Губернатор только собрался ужинать, когда к нему, игнорируя протесты охранников, ворвался Лазаров.
— Виктор Сергеевич, у нас проблемы.
— Что еще такое?
— Бархатов завтра готовится обнародовать компромат против вас. Если ему это удастся, вам конец…
Глава 6
Сегодня, по договоренности с Дмитриевым, Володька должен был сделать свой первый сюжет. Дело это казалось очень ответственным и ко многому обязывало. Кто знает, вдруг Алексею не понравится его работа, и он откажется помогать ему, сочтет за бездарность. Подобного развития событий Володька очень боялся. Раньше он был уверен в том, что его работы по меньшей мере заслуживают уважения — недаром их хвалили даже профессора МГУ. Но оказавшись на ЛТН и увидев, какие материалы готовят профессиональные журналисты, стажер осознал, что ему до них, как от Земли до Луны. И это еще по самым скромным прикидкам.
Над темой сюжета Володька размышлял не слишком долго. Американцы устраивали в Ираке очередную демонстрацию силы, и у посольства США в Москве как раз сегодня должен был состояться митинг протеста. Народу перед посольством собралось предостаточно. Они выкрикивали разнообразные лозунги и вели себя довольно шумно, время от времени бросая в здание камни и тюбики с краской. Вынув из портфеля любительскую камеру, Володька начал снимать. Он уделил внимание наиболее агрессивным личностям, затем перевел объектив на изрядно подпорченное здание, заострив взгляд на первых этажах, лишенных даже обломков стекла. А затем наступил черед взять интервью. Самая сложная часть, как казалось тогда Володьке. Пробравшись в самую гущу людей, он выделил из толпы огромного панка, отличавшегося от окружающих колоритным ирокезом на голове.
— Можно взять у вас небольшое интервью? — с некоторой опаской спросил Володька.
— А ты вообще кто?
— Я с ЛТН.
— Круто! Я попаду в эфир?
— Вполне возможно, — соврал юноша. — Но давайте отойдем в сторонку, здесь слишком шумно.
— Ну давай, спрашивай, — сказал панк, когда они оказались вдали от орущей толпы.
— Вы думаете, ваши действия способны что–то изменить?
— Ну а чего, в натуре, я тут тогда торчу? Ты смотри, сколько мы им окон побили! Меня прет сейчас не по–детски! И вообще, панки — хой!
— То есть вы здесь просто весело проводите время?
— Ну не без этого. Да ты бросай свою камеру, пойдем с нами покричим. А Федя—Кощей сейчас гондоны привезет. Мы их в небо запускать будем, как воздушные шарики. Федя у нас умный пацан, единственный, кто знает английский. Мы им прямо в окна наш русский привет пошлем.
— А что вы напишете?
— Ну как это что? Fuck off USA. Федя все равно больше по–английски ничего не знает. А чего это ты какие–то вопросы провокационные задаешь. Как–то подколоть меня хочешь, да?
— Нет, что вы, просто интересуюсь…
Стажер полагал, что сюжет придется Дмитриеву по вкусу. Он четко следовал его советам, выучив их назубок в тот же самый вечер, когда впервые услышал. Конечно, интервью вышло не слишком удачным, но кто же знал, что кроме бессвязной речи от панка он ничего не дождешься? Когда Алексей пришел, Володька вскочил со своего места и с радостью бросился к нему навстречу.
— Ну что, — сказал Дмитриев, после просмотра сюжета. — Готов к разбору полетов?
— В общем, да… А что, тебе не понравилось?
— Понимаешь, есть как положительные моменты, так и не очень. С чего начнем?
— Давай с положительных.
— Очень хорошо, что ты учишься. Во всяком случае, никаких грубых ошибок в тех вещах, которые мы уже обсуждали, я не заметил. Это большой плюс. Но твоя картинка далеко не всегда соответствует тексту. Вот ты говорил, что американцы бомбят Ирак вторые сутки, а на экране в это время протестующая толпа. Это неправильно. Говоришь про бомбежку, так и показывай ее. Покопайся в видеотеке, найди соответствующие кадры и вперед.
— Понятно…
— И еще один момент — интервью. Личность ты выбрал колоритную, и это супер! Плохо то, что когда ты задаешь ему вопросы, за его спиной какое–то белое здание. Твой первый вопрос: «Почему вы здесь собрались?» А кто вы? Кроме безумного панка я больше никого не увидел. Фон хромает на обе ноги.
— Но не мог же я брать у него интервью в толпе народа? Там все орут, как сумасшедшие.
— Я тебя об этом и не просил. В толпе с камерой и не протолкнешься, особенно с телевизионной. Но ты мог сделать так, чтобы во время беседы был виден народ, были слышны их крики, показано, как они метают в здание различные предметы. Без этого заднего плана вся колоритная личность панка теряет свой антураж. Он становится не интересен, потому что выглядит одиночкой, не отождествляется с агрессивной толпой.
— Получается, что мой сюжет — полная чушь, да?
