Леушин Геннадий
Квон-Кхим-Го
Вступление
Книга не содержит подтверждающего исторического сценария.
Смысл есть и отображает всю непревзойдённую, неповторимую стратегию, технику и стиль боевого искусства Хо-с-рек.
Что-то даёт понять, как это было?
Хочется проникнуть за пределы миропонимания, самого откровенного и необходимого.
Есть большой интерес в целомудрии и поэзии всего возвышенного неповторимого мира жизни искусства Дао-СС.
Моя книга чтит и даёт восторг сильного и сразу умеренного смысла.
Искусство, зародившееся в горах неким мастером Танг-Кхве-Го, переполняет силой и его величием всю поднебесную великой необъятной страны Когё-ре.
Ценную рукопись неспроста смог приметить и запросить великий король Ван-Гё-Тай.
История неопределима, волей сильный правитель бесцеремонно оставляет книгу, закрывая великий придел на многие лета.
Пророчество даёт силы и изысканность тому, кто неотвратимо идёт целью война и искусного бойца.
Рукопись находит сильных волей людей, но есть завистники?
Потомок король сохраняет боевое искусство как главную ценность всей жизни.
Сколько интриг?
Тайна гибели мудрого правителя Шань-Су-Бёо таит секреты исчезновения священной рукописи.
Обманутые надежды были неутомимы.
Ока-Йо – жестокий король, как мог долго и упорно её искал.
Увиденная драка у стен дворца насторожила вовсе не его, а юного принца, наследника трона великодушного и уверенного Тое-Сан-Тье.
Буду говорить кратко: знать искусство Дао-СС, ту сокровенную мечту совсем случайно принёс с собой мастер Корейского боевого искусства Квон-Кхим-Го.
Этот воин уйдёт, с ним уйдёт принц!
Пылает безграничная стойкость и воля в душе «молодого» Тое-Сан-Тье.
Он не может знать, что его родственник, а это дядя Су-Тхе-Во готовит и задумал мятеж.
Сценарий охватывает строгую закономерность жизни королей.
Мир переполнен алчностью и высокомерием.
Хрупкая, но уверенная в себе дочь короля Ока-Йо догадывается: отец убит, а брата ждёт неминуемая опасность.
Сохраняя спокойствие, принцесса Чжи-Шань-Ши ждёт своего лучшего и любимого брата Тое-Сан-Тье.
Как чутко я хочу рассказать о любви.
Буду подробно описывать мотивы бескорыстного слова и положение.
Этот персонаж разложен по ступени взаимоотношений трёх граничащих меж собой маленьких королевств: Когё-ре, Сил-ла, Байо-дза.
Возникает взаимосвязь, но какой превратной ценой?
Как сложны мотивы и какая она, гордость?
Война, скорбь, новые причины, взаимодействие?
Что спасает положение, и кто он, воин, ставший учителем Тое-Сан-Тье?
Рассказ больше даёт и охватывает истину и доблесть непобедимого воина.
Мудрость, подчёркнутая королём Тое-Сан-Тье, даёт сил выстоять со злостным и коварным врагом Су-Тхе-Во.
Побеждает добро!
Книга Квон-Кхим-Го и её сценарий вымышлен.
Хочется подчеркнуть и рассказать главное о несокрушимой мощи и силе давно забытого боевого искусства Хо-с-рёк.
Как сильно хочется достичь высот, понять и осмыслить всю тонкую и сразу сложную никем непревзойдённую борьбу.
Правда и смысл всей толстой книги – отражение! Истина изнутри та самая, что не даёт покоя и примирения, я как бы чувствую лик борьбы.
Если нет такой возможности прочесть Хо-с-рёк, пусть будет и останется легенда, ставшая уже правдой!
Квон-Кхим-Го
Страх, бедствие, слёзы и смерть ходили по всей великой стране.
А это Корея, север.
Страна «знаменитого» Хой-Ге.
