В прихожей ее встретил Иван Иванович и сразу весело закрутил головой, догадываясь по форме и размеру свертка, что за покупку принесла Катя. Он был в курсе всех ее забот, знал, что уже куплено, а что еще надо. Кое в чем и сам помогал Кате, скажем, уговорил ее с Дмитрием доверить ему подыскать для свадьбы хороший банкетный зал в кафе или ресторане.
— Что за крокодил такой под мышкой у тебя? — просиял Иван Иванович, кивая на сверток.
— Ой, голова моя бедная!.. — пожаловалась ему Катя. — Выбирала-выбирала, а вдруг совсем не то. Одной трудно очень… Позвонила Оле, но ее, оказывается, дома нету, удрала куда-то. Татьяна Николаевна в дневной смене, девчонки все сегодня заняты…
— Не пужай себя раньше срока, — рассудил Иван Иванович как всегда спокойно. — Лучше надевай-ка поскорей да показывайся главной комиссии…
Катя тут же ушла к себе в комнату примерять платье, а Иван Иванович в нетерпении сновал по кухне, вполголоса напевая: «Наши жены ружья заряжены, вот кто наши жены…» После того как узнал, что Дмитрий будет жить после свадьбы пока у них, Иван Иванович неузнаваемо повеселел и даже меньше стал сутулиться.
Вскоре Катя распахнула настежь дверь сваей комнаты, в волнении крикнула Ивану Ивановичу:
— Комиссия, заходите!..
Иван Иванович в первую минуту не мог вымолвить и слова: вроде Катя и не Катя стояла перед ним в белоснежном длинном платье, плотно обнимавшем узкую талию, в прозрачно-воздушной фате, что прикрывала ее голову, ниспадая дышащим облаком на худенькие плечи. Он закрыл глаза ладонями, какое-то время постоял так, потом покачал головой, в удивлении воскликнул:
— Натуральная царевна-лебедь!.. Самая натуральная!.. Нет, упаси бог на такой жениться! Будь я молодой, ни за что бы не осмелился… Я позвоню вот Тимофеичу, пускай он не делает глупостей, не губит свою головушку… Все одно украдут такую невесту, прямо со свадьбы умыкнут. Завернут в черную бурку — и помчали в горы… Коли уж не отговорю обреченного, то ружьишко надо чистить заранее, без него мне и делать-то нечего на твоей свадьбе…
Катя от радости не могла стоять на месте, все кружила по комнате, подбегала к зеркалу, поправляла то платье, то фату. Глаза ее горели ясно-ясно, щеки нежно румянились, «Вам, правда, нравится? — пытала она Ивана Ивановича. — Скажите, правда, правда?» И опять летала белым лебедем по комнате, все летала, летала, пока не спохватилась, что пора уже на дежурство.
XXV
Она была рада, что опять выпало дежурить с этими ребятами, на которых поначалу обиделась. В прошлый раз на инструктаже в милиции, где впервые их увидела, они, как показалось Кате, были недовольны, что капитан навязал им в помощники девушку. Игорь, который был старше и повыше ростом, сразу что-то шепнул Олегу, плотно сбитому в плечах брюнету, и они оба насмешливо посмотрели на нее. Но потом, когда уже вышли на улицу, стали сами с ней заговаривать, первыми представились. Они, оказывается, работали на соседнем заводе и готовились поступать в авиационный. Узнав, что Катя тоже собирается сдавать в этот институт, ребята и вовсе прониклись к ней уважением, обещали снабдить ее нужными конспектами.
В то дежурство им вменялось следить за порядком у метро ВДНХ, кинотеатра «Космос» да еще присматривать за винным отделом ближайшего магазина. Хотя места эти, как известно, многолюдные и шумные, но весь вечер там было на редкость спокойно, и хлопот у них набралось с воробьиный нос. Единственную заботу им доставил изрядно подвыпивший мужчина с черной папкой на молнии, который никак не мог расстаться с голенастой березкой, росшей по соседству с Аллеей космонавтов. Он все крутился и крутился вокруг березки, прислоняясь к ней грудью и обнимая ее крепко свободной от папки рукой. А стоило ему чуть-чуть оторваться от березки, сделать шаг-другой, как его начинало кидать в разные стороны, пригибать к земле-матушке, и он тут же снова хватался за белоствольную.
Когда они подошли к мужчине с папкой, тот поначалу не понял, что от него хотят, а узрев у них на рукавах красные повязки дружинников, испуганно шарахнулся к кустам, но, пробежав несколько шагов, споткнулся и грузно плюхнулся на ровно подстриженную траву. Они помогли ему подняться, стали спрашивать, где он живет.
