.
.
В коридоре валялись тела. Некоторые качали ногами, руками, некоторые абсолютно бездвижны. Все двери всех квартир были открыты. В каждом дверном проеме были еще тела. Иногда попадались тела шагающие. Опирающиеся на стену. Что-то говорящие в пустоту. Перила лестниц были липкими, ступени под ними имели темные пятна высохшей рвота. Под ботинками хрустели гнутые иглы, треснутые шприцы, пакеты и коробки. В кровяной луже плавал спичечный коробок. Внутри виднелся пакетик с белым порошком. Ассар подобрал пакетик, оставив коробок дрейфовать с пустым трюмом. "Никто не взял?" - спросила Ками. "Моё не трогают. Боятся" - ответил он. У одной из самых дальних квартир он остановился. "А вот и дом". За открытой дверью было пустынно. Пройдя через прихожую в комнату, Ками увидела одинокий диван и две фигуры на нем.
Первый был потерянным. В лохмотьях. "Это не те канабиоиды! Не те канабиоиды - шептал он. С пустым лицом, с рассеяными зрачками, будто эти слова ему внушили. Будто, кроме этих слов, ничего в его голове не осталось, Рядом сидел худой мужчина с негустой бородой. Он, казалось, радовался этому шепоту. Смеялся так, как смеется отец, наблюдая за первыми шагами ребенка. Заметив Ассара и Ками, он поднялся: "Я уж думал ты на совсем ушел!" Ассар сперва вопросительно всмотрелся в лицо бородача, а затем, вспомнив, кто это, ответил: "Черт, что вчера вообще было? Я очнулся голый в библиотеке". Бородач еле сдержал смех, между его век читался страх: "Ты решил попробовать новую дрянь. Я предупреждал. Опасно, мол. Кстати, звонили из Башни -- без тебя стройка встала. Говорят, что, если еще раз не придешь, найдут другого, - бородач опустил глаза, заметил белоснежную мантию, что скрывала трясущееся закрасневшее в помещении после холода тело, - клевый шмот, кстати". Ассар сжал в кулаке пакетик героина. Зло плюнул на пол. "Другого найдут, значит. Ну, посмотрим. Суки. А костюмчик -- косплей на Господа нашего Бога, - не спеша Ассар потянулся к дивану, нашел там зажигалку, вернулся на прежнее место, зажег и метнул пламя вместе с рукой к кончику бороды парня: - Я ГОСПОДЬ, БОГ ТВОЙ, БОГ РЕВНИТЕЛЬ!". Борода загорелась, Ассар с громогласным смехом ушел в соседнюю комнату. Ками одним движеньем стянула с себя шарф и рванулась с ним к горящему подбородку. Борода скрылась под вязью и чудом пламя погасло. Только спустя какое-то время Ками поняла, что шарф Её не то чтобы плотный, воздух проходит легко. Он вполне мог загореться и сам. Её очень повезло.
Бородач завопил слова благодарности: "Спасибо. Ты.....ты...Какой же он все-таки урод! Я перед тобой в долгу. Меня зовут Гера. Я местный "химик". И, если что нужно: черного, кислоты, или даже кокаин -- все бесплатно". Ками по-доброму улыбнулась "Я не употребляю. Спасибо. Меня зовут Камунда, ты зови Ками. Может ты еще что-нибудь можешь? Вы говорили про Башню.. поможешь мне попасть внутрь?" Гера непрерывно гладил опаленные волосы, но выделил секунду, чтобы усмехнуться: "Зачем это тебе в Башню? Туда не пускают просто так. И меня тоже не пустят. Вон, Ассара попроси. Он проведет". Ками чертыхнулась, расстроенно топнула ногой, бросила шарф на пол, руками окунулась в свои кудри, стала собирать их в хвост: "Я хочу взорвать Башню. А Ассар мне уже и так кое-что пообещал". "Взорвать? Так бомбу достать гораздо труднее, чем попасть внутрь" - Гера отпустил бороду, начиная подозревать серьезность намерений казалось бы маленькой хрупкой девчонки. "Бомба уже есть. Нужен только детонатор. К сожалению, в книгах детской библиотеки нет инструкции по его сборке. Так что я пока ищу". Гера широко улыбнулся: "Ты нашла. Я сделаю тебе детонатор. Только скажи какой". Ками отпустила волосы, и они водопадом упали на Её плечи: "Ты разбираешься в бомбах?". "Я много сёрфил интернет! Хах. Только давай об этом не здесь. Я оставлю тебе номер и поговорим об этом позже". На предплечье Ками нарисовались цифры. Поспешно рукав пуховика был вновь опущен. С дивана послышался крик "Это не те канабиоиды!!!" и вместе с криком распахнулась дверь. Ассар стремительно зашагал на голос. В черном костюме, но такой же грязный, как и раньше. Ударом ноги в лицо он заткнул обдолбанного. Повернулся к Гере "Пара слов о делах насущных".