— Не говори ерунды. Добротный материал для новичка. У тебя еще все впереди. Главное, запомни все то, что я тебе сказал, и впредь будь внимательнее! Договорились?
— Ну да…
— Вот и хорошо. А сейчас, знаешь что, пойдем–ка посмотрим новости из аппаратной. Они в 19:00 начнутся, через пару минут. Думаю, тебе будет интересно.
— Отличная идея!
Аппаратная произвела на Володьку очень солидное впечатление. Он даже и мечтать не мог оказаться в святая святых канала ЛТН. Сложное и дорогостоящее оборудование завораживало глаз. Юноша совершенно не представлял, как все эти техники и режиссеры так легко управляются с ним, своевременно нажимая то одну, то другую кнопку.
Ровно в 19:00 ведущий поздоровался со зрителями и начал выпуск, сообщая людям о текущих событиях в стране и мире. Неожиданно в аппаратной произошло какое–то движение. Люди забегали с места на место, проявляя при этом явную озабоченность.
— Что происходит? — спросил Володька.
— Видимо, пришло какое–то срочное сообщение. Сейчас его передадут ведущему, и он его озвучит. Кстати, посмотри, будет довольно забавно.
— Почему?
— Потому что у ведущего нет готового текста и ему придется выдавать экспромты.
— Ну и что здесь такого?
— А вот сейчас и увидишь.
И действительно, через несколько секунд ведущий взглянул на принесенные в студию бумаги и сообщил: «Уважаемые зрители! Только что мы получили печальную новость. Эээ…Скончался известный российский писатель Виталий Хворостов. Мы ммм… приносим соболезнования его родственникам и друзьям. Это эээ.. тяжелая потеря. Нам будет очень его не хватать. За всю свою карьеру эээ…. Виталий Евгеньевич добился потрясающих успехов и прославился на весь мир своими ммм…знаменитыми романами. Ну а сейчас к другим новостям»…
— Ну что, видел, как он мямлил и терялся? Не правда ли, резкий контраст с тем, что он говорил раньше?
— В общем, да…
— А знаешь, это вообще очень большая проблема на телевидении. Конечно, некоторые ведущие сами пишут тексты, но таких меньшинство, и это в основном люди старой советской школы. Молодые же — сплошные говорящие головы, которые только и умеют, что читать подготовленный редактором текст, а сами и двух слов связать не могут.
— А почему их не учат работать в экстремальных ситуациях?
— А зачем им учиться? Во–первых, такие ситуации все же редки. Нам просто повезло сейчас ее увидеть. Во–вторых, чтобы стать ведущим, нужно иметь очень хороший блат. Зачем им совершенствоваться, если они прекрасно знают о том, что их не уволят даже за очевидный ляп?
— Ничего же себе!
— А ты как думал, брат. Вот такое оно телевидение с изнанки…
Глава 7
— Ну что ж, — сказал Алексей, когда они встретились с Володькой на следующий день. — У нас сегодня с тобой просто замечательное задание.
— Да? И куда же мы едем?
— На показ мод.
— А что в этом такого уж замечательного?
— Дружище, ну когда еще ты увидишь перед собой столько очаровательных женщин?
Сев в машину, Володька и Алексей, захватив оператора, отправились на Ленинский проспект, где и должно было состояться важное мероприятие для всего отечественного бомонда.
— Ты в курсе, что сегодня будешь работать один? — как бы невзначай заметил Алексей.
— То есть как это один?
— Да вот так. Возьмешь в руки микрофон и начнешь репортаж. С оператором тоже самостоятельно будешь взаимодействовать. А я постою в сторонке и посмотрю.
— Ты что, серьезно? — перепугался юноша. — Я ж ничего не умею!
— Ну как это ничего? Ты знаешь вполне достаточно.
— Леш, не вздумай. Я же сорву эфир!
— А мне–то что? Ты же вылетишь с ЛТН, а не я.
— Но…
— Никаких «но», Володька. Сегодня работаешь ты, и точка.
— Хоть бы заранее предупредил…
— В этом случае, ты бы давно уже перегорел, а так просто не успеешь. Ну все, мы уже подъезжаем. Думай, о чем будешь говорить…
Сказать, что стажер испытал шок, значит не сказать ничего. Он мучительно размышлял над тем, как построить сюжет, на чем сделать упор, как лучше развить тему. Но сориентироваться было сложно: Володька никогда не был на показе мод и не представлял, что там обычно происходит. Впрочем, нервничал и Алексей. Он и сам не знал, зачем пошел на такой рискованный шаг. Обычно стажеров никогда не подпускали к работе на ЛТН так быстро, но Дмитриев, как и всегда, имел на этот счет свое, особое мнение. Он предчувствовал, что стажер справится и ставил на кон не только его будущее на канале, но в какой–то мере и свое тоже. Вряд ли Соловьев погладит его по головке за такое самоуправство, особенно если материал окажется провальным.
