Алексей Александрович Федотов
У ИСТОКОВ СИСТЕМЫ
повесть
Эта небольшая повесть, во многом автобиографична. Имена и географические названия в ней изменены. Наверное, повесть ещё и субъективна. Она не охватывает всех сторон существования духовного училища. Однако как историк автор считает, что взгляд изнутри будет небезынтересен для будущих исследователей жизни духовных школ в постсоветской России, для понимания некоторых общих проблем. Это не мемуары, а художественное произведение, поэтому в тексте имеют место и вымышленные события.
Повесть чем-то напоминает мне калейдоскоп: быстро сменяющиеся картинки, все вместе создают единую и, как мне представляется, цельную картину начального периода становления одного из духовных учебных заведений постсоветской России.
ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Перед Вами, дорогой читатель, не совсем обычная повесть: более чем наполовину она представляет из себя воспоминания бывшего первого проректора Иваново-Вознесенской духовной семинарии, нынешнего профессора Ивановского филиала НОУ ВПО «Институт управления» (г. Архангельск) и руководителя Научного центра по проблемам взаимодействия власти и гражданского общества доктора исторических наук, кандидата богословия Алексея Александровича Федотова «У истоков системы».
Сразу отметим, что подобные воспоминания в современной историографии практически отсутствуют, что делает данный труд ценным, редким, и ставит его в ряд исторических источников постсоветской церковной жизни.
Несомненно, автор, стоявший у истоков становления духовного образования Ивановской епархии, как никто другой, компетентен донести все трудности и особенности, с которыми пришлось столкнуться при образовании Ивановской духовной школы в период с начала 90-х годов ХХ столетия до начала 2000-х годов.
Автор, особенно в повествовательной части своего труда, детально останавливается на препятствиях и курьёзных случаях, с которыми приходилось сталкиваться в первые годы становления Духовной школы. Среди объективных трудностей первых лет становления Духовной школы на Ивановской земле он называет отсутствие исторических семинарских помещений и традиций, зачаточное состояние базовой методической литературы, нехватку опытных кадров с навыками специфики духовного обучения и воспитания, отсутствие материально-технической базы и «воцерковлённых» абитуриентов. Все перечисленные «несоответствия», по словам автора, приходилось компенсировать энтузиазмом, работоспособностью и огромным желанием получить соответствующий положительный результат.
Он делает вывод, что по прошествии лет, можно с уверенностью сказать — усилия по созданию духовного образования в Ивановской епархии увенчались успехом. Созданная Духовная школа органично вписалась в число епархиальных Семинарий Московского Патриархата решающих задачи образования и воспитания будущих пастырей, а также заняла достойное место среди высших учебных заведений Ивановской области, дающих обучающейся в них молодёжи высокий уровень знаний.
Ценность и эксклюзивность труда автора заключается в использовании в одном произведении приёмов художественной и мемуарной литературы. Чередование приёмов делает повествование живым, интересным и доступным. Приведённая Алексеем Александровичем в своём произведении оценка возрождения Семинарии Ивановскими СМИ и данные им интервью тех лет дополняют произведение документальностью и служат подтверждением искренности автора. Благодаря их использованию читатель получил полную и исчерпывающую картину, раскрывающую подлинную жизнь Церкви тех лет. В своём труде автор прорисовывает образ руководителей, с которыми ему пришлось работать: архиепископ Ивановский и Кинешемский Амвросий (Щуров, на покое с 2006 г.), ректор семинарии и секретарь епархиального управления архимандрит Зосима (Шевчук). Ярко, и очень точно показана череда образов соработников автора на ниве просвещения: наполненного пастырской любовью протоиерея Григория, антиподом которому выступают иеромонах Евстратий и иеромонах Герасим, выпускника Духовной академии Марка и «философа» иеромонаха Викторина. Повествование буквально погружает читателя в будни становления духовного образования на Ивановской земле.
После прочтения повести А. А. Федотова «У истоков системы» на ум приходят слова сказанные Святейшим Патриархом Московским и всея Руси Кириллом на встрече с молодёжью и студенчеством г. Москвы 23 мая 2009 года: «Невозможно иметь живую веру и тем более невозможно понять пользу от неё, когда эта вера ассоциируется с какой-то книгой, поставленной на полку. Но если вера становится частью постоянных размышлений, творческого напряжения личности, если вера используется для мотивации своих действий в личной, семейной, общественной, профессиональной, государственной деятельности, если вера сопрягается с реальной проблематикой современной жизни, она становится эффективной, каждый человек видит её пользу»
Повесть А. А. Федотова проникнута духом христианства, духом созидания, духом мужества, духом милосердия и духовной теплоты. Частичку своей души, своей веры, через свой труд автор передаёт Вам, дорогой читатель. Верю, что повесть многих духовно поддержит: кто-то увидит в ней свой жизненный опыт, кого-то она подвигнет на написание своих воспоминаний. Кто-то будет не согласен с выводами автора. Верю, что повесть никого не оставит равнодушным.
Протоиерей Дмитрий Сазонов,
кандидат богословия
Бедный Андерсен
— А я ответственно заявляю, что не был Андерсен христианским писателем! — горячился отец Евстратий.