.
.
"Ты говорил, есть что-то новое" - Ассар платком оттирал окровавленный носок ботинка, затем перешел на сами руки, на лицо. Гера потупил взгляд, тяжело выдохнул: "Брат, ты все хуже и хуже. Мы об этом уже месяц говорим. И каждый раз мне все заново повторять приходится. Дрянь очень опасная. Тебя вчера с разбавленной порции вон как унесло. В чистую, если закидываться, всю нервную систему распотрошит. Из кислоты с примесью нейромедиаторов гонят. Проводимость нейронов увеличивается в несколько раз. Мозг такого не выдержит". Ассар вопросительно посмотрел на Ками: "Нам подходит?". Ками не знала, что ответить. Гера продолжил: " Есть еще одна "новинка". Полная противоположность. Мощная штука. Если не вымывать при обработке дрянь, если долбить концентрат, то, попав в кровь, сосуды начнут расширяться. Начнут лопаться. За стенками черепа тоже. Один, второй, пятый. Постоишь с постной мордой полминуты, и упадешь овощем. И это в лучшем случае". Ками наконец-то заговорила: "Кто захочет быть овощем?". "Так концентрат и не продаем. Но при себе имею. Мало ли...вдруг придется кого-нибудь убить. В разбавленном виде берут. Но я бы и его рекомендовал больше не закупать. Ассар, с огнем играем. Нам, как никому другому, важно, чтобы клиент дожил до завтрашнего дня". Ассар не слушал, он замер, ожидая ответа Ками: "Спрос рождает предложение. Радость моя, нам подходит первый вариант?". Ками кивнула. Он протянул ладонь к Гере и требовательно затряс ей прямо перед опаленной бородой. Тот вынул пузырек, в котором раньше, судя по темно-зеленым каплям, хранили зеленку. "Идем!" - он схватил пузырек, другой рукой Ками и зашагал в комнату, из которой совсем недавно вышел.
Там оказался письменный стол, заваленный документами, со следами белого порошка на них Шкаф пустой и бесхозный. Большая кровать с костюмом бога поверх простыней. На полу стояла коробка с одноразовыми шприцами. На подоконнике стоял бюст Ленина -- белый, чище, чем окружающий его мир. "Ложись на кровать. Я думаю, будет забавно, если все произойдет прямо на божьем наряде. А, если попросишь, я даже надену его сандалии, - Ассар наслаждался непониманием на лице Ками -- Ну, чего так глядишь? Сейчас я тебя чуть-чуть попорчу. И ты будешь делать вид, что тебе это нравится. При чем так, что я тебе поверю. А затем я выпью этот пузырек. И меня распластает в приходе до самой смерти. Все будут довольны. Ты ведь хотела моей смерти? За нее придется заплатить".
Ками вновь ощутила подступающие слезы. Теперь Её окончательно отпустил гашиш. Теперь за горло Её схватил приступ страха. Страха сказать "Нет". Мысленно Она уже пообещала сестре, что отомстит за её смерть. Больше всего Её пугало, что в какой-то степени Ей этого и самой хотелось. Конечно, в пустые одинокие ночи, на кровати в маленькой каморке сгоревшей библиотеки, Она мечтала о совсем другом человеке. О ком-то, кто будет сильнее Её, кто возьмет под руки, если надо возьмет с силой. Там в каморке зачастую не хватало воздуха, предсонные мысли быстро обрывались полуобморочным сном. Лица этому человеку Она придумать не успевала. И сейчас, когда Её берет с силой, в голимом притоне, грязный и обдолбанный ужас из прошлого, Она винила сама себя за то, что не уточняла Вселенной во время заказа на сильного мужчину, что он должен быть хоть на йоту нормальным. Последним звоночком выкуренного гашиша послышался картавый голос с подоконника: "Фабрики -- Рабочим, Землю -- Крестьянам, Библиотекарей -- Драгдиллерам".
.
.
Пару лет назад, в одной из тетрадей Ками, в день, когда Она по традиции вспоминала своего одногруппника, того который вскрыл вены от неразделенной любви, появилась запись:
.
Опиат Ж.
