Комментарий к Глава 20.
Любимые читатели!
Я жду ваших отзывов) Мне же надо знать что вам нравится, а что нет)
Спасибо за внимание)
Ваш Ангел)
========== Глава 21. ==========
Вчера я приехала в Капитолий. План Гейла заключался в том, что мы втроем (Я, он и Даяна) едем сюда в гостиницу его дяди. По его словам это единственное место, где нас искать не будут. Что, кстати странно. Если гостиница дяди, то тот с легкостью может сообщить сестре местонахождение сына. Так что идея провальная. Хотя, кто знает.
Комната здесь роскошная. Но мне все равно. Каким бы большим не был номер, какой бы мягкой не была кровать, сколько бы здесь не было прислуги и техники, которая делает все то, что не может делать прислуга, мне все равно здесь тошно. И дело даже не в воспоминаниях, хотя они тоже влияют. Дело в том, что рядом нет Пита. И никого родного. Ладно, почти никого. Приехала Джоанна, которой я позвонила еще из поезда. Без нее бы моя крыша точно поехала.
Гейл проводит все время с Даяной, а я ревную. Очень сильно. Нет, я не люблю его, просто мне обидно. Раньше Гейл был только со мной. Я привыкла, что, когда мы рядом, то нам больше никто не нужным, мы напарники на охоте, лучшие друзья на Луговине, брат с сестрой, когда кому-то нужна помощь, а теперь появилась эта Даяна, а я исчезла для Гейла. Я очень за него рада, но… теперь я понимаю, что чувствовал Гейл, когда я была с Питом.
В первую же секунду прибытия в гостиницу я попросила телефон и набрала номер Пита. Разговор, мягко говоря, не удался. Сначала он не понял кто это, что дало мне время быстро все рассказать. На мои нелепые, сумбурные объяснения я услышала злое, яростное, ненавистное: «Ты мне больше не нужна» и короткие гудки.
Эти слова я прокручивала в голове второй день. Я даже ночью не спала, во рту и крошки не было. Хотя было бы неплохо уже пообедать, ведь моя голодовка навредит ребенку, и я снова его потеряю.
За два дня я пришла в норму. Даже стала радоваться жизни. Если так подумать, то пока что в моей жизни ничего страшного не происходит. Мама не знает, где я, следовательно, не сможет заставить меня выйти за Гейла. Я подружилась с Джоанной и пока в Капитолии вряд ли останусь одна, даже на минуту.
Еще я подумала, что не стоит переживать из-за Пита. Когда-нибудь помиримся. Я люблю его, он любит меня, просто сейчас очень злится и думает, что ненавидит. Джоанна предлагала рассказать ему о ребенке. Но я отказалась. Либо Пит будет думать, что это ребенок Гейла и возненавидит и его, и меня. Либо он будет думать, что ребенок его, но тогда останется со мной только из-за него. А мне такого счастья не нужно. Я хочу, чтобы он был со мной, потому что любит, а не потому, что ребенку нужен отец.
С утра пораньше звонит телефон. Первый порыв швырнуть его в стену. Сонно потягиваюсь, вытаскиваю руку из-под одеяла и, не отрывая головы от подушки, прижимаю телефон к уху.
- Здравствуй, милая, - слышу женский голос. Мама. Не особо хочу с ней разговаривать, но вместо того, чтобы положить трубку, просто молчу. – Китнисс, прости. Просто вы с Гейлом всю жизнь вместе, вот мы и подумали.., - неловко начинает говорить мама, но я тут же ее перебиваю.
- А подумать о том, что и он, и я довольны своей жизнью? Что и у него, и у меня есть человек, которого любим? Об этом вы не подумали? – я больше не могу удерживать в себе то, что держала три дня. – Мам, – я пытаюсь говорить спокойней. – У меня есть Пит и мне хорошо с ним.
Перевожу дыхание. Теперь можно не переживать днем и ночью о том, что мама узнает где я и насильно заставит выйти за Гейла. У нас, хоть и сменилась власть, но обычаи по поводу брака остались. Ребенок остается с тем, с кем хотят его оставить родители.
Я слышу, как маму кто-то зовет на том конце провода по имени.
- Прости, мне пора. Прости, если сможешь, - короткие гудки. Я теперь смогу вернуться в Двенадцатый.
Как отреагирует на все это Пит? Что я ему скажу, когда вернусь? А, может, он увидит меня и сразу поймет, что я не врала во время нашего последнего разговора, что действительно мне нужен только Пит. Буду надеяться, что так.
