- Идем? - я кивнул, покрепче сжав рукоять меча. Замерзшая рукоять постепенно отогревалась в моих пальцах, прибавляя мне уверенности.
- Аена... Что нас там ждет?
- Жанна рассказывала тебе. Забыл? Только теперь все еще усложнилось. Если победит Тьма - смерть. Придем раньше или позже - тоже смерть. Победит Свет - выбор за тобой. Как видишь, вариантов немного, малыш.
-Ты как будто не одобряешь мой выбор! Разве ты не хотела, чтобы я ушел? - удивился я, пытаясь уловить иронию в нотках Аены. Ее не было, и это меня пугало и дезориентировало.
- Хотела. Только ты ведь не изменился. Все так же думаешь о своей выгоде. А может, это пока и к лучшему. Поможет тебе выжить. Ты молодец, малыш!
-Я все-таки не могу тебя понять. Чего ты от меня хочешь?
- Я же сказала, ты молодец! Иди вперед и не бойся. А там уж как получится...
- Мне это не нравится! - воспротивился я, впервые испытывая злость на моего духа. И жалость, что я не могу посмотреть в ее глаза, накричать на нее, понять что-то по жестам... Хотя глупо, ведь Аена - мое воображение. То, что я ее не понимаю говорит об одном - я не понимаю сам себя.
- Не трать время впустую, малыш. Просто иди. Там ты все поймешь... - загадочно шепнула она, умолкая. Я скосил глаза на Теодуша, тот смотрел вперед, на чудесную черту. Что ж, не выдавать свои мысли я научился очень хорошо. Только иногда хочется, чтобы был кто-то, кроме Аены, кто может их понимать. Тогда была Жанна... А теперь я одинок. И неуверен. И я опять лгу.
Я занес ногу, чувствуя, что непременно должен переступить. С той стороны веяло теплом, даже жаром. Кожа рук и лица, отмороженная за дни пути, болела от теплого ветра, овевающего ее. Я перешел границу, втянув ноздрями запах лета. Долгожданного жаркого лета, такого сюрреалистичного после долгого пути по морозу. Теодуш был настроен позитивнее. Он вбежал в Девятое Княжество, смеясь и впитывая зрачками и каждой клеточкой тепло и свет.
- Да! Ирвен, мы спасены! Мы пришли, ирвен! - радостно возопил он, падая в шелковую траву и стягивая с себя шубу и сапоги. Я сдержанно улыбнулся и аккуратно сбросил верхнюю одежду. Рубашка несколько помялась, а ноги оказались замерзшими и натертыми. Я сел рядом на траву и принялся растирать конечности. Трава на ощупь была совершенно обычной, зеленой и с дурманящим ароматом. Я вдохнул этот аромат и улыбнулся. Все это очень странно, слишком странно, чтобы вникать во все это. Но для меня это не ново.
Когда мы немного привыкли к жаре и обстановке, встали и решили осмотреться. На границе никаких поселений не было, зато чуть поодаль располагались деревеньки, бескрайние просторы полей и пастбищ. Отсюда были видны деревянные крыши домишек, даже мелькали черно-белые коровьи спины. За несколько часов вполне можно было успеть. Идти по нагретой солнцем изумрудной траве оказалось несравнимо приятнее, чем по холодному снегу. Теодуш, казалось, совершенно не устал. Счастливый, как маленький ребенок, он бежал босиком по траве, обгоняя меня. Я, глядя на него, тоже невольно улыбался, но осматривал земли со скептицизмом. Что-то должно было быть в этом княжестве, из-за чего оно стало автономией. Ну, разумеется, кроме огромных плодородных почв. Хотя эти земли сами по себе многое значат, такой урожай весь Аркус бы прокормил. Вот только Аркус и не думает его завоевывать. Признало автономией и не трогает. Значит, есть тут какая-то тайна, скелет в шкафу... Что ж, скоро доберемся до деревни, можно будет поспрашивать местных жителей. А пока надо самому хоть что-то вспомнить об истории этого премилого местечка. Итак, давным-давно, несколько столетий назад, в Девятом Княжестве правил князь Артирус. Ходили слухи, что он был спектрумом. Так вот, этот Артирус открыл в Девятом Княжестве, тогда еще не автономном, то ли врата куда-то, то ли выпустил какого-то духа... В общем после этого княжество и отделилось, а спектрумы лишились силы. Что именно там произошло, я не знал, причем предчувствовал, что и сам царь не ведал. Попросту боялись сюда соваться. А зря. Очень уж выгодное географическое положение.
