ТОММИ
Хотел я глотку промочить, гляжу — трактир открыт.
«Мы не пускаем солдатню!» — хозяин говорит.
Девиц у стойки не унять: потеха хоть куда!
Я восвояси повернул и плюнул со стыда.
«Эй, Томми, так тебя и сяк, ступай и не маячь!»
Но: «Мистер Аткинс, просим Вас!» — когда зовет трубач.
Когда зовет трубач, друзья, когда зовет трубач,
Да, мистер Аткинс, просим Вас, когда зовет трубач!
На представленье я пришел, ну ни в одном глазу!
За мной ввалился пьяный хлыщ, и он-то сел внизу.
Меня ж отправили в раек, наверх, на самый зад.
А если пули запоют — пожалте в первый ряд!
«Эй, Томми, так тебя и сяк, умерь-ка лучше прыть!»
Но: «Личный транспорт Аткинсу!» — когда за море плыть.
Когда за море плыть, друзья, когда за море плыть,
Отличный транспорт Аткинсу, когда за море плыть!
Дешевый нам дают мундир, грошовый рацион,
Солдат — ваш верный часовой, — не больно дорог он!
И проще фыркать: дескать, он шумён навеселе,
Чем с полной выкладкой шагать по выжженной земле!
«Эй, Томми, так тебя и сяк, да ты, мерзавец, пьян!»
Но: «Взвейтесь, грозные орлы!» — лишь грянет барабан.
Лишь грянет барабан, друзья, лишь грянет барабан,
Не дрянь, а «грозные орлы», лишь грянет барабан!
Нет, мы не грозные орлы, но и не грязный скот,
Мы — те же люди, холостой казарменный народ.
А что порой не без греха — так где возьмешь смирней:
Казарма не растит святых из холостых парней!
«Эй, Томми, так тебя и сяк, тишком ходи, бочком!»
Но: «Мистер Аткинс, грудь вперед!» — едва пахнет дымком.
Едва пахнет дымком, друзья, едва пахнет дымком,
Ну, мистер Аткинс, грудь вперед, едва пахнет дымком!
Сулят нам сытные пайки, и школы, и уют.
Вы жить нам дайте по-людски, без ваших сладких блюд!
Не о баланде разговор, и что чесать язык,
Покуда форму за позор солдат считать привык!
«Эй, Томми, так тебя и сяк, катись и черт с тобой!»
Но он — «защитник Родины», когда выходит в бой.
Да, Томми, так его и сяк, не раз уже учен,
И Томми — вовсе не дурак, он знает, что почем!
СЛУЖБА КОРОЛЕВЫ
Когда новобранец идет на Восток,
Он глуп, как дитё, а уж пьет — не дай бог,
И он же дивится крестам у дорог,
Сосунок, не обученный службе.
Не обученный службе,
Не обученный службе,
Не обученный службе —
Службе Королевы!
А ну-ка, юнец, не обвыкший в строю,
Нишкни да послушай-ка байку мою,
А я о солдатской науке спою,
О том, как поладить со службой.
Как поладить со службой…
Не вздумай, во-первых, таскаться в кабак:
Там пойло штыку не уступит никак,
Нутро продырявит, и дело — табак,
Поди, не порадуешь службу.
Не порадуешь службу…
Холеру могу обещать наперед.
Тогда, брат, и капли не взял бы я в рог:
С похмелья зараза тебя проберет
И в дугу так и скрутит на службе.
Так и скрутит на службе…
Но солнце — вот это всем бедам беда!
Свой пробковый шлем не снимай никогда
Или прямо к чертям загремишь ты, балда,
Как дурак ты загнешься на службе.
Ты загнешься на службе…
Если взводный, подлюга, на марше допек,
Не хнычь, точно баба, что валишься с ног,
Терпи и не пикни — увидишь, сынок,
О пиве заботится служба.
Позаботится служба…
Упаси тебя бог от сварливой жены!
Всех лучше, скажу я, вдова старшины:
С казенных харчей потеряешь штаны
И любовь не сойдется со службой.
Не сойдется со службой…
Узнаешь, что с другом гуляет жена,—
Стреляй, коли петля тебе не страшна.
Так пусть их на пару возьмет сатана,
И будь они прокляты службой!
Будь прокляты службой…
Не равняйся по трусам, попав под обстрел,
Даже бровью не выдай, что ты оробел.
Будь верен удаче и счастлив, что цел,
И вперед! — как велит тебе служба.
Как велит тебе служба…
Если мимо палишь ты, ружья не погань,
Не рычи на него: косоглазая рвань!