Проходит несколько дней, и вот я иду по знакомой дорожке, ведущей в деревню победителей. Еще несколько метров и я открываю дверь нашего с Питом дома. Моя летняя обувь стоит в коридоре, значит, Пит не решил меня отсюда выгнать. Кстати о нем. Я буквально врезаюсь в него. Сначала неосознанно отступаю на пару шагов и замираю. Пит тоже. Мы уставились друг на друга. Пит, наверное, не ожила меня здесь видеть, а я просто счастлива, что могу стоять рядом. Поддаюсь внезапному порыву и обнимаю его. Секунда, две, три. Пит стоит все так же. Его руки не обвивают мою талию. Он не рад меня видеть и, даже, не пытается скрыть презрение в глазах. Я вновь отступаю на несколько шагов.
- Не прикасайся ко мне, - цедит он сквозь зубы. С его губ вот-вот слетит еще что-нибудь, но его прерывает телефонный звонок и он идет в другую комнату за телефоном. Перевожу дыхание. Стараюсь не расплакаться. Я заслужила такое отношение. Ведь столько времени он терпел мою любовь на камеру и дружбу в жизни. Потом мой звонок от мамы. Теперь моя очередь страдать.
– Здравствуйте. Вам, наверное, Китнисс к телефону? – слышу голос Пита из соседней комнаты. Больше чем уверена, что это мама. Отлично. Не буду с ней разговаривать. Никогда в жизни. И ни за что. – Со мной поговорить? – удивленный голос Пита. А вот это уже что-то новенькое. Что она хочет ему сказать?
Не хочу подслушивать и выхожу из дома. Сейчас раннее утро, но я все-таки решаю заглянуть к Хеймитчу. Медленно перебираю ноги по едва заметному слою ноябрьского снега. От холодного ветра слезятся глаза, хотя, я не думаю, что дело только в ветре. Поднимаюсь по скользким ступеням и, как обычно без стука, открываю скрипящую дверь.
В первую очередь меня удивляет то, что в доме идеальный порядок. После то, что здесь нет никаких запахов. Как после долгого проветривания, но тут не холодно. В доме у моего ментора чисто, тепло и… не знаю… уютно. Так было пару раз, лишь, когда приезжала Эффи. Лениво перебирая ноги, направляюсь в гостиную. Провожу ладонью по полке, висящей вдоль стены. Не пылинки.
То, что я видела, зайдя в комнату, повергло меня в шок. На диване сидел Хеймитч, совсем рядом Эффи. Все бы ничего, но они целовались.
Наша Эффи ничуть не изменилась. Все тот же яркий парик, на этот раз он сиреневый. Одежда и макияж в тон.
- Здравствуй, солнышко, - ироничным голосом приветствует меня Хеймитч. – А где муженек? – интересуется он. Слезы сами по себе начинают течь из глаз и я, развернувшись на пятке, стараюсь уйти как можно дальше от ментора, который все время бьет по самому больному. Пролетаю мимо Пита, который, судя по всему, направляется туда, откуда я бегу со всех ног. Все равно. Сейчас я хочу одного.
Я хочу поесть сырные булочки. Стоп. Кажется, я только что страдала по поводу Пита и всего, что связанно с нашей ссорой. Хотя, с другой стороны, я не ела со вчерашнего вечера.
Через полчаса на пороге вырисовывается Хеймитч. Я стою и мою посуду, а ментор молча садится за стол и начинает жевать хлеб. Меня снова тошнит и, не сказав ни слова, направляюсь в ванную комнату. Через полчаса мне, наконец, полегчало и я с невозмутимым видом продолжаю делать то, что делала.
- Солнышко, а ты часом не беременна? – интересуется Хеймитч.
- Откуда ты знаешь? – спрашиваю я, в ответ слышу лишь смешок. Вот я идиотка! Надо было спросить: «С чего ты взял?». Тогда бы он думал, что нет, а теперь…
- Почему Питу не скажешь? – в его голосе я слышу упрек. Наверняка думает, что ребенок от Гейла. Какое ему вообще дело? Хотя, за время нашего знакомства он заменил отца и мне, и Питу, так что вполне имеет право задавать такие вопросы.
- Он мне сегодня даже «привет» не сказал. С чего бы вдруг мне рассказывать ему что-то? – интересуюсь я, но сама прекрасно понимаю, что причина не в этом. Не знаю почему, но я уверенна, что Питу покажется, будто ребенок Гейла. Тогда он уедет куда-нибудь, и я вряд ли когда-нибудь увижу моего мальчика с хлебом.