- Ирвен, смотрите, яблоня! - прервал мои размышления восторженный голос Теодуша. Я закатил глаза - этот его вечный восторг начинал действовать мне на нервы.
- И что дальше? - поинтересовался я, останавливаясь. В животе заурчало, опровергая мой скептицизм. Лучше бы, конечно, на деревьях жареные поросята росли, но и яблоки пойдут. Хогг! Откуда яблоня просто так, не на поле? Да еще, судя по размеру красных наливных яблок, не дикорастущая. Причем не одна...
Моему взору предстала целая роща из яблонь. Зеленые листья трепетали на ветру, а наливные, буквально светящиеся изнутри яблоки призывали немедленно съесть их. Разум предостерегающе зашевелился, но я счел более благоразумным послушаться желудка. Тем более Аена молчала. Я потряс яблоню за измазанный в смоле ствол, и на меня градом посыпались отменные яблоки. Сохранить величественность и гордую осанку не вышло - по голове стучали яблоки, а мне пришлось от них уворачиваться, а так как я еще пытался их ловить, то представлял собой комическое зрелище. Теодуш громко смеялся, откусывая румяные яблоки и обливаясь сладким соком. Я плюнул на этикет и уселся рядом с Теодушем прямо на траву. Яблоки оказались не только отменно сладкими, но еще и потрясающе сочными. Я чувствовал, как сок стекал по подбородку прямо за шиворот рубашки. Почему-то от этого липкого сока, облившего рубашку и руки, мне было очень хорошо. Я как будто вернулся в детство, я пробовал новую жизнь на вкус, как эти яблоки. Пробовал, удивлялся, восхищался, как ребенок. Как юная эрра, которая снимает тугой корсет и вздыхает поглубже. Позже корсет станет частью ее повседневного гардероба, она свыкнется с ним, как с частью самой себя. А пока что она каждый раз чувствует счастье и свободу, снимая давящее нечто.
Я лег на спину, чувствуя, как щекочутся и колют колоски и травинки, попадая в нос, касаясь обнаженной шеи. Синее небо было совсем близко, порой слышалось, как с деревьев тяжело падают созревшие яблоки. И все такое мирно спокойное, даже не верится, что мы идем навстречу опасности.
- Ирвен, мы успеем до вечера дойти до деревни? - спросил Теодуш, опираясь на локоть и вглядываясь в далекие деревушки. Немного несло навозом, я невольно поморщился.
- Успеем, конечно, - бодро ответил я, вставая. Идти было лень, так и хотелось развалиться на травке и так и остаться, сладко посапывая. Тем более непонятно куда идти, зачем и для чего. Но все-таки надо.
Мы пошли, стараясь не смотреть, сколько еще осталось, любуясь окрестностями и вдыхая нежный аромат нагретой солнцем травы.
- Как вы думаете, я найду девушку? - спросил вдруг Теодуш. Я чуть не прыснул от смеха. Надо же, а наш поэт, оказывается, тот еще романтик! Впрочем, расстраивать его мне не хотелось.
- Думаю, когда-нибудь найдешь. Почему бы и нет? - ответил я вопросом на вопрос.
- Ну... Я же некрасивый и глупый. Не то что вы... - протянул Теодуш, лукаво глядя на меня. Я, не выдержав, засмеялся.
К вечеру мы подошли к деревне. Аккуратные домики расположились в каком-то хаотичном беспорядке, окруженные просторными полями. Крестьяне заканчивали трудиться на своих огородах, распрямляли согбенные фигурки, вставали и, перекрикиваясь, расходились по домам.
Мне сразу приглянулся небольшой домик с красной черепицей и довольно большим огородом, усаженным огромным количеством разной растительности. В огороде работала, засучив рукава длинной, достающей до колен рубашонки, худенькая девчушка. Длинные выгоревшие на солнце волосы заплетены в тугую косу, выбившиеся прядки спадают на потный, усыпанный веснушками лоб. Несмотря на то, что грядок было очень много, девушка усердно пропалывала их, не жалуясь на судьбу. Скорее наоборот - она выглядела счастливой. Я хотел окликнуть ее, но Теодуш опередил меня:
- Какой красивый флюгер! Что он обозначает? - я удивленно посмотрел на флюгер. Странная завитушка непонятной формы с тихим поскрипыванием крутилась в такт ветерку. Ничего особенного я в нем не увидел, но Теодушу видней.