— Ничего я вам не скажу… оставьте меня!.. — отвечал он вполне связно, будто и не был пьяный, и обеими руками бережно, но сильно прижимал к себе черную папку. — Нет, не пойду я в милицию, я ничего не сделал дурного… Мы душевного человека провожали на пенсию… Александра Афанасьевича нашего… Да вот, как истинные христиане, все честь по чести… маленько причастились… А разве это возбраняется нашему брату?.. Ну вот, говорю, все было ладно да складно, но потом что-то подвели ноги… Дом уже близко, а ноги вот не идут… А так я в норме, да, я все помню, все соображаю… но ноги… Я интеллигент, за это вы меня под руки и — в милицию… Все по закону, все справедливо… Шпану разную, отпетых пьяниц милиция почему-то не трогает… Что с них взять?.. А нашего брата интеллигента туда хватают, карманы почистят, потом телегу на работу…
Тут Игорь, который был у них за старшего, явно рассердился, ему надоела хмельная словоохотливость мужчины, и он, поглядывая то на Катю, то на Олега, как бы спрашивал: «Ну что будем делать? Дежурную машину вызывать?» Катя даже испугалась вдруг построжавшего Игоря, ей стало жалко мужчину с папкой, выглядевшего скорее беспомощным, чем опасным, и она сказала:
— Не бойтесь, не отправим вас в милицию. — И, просительно глядя на Игоря, добавила: — Мы домой вас отведем, правда, ребята?
— За это, дочка, спасибо, — обрадовался мужчина и вроде бы на глазах стал трезветь, подтянул еще неловким движением спустившийся вниз галстук. — Но это самое… смею ли вас затруднять?..
Ребята не то постеснялись возразить Кате, не то и сами вдруг посочувствовали мужчине с папкой, а только сейчас же согласились проводить его домой. Может быть, здесь главное сыграло то, что жил он, как выяснилось, совсем рядом, на улице Кибальчича. Словом, Катя точно не знала, что побудило ребят с ней согласиться, но после случая с «интеллигентом» ей приятно было снова с ними дежурить.
На этот раз они начали свой обход с кинотеатра «Космос». Сегодня показывали там новый итальянский фильм, и народ с полудня толпился не только у касс, но и на площади перед кинотеатром. Люди стояли небольшими группами, оживленно беседуя, некоторые еще на остановке встречали выходящих из трамваев и троллейбусов, пытая, нет ли случайно лишнего билетика.
— А не махнуть ли нам тоже в кино? — полушутливо, полусерьезно предложил Олег, когда они вышли из троллейбуса. — Наверное, фильм хороший, смотрите, сколько народу.
— Мы тебя можем отпустить, верно, Катя? — сказал Игорь.
— Нет, не выйдет, — возразил Олег, поправляя повязку. — Меня в кино гонишь, а сам останешься с Катей. Но я, может, тебе ее не доверяю, оставь козлу капусту…
Катя улыбнулась, молча посмотрела на ребят. Ее янтарно-табачные глаза засверкали ясным светом, легкая смуглина на лице поплотнела, и такой притягательной сейчас была ее красота, что ребята разом покраснели, будто подглядели нечто запретное.
— Ой, Катюшка, не думала тебя встретить!.. — воскликнула подбежавшая к ним Оля Малышева. — У вас тут такой фильм, такой фильм!.. Альберто Сорди играет… Я вот пришла, жду, а его… — она скосила глаза на понравившегося ей Олега и замялась.
— Ладно, вы поговорите с подругой, а мы пока к кассам пройдем, — сказал Игорь, беря за руку Олега, который как-то удивленно смотрел на подругу Кати. — Потом нас найдете, мы тут будем вертеться.
— Я так за тебя рада, так рада!.. — защебетала Оля, целуя подругу. — Я поздравляю тебя! Мне мать сказала, что ты звонила. Вот и пришло к тебе счастье… А знаешь, я не могу представить тебя дамой, такая тоненькая и — дама. С ума сойти можно!.. Мать говорит, врач он, хирург, квартира кооперативная. Сразу жизнь построишь настоящую. Правда?
— А мы пока у нас будем жить, — пояснила Катя. — Дмитрий согласился. Как же я Ивана Ивановича одного оставлю, он тут же умрет от тоски.
Оля посмотрела по сторонам, ища кого-то глазами, с обидой сказала:
— Видишь, все нету, уже полчаса его жду не дождусь. А вдруг совсем не придет, старая грымза не пустит его. Левушка так боится эту рыжую грымзу, ты представить себе не можешь. Когда звонит ей при мне, заикается, весь бледнеет. Она так его мучает, так мучает!.. Это надо же какая обида, я с трудом билеты достала, он без ума от итальянских фильмов, а грымза, я уверена, его на цепь посадила и ключ в карман спрятала. Подумай только, уже пять минут осталось до начала, а Левушки и близко не видать.
