Во время следования эшелона с уральцами Васька, удалось познакомиться, войти в доверие коменданту эшелона. Комендантом был совсем молоденький лейтенантик, Он под большим секретом Ваське сообщил, что по только что полученным сведения конечным пунктом следования их эшелона является Тула. В этом городе, как планируется, они пробудут месяц, проходя курс подготовки красноармейца. По завершению этого курса все четыреста уральских призывника пойдут на пополнение рядов 217-й стрелковой дивизии. Разумеется, этой информацией Васька тут же поделился с ребятами-призывниками из села Подкаменки, с ними он крепко подружился. Да, и они вполне охотно, гостеприимно приняли его в свою компанию
Но Васька не мог знать того, что 26 октября 1941 года обстановка на фронте под Тулой резко обострилась. Два дня назад немцы предприняли попытку прорвать линию обороны Брянского фронта, направив свой главный удар вдоль Белгород – Курск – Орел на Тулу. Взятие этого города открывало немцам дорогу на Москву с южного направления!
Из таких уже захваченных немцами русских городов, как Белгорода, Курска и Орла вражеские танковые колонны устремились к древнему русскому городу Тула, на весь мир прославившемуся производством оружия, самоварами и пряниками. Прорвав линию обороны Брянского фронта немецкие танковые колонны прошлись по тылам красноармейских дивизий фронта. Малочисленные дивизии из последних сил все еще продолжали удерживать линию фронта даже и в такие моменты, когда немецкие танки утюжили и уничтожали их тылы. В какой-то момент судьба города Тулы повисла на волоске, так как у советского командования не оказалось под рукой свободных красноармейских дивизий для защиты города. Нечем было затыкать ото и дело образовавшиеся дыры в обороне фронта, не было свободных дивизий, которые можно было бы бросить на защиту Тулы!
Для того, чтобы остановить врага, выиграть время для перегруппировки войск, городской Комитет Обороны Тулы из добровольцев, рабочих, а также сотрудников городской милиции, сформировал Тульский рабочий полк. Этот полк занял позиции на окраине города, начал рыть траншеи и окопы. Одним словом, принялся, готовиться к участию в боях по обороне города. В самой Туле была перегруппирована 290-я стрелковая дивизия. Ее полки своими оборонительными рубежами перекрыли Орловское шоссе, именно по нему немцы производили свои основные атаки танками, медленно продвигавшимися к городу. Командование обороной Тулы с энтузиазмом встретило информацию о прибывающим в город целого эшелона уральцев. Но радостные улыбки потухли на их лицах, как только тульские командиры узнали, что в Тулу прибыл эшелон всего лишь уральских призывников. Этими призывниками была необученная молодежь, не прошедшая боевой подготовки, не умевшая держать в руках винтовки и пока еще не принявшая воинской присяги!
Эшелон с уральскими призывниками был принят на узловой станции Тула 1 Курской Московской железной дороги под самое утро 26 октября 1941 года. «Юнкерсы 88» только что отбомбились по городским целям, их бомбы легли на территории пакгаузов и складов железнодорожной станции. Не выспавшихся за ночь призывников срочно подняли на ноги, заставили спешно, едва ли не бегом, покинуть вагоны и саму железнодорожную станцию. Затем колоннами, по сто призывников в каждой, бегом погнали в Александровские казармы Тулы.
Как только уральские призывники переступили порог Александровских казарм, то их первым делом разбили по отделениям, взводам и ротам. Затем выдали обмундирование красноармейца – шинель, гимнастерку, солдатские галифе, буденовку, башмаки-гавнодавы с обмотками по колено. Почему-то Ваське здорово повезло! Может быть, потому, что он своей фигурой, телосложением и военной выправкой понравился старшине из каптерки, отвечавшего за выдачу красноармейской обмундирования. В знак своего хорошего к нему расположения, старшина сунул ему в руки добротную командирскую гимнастерку и галифе. Вместо солдатской шинели он выдал ему неплохой, но уже бывший в употреблении командирский полушубок. Дал теплую шапку-ушанку вместо холодной буденовки, а также настоящие хромовые сапоги вместо башмаков с обмотками.
