Николай Пухов
ГОДЫ ИСПЫТАНИЙ
Предисловие
Автор настоящей книги — генерал-полковник И. П. Пухов является одним из заслуженных боевых командиров Советских Вооруженных Сил. Вся его сознательная жизнь прошла в рядах Советской Армии.
В 1918 году он добровольно вступил в красногвардейский отряд и до конца гражданской войны сражался с врагами революции, защищая молодую Советскую республику от иностранных интервентов и белогвардейцев.
В годы Великой Отечественной войны незаурядные организаторские способности и большие военные знания выдвинули Николая Павловича Пухова в ряды крупных военачальников. В минувшей войне он прошел трудный, но славный путь от командира дивизии до командующего армией, испытав на этом пути и горечь неудач и радость победы.
Будучи командующим армией на Брянском, Центральном и 1-м Украинском фронтах, Н. П. Пухов показал себя талантливым организатором боевых операций.
В послевоенный период Н. П. Пухов командовал войсками Одесского, Северо-Кавказского, Западно-Сибирского и Сибирского военных округов. Боевой и заслуженный генерал, он отдавал все свои знания и опыт делу укрепления боеспособности Вооруженных Сил СССР.
Правительство высоко оценило заслуги Н. П. Пухова, присвоив ему звание Героя Советского Союза и наградив четырьмя орденами Ленина, тремя орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова I степени, двумя орденами Кутузова I степени, орденом Богдана Хмельницкого I степени и многими медалями.
За сорок с лишним лет службы в армии Николай Павлович Пухов не только приобрел богатый боевой опыт, но и глубоко познал все стороны жизни и быта военной службы, научился хорошо понимать душу солдата.
Приступая к написанию книги, Н. П. Пухов хотел поделиться в ней своими впечатлениями об отдельных событиях Великой Отечественной войны, активным участником которых он был, рассказать о внутреннем содержании простых советских людей, одетых в солдатские шинели, об их любви к Родине, об их доблести и геройстве.
Автор предполагал также дать развернутое описание хода отдельных боев и целых операций, проведенных армией, которой командовал.
Однако смерть помешала осуществить задуманное.
Книга «Годы испытаний» представляет собой лишь предварительные наброски, первые фрагменты произведения широкого плана. Но и в таком виде она, несомненно, интересна.
Ценность воспоминаний Н. П. Пухова заключается, на наш взгляд, в том, что в них собраны факты, по которым вдумчивый читатель может судить, как Советская Армия в целом и ее бойцы и командиры в отдельности, несмотря на неблагоприятные подчас условия, особенно в начале войны, приобретали боевой опыт и мастерство, как героическими усилиями советского народа в тылу наши войска были обеспечены всем необходимым для борьбы с иноземными завоевателями, какое огромное значение для победоносного исхода этой борьбы имело руководство нашей родной Коммунистической партии.
С искренней теплотой и сердечностью автор рассказывает о советских солдатах, об их мужестве, стойкости и геройстве, отмечает их смекалку, выдержку, беззаветную преданность социалистической Родине и безграничную веру в мудрость Коммунистической партии.
В книге отражено также большое значение партийно-политической работы в боевых условиях, показано, как она влияла на поддержание в войсках высокого морального духа.
Есть здесь и очень любопытные детали, рисующие суровый фронтовой быт.
Несмотря на отдельные отрывочные описания событий, как будто бы и мало связанные между собой, книга «Годы испытаний» читается легко и с большим интересом.
Генерал армии Г. К. Маландин
1941 год
Над Родиной разразилась буря. Фашистские полчища внезапно набросились на страну. Началась Великая Отечественная война…
В августе 1941 года я прибыл в Золотоношу в качестве командира дивизии.
Дивизия была сформирована из остатков понесшего большие потери моторизованного соединения и только что призванных запасников. Она входила в состав армии, которой командовал сначала генерал Фекленко, а затем генерал Цыганов.
В начале сентября нас перебросили в район Кременчуга. Здесь противник значительными силами форсировал Днепр и продвигался на восток. Наши части поспешно выгружались на станции Козельщина и с ходу вступали в бой.
Пришлось мне на своем веку встретиться с немцами второй раз.
По первой встрече в годы мировой войны 1914–1918 годов я помнил спесивого германского солдата, затянутого в мундир, в кованых сапогах, в тяжелом шлеме с большим орлом. А сейчас увидел суетливых вояк с засученными рукавами, в брюках навыпуск, со свастикой на груди.
Но за этой разницей во внешнем виде скрывалось одно и то же — разбойничье стремление угнетать другие народы.
Особенно бросались в глаза у гитлеровцев засученные рукава: как будто шли на короткий кулачный бой, успех которого считали несомненным.
Под натиском врага с боями отходили мы от рубежа к рубежу, серые от пыли, с нечеловеческой усталостью и горьким солдатским стыдом. Позади оставались поля с неубранным хлебом, города с не остывшими еще трубами фабрик и заводов, уютные украинские селения, потонувшие в садах, и самое главное — не успевшие уйти советские люди.