Отсюда и история о странствующем монахе в соломенной шляпе.
Было бы чем похвалиться.
Тот бы сказал много.
Но у парнишки ничего не было.
Ни крыши над головой.
Ни денег.
Вроде «несмышленый», низенького роста.
Не любил он смотреть свысока.
Много горя увидела его судьба.
Сам отвергнутый.
Был изгнанный.
Кинет камень, отвернётся и пойдёт прочь.
На что ему было надеяться.
Не умел такой сразу сказать, подойти в глаза, объяснить.
Всегда один, ни с кем.
Вроде, и говорил больше сам с собой.
Умел не многое.
Сделает доброе дело и уйдёт.
Кое-что исправит, где подсобит.
Много работает на поле.
Лишнего никогда не попросит.
Казалось, весь мир и вся земля отвергли его.
Нет, не обижался он на людей.
Не было у него «близких».
А провожало его в пути небо.
Соломенную шляпу часто было видно издалека.
Мокрая она или нет, всё же хорошо прикрывала его плечи и голову от дождя.
Чему радовался юноша.
Все бегут в укрытие, а он нет.
Протянет в небо ладонь.
Стоит, вся земля пропитывается от слёз.
Вода течёт по лицу.
Вытрет её и молчит.
Никто не видел его глаз.
Ничто не скрывало его характер.
А прогнать мог всякий.
Дескать, незачем появляться в этих местах.
Шли в след мародёры.
А, схвативши, оставляли.
Отделавши парня вроде кулаком.
Не был он силён.
Вроде ненужный.
Как лишний.
Своё имя произносил утайкой.
Хой-Ге.
Этот Хой-Ге вор, притворщик, бандит.
Так разноречиво боялись люди.
Боролось неуверенное чувство.
Сострадало молодое невинное сердце.
Крой высокого дерева крыша.
Сразу мягкая трава, листва, а от маленького костра тепло.
Не умел он утаить страх.
Не мог больше терпеть боль.
Вроде, на самом краю.
Что ли, в далёком краю бесправия.
Где по дорогам идти опасно.
А то злая болезнь незаметно подойдёт.
Нет сочувствия, стёрлись воспоминания.
Черноволосый.
Длинноволосый.
Черноглазый.
Одежда свободная.
Латаная.
Тёмно-серая.
Говорят, Хой-Ге не возвращался никогда.
Было, кое-кто да накормит его.
Кто-то да скажет откровенно.
Мысль, она находит скитальца сама.
Пробегает и бесследно уходит.
Смотришь на дорогу, изнутри гнетёт страх.
Город Се-ёже не многолюдный, всегда спокойный, тихий, а на этот раз проходил праздничный карнавал.
Говорят, диво он увидел первый раз.
«Остепенённым» вошёл в самые широкие ворота.
Как в этот день ярко светило солнце.
Оказалось столь многолюдно.
«Нет!» – громко крикнул он.
На широкой тропе человек на ходунках внезапно подхватил его за руки.
Неловко Хой-Ге перевернулся вниз головой.
Сразу закружилась голова.
Неуверенными глазами, было, не поверил, как это оказалось легко.
И веретено раскрученной ткани внезапно окутало юношу с самой головы.
Тот подтянутый акробат шёл, приближаясь к высокой лестнице.
А что удивляться.
Народ шёл сюда за подарками.
Приходили увидеть представления.
Кто-то высматривал что купить.
Здесь ловкие акробаты, красивые танцовщицы.
Был человек с лютней.
Жалобно пела она в его руках.
Мелодия грустно затрагивала и менялась с руки.
Хой-Ге не смел взглянуть старому человеку в глаза.
Он сразу сильно устал, а, наверное, с длинной дороги.
Солнце.
Яркое солнце согрело добрую душу.
Знойное солнце притомило его, и он уснул.
Кто ты?
Долго ли будил его странник.
Весь изнемогая, Хой-Ге протянул ладонь.
««Небось» притомился», – спокойно пробормотал он.