Девочка удивленно подняла на нас глаза, осмотрела Теодуша, потом перевела опасливый взгляд на меня, на миг задержалась глазами на моем мече и богатой одежде, взвизгнула и убежала в дом. Слышно было, как босые пятки звонко зашлепали по полу.
- Да уж, не умею я производить впечатление на юных особ. А ты еще завидовал! - захохотал я, хлопая Теодуша по плечу. В этот момент дверь отворилась, и нам навстречу вышел невысокий полный мужчина с сединой в волосах. Его взгляд был каким-то печально-мудрым. Как будто он понял все в этой жизни, разочаровался в вечных ценностях и... пожалуй, стал жестоким.
- Ну что вам опять надо?! Мало вам нашего Дориса? - голос оказался почти старческим, тяжелым, немного скрипучим. В нем был какой-то надлом, но, несмотря на это - уверенность и решимость. Мне стало не по себе от его голоса. Даже мурашки пробежали по телу...
- Какого Дориса? Мы всего лишь хотим тут переночевать, - начал я, делая шаг вперед и выразительный жест рукой. Мужчина резко изменился в лице - боль и страх куда-то ушли, пугающая решимость - тоже. Он мягко улыбнулся, морщины на лице разгладились.
- А, тогда добро пожаловать! Издалека идете, ирвен? - вежливо обратился он ко мне, склоняя голову и пропуская в дом. Мы пошли за ним, оглядываясь по сторонам. В доме оказалось прохладно и сыровато, зато солнечно. Было около трех комнат - две спальни - женская и мужская, кухня с печью. На кухне кроме большой печи стоял широкий деревянный стол, на котором ароматно расположился свежеиспеченный хлеб, кринка молока и каша из тыквы. Честно говоря, я никогда не пробовал крестьянской еды. То, что обычно подавали во дворце, разительно отличалось от этой простой пищи. Но желудок свело от голода, у Теодуша в животе даже громко заурчало. Он густо покраснел, смущенно хихикнул и отвесил парочку комплиментов хозяйке дома, хлопотавшей у печи. Увидев гостей, она оторвалась от готовки, хотя я и так понял, что она лишь делала вид, что готовила. Слишком заметно было, что она сильно испугалась, ожидая, что мы - те, кого они так не хотели видеть...
Хозяйка тоже выглядела уставшей и грустной. В чертах ее лица не было такой решительности - только боль.
- Добрый день. Я ирвен Виктор, а это мой...оруженосец, если угодно, Теодуш. Мы из Центрального Княжества Аркуса, проверка от царя, - с важным видом представился я, заметив, как вздрогнула женщина при слове "проверка". Тут в комнату вбежали трое детей, за ними - та девочка лет одиннадцати, которую мы видели работающей в огороде.
- Мам, пап, мы есть хотим! - выпалил веселый ребятенок в короткой рубашке, изгвазданной в земле. Остальные подхватили за ним.
- Вот когда Силна с рынка приедет, тогда и поедим, - отрезала женщина ставшим внезапно ледяным тоном. Дети загрустили, но тут, увидев нас с Теодушем, заметно оживились.
- А вы опять кого-нибудь заберете? Как Дориса? - вдруг спросил все тот же бойкий мальчик. Я нахмурился. Странно, неужели здесь такие порядки, что любых людей с мечами бояться, как старухи с косой? Может, здесь жестокие налоги? И кто такой, Хогг его подери, Дорис? Впрочем, неважно.
- Нет, милые мои, Илен столь милостива, что не посылает нам одни и те же испытания по нескольку раз, - выдал Теодуш, задумчиво щурясь. Мне захотелось его стукнуть: вечно он притворяется эдаким дурачком, а на деле - почти что гений. Мне часто просто не понять его мысли и суждения, простые, как у ребенка, и такие же глубокие. Продиктованные душой, не разумом.
- Помолчи, Стэк, не позорься! - прикрикнула женщина. Мальчик притих, увлекаемый вместе с братьями старшей сестрой на улицу. Хозяйка виновато развела руками и улыбнулась нам с Теодушем. Устало как-то улыбнулась.
- Простите, ирвен, я не уверена, что мы сможем предоставить нормальный ночлег. Как видите, места мало и шумно... Да и не ваш уровень. Но если хотите - мы постараемся сделать все, что в наших силах... - я кивнул, заявляя о своем намерении остаться. Возможно, это эгоистично с моей стороны, но мне нравились эти люди. Да и загадка этого Дориса не давала покоя...
