- Так пошли! - предложил Матвей. - Проси справедливости по правде, а не по воровскому обычаю! Я тебе помогу, чем смогу, вместе с тобой суда требовать буду!
Сидор покачал головой, опустив взор.
- Да на Москве любой наш дворянчик мне мои подвиги припомнит. Нет, видно, не будет мне жизни спокойной. Так что извини, боярин, но нам с тобой не по пути.
Он слегка привстал. Матвей тоже приподнялся, не сводя с него дула пистолета.
- Извини, Сидор, но и мне тебя отпускать не с руки. Я прибыл, чтобы тут порядок навести, а на тебя указывают, как на главного смутьяна.
- Да кто ж указывает! - Сидор упал обратно на лавку. - Те, кого я пощипал малость, чтобы их людям было, чем с ними же расплатиться?
- Так ты никак не уразумеешь! - Матвей тоже почти закричал. - Ведь чем ты больше свирепствуешь - тем и они больше лютуют! И нет из этого никакого выхода, кроме как простить друг друга!
- Простить, - усмехнулся Сидор. - Так вот пусть они первыми и прощают. Как спишут недоимки за семь лет - я их тут же прощу.
- "Вот пусть они", - буркнул Матвей, передразнивая пленника. - Вот с этого все всегда и начинают - пусть они первыми.
- А что ж ты хочешь, чтобы я себя сам отдал связанным в руки врагам своим, и надеялся на их милость? Да, может, из них парочка и сыщется, которая меня простит, люди разные бывают. Зато остальные меня по кусочкам разорвут!
- Никто тебе ничего не сделает, - твердо сказал Матвей. - Я обещаю тебе доставить тебя в целости и невредимости, и чтобы суд над тобой был честный и справедливый.
- Надо мной? - выкрикнул Сидор. - А над ними кто суд учинит? Кто с них спросит за трусость их? За жадность? Когда люди с голоду умирали, твой Трифон Иванович явился с них спрашивать! Да пусть благодарит Бога, что одному Митьке тогда башку проломили!
Матвей потупился.
- Все равно, надо с этим как-то заканчивать. А то у вас тут война получается, хотя война уже давно кончилась!
- А что поделаешь, если свои хуже врагов оказались? - пожал плечами Сидор. - Но это все ни к чему. Я же говорю - и в кабаке, и вокруг полно моих людей, так что тебе меня отсюда не вывести. А коли попытаешься - либо сам погибнешь, либо еще и меня пристрелишь. Так что я тебе предлагаю: отпусти меня подобру-поздорову, разойдемся, как старые приятели, и ты меня не видел, я тебя не знаю. Всем хорошо.
- Так скажи своим людям, чтобы нас пропустили, если они не хотят, чтобы я тебя продырявил, - Матвей угрожающе повел стволом.
- Как же я им скажу - мы с тобой тут, они там, - усмехнулся пленник. - Ты бы меня отпустил, я бы и предупредил.
- Ну, вот мы с тобой сейчас вместе за дверь выйдем, - Матвей наконец встал во весь рост, - и ты им объявишь, что, мол, так и так, устал, сдаешься на милость государя. А твои пусть все расходятся по домам. Ведь говорят, они и так у тебя простые люди, мирные?
- Правду говорят, - кивнул Сидор. Он еще что-то соображал, обдумывал, наконец, тоже встал. - Ну, что ж, пошли.
Видно было, что он прикидывает, успеет ли Матвей выстрелить, если сейчас на него броситься, но решил не искушать судьбу. Послушно подошел к двери, приоткрыл ее.
Снова на него напал соблазн: распахнуть дверь, выскочить и захлопнуть ее перед носом противника - но Матвей, угадав его колебания, ткнул стволом в спину.
- Ты бы особо не тыкал им, а то еще выстрелит ненароком, - попросил Сидор, выходя на лестницу.
Горница была почти пустой, но двое сидели на лавках в разных углах. Местные пьяницы - а продавать хмельное разрешалось только за городом, дабы избежать драк - давно разбрелись, или их унесли, - постояльцы спали, и остались только люди Рябого. При его появлении они разом поднялись - и тут же уселись обратно, повинуясь знаку главаря.
- Мы тут прогуляемся, - объявил Сидор негромко. - Я скоро вернусь. Дождитесь меня.