— Что же так? — невозмутимо спросил отец Григорий.
— Да ведь он писал о всякой нечисти — троллях, русалках, дочерях болотных царей, духах стихий!
— Вопрос не о чем, а как он писал.
— С симпатией ко всем этим тёмным силам!
— С симпатией он писал только по отношению к тем их поступкам, которые сделали бы честь любому человеку христианину.
— То есть он признавал, что эти силы зла могут делать добро! А это ересь!
— Послушай, — мягко возразил отец Григорий, — ведь он писал не учебник догматического богословия, а сказки. Неужели ты не чувствуешь разницы?
— Все, что написано должно соответствовать церковному учению и быть полезным для читателя, а иначе всей этой писанине место в печке! — чуть ли не кричал иеромонах Евстратий.
— Да ты прямо фашист, — засмеялся протоиерей Григорий. — Они, помнится, любили книжки жечь.
— Попрошу меня не оскорблять! — вознегодовал его собеседник. — Они были сатанисты, а я священник воинствующей Церкви Христовой! У меня и имя переводится «добрый воин»!
— И с кем же ты воевать собраться? С Гансом Христианом Андерсеном?
— Не с ним лично, а с мифами о нем, как христианском писателе!
— И что же ты собираешься предпринять?
— Я напишу статью, блестящую литературно и безукоризненную по содержанию, где изобличу этого сказочника. Всякий, кто прочитает мою статью, подумает: как блестяще написано! Как рассеяны все воображаемые достоинства этих сказок, которые нельзя давать читать детям!
— И чем же ты все это мотивируешь?
Евстратий начал длинно и нудно перечислять все фрагменты из книг Андерсена, которые на его взгляд не соответствовали церковному учению.
— Так ведь он не богословские книги писал! — возразил ему протоиерей. — Как ты не понимаешь, что сказка образна, её нельзя воспринимать одномерно!
— Значит сказка вообще вредна как жанр! — сразу нашёлся иеромонах. — А конец статьи я вообще решил сделать художественным и отчасти сказочным, чтобы бить врага его же оружием!
— И что же ты можешь написать художественного?
Евстратий начал пересказывать отрывок из написанной в 1955 году статьи К. Паустовского «Великий сказочник». В нем говорилось о том, как Андерсен, путешествуя по Европе, оказался ночью в дилижансе с тремя девушками. Было темно, так что они не видели друг друга. И Андерсен начал рассказывать им о них же, но как о сказочных принцессах. Девушки были очарованы рассказом, и спросили, как выглядит их попутчик. Сказочник сказал им, что он красивый молодой человек, находящийся в поисках любви. И при выходе из дилижанса попутчицы, которые так и не увидели внешности Андерсена, поцеловали его. По словам Паустовского, сказочник был счастлив, как никогда в жизни…
— И что здесь особенного?
— Как что? Это же поощрение блудных страстей! Фантазий, которые уничтожают человека. Вот я и решил продолжить этот рассказ, используя сказочные приёмы.
— Даже интересно.
— Дело в том, что Андерсен так и не узнал, кто были его попутчицы. А на самом деле это были три пряхи из сказки братьев Гримм…
— Это у которых были различные физические деформации из-за работы с нитками!
— Вот именно! — радостно воскликнул Евстратий. — У одной из них была огромная губа от смачивания нитки, у другой огромный палец от скручивания нитки, а у третьей толстая нога… то же чего-то, связанное с нитками. И вот им-то Андерсен и рассказывал, какие они принцессы! А им такого вообще никогда не говорили. Ясно, что они поплыли от радости. И поцеловали его на прощание, как пишет Паустовский «горячо и нежно». Но вот, когда они вышли из дилижанса, сказочник их не увидел, а они его на секунду увидели. И таким он им показался страшным, что их тут же вырвало. А он так и остался в неведении, думая, что его поцеловали раскрасавицы и мечтал о них.
— Не добрый ты, — покачал головой отец Григорий. — Да и не столько воин, сколько шпана. И почти всякий, кто прочитает твою статью подумает, что ты дурень и мракобес. Бедный Андерсен!
— Время нас рассудит! — гордо заявил иеромонах. — И не думайте, что можете задеть меня своими оскорблениями — я полностью бесстрастный! А статью напишу. И выведу мораль, что так всегда и бывает в блудном грехе: когда грешник потом видит то, что его привлекало, то он ужасается тому, как же был обманут.
Но эту его фразу протоиерей не услышал: он уже вышел из комнаты.
…Когда через десять лет отец Григорий случайно посмотрел только что вышедший в России фильм «Андерсен. Жизнь без любви» он подумал, не иеромонах Евстратий ли консультировал режиссёра фильма при его съёмках…
Духовное училище
Многие семинаристы любят называть свою «alma-mater» «системой». Духовное училище в Петрово «системой» не было. Оно вообще только что открылось.