Эффект нестабилен. Порой кружится голова, порой случается крик, переходящий в бэдтрип. Чаще становится тепло. Даже просто смотреть. Вдохнув Ж, густым туманом накроет безумие подреберного пёра. Ты станешь другим. Тебя перестанут узнавать родные. "Кто ты?" "А кто она?" Вопросами тебя будут пытаться вернуть в мир, избавить от наростающей зависимости. Но Опиат коварен. И ты знаешь о его коварстве, и сам сотню раз видел, как на него подсаживаются друзья и знакомые. И сам задавал вопросы. Порой был против, порой одобрял. Опиат Ж - вещество страшное, но эффект от него бывает лучшим, что дано пережить человеку. А иногда, чтобы вырасти, нужно стать другим. Проставиться по вене так, что не выдержит и лопнет сердце, только лишь для того, чтобы пойти дальше. Последствия будут не обратимы, но это нужно. Иногда. Или не нужно совсем ни вдоха, ни грамма. Опять же, иногда.
.
.
"Это все ты! Сука! Только из-за тебя! - Ассар в одних сандалиях рвал на себе волосы, искал, что пнуть, бил кулаком об стены. Ками, чувствуя вкус грязи на губах и языке, пытаясь беззвучно дотянуться до своей одежды, едва слышно ответила: "Может, это из-за героина?". "Что? Ты еще смеешь что-то говорить?". "С тобой такое уже бывало? Когда ты в последний раз..был с женщиной?". Ассар замер. Понеслись кадры. Все не те. Некоторые были явно лживыми, скорее кадрами из какой-то рекламы, чем из его жизни. Вновь нахлынул страх, бешенство. Он не мог вспомнить, когда и где. С кем. И вообще ничего. Он упал на колени. Скулы заблестели чистыми хрустальными слезами. "Я не помню".
Ками вновь испытала сиюминутную жалость. Что-то в ней щелкнуло: "Если так будет и дальше, я его прощу окончательно". Она натянула штаны, спрятала тело. С надеждой метнулась взглядом к пузырьку, затем снова к Ассару: "Наш договор. Он в силе?". Тот Её не слышал. Он вжался в пол, бил по нему кулаком. Скулил. Ками повторила прикоснувшись рукой к его спине. "Не трогай меня! Нет! Договор отменяется! Ничего не было, значит ничего и не будет". В висках Ками запульсировала вена. Она вспонила вкус его поцелуя. Будто вкус земли, или горького лекарства. Она увидела в отблеске окна собственную фигуру. Угадала в ней Гаури. Сестра была точной Её копией, только старше. Значит, это Ками была копией сестры. Они не были близки. Никогда. В тот день Она привела Ассара к Гаури желая их познакомить. Ассар казался Ей той еще сволочью. Мама всегда утверждала, что имя у него "говорящее". Ассаргадон. Названный в честь ассирийского царя. "Гад он, Камунда, ГАД!", иначе и не скажешь. Ками вела неуемного влюбленного Ассара к сестре, точной своей копии, абсолютно уверенная, что он переметнется на нее. Что Гаури, которую мама всегда ставила Ками в пример, обязательно вляпается, влюбится в ответ. Что мама переменит свой укор на Гаури, что Ками станет любимицей. Собственная низость завопила в Ками новым тоном. Ками вновь схватила обрез, направила на голое тело Ассара, развернула на себя, снова на Ассара, и снова на себя. Медленно, но стремительно. Она ощутила, как слаба, Ей так хотелось закончить все. Но сперва должен был умереть Ассар. Сперва нужно уничтожить Башню. Ками поняла, что должна сказать.
"Есть другое предложение. Помоги мне попасть в Башню. Я должна искупить свои грехи". Ассар обернулся, сел, утер глаза, сглотнул слюну: "А что ты мне?". Ками хотела сказать, что не станет в него стрелять, но тут же услышала, как засмеется Ассар, поняла, что и сама бы, наверное, над собой засмеялась. "В студенческие годы ты мечтал стать учителем, хотел нести людям свет...". Ассар вскочил и дал Её пощечину: "Да, заткнись ты! Сколько можно? Того меня больше нет. Я его даже не помню. Ничего не помню -- он заметил, как Она искривилась в боли, почувствовал тепло в области живота: - Я знаю, чего хочу взамен. Ты должна сдохнуть. Я не хочу тебя больше видеть. Ты -- комок воспоминаний, от которых почти ничего не осталось. Исчезнешь ты, и я стану свободным. Умри, и я проведу тебя в Башню". Ками мысленно завопила. Стало страшно не сказать ДА. "Когда?". "Сейчас, другого раза не будет". "Я хочу взорвать Башню. У меня есть взрывчатка, но нет детонатора. Дождись хотя бы пока я его найду". "Какая взрывчатка?". "Пластическая". "Нужен обыкновенный электрический разряд. Возьмешь зарядку от телефона, оголишь провода. Возьмешь в руки все необходимое, вставишь вилку в розетку и взорвешь себя вместе с Башней. Вот только, ты ведь струсишь, а я не намерен видеть тебя вновь. Так что....выпей ту дрянь, - он швырнул Её коричневый пузырек, - Если и не взорвешься, то через пару часов сдохнешь в приходе. Идет?".