Я сейчас уйду.
Да, но куда?
Куда-нибудь.
А где твой дом?
Нет его.
Но я верю, он будет большой и уютный.
Слеза прокатилась по его щеке.
Ты иди ко мне.
Нет.
Ты болен.
Нет, только устал.
Долго ли шёл их разговор?
Шло третье лето одиночества с того дня, когда юноша потерял всех родных.
Страшная волна с берега моря смыла их кров.
Ведь видел сам, как долго плыла небольшая крыша.
Так и осталось это воспоминание.
Страх, слёзы, крик, бегство.
Вода хлёстко задевала за берега.
Одного не забыть, как чья-то рука ухватила с плеча вещевой мешок.
А что там было.
Немного посуды, латаная рубашка.
Осталось чудом то, что дороже всего.
Ближе к душе.
Закругленный небольшой талисман.
Значился-то он неправильно – синий дракон!
Оберег ему дал отец.
Что скрывалось в юной душе, а какая выпала доля?
Ну, смелее же.
Свободно и просто повторил старик.
Ему, видимо, девяносто лет.
А бодрый.
Ловкий.
Что ли, лукавый.
Его зовут Хве-Танг-Хе.
Имя, видимо, китайское?
Он молча глянул на юношу двадцати шести лет.
Замученный, что ли?
Не «озлоблен», но в глазах нет огня.
Трудности, печаль и слеза неловко следили за ним вслед.
Долго ли они шли по извилистой дороге в горы.
Тропинка сузилась в высокий застойный лес.
Здесь нет цивилизации.
Краем небольшой поляны у озерца очень маленький дом.
Низенький.
Нет ничего лишнего.
А тепло.
Сели они вдвоём.
Может, и долго молчали.
Тепло и мягкая ткань отдавали душе полный покой.
«Это что?» – невыразительным голосом спросил Хве-Танг-Хе.
Не знаю, за что, но эту пёструю ткань дал акробат?
Он быстро перешагивал на ходунках.
Как мог не упасть?
А разве это сложно?
Почему ты туда пришёл?
Наверное, угадал или повезло.
Оно, навязчивое любопытство, бежало впереди.
Одолевала страсть и людская беззаботность.
Повеселиться и сразу за радостью шли люди, так же шёл он.
Но зачем, не знает?
Наверное, захотел увидеть актёров.
Зачем так много наговорил.
Пусть будет из всего этого рубашка.
Я сошью тебе её.
Странно, но вместо иглы он взял с рыбы кость.
Вместо тонкой нити волокна из травы.
Сидел на низеньком твёрдом пеньке.
Стол укрывала старая кожа.
Видимо, отсюда начинался строиться весь дом.
У самой возвышенности.
Возле чащи высоких и низеньких деревьев.
На просторах дикой, неописуемо красивой природы.
Будь чуточку помоложе, я бы брасом пробежал по земле.
Вдруг бодро и сразу засмеялся деда.
Ты молод, силён, стань решительным!
Да, только как?
Этому надо научиться.
Для начала, пусть твоё имя станет Кхим-Го!
Видимо, тебе дано право стать хранителем ценности сокровищницы Дао-СС!
Сказать так, сразу-то не усомнишься.
А разве Хой-Ге понимал тайну имени.
В правильном переводе значится – огненный вихрь.
Мы, люди, сами правим совестью.
Стань тем, кем предназначено судьбой.
Найди себя среди всей неуверенной суеты.
Найдёшь ответ, не станет грусти и зла.
Смолчал юноша.
Только крепче привязался к старому человеку.
Отшельник знал, и в полном совершенстве владел Дао-СС!
Стиль боевого искусства Хо-с-рёк!
Надо видеть, чтобы сказать, или это вообще не дано знать?
Секреты неповторимы.
Здесь своя техника много рисует круг.
Очерченная по земле полоса лежит прямо промеж ног, разделяя шаги.