Тяжело было смотреть на все это. Горечь и ярость сжимали сердце. Хотелось мстить врагу, который нарушил нашу мирную жизнь, мстить за сожженные города и села, за смерть советских людей, за слезы детей и женщин.
Теснимые врагом, наши части героически дрались за каждую пядь земли. Навсегда запомнилась мне одинокая фигура офицера за пулеметом на краю подсолнечного поля. Рука перевязана, бинт пропитался кровью.
Я подошел к нему и спросил, какую он выполняет задачу, почему один и почему не идет на медицинский пункт.
— Товарищ генерал! — ответил этот пожилой уже человек, вероятно призванный из запаса. — Моему взводу приказано прикрывать отход дивизии. Взвод попал под сильный минометный огонь. Все мои товарищи погибли. Но я пока цел и буду здесь до конца. Можете не сомневаться, сделаю все, чтобы выполнить поставленную нам задачу.
Я оставил в помощь офицеру трех солдат, и мы двинулись дальше. А позже узнал, что он был вторично ранен и что его подобрала наша группа, отходившая последней.
У этого пришедшего из запаса офицера еще не хватало умения воевать, но беспредельная преданность Родине и жгучая ненависть к врагу делали его несокрушимым. Таких людей можно было привести в замешательство лишь на короткое время Мирные труженики довоенного времени, они быстро становились бесстрашными воинами, стойко переносили все трудности сорок первого года.
Дивизия отступала.
Но, отходя от рубежа к рубежу, каждый из нас твердо верил, что скоро мы вернемся в оставленные города и села. Мы знали, что за армией стоит весь советский народ, вся страна с ее мощной социалистической экономикой, созданной под руководством Коммунистической партии. Для нас было совершенно бесспорно, что никакая сила не в состоянии начисто уничтожить плоды созидательного труда советских людей.
На фронте солдаты с жадностью ловили вести о той гигантской работе, которая проводилась в тылу страны. Нам было известно, что заводы и фабрики, оказавшиеся под ударами врага, эвакуируют на восток и перестраивают на военный лад, что советская промышленность расширяет и увеличивает производство нужных фронту материалов. И у каждого росла уверенность в том, что армия скоро получит все необходимое для отпора фашистским захватчикам.
Тяжело было отступать. Но необстрелянным еще солдатам и офицерам помогали своим примером бывалые воины. Молодежь с волнением слушала рассказы участников гражданской войны о том, как в невероятно трудных условиях Красная Армия героически сражалась против полчищ белогвардейцев и интервентов, отстаивая завоевания Октября. Солдаты-ветераны учили молодых, как лучше обжиться в суровой военной обстановке.
Помню такой случай. Несколько молодых солдат стали жаловаться на то, что им приходится носить поношенную обувь. Тогда поседевший уже старшина задал им вопрос, знают ли они, что значит слово «Чевколап».
Никто из молодых солдат, конечно, не знал.
И все заулыбались, когда старшина рассказал им, что во время гражданской войны на одном из фронтов так называлась организация, ведавшая снабжением частей Красной Армии лаптями.
Постоянные бои с превосходившим нас в танках и авиации врагом постепенно закаляли дивизию. Изо дня в день накапливался боевой опыт.
Однако для борьбы с танками требовалось не только противотанковое оружие. Необходимо было ликвидировать танкобоязнь, особенно у прибывавшего пополнения. С этой целью в дивизии начали применять «обкатку». Командиры сажали бойцов в вырытые сплошные траншеи, и через траншеи, над людьми, проходили танки. Если танков не было, использовали тракторы. Это помогало войскам избавиться от танкобоязни.
В построении обороны очень скоро пришлось отказаться от «ячейковых» окопов и перейти к траншейной системе. Так подсказывал накапливавшийся боевой опыт. Еще позднее траншейную систему стали сочетать с опорными пунктами.
Наша оборона на промежуточных рубежах становилась все крепче и крепче. К обычным уставным приемам и способам присоединялась солдатская изобретательность.
Западнее Купянска мы нанесли сильный удар по наступавшей немецкой дивизии. У противника были большие потери в живой силе. Мы захватили около ста пятидесяти пленных, двенадцать орудий и обоз с офицерскими вещами. Позже такие трофеи казались пустяками, а в то время и они имели значение для боевого сплочения дивизии.
В этом бою и у нас имелись убитые и раненые. Во время атаки погиб тогда замечательный командир батальона товарищ Александров. Это был смелый офицер. Солдаты его любили. И несмотря на смертельную опасность, они вынесли с поля боя тело отважного командира.
На траурном митинге во время похорон павших в бою солдаты и командиры гневно говорили о злодеяниях фашистских захватчиков, клялись отомстить врагу.
В тот трудный военный год большую часть боев наша дивизия провела на территории Полтавской и Харьковской областей. Тяжело было оставлять эти цветущие области Украины. Особенно близок моему сердцу был Харьков, где я служил перед войной.
За два — три дня до того, как нам пришлось оставить его, я выезжал со своего боевого участка в город для согласования действий дивизии со штабом одного из центральных районов обороны. Неизгладимое впечатление произвели на меня притаившиеся, ожидавшие большой беды городские улицы. Кругом было много горя.