Старшина внимательно осмотрел Ваську с головы до ног. Затем он посмотрел ему в глаза, совершенно неожиданно для него вдруг сказал:
– Как мне показалось, парень, что ты уже успел понюхать пороха! Успел немного повоевать с немцем?! Наверняка, познал, почем фунт лиха, держа оборону против немца?! Думаю, что очень скоро тебе придется стать младшим командиром нашей Красной армии! Вот, поэтому я решил тебе, боец, выдать командирское обмундирование! Цени мое к тебе хорошее отношение, носи! Желаю тебе стать командиром в самом скором времени!
В новом обмундировании и своей статью Васька как-то сразу же выделился на общем фоне своих товарищей призывников. На глазах всей этой братии, пока еще не нюхавшей пороха и не побывавшей на фронте, он вдруг превратился в бывалого, успевшего повоевать вояку! К нему мгновенно изменилось отношение со стороны призывников, бойцов и командиров комендантской роты, обслуживающей Александровские казармы. Словно по волшебству, к нему стали обращаться с различными вопросами, поручениями и даже с просьбами командиры Красной армии, прибывшие в казарму за пополнением.
В какой-то момент этих поручений у Васьки оказалось столько, что как бы он не старался выполнить их все в срок он был не в состоянии выполнить все поручения! Таким образом, он был вынужден обращаться к своим знакомым, товарищам, чтобы уже их попросить уже ему помочь их выполнить! К его искреннему удивлению, никто из его уральцев ни единого разу ему ни в чем не отказал, хотя на это имели полное право! Причем, выполняя его поручения, призывники-уральцы старались во всем подражать поведению бывалых красноармейцев. Со стороны эти их старания, попытки выглядели по-детски наивными, но в то же самое время в этой их старательности зарождалась очень серьезная вещь! Уральские призывники делали первые шаги на пути становления красноармейцами. В этом их поведении проглядывалось желание, как можно быстрей, пройти боевую подготовку, принять красноармейскую присягу и, получив оружие, отправиться на фронт воевать с немцем!
Васька проявил инициативу, после завтрака он вместе со своими друзьями из села Подкаменки, составил подробные списки всех прибывших эшелоном уральцев. С подробным перечнем заболевших, снятых с эшелона, отставших от него по тем или иным причинам. Словом, этот список, представленный в канцелярию комендантской роты, среди ее писарей вызвал настоящий фурор! Эти писари со списком тут же побежали к командиру роты капитану Лавриненко, чтобы тот по достоинству оценил работу, проделанную самими призывниками!
После составления этого списка Васька неофициально стал старшим призывником, ему из канцелярии даже спустили приказ всех призывников накормить в столовой Александровских казарм. Выполняя полученный приказ, Ваське пришлось сбегать на кухню, там он выяснил, что ничего кроме перловой каши на кухне было, чтобы накормить такую большую и такую голодную ораву уральских призывников. Причем эта каша оказалась двухдневной давности приготовления, сильно подгоревшей! Есть ее еще было бы можно, но вкус она имела отвратительный! Тогда Васька не поленился и сбегал к старшине в каптерке, чтобы с ним посоветоваться по этому поводу. Тот внимательно его выслушал, что-то хмыкнул себе под нос, на целую минуту скрылся из его глаз в глубинах своей каптерки. Скоро старшина вернулся обратно с солдатским сидором, набитым двадцатью банками советской говяжьей тушенки. Он задумчиво посмотрел на Ваську, своего протеже, и сказал:
– Тушеное мясо добавь в перловую кашу, она с тушеной говядиной станет такой вкусной, что парни пальчики оближут! Думаю, что этих двадцати консервных банок с тушеной говядиной тебе хватит на то, чтобы не только этой кашей с тушенкой покормить в обед своих уральцев, но и немного каши оставить на вечер. За день всякое может случится, еда всегда может потребоваться!
Уральским призывникам, будущим красноармейцам перловая каша с говяжьей тушенкой очень понравилась. Они уплетали ее за обе щеки, а от горячего чая пришли в настоящий восторг. Перловая каша, несмотря на то, что она была подгоревшей, многим из них показалась райской пищей на фоне того, чем их кормили во время следования эшелона с Урала на фронт! Многие призывники тут же попросили добавки, немного каши осталось и на ужин!