Сидор прошествовал к входной двери, оказавшейся закрытой на засов, по слову Матвея отодвинул щеколду, снова поборол искушение броситься бежать. Матвей взял его под руку, сунул пистолет в бок пленнику и так проследовал с крыльца до калитки в воротах. Надо было бы вывести коня из конюшни, но уж отвлекаться на это точно не было возможности. Матвей решил, что заберет коня потом, или стрельцов попросит сходить, а пока повел Сидора к дому, где сидели Хилков с ратными людьми.
Те уже заметили Матвея с добычей, вышли на порог.
- Берегись! - успел крикнуть один из стрельцов - и упал с пробитой головой.
Сидор попытался-таки дать деру, но Матвей одной рукой ухватил его за плечо, всем телом навалился и повалил на землю, подмяв под себя.
Со всех сторон на них кинулись люди Рябого. Их было человек десять. Стрельцы и Иван Хилков тут же отступили в дом, успев выстрелить два раза.
- А ну, назад! - крикнул Матвей, приподнимая голову Сидора и приставляя к ней ствол пистолета. - Назад, а то застрелю его к чертовой матери!
Он уж и не помнил, когда последний раз так ругался.
Однако, выскочившие люди попятились, видя предводителя в грязи, в опасной близости со стволом.
- Ну, чего встали? - прохрипел Сидор с неестественно выкрученной головой. - Делайте, как он говорит, а то он меня не только пристрелит, но и придушит!
Ворча, разбойники отступили за изгородь. Тут только Матвей заметил, что и впрямь едва не свернул пленнику шею.
- А, извини, - он выпустил его.
- С меня-то слезь, - взбрыкнулся пленник.
Матвей ползком отодвинулся, встал на колени, потом поднялся, все это время не сводя дула с головы Сидора.
- А ты парень отчаянный, - похвалил Сидор. - Ну, поглядим, может, и удастся тебе меня в крепость доставить.
Хилков вновь вышел на крыльцо, оглядываясь.
- Скажи своим людям, чтобы они совсем убрались! - велел он Сидору.
- Ну, совсем они не уйдут, - возразил тот. - Я им не хозяин, у них своя голова есть. Меня, может, и пожалеют, а ради меня - и вас. А уж куда им идти, они сами решают. Может, они вообще тут живут?
- Вот черт! - чертыхнулся один из его людей, и сбоку в проулок стали въезжать конные ратные люди, кто с сулицей, кто с рогатиной - а кто и с пищалями и луками.
На людей Рябого обрушились стрелы, и те отступили, попрятавшись за изгородями.
Разбуженные выстрелами, в окнах стали появляться жители. Кое-кто вышел на крыльцо - но увидев ратных людей, тут же спрятался обратно: воспоминание о погромах было еще слишком свежо.
- Вот и славно, взяли, стало быть, - вперед выехал Трифон Иванович на вороном жеребце, одетый как для битвы: в кольчужном колонтаре, в шеломе с наносником и яловцем, с сулицей в руке и саблей на поясе. - Правду, стало быть, Ванька сказал. Ну, давайте его сюда, дальше мы сами, - он сделал знак двум своим людям, и те быстро стали разматывать аркан, готовя петлю.
- Нет, Трифон Иванович, извини, но взяли его царские люди, так что и судить его будут в царевом приказе, - отозвался Хилков, выходя к Матвею.
- Знаю я, как у вас судят, - нахмурился боярин. - Даст этот лиходей какому-нибудь дьяку десяток рублей - да и отпустят его на все четыре стороны. А мы тут живем. И сколько уже можно страху из-за него терпеть! Повесить его, я сказал!
- Не будет того, пока я жив! - выкрикнул Матвей и вдруг неожиданно для себя перевел дуло пистолета с головы Сидора в лицо боярину. - Хватит вам уже землю нашу на части рвать! Будет, как велено словом государевым! Мы Сидора забираем в Москву, и хватит с вас! Дай дорогу, боярин!
Трифон Иванович грозно сверкнул глазами, не отводя взора от черной дырочки ствола, но не осмелился переть против государевых слуг, дал знак своим пропустить.
- Но поглядим, довезете ли вы его хотя бы до ворот крепости, - усмехнулся он.
Стрельцы вывели коней, своих и боярских, раненого своего товарища уложили на плащ, который растянули меж двух коней, а на лошадь раненого усадили Сидора. Стрельцы успели уже перезарядить самопалы - по настоянию Шеина, ратникам его приказа выдавали кремневые ружья, - и, держа их на сгибе свободной руки, выразительно направили их в обе стороны от дороги.