Вытянув полную шею, Оля вертела головой туда-сюда, опять ругала на чем свет стоит рыжую грымзу, жалела несчастного Левушку, погибающего у жены под каблуком. А когда раздался третий звонок, она глянула на часы, пожаловалась, что целых сорок минут ждала Левушку, и тут же отдала билеты двум скромным по виду девушкам с дешевенькими сумками. Те, обрадованные, стали отсчитывать ей деньги, но Оля замотала головой, сказала, не продает им билеты, а дарит. Девушки смутились, поблагодарили Олю и побежали вверх по ступеням.
Оле все не хотелось еще верить, что Левушка не появится, и она какое-то время озиралась по сторонам, с надеждой вглядывалась в идущих от троллейбуса людей, а потом подхватила Катю под руку, повела на Звездный бульвар, стала расспрашивать подругу о женихе, о предстоящей свадьбе.
— Ну ты и молодчина, это так неожиданно!.. — все не переставала удивляться Оля, на ходу закуривая сигарету. — Была одна, одна, и бах — сразу замуж. И человека какого нашла, серьезного, перспективного. Ты умница, что киношника отшила. Я не права была тогда. Нужен он тебе, как рыбке зонтик, этот лощеный пенкосниматель… Ты хоть скажи, как невестой себя чувствуешь? Я сама-то никогда, видно, замуж не выйду…
— Дурочка, что ты болтаешь? — возразила возмущенная Катя и даже замедлила шаг. — А ты забыла, как в десятом классе за тобой Князев гонялся?.. Забыла?..
Оля поморщилась от боли (недавно купленные туфли сильно жали ей ноги), но все-таки не остановилась, прошла еще немного, а затем захромала, и тогда они сели на скамейку.
— Нет, Катюшка, не успокаивай меня по доброте своей, я наперед все знаю… — грустно вздохнула Оля, доставая новую сигарету. — Ничего хорошего меня не ждет, наш род такой несчастный. Видишь, мать всю дорогу за мужика везет, работает как ломовая лошадь, а счастья нет как нет, не к кому голову прислонить. Так и доживать ей свой век в одиночку. Вот и меня та же участь ждет, это точно. Ровесники мои давно меня обходят, а замечают одни женатые-переженатые. Но им-то, сама знаешь, что надо… Вот оттого и пью иногда. Налакаюсь до чертиков, и море по колено…
— Да ну тебя, все глупости, — оборвала ее Катя. — К чему ты себя с матерью сравниваешь? Что у вас общего, в судьбе вашей? Сама знаешь, жених Татьяны Николаевны с войны не вернулся, оттого она и вышла за кого попало. А теперь не война, ты в институте…
В это время где-то сзади них, со стороны сберкассы, раздался страшный женский крик:
— Кассиршу-у-у убили!.. Держите бандита, держите его!..
Они в испуге вскочили со скамейки и сразу увидели, как от сберкассы в зелень бульвара убегал, сильно пригибаясь к земле и подпрыгивая, человек в сером комбинезоне. И, будто подброшенная пружиной, Катя тут же ринулась ему наперерез. Опешившая Оля пока сообразила, что произошло, пока кинулась вслед за подругой, крича на помощь людей, Катя уже мелькала далеко меж деревьев.