Епархия получила под эти цели от городских властей здание достаточно большого детского сада, закрытого отчасти из-за демографического спада, но в основном из-за отсутствия у муниципалов денег на его содержание. На дворе был 1998 год, дефолт закончился несколько месяцев назад. Начинать в этих условиях новое дело мог только авантюрист. Но их в Русской Православной Церкви в 1990-е годы было с избытком. Они смело брались за самые, казалось бы, бесперспективные проекты, и успешно их реализовывали, приписывая успех не себе, а исключительно Божией помощи.
Нашёлся такой авантюрист и в Петрово. Ещё совсем недавно он был просто иподиаконом у Владыки, заочно учился в Москве в только что открывшемся богословском институте. А теперь он уже дипломированный религиовед, проректор создаваемого Петровского духовного училища, а за отсутствием пока назначенного ректора, и фактический его руководитель. Сергей Александрович ещё молод для такой работы, ему всего-то двадцать пять лет. Не хватает пока ни опыта, ни знаний, часто мешает непосредственность в общении с маститыми священниками, с недоверием посматривающими на «выскочку».
Так, одному из них на вопрос: «А где же ты найдёшь преподавателей?» он ответил: «Да у нас любой дурак сможет преподавать». — И тут же, что-то вспомнив, спросил: — Кстати, а ты не хочешь у нас преподавать?» Тот потом пожаловался архиерею… Другому, сильно гордившемуся тем, что закончил духовную академию, полчаса объяснял, почему богословский институт даёт более высокое по сравнению с духовной академией образование… В общем хватало у парня проколов, но за непосредственность ему многое прощали…
Здание нужно как-то содержать: платить коммунальные платежи, делать ремонт, а нужен не только текущий, но и капитальный. Набрали два десятка первых слушателей, им нужны и кровати, и столы, и стулья, и кормить их чем-то надо каждый день, и медикаменты уже некоторым нужны, а некоторым и одеть нечего. И лекции нужно уже начинать читать, а денег не только на зарплату преподавателям нет, а вообще ни на что.
Сергей Александрович с беззаботностью молодости машет на все рукой: «И это сделаем!» И, как ни странно, находятся какие-то благотворители: коммунальные услуги отпускают в долг, кто-то привозит продукты, кто-то дал матрасы, кто-то столы, кто-то кровати… Один из кандидатов в депутаты благотворительно переоборудовал одно из помещений в домовый храм, несколько священников пожертвовали для него необходимую церковную утварь.
В храме появился и настоятель — отец Григорий. Ему уже к шестидесяти, но он выглядит намного моложе. Бодрый, энергичный, он стал священником не очень давно. Работать на одном энтузиазме ему не особо интересно, поэтому в храме он появляется раза два в месяц. Священников в епархии очень много, не то что десять лет назад. И вскоре в храме появляется и второй клирик — иеромонах Евстратий. Он вообще поселился в училище — ему выделили небольшую комнатку возле домового храма. Иногда там ночует и протоиерей Григорий, тогда между священниками завязываются споры. Вообще-то отец Григорий просто дразнит своего собеседника — тщедушного мужичонку лет сорока с бородой из нескольких волосков и жидкой шевелюрой, забранной сзади в «крысиный хвостик». При этом Евстратий очень самолюбив и амбициозен, любит говорить о том, что он пишет «как второй Белинский».
— Да Кобелинский ты, а не Белинский! — беззлобно подтрунивает над ним протоиерей.
Сергей Александрович вынужденно учится дипломатии, и с обоими священниками у него неплохие отношения, а с отцом Григорием — даже дружеские.
Учебный процесс также начался, но с перебоями. Впереди — приезд комиссии из Учебного комитета при Священном Синоде для решения вопроса о возможности официального открытия духовного училища. Постепенно в жизнь этого нового учебного заведения вовлекается все больше людей…
Есть ли жизнь на Марсе?
Игумен Адриан — проповедник и лектор известный далеко за пределами Петровской епархии. Даже в Москве многие рады его послушать. Сергей Александрович попросил отца Адриана выступить перед слушателями духовного училища.
— На какую тему? — интересуется тот.
— Да на любую! Хоть «Есть ли жизнь на Марсе»! — машет рукой проректор, вспомнив некстати лектора из «Карнавальной ночи».
Но игумен воодушевляется:
— Тема и правда очень интересная. Я как раз прочитал одну книгу…
И вот через день он уже выступает в духовном училище:
— На тему «Есть ли жизнь на Марсе» в Советском Союзе проходило множество лекций для широких слоёв населения. В двадцатом веке тема жизни на других планетах вообще была очень широко обсуждаема. Людям, которые не могли найти общий язык с себе подобными, хотелось верить в то, что они «не одни во вселенной», и общение с представителями иных миров восполнит то, что с другими людьми они общаться разучились. При этом большинство научно-фантастических книг помимо прочего ставило своей задачей «развенчание религиозных мифов», якобы обречённых на отмирание по мере развития научно-технического прогресса. Какие могут быть ангелы или демоны? Это пришельцы иных миров, которых мифологизировало примитивное сознание человека, не вступившего ещё в эпоху империализма, когда, как отмечал В. И. Ленин, все на земле уже посчитано и прибрано к рукам, а теперь возможен только передел того, что есть. И разве есть место тайне в индустриальном обществе? И разве есть предел возможностям гордого человеческого разума?