Спать нас уложили в мужской половине, переместив мальчишек на кухню. Идея спать на лежанке им очень понравилась, на что Эрлих, глава семьи, только улыбнулся.
Когда с рынка пришла юная Силна - девчушка лет тринадцати, тоже конопатая, все мы сели за стол. Скромная крестьянская еда показалась мне пищей богов. Сдобренная веселым общением и шумом детской болтовни, она показалась удивительно вкусной. За столом все шумели, братья устроили чуть ли не потасовку за кусок хлеба, весело смеясь и роняя содержимое тарелок на полотняную скатерть. Родители с умилением наблюдали за своими отпрысками, изредка покрикивая на них, чтобы не зарывались.
Насытившись, мы с Теодушем пошли в отведенную нам комнату. Не слишком удобная и совершенно точно не роскошная, она мне почему-то понравилась. Теодуш тяжело плюхнулся на деревянную кровать, счастливо вздохнул и захрапел. Его грязные босые ноги оставили на простыне темные следы. Я только головой покачал, осматривая помещение. В углах стен висела паутина, а в целом комната была довольно чистой. У одной стены я заметил что-то вроде алтаря. Алтарь был сделан из глины и кривовато покрашен - одна половина черная, другая - белая. На небольшом выступе расположилась крошечная фигурка, похожая на макет какого-то городка. Или парка... Чего-то странного. Я подошел рассмотреть поближе, и мой взгляд остановился на аккуратно сложенном листочке. Я с удивлением и трепетом взял его в руки, сердце отчего-то тревожно забилось. Странно, откуда крестьяне умеют писать? Впрочем, так ли это важно?.. Я осторожно расправил листок, боясь, как бы ветхая бумага не рассыпалась, и начал читать:
"Я прибыл в столицу. Здесь много народа и сложно устроиться - это лишний раз доказывает, как мне повезло. Сегодня приступаю к работе. Я знаю, ты советовала мне держаться народа, заводить знакомства - но я не хочу. Они все глупее меня, а смотрят свысока - тоже мне, я же крестьянин, не чета им. Понятно, на мою образованность им всем плевать. Странно, как я вообще в город выбился. Мать... Прошу меня простить, если я сделаю что-нибудь не так. Знаешь, порой лучше жертвовать кем-то, чтобы близким было хорошо. Пойми, цель оправдывает средства. Я знаю, что я делаю, пусть это и противоречит твоим уверениям. Не пугайся, все хорошо.
Я люблю вас всех, и сестер, и братьев, и отца. Особенно тебя, моя конопушка-Си... Знайте, все, что я делаю - я делаю для блага нашей семьи", - на этом письмо обрывалось. Я нагнулся, присматриваясь - нет ли других писем. Их не было. Был только набросок, выполненный углем. Угль местами размазался на бумаге, сама бумага пожелтела, но изображенные черты были нарисованы очень талантливо. Я приблизил набросок к лицу и замер. Что-то было в этом лице отдаленно похожее на меня. Белокурые волосы, обрамляющие красивое лицо со строго очерченными, немного резкими скулами. Только глаза... Судя по рисунку - светлые, даже немного стеклянные, холодные и умные. Неизвестно, как выглядел этот юноша в жизни, но на рисунке он был очень красив, с истинно благородными чертами лица. Ирвен, не меньше. Только странно все это... Что за непонятная история? За странные намеки? Напугал зачем-то стариков...
- Вам чего-нибудь нужно, ирвен?.. Ирвен?.. - я подскочил на месте от неожиданности, но сохранил вид спокойствия. Это хозяйка дома вошла узнать, не нужно ли мне чего-то. Увидев у меня в руках угольный набросок и письмо, она бросилась отнимать их. Я вежливо улыбнулся, передавая листки ей в руки. Женщина прижала их к груди, как самое важное сокровище. Я впервые разглядел ее глаза - голубые, как море в шторм, немного стеклянные, но в них - затаенная боль и усталость.
- Простите, я просто заинтересовался этим странным макетом, а тут увидел рисунок. Необычайно талантливо, - галантно заметил я, располагающе улыбаясь. Женщина только саркастически хмыкнула.
- И после этого вы врете, что не из столицы? Не из городовой стражи? Ну что вам еще надо?! Моего сына забрали, я признала, что он виновен. Что еще? - голос дрожал, надломленный, как лопнувшая струна.