- Ну, он же отец. Он имеет право знать. Или все-таки не он? – подозрительно спрашивает Хеймитч. Я утомленно закатываю глаза.
- Конечно же Пит! – вскрикиваю я.
Решаю сделать яблочный пирог. Когда-то Пит научил меня. Вкуснятина такая получается, что пальчики оближешь. Хеймитч еще некоторое время надоедает вопросами, но вскоре уходит.
Знала бы я, что все это время возле окон с уличной стороны стоял Пит, держала бы язык за зубами, но нет. Я более-менее честно отвечала ментору на вопросы и, ничего не подозревая, делала пирог.
Комментарий к Глава 21.
Жду ваши отзывы) Они для меня бесконечно важны)
Спасибо за внимание)
Ваш Ангел)
========== Глава 22. ==========
Ближе к десяти часам вечера я села пить чай. Взяв свою любимую кружку, устроилась в углу стола. Пока я наслаждалась исходящим от кружки теплом, ко мне подсел Пит. Сердце бешено забилось. Что он скажет? Будет молчать или накричит? Я попыталась себя успокоить, не подавать вида, что что-то не так.
Что бы хоть как-то себя успокоить я встала, взяла в руки нож и принялась нарезать хлеб. Одно неловкое движение, и порезан не хлеб, а мой палец. Слышу, как Пит встал со своего места и направился ко мне. Разворачиваюсь.
Не говоря ни слова, он берет пораненную руку в свою и переворачивает так, чтобы посмотреть на ранку. Стараюсь дышать ровнее, но это получается откровенно плохо. Он так нежно взял мою руку в свою. А может мне показалось? Вряд ли.
Теперь, Пит аккуратно обрабатывал порез, а я внимательно следила за каждым его движением. Я готова смотреть куда угодно, лишь бы не в его глаза. Почему?
Потому, что я боюсь того, что я там увижу или не увижу. Я боюсь, что там будет злость, ярость, презрение, ненависть. Или, что я там не найду прежнего тепла, любви. Я нервно сглатываю.
- А где я буду спать? – я пытаюсь говорить ровно, скрывая дрожь в голосе. Смотрю в его глаза, которые еще пару секунд смотрят на мой палец. Сейчас он клеит на рану лейкопластырь. Его взгляд метнулся вверх настолько неожиданно, что я даже не успела посмотреть в другую сторону.
- Я постелил на диване, - тихо говорит он, а я резко выдергиваю свою руку из его и направляюсь в зал. Действительно, на диване лежит подушка и одеяло.
Ужасно злюсь. Не на него, на себя. А чего я ждала, что приеду и он тут же примет мне с распростертыми объятиями? Нет, Китнисс, ничего просто так не бывает.
- Китнисс, подожди, - слышу из кухни голос Пита, а затем приближающиеся шаги. – Я себе постелил! – говорит он, разворачивая меня за плечи к себе лицом, так как я всеми силами пыталась от него отвернуться. – А ты будешь спать на втором этаже. На кровати, - он, наконец, отпускает мои плечи.
Нет, это дом Пита, поэтому на диване буду спать я. Решительно подхожу к дивану и демонстративно ложусь спать.
Сна ни в одном глазу, но я продолжаю делать вид, что очень устала и вот-вот погружусь в сон. Пит тем временем сел на соседнее кресло и принялся смотреть на меня. Это я чувствовала отлично. Не могу, когда на меня кто-то смотрит. Даже если этот кто-то Пит.
Так я точно никогда не засну. Во-первых, Пит сидит рядом, во-вторых, и спать-то не очень хочется. Но, если я не буду этого делать, то придется поговорить с Питом, к чему я сейчас не готова. Еще немного повертевшись, я приподнимаюсь на локте и, преодолев себя, смотрю в упор на Пита.
- Может, хватит? – довольно-таки грубо говорю я. Пит вопросительно смотрит на меня. – Может быть, хватит на меня так пялиться! – уточняю я. Пит пожимает плечами и с таким же спокойным видом берет книгу с журнального столика. Так-то лучше. Как это ни странно, я сразу засыпаю.
Поезд, который везет меня и Пита из родного Дистрикта в Капитолий. Он проносит меня мимо знакомых лесов, которые медленно превращаются в незнакомый пейзаж. Я прикладываю ладонь к стеклу, как будто прощаясь с Дистриктом-12. В этот раз, наверное, навсегда.