Со всего самого простого и начинается весь корейский бокс.
А как легко далось знать юноше весь стиль.
Сказано гордо, будешь непобедим.
Найден смысл, есть шанс, впереди путь.
Борьба оказалась проворной, непредсказуемой, гибкой.
Нет «неясного», пропущенного, а разобраться вся.
Неужели это богатство собиралось века?
Может, и трудно пришлось, но деда, как стать сильному духу, тщетно и мощно, как следует тренировал его.
Пробежали годы.
Прошла пора, минувшая десять лет.
Молодость очертила храбрость и спокойствие.
Буду утверждать, сто тысяч раз Кхим-Го пробежал по склонам горы.
За это время он научился читать и писать.
«Небо, ты наше!» – кричал он в небеса.
«Молодость вечна», – прислонялся он к твёрдой земле.
Пил чистую воду из ручейка.
Так научил жить великий воин Хве-Танг-Хе.
Она, жизнь, даже в камне, по крохи земли, и в воде.
А это значило, со всего взявши, он просил прощенье.
Мезга кружилась возле него.
По земле проползала земная тварь.
Мимо пробегал лесной зверь.
Пролетала в небесах птица.
И это давало сил любви.
Было много сказано добрых слов, прочитано мудрости, каждый день молодой человек искал в жизни совет.
«Самое» близкое берёг и хранил.
Часами наблюдал за всей природой и красотой.
Со спокойствием духа.
А как он любил шелест листвы.
Было много времени, но не потрачено зря.
Однажды Кхим-Го долго и внимательно рассматривал свой знак.
Он искал подтверждающий, неопровержимый ответ.
Неужели утрачен смысл, или нет действительного?
Неожиданно, гордым нравом встревожившись, встал Хве-Танг-Хе.
Кто тебе его дал?
Я всю жизнь ношу при себе этот талисман, с ним прожил всю свою жизнь.
Его передал мне отец, сказал: оберег на всю жизнь.
Это символ ордена синей звезды.
Он имеет значение – воин Дракон.
А ещё есть другое название – Семь звеньев!
Теперь Квон-Кхим-Го верил: боги отдали ему свой божественный талисман.
Семь звеньев – эти слова отразились в века.
Хой-Ге стал Кхим-Го.
Не сразу его имя стало Квон-Кхим-Го!
Хве-Танг-Хе же сам когда-то носил имя Квон-Танг-Хе.
Можно себе представить, был стражником королевского дворца.
Верноподданным Его Величества, самого короля Шань-Су-Бёо.
Именуемая техника в Хо-с-рёк, секрет самого правителя, не могла сама выйти за ворота и стены двора.
Строгая дисциплина тогда царила во всей корейской армии.
Хорошо обученные солдаты не имели права подойти близко к правителю Когё-ре Шань-Су-Бёо ближе вытянутой руки.
Творение, таившееся у него, по праву считалось божественным.
Сам непревзойденный мастер меча.
А личная охрана его – сто шесть человек.
Народ сказывал – демоны войны!
Вооружены они были не сильно, деревянной палкой и твёрдым соломенным щитом.
Говорят, каждый умел прыгать выше крыши.
Богатый опыт, заслуженный в поединках на войне, ценился не меньше.
Как говорил король: ««Рождённые» без страха».
Жил такой смысл – отвага и честь!
Искусство Дао-СС, оно вправе считается нашим, и созданное на корейской земле.
Ты его знаешь Хо-с-рёк.
Правда, она своя, и название стиля своё.
Корнем названное искусство давно пережилось.
Деда, а если я буду стиль нашего боевого искусства называть – семь звеньев?
Нет.
Никто не вправе переменить.
Искусство знается и даётся по праву избранными людьми.
Десять лет Квон-Кхим-Го учился свершенной науке боевого искусства Хо-с-рёк!
Двенадцать месяцев в году, семь дней в неделю молодой мастер продолжал тренировать несокрушимое Дао-СС!