Ведь даже с тобой лучше ласка, чем брань,
И друг пригодится на службе!
Пригодится на службе…
А когда неприятель ворвался в редут,
И пушки-прынцессы хвостами метут —
Прицела не сбей, не теряйся и тут,
К пальбе попривыкнешь на службе.
Попривыкнешь на службе…
Твой ротный убит, нет на старших лица…
Ты помнишь, надеюсь, что ждет беглеца.
Останься в цепи и держись до конца
И жди подкреплений от службы.
Подкреплений от службы…
Если ж, раненый, брошен ты в поле чужом,
Где старухи живых добивают ножом,
Дотянись до курка и ступай под ружьем
К Солдатскому Богу на службу.
Ты отчислен со Службы,
Ты отчислен со Службы,
Ты отчислен со Службы —
Службы Королевы!
ПУШКАРИ
В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной,
Шагаю я в бурых крагах, мой бурый мул за спиной,
Со мной шестьдесят бомбардиров и — милым толстушкам честь —
Тут гордость Британской Армии, все лучшее, что в ней есть, — тсс, тсс!
Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях!
Бросайте свои погремушки, не то разнесут в пух и прах — бабах!
Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак;
Не хватайся за меч, не пытайся утечь, нет от пушек спасенья никак!
Нас гонят туда, где дороги, но чаще — где нет дорог,
И лезешь, как муха по стенке, нащупав ногой бугорок.
Лушаев и нагу смяли, с афридиев сбили спесь
Мы, пушки, — две батареи, двум тыщам равные здесь, — тсс, тсс!
Ведь наша любовь — это пушки…
Не тянешь — будь благодарен: научим жить на земле!
Не встанешь — ну что же, парень, патрон для тебя — в стволе.
Так делай свою работу без спеху, не напоказ,
Полевые части — не сахар? А ну, попотей у нас — тсс, тсс!
Ведь наша любовь — эго пушки…
Над нами орлиный клекот, рокот реки, как гром,
Мы выдрались из чащобы — лишь скалы да снег кругом.
Бичом полосует ветер, и вниз по степям летит
Скрежет и скрип железа, тупой перестук копыт — тсс, тсс!
Ведь наша любовь — это пушки…
Колесо по Лезвию Неба, и Бездна у самых ног,
А путь, распахнутый в вечность, прямее, чем твой плевок,
От солнца и снега слепнешь, рубаха — выжми да брось,
Но намертво полрасчета в старуху нашу впряглось — тсс, тсс!
Ведь наша любовь — это пушки…
В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной,
Карабкаюсь в бурых крагах, мой бурый мул за спиной.
Где шли мы — мартышкам да козам и то не дознаться, кажись.
«Родимые, тпру-у! Снять цепи! Шрапнелью! К бою! Держиссь!.. Тсс, тсс!»
Ведь наша любовь — это пушки, и пушки верны в боях!
Не вздумайте лезть в заварушки, не то разнесут в пух и прах — бабах!
Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак;
Хоть под землю засядь, там тебе и лежать — не спасешься от пушек никак!
ПРАЗДНИК У ВДОВЫ
«Эй, Джонни, да где ж пропадал ты, старик,
Джонни, Джонни?»
«Был приглашен я к Вдове на пикник».
«Джонни, ну, ты и даешь!л
«Вручили бумагу, и вся недолга.
Явись, мол, коль шкура тебе дорога,
Напра-во! — и топай к чертям на рога,
На праздник у нашей Вдовы».
(Горн: «Та-рара-та-та-рара!»)
«А чем там поили-кормили в гостях,
Джонни, Джонни?»
«Тиной, настоянной на костях».
«Джонни, ну, ты и даешь!»
«Баранинкой жестче кнута с ремешком,
Говядинкой с добрым трехлетним душком
Да, коли стащишь сам, петушком —
На празднике нашей Вдовы».
«Зачем тебе выдали вилку да нож,
Джонни, Джонни?»
«А там без них нигде не пройдешь»,
«Джонни, ну, ты и даешь!»
«Было что резать и что ворошить,
Было что ткнуть и потом искрошить,
Было что просто кромсать-потрошить
На празднике нашей Вдовы».
«А где ж половина гостей с пикника,
Джонни, Джонни?»
«У них оказалась кишка тонка».
«Джонни, ну, ты и даешь!»
«Кто съел, кто хлебнул всего, что дают,
А этого ведь не едят и не пьют,
И вот их птички теперь клюют
На празднике нашей Вдовы».
«А как же тебя отпустила мадам,
Джонни, Джонни?»