Казарменные дела, постоянные поручения так и не позволили Ваське вместе со всеми своими товарищами по призыву пообедать. Перед самым обедом он получил новый приказ, срочно отобрать сто призывников, лично сопроводить их на Московский вокзал. Там он должен был разыскать младшего лейтенанта из 290-й стрелковой дивизии, сдать ему под расписку этих призывников. Для выполнения этого задания канцелярия выписала ему справку, в ней говорилось, что призывник Васильков выполняет задание по сопровождению ста призывников, отправленных пополнением в 290-ю стрелковую дивизию. Некоторое время ушло на формирование колонны из ста призывников. В путь колонна отправилась около четырех часов пополудни.
Колонну своих товарищей Васька без особых проблем, приключений довел до Московского вокзала. Младший лейтенант из 290-й дивизии его встретил у входа на вокзал. Так что ему не пришлось его разыскивать, младший лейтенант вручил Ваське расписку о переходе в его распоряжение ста уральских призывников. Васька еще некоторое время постоял на площади, с грустью наблюдая за тем, как его товарищи рассаживались по грузовикам, а затем автоколонна с ними покинула привокзальную площадь.
К пяти часам он освободился, в канцелярии же ему приказали вернуться в казарму к семи часам вечера. Таким образом, в его распоряжении оказалось еще два часа свободного времени. Возвращаться в казарму Васька, честно говоря, особо не спешил, он решил освободившееся время посвятить осмотру вокзала. Несколько шагов, им проделанных по залам ожидания, заставили его сильно загрустить. Они были переполнены народом, гражданскими и военными лицами, в них яблоку негде было упасть. Повсюду были завалы из багажа прибывших и отъезжающих пассажиров. На завалах сидели женщины, дети, чего-то ожидая. Эти залы ожидания, видимо, совсем перестали убирать, на полу были кучи мусора, много папиросных и махорочных окурков, порванной в клочья бумаги и просто уличной грязи!
С большим трудом проходя по узенькому проходу, лавирующего между завалами из вещей и группами людей, спящими прямо на полу людей, Васька выбрался на перрон. Там он выдохнул из себя спертый, полный смрада воздух зала ожидания, вдохнул в себя кристально чистый морозный зимний воздух. К этому времени совсем стемнело, где-то высоко в небе проухали двигатели нескольких «Юнкерсов 88», возвращавшихся на свою базу. К этому времени Васька уже знал, что немцы не особенно любили воевать в темное время суток. Таким образом, можно было бы сказать, что с вечерней темнотой как бы наступило более или менее спокойное время.
Тут Васька вспомнил о том, что он голоден, что с утра он ничего не ел! Поэтому, естественно Васька решил перекусить, поэтому он решил зайти в привокзальный буфет. Там, наверняка, можно будет купить себе чего-нибудь для перекуса. Во всем комплексе железнодорожного вокзала, на перронах, в залах ожидания, в местах отстойки эшелонов соблюдался режим светомаскировки. Ни единого лучика света не прорывалось из служебных помещений этого комплекса. Но, тем не менее повсюду толклось множество людей, Васька шел по перрону, проталкиваясь сквозь множество людей, одних собирались эвакуировать из города, другие просто спешили по своим делам. Люди были чем-то возбуждены, они постоянно переругивались между собой. В какое-то мгновение Васька почувствовал, что с ним сейчас что-то произойдет. Он протолкнулся к стене здания вокзала и там замер, неподвижными глазами, глядя перед собой. В этот момент, видимо, от голода, от дикого желания поесть на него снизошло какое-то помрачение, в глазах потемнело, он как бы потерял сознание.
Через мгновение Васька пришел в себя, открыл глаза. Ему потребовалась секунда времени для того, чтобы осознать, что он сейчас стоит, уткнувшись носом в стену здания вокзала, почему-то горько плачет! Проходившие по перрону люди с сочувствием посматривали на молодого красноармейца, стоявшего и плачущего у стены вокзала. Один работяга в кителе железнодорожного стрелочника, проходя мимо хлопнул Ваську рукой по плечу, сочувственно поинтересовался:
– Здоров ли ты, паря?! Может нашу вокзальную фельдшерицу к тебе позвать?
– Спасибо, батя! Со мной все в порядке! Сейчас немного постою, приду в себя и далее потопаю!
– Вот и молодец! – Сказал железнодорожник.
