- Ты там никого не встретила? - Спрашиваю.
- Нет.
Я отослала её обратно, извинилась за беспокойство. Позвонила дочери -- та ни о каких продуктах сроду ни с кем не договаривалась. Я так расстроилась, не могла места себе найти целую неделю.
- Баба Таня, ты хоть хорошо посмотрела, может пропало что?
- Господи! Зоя, да у меня и воровать-то нечего! Я потом всё проверила, ничего не пропало. До чего же люди бесстыжие пошли, старух обкрадывают! И я-то дура, засуетилась перед ней.. И как это она мимо меня прошмыгнула-то, сучка!
- Давай я тебе ещё на эту же тему историю расскажу. Как-то зимой ещё поздно вечером звонок в дверь, света в подъезде нет, я приоткрыла. Дамочка заскакивает, якобы гонятся за ней, запыхалась вся: "Можно я побуду у вас некоторое время?". Я дверь за ней закрываю на ключ, палец к губам своим приложила, говорю: "Тихо! Спят у меня!". Проводила на кухню. Сидели молча за пустым столом полчаса, рассматривали друг дружку. Потом тихо встала: "Провожайте". Вот зачем она до пятого этажа добежала? Чтобы от кого-то спрятаться в двенадцатом часу ночи? Я потом сильно в этом засомневалась .
- А кто у тебя спал?
- Да никого не было! Сам Бог, видно, шепнул мне, чтобы я соврала. А если бы она знала, что я одна? А если бы в тёмном подъезде она была не одна, а с каким-нибудь верзилой? Мне просто надо было не только дверь не открывать, но даже и к дверям подходить!
- Да-а-а... Такие вот дела... Мошенников нынче развелось..
И СМЕХ И ГРЕХ.
В Адлере они смело шагали не по пути, а навстречу огромной толпе отдыхающих, только что покинувших длинный пассажирский состав, знали, что через дырку в заборе через десять минут доберутся до своего пристанища.
- Оп-паньки! - Захохотали враз. - Гли-ка! Вместо дырки цивилизованный проход устроили!
Да, под ногами плиты бетонные вели через все железнодорожные пути прямо на ту улицу, где их уже должно быть ждали.
- Ничего себе! Какой мостище отгрохали! - Удивлялись издали обустройству привокзального комплекса -- овальная дорожная развязка, до отказа заполненная в этот ранний час, проходила высоко над железнодорожным вокзалом, соединяя противоположные районы и когда-то не связанные трассы.
- К олимпиаде готовятся! Столько денег на неё правительство отгрохало! Осваивают.
- Добрались, кажется.
- Хозяева спят ещё в это время.
- Анютка должна уже завтрак нам готовить, знает же, во сколько наш поезд приходит.
Открыла заспанная хозяйка.
- Здравствуйте, Зарина! Мы ваши жилички! Думали, что нас Анютка встретит с горячим мясом и обжаренной стручковой фасолью.
- Она на пару дней к себе в Армению уехала.
- Вы нас впустите?
- Конечно. Я вас узнала. Вы к нам с Урала. Вы в прошлом году у нас жили. Ты -- Валя.
- Да, это мы, Валя и Люба.
- Поднимайтесь на второй этаж, Анюта там приготовила вам комнату.
- Мы так просили. - Смеялась Люба.
В небольшой комнате, выходящей на огромную общую для отдыхающих веранду, они быстро распаковали свои монатки, накинули шляпы, купальники, захватили деньги, покрывальца и, тут же покинули помещение -- на море!
Сбив первую тоску по южному климату, оставили пляж после обеда, набрали овощей для салатов на базарчике, помылись в душе, и улеглись на чистенькие постели. Задремали, утомлённые солнцем.
Вечером на веранду высыпал весь приехавший люд. Веранда имела крышу, с трёх сторон была закрытой, в центре была большая кухня со столами и двумя газовыми плитами. Рядом с обеих сторон -- душевые и туалеты. Напротив кухни стоял длинный стол со скамейками вдоль невысокого барьера и со стульями со стороны кухни. В тёмном закутке высоко на стене всем хорошо был виден телевизор. За столом уже собрались по интересам раньше не знавшие друг друга, чтобы соврать что-нибудь о себе, и послушать за пивом или водкой, что и как врут другие.
- Люба, я вниз схожу, надо с хозяином поздороваться, да про оплату поинтересоваться. Паспорт свой давай.