.
.
\Внутренний компас снова обманул. Долгие километры пути, но теплее не становится. Быть может, путь попросту начался на самой южной точке. Быть может, южнее уже быть не могло -- дорога не может не вести на север/
.
.
Ноябрьский вечер купался в мрачных красках. Остервенело зыркали на них выползшие на улицы псевдо-люди. Холодный воздух вдавливал их шеи в плечи, словно таракана тапком в стену. Ассар смолил сигарету за сигаретой. Каждая затяжка заставляла огонек на кончике загораться ярче. Словно мигающий сигнал поворотника на заросшем щетиной бампере. Поворот в сторону, с дороги благоразумия. В степи полные тумана. Он улыбался, окончательно забыв, как только что голышом рыдал, как осознал свое мужское бессилие. В животе Ками бурлила теплая жидкость. Впервые Она ощущала себя героем. Чувствовала, что делает все правильно. Ассар кутался в зимнее пальто, проваливался в снег, даже скучал по божьей мантии и сандалиям. Но богом он ощущал себя куда большим, чем был в тех одеждах. Голос его прозвучал ехидно: "Я буду скучать. Недолго, конечно. Вообще о тех днях помню мало что. Не уверен с тобой это было или нет...в общем, мне нравилась одна студентка, но у нее был парень. Мелкий дрищ. Малолетка. Пришлось припугнуть парня. А потом он вроде даже вскрылся, - Ками остановилась, Ассар не заметил, - Знаешь, остался у меня этот парень глыбиной в совести. Будто это я его заставил вены вскрывать. Так-то я понимаю, что он сам виноват. Но вот именно его забыть получается редко, - Ками засеменила мелким быстрым шагом, полным решимости, - Забвение -- блаженство, подумалось сейчас. Зря я так на это реагировал. Тебя вон чуть не задушил, хотя...не многое бы в итоге поменялось. Хах".
.
Ками схватила его за плечо, сказала "Я меняю уговор. Не нужна Башня. Хочу, чтобы умер ты". Ассар лишь спросил "Прямо тут, на улице?". Она нервно закивала. Легкий смешок вырвался из коричневатых губ "будешь меня убивать?". "Буду" - Ками неторопливо сняла рюкзачок, зажужжал бегунок замка. В небольшую щель прыгнула рука. Осталась там. Ками подняла глаза. Едва слышно зашевелились Её уста сорта Нефрис. "Ты -- ужасный человек. Ты -- монстр. Но я должна признаться... я чуть в тебя не влюбилась. Мир, который ты мне показал, и страшит и манит. Я не могу сказать тебе Спасибо. Не имею право" - рука Ками показалась на свет. Пальцы сошлись на толстом свинцовом прикладе обреза. Все так же тихо она сказала "ложись". Ассар, не переставая злорадно улыбаться, бросил Ей полным иронии тоном "А чего так тихо бормочешь, девочка?". Стукнул взведенный курок. Она посмотрела сквозь язву насмешек:
"Шепотом прощаются навсегда".
.
.
Так замирает время. Секунда растягивается на две Две растягиваются в пять. Пять секунд обращаются минутой. Минута не кончается никогда. Его голова прижалась к поребрику. Снежная россыпь поспешно таяла во влагу, что тут же впитывалась в волосы. Ассар уперся виском, переборол холод. Замер. Ухмылка неверия пряталась за наигранной серьезностью. Он выбирал остроту, которой будет подгонять девчонку. "Шельма не сможет убить, убивать невыносимо трудно" - думал он. Ассар вдруг потерял ритм сердцебиения. Так замерло время. Снежинки зависли в воздухе. Он колесил по ним взглядом. От одной к другой. Пока не заметил Башню. За тысячей снежных хлопьев..её и не поймать взглядом, если не научиться смотреть сквозь них. Мимо их белизны. Мимо их полета.