На крыльце кабака появился хозяин. Ничего не сказал, только молча проводил взглядом длинную вереницу: сперва Хилков, за ним двое стрельцов с третьим в люльке, потом Сидор, за ним Матвей с пистолетом в руке - все верхами; за ними по двое двигались люди Трифона Ивановича, а позади тех, пробираясь вдоль заборов, шли люди Рябого, не смея ни напасть - ни бросить своего предводителя.
До крепости им предстояло одолеть версты две, не больше.
Глава 5. У ворот.
Ворота были еще закрыты, мост через небольшой ров, отделяющий посад от окрестных холмов, убран.
- Светает уж, - Хилков покосился на розовеющую полоску на востоке. - Пора открывать.
- Ничего, подождем, - Матвей оглянулся.
Преследователи их растянулись на несколько сотен шагов, но не бросили своей погони.
- Боюсь, и в крепости нам покоя не будет, - Хилков сделал знак стрельцам, те сняли своего товарища на землю, принялись осматривать его рану. Голова стрельца кровоточила - рану зажали тряпками - но череп был цел, пуля вскользь саданула по лбу.
- Почему? - удивился Матвей.
- Так там сидят все те, кому Рябой поперек горла встал! Кстати, а почему его Рябым кличут? Он же не рябой?
- Говорит, в детстве переболел, а кличка с тех пор осталась.
- Вы с ним и по душам потолковать успели? - хмыкнул боярин. - Слышь, Рябой, как думаешь, что с тобой в крепости будет?
Сидор угрюмо молчал.
- Я тут много чего узнал, - заговорил Матвей. - Думаю, неправильно было бы его наказывать. А то ведь так половину народа надо будет повесить! Сколько обид друг другу учинили...
- Ну, так то когда было, - возразил Хилков. - А ежели кто думает, что вольность продолжается - тому надо объяснить, что он ошибся.
- А Трифону этому Ивановичу не надо? Он ведь самосуд пришел учинить!
- Что ты предлагаешь - нам сейчас вчетвером на его войско броситься?
- А, стало быть, у кого сила - тот и прав, так, что ли? - возмутился Матвей.
- Неправ, но пока не время это доказывать, - спокойно отозвался Хилков. - Ничего, вот попадем в крепость - а там посмотрим, на чьей стороне сила окажется.
- Да не будет воевода с боярами местными ссориться, - горько махнул рукой Матвей. - Ему тут жить. И им тоже. Пока Сидор на свободе гулял, он им был чем-то вроде гвоздя в сапоге. Ну, типа, на то и щука в омуте, чтобы карась не дремал. В общем, приходилось им не так лютовать. А теперь...
- Ну, хочешь, можем его отпустить, - предложил Хилков. - Только он ведь дальше двух шагов отсюда не отъедет. Вон, ждут его уже, - он указал на отряд Рощина, подтягивающийся к воротам и собирающийся саженях в ста от них.
- Чего они ждут-то? - удивился Матвей. - Или думают, мы им отдадим Сидора?
- А куда вы денетесь? - раздался голос из-за рогатки. Ворота открываться не торопились, а над ними появился воевода. - Сдавайте мне своего пленника, я уж дальше сам. В конце концов, от царя мне доверено блюсти закон в моей волости, я и будут судить.
Хилков мрачно посмотрел на Матвея.
- Тут вот какая неприятность, - произнес он, обращаясь к Григорию Андреевичу. - Воевода имеет право суда только в пору войны. А война уже три года как кончилась, так что суд надлежит отдать земским властям.
- Да хотите - я и земским его передам, приказы-то тоже мной набраны, - усмехнулся тот. - Главное, в Москву я его не отдам. Чтобы он там про меня всякие небылицы сочинял. Я ведь знаю, кто на меня челобитную царю написал!
Люди Трифона Ивановича тоже подъехали ближе.
- Ну, что, добрые люди, пора решать! - напомнил боярин. - Сами понимаете, отпустить вас мы бы хотели, да не можем.
- А вот Сидор отпускал даже тех, кто на него показать мог, - печально заметил Хилков. - Даже Ваньку твоего пожалел, хотя тот его предал.
- Ну, зато Ванька его не пожалеет, - Трифон Иванович подозвал холопа, и тот, спешившись, с готовностью стал рядом. - Мы уж и дерево для него присмотрели.
