повидали немало трудящихся из ЦК ВКПб.
До вершины холма остается совсем немного: резиденция позади, сейчас начнется цепочка добротных красавцев-коттеджей, а там и до политеха рукой подать. Когда мы приползаем к остановке «политехнический институт», план пешеходной прогулки резко меняется:
- Хватит, натерпелись, - говорю я с хрипом в голосе.
- Согласна, - отвечает супруга, и вскоре мы катим к центру Сочи на «четверке» или «семерке» - беленьких микроавтобусах, в которых на этой почти конечной остановке всегда есть место для двоих.
2.
Маршрут прогулки по главному курорту страны «прогульщики» прокладывали в первый раз интуитивно, с учетом санитарной ситуации в человеческом организме. Вышли у «Ривьеры», а куда двигаться дальше, подсказали «органы» - в туалет.
Но где он в этом парке развлечений? По всем аллеям стоят мальчики и девочки в солдатских пилотках, поздравляют, дарят красные цветочки, с 15 апреля тут атмосфера праздника великого 9 мая, в парке уже атрибутика соответствующая и настроение приподнятое, а мы молодежи в ответ на поздравления и цветы – где тут у вас нужду справляют? Нехорошо, некрасиво. Поэтому улыбаемся «пионерам» и стреляем глазами по указателям – ищем буквы латинские и символическую парочку: он в брюках, она в юбке.
Ага, есть! Вот корабль пиратский, вот табличка со стрелочкой, идти надо туда, куда мужик одноглазый своей саблей показывает. Идем строго по курсу, справа – розарий, слева – тир. Намек понимаем: товарищ, не промахнись! Товарищи не промахнулись.
Вышли из заведения, ну что, а теперь - гулять, так гулять? Я сразу из сортира -в тир. Супруга мои слабости знает, она хоть и делает мне замечания, что я без очков ни одной мишени не увижу, но потратить 150 рублей на 10 выстрелов не отговаривает. А я прошу парня за полкой с прикладами для начала подвесить мне бумажное «яблочко» с циферками на кругах – для предварительной пристрелки.
Щелк, щелк, щелк – парень приносит бумажку: в «десятке»- дырка. Остальные – на ближних радиусах. Парень оживляется и по случаю праздника зажигает мне бесплатно три свечи – гаси, дед!
Щелк, щелк, щелк – ни одна не погасла. Не поймал я фитилек на мушку. Без упора стреляю, на весу держу в руках винтовку, а коленочки то дрожат. Да и самого покачивает. Да и глаз слезится от напряжения. Расстроился, одним словом.
- Сейчас мы их за тебя, дед, погасим, - парень берет винтовку в одну руку, другую руку убирает за спину и с вытянутой руки, почти не целясь, щелк – одна свеча погасла. Щелк, щелк – нет огоньков.
- Ух ты, супер! – реагирую я по привычке беззвучными «значками-эмоциями» из социальной сети. А потом громко и по-нашенски: «Красиво, блин. Молодец!».
- Ты тоже, бери на память, - он протягивает мне мишень с дыркой в «яблочке», - хорошо стреляешь.
У меня настроение хвостом к верху – я, конечно, не ветеран Великой Отечественной, и вообще, можно сказать, начинающий пенсионер, но когда молодежь оказывает пожилым людям какие-то знаки внимания – приятно. Гуляем дальше.
«Фотография на память совершенно бесплатно» - слышим эту фразу на центральной алле, на боковой, слышим от пожилого дяди с огромным фотоаппаратом на животе и от худой маленькой девочки в блузке-гимнастерке с крошечной камерой в ладошке. Около нее останавливаемся, чтобы все-таки уточнить: бесплатно – это как гречневую кашу у солдатской кухни или как обычно, то есть, как сыр в мышеловке?