Легкая на ногу Катя бежала по кратчайшей прямой, делая порой резкие зигзаги то влево, то вправо, огибая оказавшиеся на пути деревья, кусты жасмина и сирени, ни на миг не выпуская из глаз человека в сером. Неожиданно она сильно ушибла ногу о затаившийся в траве камень, но в горячем порыве и желании во что бы то ни стало догнать и задержать бандита совсем не ощутила боли. Расстояние между ними с каждой секундой сокращалось, и это придавало Кате силы, теперь она была почти уверена, что его настигнет. «Нет, ты не уйдешь, нет, ты все равно от меня не уйдешь!» — подбадривала она себя, но тут вдруг боковым зрением приметила, что на другой стороне бульвара стоял зеленый грузовик, из выхлопной трубы которого толчками вылетал черный дым. Грузовик с работающим мотором, поняла она, как раз и дожидался бандита, и тот сейчас его достигнет, и тогда машина рванет, и все пропало…
От такой мысли у Кати больно сжало в груди, заклинило в горле. И в это время ее дух и тело, будто слившись воедино, с какой-то новой силой бросили ее вперед. Через секунду-другую она уже отчетливо видела большие квадратные уши бандита, кирзовые сапоги на его вывернутых дугами ногах, а спустя еще какое-то мгновенье ее руки коснулись серого комбинезона. Цепко ухватившись одной рукой за рукав, а другой за воротник, Катя чуть подпрыгнула и повисла на спине бандита, пытаясь сдавить своими ногами его короткие кривые ноги. Но тот неожиданно присел, резко рванулся всем телом назад, и она упала на землю. Тут же проворно вскочив на ноги, Катя снова кинулась к нему, на этот раз спереди, и успела увидеть его сизое, широкое лицо с остановившимися в злобе черно-мутными глазами. Тогда он страшно скрипнул зубами и быстро выбросил вперед руку, рассчитывая ударить ее в лицо, но промахнулся: Катя моментально пригнулась, отринула чуть влево, а затем сама с правой ударила его в подбородок. Он закачался, однако на ногах устоял и, кажется, несколько растерялся, не ожидая от хрупкой с виду девушки такой прыти. Но его замешательство длилось доли секунды, после чего он с новой яростью бросился на Катю и неожиданным и сильным пинком в живот свалил ее на землю.
Боль горячей волной обдала Катю, она стиснула зубы, скорчилась и тут услышала голоса бегущих к ней на помощь людей. «Мне хотя бы задержать его еще на минуту, всего на одну минуту… — пронеслось в ее голове. — Иначе они могут опоздать, грузовик уже близко…» И, собрав последние силы, она поднялась на колени, снова вцепилась в его комбинезон. Бандит тут отчаянно рванулся вперед, чуть проволок ее за собой, но потом вдруг резко пригнулся к ней, и тотчас жгучая боль захлестнула грудь Кати, а ее руки ослабли, выпустили комбинезон.
Но в следующую минуту она уже не чувствовала боли, напротив, в ее груди зародилось какое-то сладостное замирание, словно она раскачивалась на качелях. А дышать стало труднее, ей не хватало уже воздуха. Неужели это… конец?.. Неужели она так и уйдет с этой земли, не успев ничего сделать ни для себя, ни для людей?.. Неужели у нее не состоится свадьба, а Дмитрий будет мужем другой женщины?.. Неужели она никогда больше не увидит свою мать и Иван Иванович умрет теперь в одиночестве?..
Ей вспомнилась теплая ночь на берегу залива, когда они лежали под звездами, а потом Дмитрий сказал: «Ты не думай, теперь я тебя еще больше люблю». Ей вспомнилось Светлое озеро, шлепанье о песок раков и впервые после гибели сына небывалое сияние глаз Ивана Ивановича. Ей вспомнилось доброе лицо Тимофея Поликарповича и пестрый лопоухий Никишка, который неожиданно ее напугал… И все это было совсем-совсем недавно, нынешним летом. Какое у нее было удивительное, красное лето!..
Солнце светило ей прямо в лицо, но уже не жгло, как днем, а лишь сеяло ровный ласковый свет на дома, деревья; играло золотом на обелиске космонавтам. От этого его ракета, казалось, вздрагивала, рассыпала во все стороны искры-вспышки и была готова в любую минуту сорваться в бесконечность…
Катя глядела на эту ракету и не понимала, отчего вдруг та удалялась и становилась меньше, а веки у нее тяжелели и слипались. Это было даже странно, спать она не хотела, но веки неумолимо закрывались, и с ними уже трудно было сладить. А синее небо почему-то опускалось над ней все ниже и ниже, пока не слилось совсем с землей. «Куда же девалось небо?» — спросила она вслух и впервые не услышала своего голоса.
Сильно прихрамывая, Оля бежала что было духу. Она видела, как Катя в неравной борьбе с бандитом то взлетала вверх, то падала вниз, а потом уже на краю бульвара, на взгорке, вдруг скорчилась, рухнула на землю и больше не поднималась. Еще Оля слышала, как от нее слева и чуть сзади стучали каблуки бегущих людей, поднятых ее криком. До места схватки оставалось уже мало, наверное, метров тридцать, не больше, когда грузовик, стоявший у обочины дороги, бешено взревел и на полной скорости помчался к Марьиной Роще. В эту же минуту Оля увидела, что бандит резким рывком выхватил из-за голенища нечто сверкнувшее на солнце, а потом побежал от Кати. Но тут из соседнего магазина выскочили трое молодых ребят и бросались навстречу бандиту. Тот сразу круто вильнул вправо, кинулся к кустам, но ребята скоро настигли его и сбили с ног.