- Хватит, господа! - Хилков вышел вперед. - Вы сами не понимаете, что творите! Мы - посланные государя, вы понимаете? Если мы не вернемся, сюда пришлют других, и не пять человек их будет, а полсотни, сотня стрельцов - так что вам не поздоровится!
- Нам не поздоровится? А нам-то почему? Вас убили люди Сидорки, а мы перебили их и его заодно, и тем восстановили справедливость, - отозвался Трифон Иванович. - Собственно, сразу надо было так поступить, да что-то я призадумался. Ну, а коли и воевода меня понимает - стало быть, правда на моей стороне! Кончайте с ними, ребята! - обратился он к своим людям.
Хилков затравленно оглянулся. С одной стороны был ров, с другой подступали люди Рощина.
- Сидор, на тебя одна надежда! - обратился он к пленнику. - Зови своих людей!
- Да у меня люди не только там, - улыбнулся тот и вдруг, вложив в рот два пальца, протяжно засвистел.
За воротами послышался какой-то гул, и в то же время стрельба и свист стрел донеслись с другой стороны.
- Бегите, хлопцы! - крикнул Сидор.
Люди его, шедшие позади людей боярина, обстреляв противника, развернулись и дали деру в ближайший лес. Трифон Иванович погнался за ними, а воевода уже исчез из ворот, которые со скрипом открылись.
- За мной! - Хилков помчался к спасительным воротам, за ним - стрельцы, Матвей и Сидор.
За воротами открылась причина происшедшего: двое посадских держали воеводу за руки, еще двое рогатинами грозили воротным ратникам, и, наконец, двое последних услужливо открыли своему предводителю вход.
- Ах ты ж, мерзавец! - воевода рвался вцепиться Сидору в горло, но его держали крепко.
- Ратников отпустите, они люди подневольные, - грустно сказал Сидор. - Решать теперь надо, что делать будем.
- Нет у тебя и твоих людей другого выхода, - обратился к нему Хилков, - кроме как с нами на Москву идти.
- Это чтобы вас охранять? - скривился Рябой.
- Он прав, - поддержал товарища Матвей. - Тут вы будете вечно на ножах. А мы в Москву заберем и воеводу, там с ним поступят по справедливости. А сюда нового пришлют. А вы, уж коли готовы бороться за нее, за справедливость - так что бы не делать это по правилам? Я предлагал тебе пойти в стрельцы. Вот и записывайтесь, будете новой полусотней.
- Ну, тут сразу не решишь, - покачал головой Сидор. - С народом посоветоваться надо. Вы как, народ?
- А что? - отозвался один из тех, что стояли возле него. - Как ты скажешь, то и ладно.
- Да, родных да близких у меня не осталось, можно и в Москву, - поддержал другой.
- Ну, так вы передайте там, чтобы собрались, где условлено, - Сидор спешился. - А чтобы воеводу на Москву доставить, это я завсегда! Даже самому не жалко в петле болтаться - если он рядом висеть будет!
- Тогда выступаем немедленно, - Хилков прошелся по посаду до ворот острога, заколотил в них.
- Воевода ваш задержан и будет доставлен в столицу, - объявил он изумленному стрельцу. - До присылки нового воеводы старшим в крепости будет голова первого десятка стрельцов. Как там его? Петр Антипов. Блюсти порядок, службу нести исправно, - и, развернувшись, махнул рукой собравшимся:
- Можем отправляться.
Из города их вышло почти два десятка. Раненого стрельца уложили на подводу, предоставленную сердобольными посадскими, у них же удалось запастись снедью на дорогу. Хилков с Матвеем ехали впереди, Сидор распоряжался своими.
- А не боишься, что удерет? - Иван качнул головой в сторону Рябого.
- Нет. Не век же ему разбойником быть? Может и послужить.
- А что мы дома начальству докладывать будем?
- Да то и доложим. Что первая челобитная, на воеводу, была правдой, а вторая, от самого воеводы - враньем. Вот, и воеводу доставили, как главного виновника.
По дороге к ним присоединялись новые люди, и к тому селению, где они останавливались по дороге сюда, подошла уже почти полусотня.
- А с Сидором-то что делать будем? Куда там на Москве эти разбойничьи хари? Или ты думаешь, они о своих делах забудут, начнут приказам подчиняться?