На несколько минут я успел заскочить на квартиру, где жила моя семья. Дома никого не оказалось, однако все вещи лежали на своих местах. Я понял, что жена со своей старой матерью только что эвакуировались, ничего не взяв с собой. Позже мне с трудом удалось разыскать их в Ташкенте.
Вечером 23 декабря неожиданно получил от начальника штаба армии телеграмму с приказом немедленно выехать, имея при себе личные вещи, в Воронеж, в штаб главнокомандующего юго-западным направлением.
Вместе с дивизией я воевал уже около четырех месяцев, и она стала для меня родной. Расставаться с боевыми товарищами было нелегко.
Когда уезжал, проводить меня собрались старшие командиры. Я с опасением спросил их:
— Как же это вы, друзья, а вдруг немец пойдет в атаку?
— Ну, теперь мы его не боимся, — ответили мне, — прошло то время.
Позже эта дивизия стала гвардейской.
Вручение наград солдатам, отличившимся в боях.
По пути в Воронеж проезжал станцию Лиски.
Поезд стоял там долго. Я смотрел на изменившийся облик станции и вспоминал далекий восемнадцатый год.
Здесь, в Лисках, в феврале 1918 года я вступил в красноармейский отряд. Здесь началась моя служба в Красной Армии.
С русско-германского фронта я вернулся домой в конце января 1918 года. Приехал к матери, которая в то время учительствовала в глухой деревеньке Калужской губернии, и оказался в семье лишним ртом — с хлебом тогда было трудно. Попробовал помогать матери в школе, но после перенесенной цинги так ослаб, что ничего не смог делать. К тому же давало знать о себе отравление газами на фронте в августе семнадцатого года.
Но все-таки нужно было как-то доставать хлеб.
Мой земляк, не раз уже ездивший в «хлебные» районы страны, предложил мне отправиться с ним «за компанию». Несколько дней мытарствовали в теплушках поездов и наконец добрались до станции Лиски. В то время эта узловая станция была центром борьбы с контрреволюцией на юге.
В Лисках все бурлило. Разгружались многочисленные эшелоны, маршировали отряды красноармейцев, слышались песни. В тупиках стояли вагоны с наименованием различных формирований и штабов. На некоторых вагонах с красными звездами были просто написаны фамилии командиров отрядов.
Тут же шныряли мешочники.
Кипучая жизнь прифронтовой станции ошеломила меня. Медленно бродил я среди штабных вагонов и с любопытством читал сделанные на них надписи. На одном прочел: «Штаб отрядов по борьбе с белобандитами». А рядом красовался плакат: «Мешочники — дезорганизаторы снабжения страны хлебом».
Я знал, что лучшие люди России сейчас сражаются с врагами молодой Советской республики, отстаивая завоевания Октября. Душой я был с ними и в то же время оказался в числе «мешочников».
Стало стыдно за себя и, подхлестываемый этим чувством, я вошел в вагон штаба. В дверях столкнулся с человеком, который назвался командиром отряда. Я сказал ему, что хочу служить в Красной Армии, попросил принять в отряд. Мое заявление командир выслушал доброжелательно и приказал тут же все оформить.
Так я стал красноармейцем.
Борьба оврагами революции была нелегкой. Вскоре я уже принимал участие в боях с белогвардейцами под Павловском, Бобровом, Богучаром, хутором Медвежьим.
…Многое мне напомнила станция Лиски. И когда поезд тронулся, я долго стоял у окна вагона, не замечая мелькавших за окном полей, не слыша стука колес, — мысли унесли в прошлое.
Но вот паровозный свисток вернул к действительности— приближался Воронеж.
На следующий день меня приняли Маршал С. К. Тимошенко и член Военного совета Н. С. Хрущев. Я получил назначение на должность командующего 13-й армией Брянского фронта. Это было в конце декабря.
Заканчивался тяжелый сорок первый год.
В руках гитлеровцев оказались самые хлебородные земли страны, целые районы хорошо развитой, передовой индустрии. Многие миллионы советских людей томились под пятой фашистских оккупантов. А враг продолжал угрожать захватом новых территорий, новыми разрушениями.
1942 год
Зима в тот год стояла морозная, снежная. С трудом я добрался до штаба фронта, располагавшегося в Ельце. Представился командующему фронтом. Он рассказал мне о положении дел в 13-й армии.
Не задерживаясь, я выехал в Ливны, где находился армейский штаб.
От Ельца до Ливны — километров сто двадцать. Это был путь недавнего мощного наступления советских войск.
Повсюду вдоль дороги виднелись разбитые немецкие танки, артиллерийские орудия, автомашины. Среди брошенной врагом боевой техники встречалось много исправных машин. Значит, противник отступал поспешно, неорганизованно.
Как я потом узнал, здесь были разгромлены 45-я и 134-я пехотные дивизии Гитлера.
Глядя на это безмолвное свидетельство нашего успеха, я как бы читал боевую историю 13-й армии, знакомился с ее первыми грозными наступательными действиями. Здесь, на этом клочке земли, нашли отзвук общие удары по врагу под Ростовом-на-Дону и под Москвой, похоронившие миф о непобедимости фашистских войск.