Поезд уносит меня и Пита на 76 Голодные Игры. Мне этого никто не говорил, но я знаю. Последний раз посмотрев на леса, которые кормили наши с Гейлом семьи, я направилась в вагон-ресторан, где меня уже ждал Пит.
Мы довольно-таки долго сидели. Мы не разговаривали. Нет, не потому что кто-то на кого-то обижен. Потому, что мы вынуждены вернуться на Арену и убить друг другу. В этот раз вряд ли удастся выбраться с Арены даже кому-то одному. На глаза навернулись слезы, и я закрыла лицо ладонями. Надо успокоиться. В прошлые два раза удалось вырваться более-менее живыми. Может, и в этот сможем. Хотя, кого я обманываю.
Сквозь мерный перестук колес поезда послышался довольно-таки резкий звук. Я посмотрела назад, откуда доносился скрип. Окно поезда было распахнуто, а рядом стоял взволнованный машинист. Я тут же вскочила на ноги.
- С тормозами неполадки. Через несколько километров поворот и, если мы хоть немного не снизим скорость, то слетим с рельс, - бесцветным голосом произнес машинист, а я резко выдохнула. Медленно, но верно до меня дошло, чего он хочет. Мы выпрыгнем в воду. Но, скорее всего, мы умрем от удара о воду или полетим не туда и ударимся о рельсы.
- Вместе? – шепотом спрашивает Пит, и его рука тут же касается моей ладони. Другого выхода нет. Надо рискнуть. Благо окна здесь широкие и почти что по всей высоте стены.
- Вместе, - решительно отвечаю я и мы подходим к окну. Поезд проносит нас мимо бескрайнего океана. – Раз, два, - я начинаю отсчет. По привычке, на счет три, не сговариваясь.
- Три, - произносим синхронно, тихим шепотом, в надежде, что другой не услышит, что это даст отсрочку еще на несколько секунд. Но нет. Еще доля секунды и вот мы уже летим вниз.
Я не почувствовала ничего, когда достигла воды, кроме холода. Смотрю на свою ладонь. Она пуста. В панике оглядываюсь вокруг и даже ныряю в воду. Никого.
- Пит! – кричу я. Оглядываюсь назад и вижу его. Так быстро, как только я могу, подплываю к нему. И тут же кричу от ужаса потому, что понимаю, что он мертв. – Пит! Нет, только не это! Пит, прошу! Пит!
Только через несколько минут осознаю, что сижу у нас дома, под одеялом и в объятиях Пита, который заботливо меня обнимает и гладит по спине. Сон. Просто ужасный и кошмарный сон.
- Пит, прости. Ты страдал из-за меня. Снова, - еле слышно произношу я, но в комнате тихо, так что он услышал.
- Тебе не за что извиняться, - он целует мен в макушку и еще сильнее прижимает к себе.
- То есть ты меня поверил? – спрашиваю я, утирая слезы.
- Почти… – уклончиво отвечает он. А я немного приподнимаюсь в его объятиях, ожидая его ответа. Он напрягся, но все-таки начал объясняться.
– Просто, сразу после тебя. Мне позвонил Гейл. Затем, твоя мама. Два раза. Но второй был, когда ты приехала. И тогда я засомневался. Может, ты говоришь правду. И я попросил Хеймитча поспрашивать у тебя, а сам подслушал, - последнее предложение было сказано шепотом.
Во мне закипала злость. Вот так он мне доверяет? Вот как он со мной! А где гарантия того, что пока меня не было, он не кувыркался с какой-то бабой? Я же ему верю! Неужели так тяжело поверить сразу мне, а не двум звонкам мамы, Гейла и расспросам Хеймитча?
Пойду я спать куда-нибудь в другое место. Вот только куда? Стоп. У меня же есть свой двухэтажный дом, в котором никого нет. Пытаюсь вырваться их крепких объятий Пита, но не могу.
- Отпусти! – кричу я, но от этого ничего не меняется. – Пит, отпусти, - повторяю я более спокойно. Снова ничего. – Пит.
- Нет, - говорит он спокойно. – Отпустил один раз. Ничего хорошего из этого не вышло. Так что успокойся и спи, - он целует меня в щеку. Нежно, аккуратно, с любовью.
Представляю, как он будет любить нашего ребенка. Так же будет целовать его на ночь, поправлять одеяло, укачивать на ручках, чтобы заснул. И я успокаиваюсь.
- Ты будешь хорошим отцом, - шепчу я.
- Да, - мечтательно тянет он. Когда-нибудь у нас будет малыш, - меня немного настораживает одно слово.
- Когда-нибудь? – спрашиваю я. Он же не…