- А я салатом займусь.
Хозяином был грузин. Когда-то он был начальником небольшого цеха по производству обуви, а после развала СССР и банкротства сумел "приватизировать" эту территорию в личное пользование, после смерти жены женился на своей бухгалтерше, надстроили второй этаж -- так и начался семейный бизнес. Его взрослый сын зарабатывал личные деньги, устроив рядом мойку для машин, и иногда возил своих отдыхающих на экскурсии по всему Кавказскому побережью.
Жена, армянка, была финансовым контролёром всего семейного бизнеса, её дочь -- Анютка -- занималась кухней и получала доходы от кормёжки их поселенцев.
- Зарина, вот наши паспорта.
- Давай, я запишу. Вы к нам на сколько?
- Пока на две недели.
- Садись, Валя, пива попьём? Поболтаем, пока никого нет.
- Как у вас Анютка? Замуж не вышла?
- Нет пока.
- Мы расплатимся с вами через недельку.
- Хорошо.
- Ты вместо неё готовишь для отдыхающих?
- Приходится. Куда деваться-то. Вас включать в список на питание?
- Нет. Нам пока лучше на одних салатах пожить. Сами справимся. У вас здесь стройки олимпийских объектов в самом разгаре, по телику говорят. Местное население поди за большими зарплатами устремилось?
- Как бы не так! Как была безработица, так и осталась, если не увеличилась. Местных на работу даже не принимают. Одни гастарбайтеры работают.
- Почему это? - Удивилась она.
- Говорят: "Вам же платить надо!".
- А что, гастарбайтерам платить не надо?
- Их обманывают. Первый месяц платят крохи, как ученикам, во второй дают аванс, за третий -- ничего, якобы Москва финансы не прислала, за четвёртый все разбегаются, новых набирают, и снова то же самое. Коррупция, хищения, воровство на всех уровнях от бригадиров, мастеров до краевых властей -- успевают строить себе дачи, виллы, магазины и прочее.
- А ты откуда всё это знаешь? - Валя усомнилась вдруг в праведности рассказа.
- У нас второй год живут два экскаваторщика из Ростова, оба на олимпийских объектах работают, всё время в разных местах, рассказывают такое, что уши вянут.
- Да-а-а, вот почему Путин голову как-то повесил, глаза спрятал, сокрушался, что миллиарды как в воду канули -- концов не найти, а сроки сдачи объектов не на должном уровне. Рыбзавод-то снесли...
- Да, слава Богу, вонять меньше стало, он давным-давно же уж не работал.
- Выход симпатичный с вокзала прямо к морю вывели.
- Что хорошо -- то хорошо.
- Может и в центре Адлера убрали от моря разрушенные постройки Лужковской жены? Они там как бельмо в глазах отдыхающих...
- Нет, не убрали, никак не решат, кому эту территорию продать подороже. Закрыли только металлическими панелями со всех сторон, чтобы выбитые окна на целый квартал вид не портили.
- Там же скопище нечистот! Страсть прямо!
- Слава Богу, что у нас здесь пляж чистый и широкий.
- Да. И самолёты над головой каждые десять минут не пролетают. А на город-то хоть сколько-нибудь денег выделили?
- Валя, о чём ты говоришь! Как были колдобины вместо тротуаров, так всё и осталось. Только в Имеретинской бухте и наводят порядок.
- В молодости мы там частенько отдыхали на турбазах, вода морская там исключительная. Сейчас понастроят там дорогостоящих корпусов -- нам будет уже не по карману.
Хозяин втолкнул в ворота чуть не за шкирку какого-то захудалого парнишку, ругаясь на чём свет стоит. Даже не поздоровался с ней, раньше он не позволял себе такого.
- Почему Резо так нервничает? - Обратилась она к хозяйке.
- Да! Племянника я тут своего из Армении поселила. Раньше жил с дедушкой в горах, овец пасли, а теперь один остался. Таскается вечерами по барам, выпьет с напёрсток и выкаблучивается там перед всеми. Резо за человека не считает, терпеть не может только потому, что он грузин, скандалят по утрам, постояльцы просыпаются от их бурных словесных, и не только словесных, перебранок. Женщин вообще за людей не считает. Я как-то попыталась развести их в стороны, чтобы утихомирились -- такие уничижительные реплики в мой адрес летели, что даже посторонним было неудобно. Анютка как-то отхлестала его -- боится теперь ей даже на глаза попадаться.