«В лежку лежащим, ручки по швам».
«Джонни, ну, ты и даешь!»
«Приставили двух черномазых ко мне
Носилки нести, а я в них на спине
По-барски разлегся в кровавом дерьме
На празднике нашей Вдовы».
«А чем же закончилась вся толкотня,
Джонни, Джонни?»
«Спросите полковника — не меня».
«Джонни, ну, ты и даешь!»
«Король был разбит, был проложен тракт,
Был суд учрежден, в чем скреплен был акт,
А дождик смыл кровь, да украсит сей факт
Праздник у нашей Вдовы».
(Горн: «Та-рара-та- та-рара!»)
ДЖЕНТЕЛЬМЕН В ДРАГУНАХ
Вам, пропащим и презренным, вам, чужим в краю отцов,
Вам, раскиданным по свету наугад,
Песню шлет британский джентльмен, образец из образцов
И простой Ее Величества солдат.
Да, драгун на службе горькой, хоть езжал своей шестеркой.
Но зря, дружок, он жизнь прожег свою,
Ведь распалась связь времен, лишь с мошной простился он,
И — отставить разговорчики в строю!
Агнец, заблудший неведомо где,
Бее! Бе е!
Черный барашек в беде и нужде,
Бс-е е!
Джентльмен, не ведающий святынь,
Проклят во веки веков, аминь!
Господи, грешника не покинь!
Бе-е! Ие-е! Бе-е!
Сладко пахнуть конским потом, слушать байки забулдыг,
Котелок с устатку выхлебать до дна,
Служанок толстых тискать на танцульках полковых
И нахалу дать под дых за «шаркуна»!
То-то ходишь как петух, если в деле стоишь двух.
Но куда завиднее звезда
Томми, честного трудяги, кто тебе же драит краги
И сэром называет иногда…
Если все, что есть на свете, — дом, куда не пишешь ты,
И клятвы, о которых позабудь,
Во сне врываются к тебе сквозь храп, из темноты,—
Гак кто нас смеет кружкой попрекнуть?
А когда восток светлеет, и фонарь дежурный тлеет,
И приятель спьяну дрыхнет, как сурок,
В простоте нагой и мертвой раскрывает весь позор твой
До боли отбеленный потолок!
Мы покончили с Надеждой, мы погибли для Любви,
Из сердца Совесть выжгли мы дотла.
Мы на муки променяли годы лучшие свои —
Спаси нас бог, познавших столько зла!
Стыд паденья наша плата за свершенное когда-то,
А гордыня — в унижении навзрыд,
И судьба тебе, изгою, под чужой лежать звездою,
И никто не скажет Им, где ты зарыт!
Агнец, заблудший неведомо где,
Бе-е! Бе-е!
Черный барашек в беде и нужде,
Бе-е-е!
Джентльмен, не ведающий святынь,
Проклят во веки веков, аминь!
Господи, грешника не покинь!
Бе-е! Ие-е! Бе-е!
БРОД НА РЕКЕ КАБУЛ
Возле города Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Захлебнулся, утонул он,
Не прошел он этот брод.
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
В эту ночь с рекой бурлившей эскадрон боролся плывший,
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
В городе развалин груды —
В рог труби, штыком вперед! —
Друг тонул, и не забуду
Мокрое лицо и рот!
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Примечай, вступая в воду, — вехи есть для перехода
Темной ночью вброд через Кабул-реку.
Солнечен Кабул и пылен —
В рог труби, штыком вперед! —
Мы же вместе, рядом плыли.
Мог прийти и мой черед…
Брод, брод, брод вблизи Кабула,
Ночью вброд через Кабул-реку!
Там теченье волны гонит, слышишь — бьются наши кони?
Темной ночью вброд через Кабул-реку…
Взять Кабул должны мы были —
В рог труби, штыком вперед! —
Прочь отсюда, где сгубили
Мы друзей, где этот брод.
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Удалось ли обсушиться, не хотите ль возвратиться
Темной ночью вброд через Кабул-реку?
Провались она хоть в ад —
В рог труби, штыком вперед! —
Ведь остался б жив солдат,
Не войди он в этот брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Бог простит грехи их в мире… Башмаки у них, как гири,—
Темной ночью вброд через Кабул-реку…
Поверни от стен Кабула —
В рог труби, штыком вперед! —
Половина утонула
Эскадрона, там, где брод,
Брод, брод, брод вблизи Кабула.
Ночью вброд через Кабул-реку!
Пусть в реке утихли воды, не зовем уже к походу
Темной ночью вброд через Кабул-реку.