Он тяжело вздохнул, и тут же скрылся в толпе военных, гражданских лиц, толкущихся на перроне Московского вокзала. Васька же отошел от стены, на секунду задержался, чтобы в полной мере ощутить, как прежняя сила и знания вливаются в него, в его головной мозг! Он тут же попытался вызвать своего симбионта Альфреда Нетцке, но тот опять-таки не отозвался на его мысленный зов. Альфред, видимо, все еще находился в отключенном состоянии. Внутри себя Васька почему-то был уверен в том, что его немецкий друг, по-прежнему, в нем пребывает, что рано или он проснется. С Альфредом ему будет гораздо легче разобраться во всем том, что с ним в данный момент происходило.
В этот момент Васька подошел к дверям привокзального буфета, открыл дверь и переступил его порог. Буфет имел небольшой зал на пять столиков для посетителей. Зал не освещался, только на стойке буфетчицы горела керосиновая лампа, столики освещались едва светящимися плошками. За столиками сидели три или четыре человека, они что-то ели, опасливо поглядывая по сторонам.
Подойдя к стойке буфета, Васька собственными глазами убедился в том, что в буфете ничего, помимо консервных банок «Килька в томате» и серого хлеба, не было. Голод не тетка, парень решил на имевшиеся в кармане полушубка рубли купить две банки рыбных консервов, полбатона серого хлеба. За буфетной стойкой работала очень тучная не очень молодая женщина, она участливо взглянула на Ваську, без слов выложила перед ним две консервные банки «Килька в томате», полбатона серого хлеба.
Забрав купленное со стойки, Васька отошел, сел за свободный столик. Консервного ножа в буфете не оказалось, ему пришлось обе свои консервные банки вскрывать нож-штыком к Мосинской винтовке. Это нож-штык ему еще выдал старшина из каптерки для защиты от нападения городского криминального элемента, от немецких шпионов. Отломив большой кусок хлеба, Васька сверху на ломоть хлеба наложил целую горку кильки, он тут же заглотал этот бутерброд.
Он даже не удивился тому, как это ему удалось одним махом проглотить такой большой ломоть хлеба вместе с килькой, не вывихнув при этом себе нижней челюсти! В этот момент до его ушей донеслось громкое, продолжительное и довольное урчание его желудка, требовавшего немедленно повторить столь шикарное угощенье! Для полноты счастья, Васька оставшийся хлеб запил томатным соком прямо из консервной банки! С закрытыми глазами он на мгновение застыл, подобного удовольствия в еде ему еще никогда не приходилось испытывать!
В момент наивысшего блаженства, когда он съел примерно половину хлеба, к его столику из темноты зала вдруг выплыл военный патруль. Командиром патруля был сержант в форме войск НКВД, он был таким лощеным, наглаженным человеком среднего роста. На его груди висел новенький автомат ППД с круглым диском. Следует сказать, что по тем временам этот автомат был редчайшей вещью!
– Эй, ты, деревенская лапоть, почему не на фронте? Почему на твоей форме нет знаков различия? Почему сидишь в буфете, нагло пожираешь хлеб с килькой, словно какой-то буржуй? А ну-ка, скотина, предъяви документ на то, что имеешь право находиться в буфете! – Грубым голосом потребовал сержант.
4
Труп сержанта НКВД лежал под буфетной стойкой, автомат отлетел на метра три от трупа, он закатился под один из столиков буфета. Вокруг прострелянной головы сержанта успела набежать большая лужа крови. Над этой лужей уже кружился, жужжа, большой рой навозных мух. Сейчас этот труп был прикрыт газетными страницами. Второй труп, одетый в форму рядового красноармейца артиллериста, лежал в середине зала буфета, он был прикрыт белой скатертью, сдернутой с одного из столиков. Второй красноармеец, услышав пистолетный выстрел и, заметив, что его командир патруля, сержант, замертво валится на пол буфета, сбросил с плеча свою мосинку2. Вместо того, чтобы стрелять в Ваську, он бросил винтовку на пол, бегом припустил вон из буфета. Пистолетная пуля из Васькиного Вальтера его сразила в тот момент, когда он зайцем перепрыгивал через порог. До прибытия наряда НКВД Васька успел его за руки перетащить в центр зала буфета.