- Сколько ему?
- Двадцать пять будет.
- Зарина, так ему, наверное, жениться пора, вот и бесится.
- Какое там... У него даже гражданства российского нет.
- Так сделайте!
- Он меры никакой не знает! Хулиганит! Не раз уже его из полиции выкупали. Резо, конечно, недоволен. Но куда его девать-то? Так и мучаемся полгода уже, ссоримся из-за него. Держим его здесь, как на привязи, стережём, чтоб не покидал пределы двора. Так он сбегает!
- Надо делом его занять... Пусть Биджо помогает с туристами управляться, или машины моет.
- Валя, о чём ты говоришь! У него мозги, как у пятилетнего ребёнка! Он же только что с гор спустился! Он же там только с овцами общался! Хотим обратно его отправить. Анютка поехала решать этот вопрос, не знаю, что у ней получится. Валя, ты иди. Мне надо с мужиками разобраться.
Она поднялась на кухню. Наелись, кофе попили с булочками, Любе не терпелось пообщаться с соседями -- вышли на веранду. С двух сторон стола, видимо, разные компании, а в пустой середине сидел тот самый племянник Зарины. Сидел, раскачиваясь на стуле вперёд-назад и любовался, видимо, закатом. Им пришлось разместиться напротив него, спиной к барьеру. Рядом сам по себе сидел ещё один молодой мужчина, листая книжонку.
Люба начала строить глазки племяннику хозяйки, а когда тот среагировал, спросила:
- Ты кто?
- Я -- армянин! - Ударил себя кулаком в грудь.
- Да ты что! - Засмеялась Люба. - А я -- уралочка. Будем знакомы. - Протянула руку игриво.
Он аж отшатнулся назад, отмахнувшись.
- Я была в Армении. - Продолжала Люба с издёвкой, подцепив азарт от его отказа. - Мне настоящие армяне ручку целовали, если я её протягивала для приветствия.
Он смотрел на неё, хлопая удивлёнными глазами:
- Ты что, артистка?
- А что, не похожа? А знаете, - обратилась к отдыхающим, собравшимся за столом, - у меня от той поездки в Армению до сих пор не однозначные чувства сохранились. Аэропорт там захудаленький, взлётное поле похоже на дикое пастбище среди гор. О здании аэропорта и говорить нечего! Мы тогда с подружкой везли домой по большому ящику местных мандаринов -- в наших северных широтах в зимнее время таких радостей люди в глаза не видели. Аккуратные такие специальные ящички с крепкими ручками, килограммов по двадцать. Не мы одни, у многих отбывающих такие же рядом с багажом стояли около ног. Раньше ведь все самолётами летали -- быстро, удобно. Это сейчас весь эфир в сплошное кладбище превратили, по двадцать четыре часа в сутки на всех каналах говорят и показывают только смерти, войны, даже в праздники -- толпы людей с портретами умерших. Ужас! А в советское время мы жизнью жили, мечтами, планами путешествий, хорошим настроением наполненные, не отворачивались от экранов. Это так, к слову пришлось упомянуть. И вот -- задержка вылета на два часа, потом ещё на четыре, потом ещё на шесть. Днём-то мы в буфете перекусили, по коржику с соком съели, ну а потом принялись за мандарины -- жрать-то хочется, а буфет ночью не работает. - И засмеялась. - Домой я привезла всего семь штук, больше в моём пакете места не нашлось. Даже не буду рассказывать, как меня мутило два часа в полёте! Меня потом целый год тошнило от одной мысли о мандаринах!
Валя не первый раз убеждалась, с какой лёгкостью сестрица привлекала внимание любой компании к своей словесности, и не вмешивалась. А та, увлечённая своей способностью покорять сердца незнакомцев, продолжала:
- К вечеру нам, конечно, спать захотелось, как, впрочем, и всем. Сидели дремали. Вдруг меня по носу что-то шлёпнуло! Открыла глаза -- передо мной, прямо перед лицом, раскачивается огромный паук, перебирая лапами свою паутину! Первая реакция -- взмах руки. И что, вы думаете он упал? Как бы не так! Он отлетел через небольшой проход и шмякнул по лбу мужчину, что сидел напротив нас. Тот, ошарашенный такой побудкой, заорал не своим голосом и тоже отшвырнул от себя эту тварь величиной с кулак. И понеслось по кругу -- кто-то визжал, кто-то матерился, дети плакали. Сделав своё издевательское дело, этот паук молниеносно поднялся на своей нитке чуть повыше. Всем было не до сна -- он в любую минуту мог спуститься обратно. Мы и раньше слышали визги то в одном конце зала, то в другом, но не придавали этому значения. Огляделись -- в полу-освещённом ночном переполненном помещении свободных мест не было, а сверху на своих паутинах висело таких пауков около десятка. То ли они в этот час пик полакомиться людской кровью намеревались, то ли просто повеселиться -- никто не знает. Но эту жуть, тогда испытавшую, мне не забыть никогда! До сих пор коробит от этого прикосновения! Вот такова Армения. -- И закончила, смеясь. - Давно это было. Ещё в СССР. Сейчас это заграница. Может и аэропорт уже сгнил, а может наоборот, новый на том месте построили, но, поверьте, пауки величиной с кулак из той местности никуда не делись. Имейте это ввиду, если соберётесь в те края. Хотя сами по себе они очень даже красивые -- жирные такие, ярко жёлтые в красно-коричневую крапинку, лохматенькие, ноги -- как клешни у саранчи, огромные, со сгибом. Одним словом, какой-нибудь биолог обязательно бы захватил с собой такой экземплярчик для экспоната.
И обратилась опять к отказавшемуся поцеловать её ручку парнишке напротив:
- А на Урале у нас горы, снег зимой... Ты знаешь про такое?
- Урал? Да, слышал про такую деревеньку, - явно врал он, скрывая своё незнание. - Но настоящие горы только в Армении, а самая великая -- гора Арарат! С неё весь мир видно!
- И ты весь этот мир видел с горы Арарат? - Удивлялась Люба, сдерживая смех.
- Видел! С огромной высоты!
- Как же ты туда попал! Ведь гора Арарат находится на территории Турции!
- Скажешь тоже. Арарат -- священный символ Армении! Там же Ноев ковчег.
- Но ведь простым смертным на гору Ноя подниматься категорически запрещено! - Не сдавалась Люба.
- Запрещено всем, кроме армян!
- Так мы так и не познакомились. Как хоть зовут-то тебя?
- Меня назвали Артур. В честь великого короля Артура!
- Уж не в честь ли английского короля Артура, что жил в пятом веке на другой стороне планеты?
- Я же армянин, и король Артур не мог быть английским, он -- армянин.
Хохот соседей по столу, прислушивающихся к их разговору, на несколько минут оглушил взрывом. Но он не отнёс это на свой счёт, только осмотрелся вокруг и продолжил выказывать свои "величественные" знания перед мужчиной, что передвинулся по скамейке к их компании.
- Все великие люди -- армяне!
- Назови хоть какие-то имена нам, чтобы мы просветлели разумом. - Попросил мужчина, представившись между делом, - меня Антон зовут.
- Пётр Первый...
- Петр Первый! - Изумилась Люба. - Ты хоть видел его когда-нибудь на картинке! У него же рост более двух метров!
Смех в зале снова обрушился на них с обеих сторон.
- Покажи мне хоть одного армянина такого роста! - Хохотала Люба, не сумев в этот раз сдержаться.
- Что вы смеётесь? - Не понял он, оглядываясь. - Не верите?
- Кто хоть тебе эту сказку рассказал? - Смеясь, спросил Антон.
- Это не сказка. Дед рассказывал.
- Артур! - Серьёзно спросила Валя, до этого молчавшая. - А что ещё тебе твой дед рассказывал? Тише вы! - Прикрикнула на всех строго. - Лучше послушайте рассказы про великую страну, про великих людей, про великие горы...
Все, конечно, поняли иронию в её словах и, попрыскивая, приумолкли, готовые к продолжению спектакля.
- Армяне -- великая нация! Великая наша страна раньше была от моря до моря!
- А почему она сейчас такая небольшая? - Играла Валя серьёзность.
- Она и сейчас большая, просто грузины вторглись на нашу территорию... - Его высокомерие как-то резко убавилось.
- А что, грузины -- не люди? Ты же сейчас в Грузии у грузин живёшь.
- Я приехал к тёте ненадолго, она хоть и женщина, но армянка всё-таки.
- А Зарина сказала, что ты уже полгода здесь.
- Не имеет значения, что скажет женщина.