Оказавшись на месте, съемочная бригада ЛТН вышла из машины и направилась в здание. До начала мероприятия оставалось около сорока минут, но, несмотря на это, зал был уже полон гостей. Володька заметил здесь известных модельеров, множество знакомых лиц из шоу–бизнеса и, конечно, красивых женщин. Многие из них были выше Володьки на добрую голову, а то и на две, и поначалу стажер немного стеснялся подобного дисбаланса.
— Как считаешь, — спросил он у Алексея, — может, взять пока интервью у кого–нибудь из знаменитостей, а то потом ведь их не поймаешь.
— Володька, представь себя королем этого мероприятия. Все люди вокруг — твои подданные, пешки. Ты главный, и волен делать все, что тебе захочется. Почувствуй себя лидером и вперед.
И юноша, воодушевленный такой поддержкой, принялся работать. Он брал интервью и задавал каверзные вопросы, заставлял оператора снимать все любопытные детали и перемещался с ним из одного конца зала в другой. Окрыленный и лишенный страха, стажер упивался своей дерзостью, бросая вызов не только этим важным людям, но и себе самому. Володька грезил, что этот сюжет сделает его восходящей звездой ЛТН и заставит других корреспондентов равняться на него. Он возомнил себя эдакой примой, позерство которой может поспорить лишь с ее красотой. Стажер был жесток и смел, решителен и коварен, ловок и бескомпромиссен. Он смотрел на себя со стороны и видел императора, врывающегося в город со своей армией, изысканного вельможу, по взмаху руки которого решаются человеческие судьбы. Конечно, здравомыслящий человек сказал бы, что Володька, как и многие люди его возраста, витал в облаках, но кто из нас хотя бы раз не оказывался на его месте?
Стажер вкладывал все знания и умения в свой репортаж, а когда этого оказывалось недостаточно — в дело шла интуиция.
— Володька, — ты меня уж совсем загонял, — пожаловался оператор.
— Ничего, Василий, мы еще и не начинали работать.
Когда показ мод подошел к концу, юноша выглядел, словно выжатый лимон. По лбу и щекам струились крупные капли пота, он тяжело дышал, а в его глазах отражалось лишь опустошение. Оператор выглядел немногим лучше, и лишь только Алексей, глядя на эту картину, непринужденно улыбался. Неожиданно к съемочной бригаде ЛТН подошел странный господин модельной наружности. Женская мимика, припудренные щеки, да и сама манера общения выдавали в нем человека нетрадиционной ориентации, что, впрочем, никого не смущало. Разве что Володька посмотрел на него несколько подозрительно. Он еще не успел привыкнуть к тусовке, сопутствующей показам мод.
— Я один из организаторов сего действа, — обратился он к стажеру, — и мне бы хотелось, чтобы вы осветили наше мероприятие по достоинству.
— Не волнуйтесь, все так и будет.
— Если вы устали, можете прямо сейчас пройти к нам за кулисы. Там девушки вас уже ждут, любых можете выбрать.
— Девушки…
— Ну да, настоящие красавицы. Они будут только рады.
— Нет уж, спасибо, — резко ответил Володька и направился к выходу.
— Я разве его чем–то обидел? — удивился администратор, обратившись к Дмитриеву. — Может, надо было мальчиков предложить?
— Это вряд ли, — с улыбкой ответил Алексей. — Он просто скромный парень, еще не привык ко многим вещам.
— А… Но это недоразумение ведь не повлияет на качество сюжета?
— Не волнуйтесь, наш стажер свое дело знает.
Оказавшись на улице, Володька сел в автомобиль и стал ждать коллег. Он еще не оправился от шока и пребывал в некотором смятении. Неужели хорошие репортажи нужно непременно стимулировать столь сомнительными методами? От этих неформальных законов журналистики у необстрелянного юноши волосы на голове встали дыбом. Как цинично и пошло все это выглядит со стороны, как нужно опуститься, чтобы принять подобное предложение!
Вернувшись в Останкино, Володька взялся за работу и корпел над сюжетом около четырех часов. Он въедался в каждую мелочь, пристально изучал не только написанное предложение, а каждое слово в нем. Он тщательно подбирал картинку и следил, чтобы она совпадала с текстом, помногу раз просматривал сделанные интервью и брал из них только важные и самые значимые куски. Он пристально изучал материал в поисках малейших ошибок и неточностей и усердно исправлял их. А затем снова изучал и снова исправлял. Взмыленный, уставший и жутко голодный, Володька озвучил сюжет и отнес его в аппаратную. Он так замучился, что с трудом стоял на ногах…
Перед самым выпуском в телецентр приехал Алексей. Он нашел сюжет своего ученика, и, внимательно просмотрев его, остался очень доволен. Дмитриев даже не ожидал, что стажер справится с работой настолько здорово. А когда вечерние новости на ЛТН вышли в эфир, и многие корреспонденты, смотревшие выпуск, спрашивали друг друга, а что это, мол, за новенький журналист, так блестяще осветивший показ мод, Алексей с гордостью отвечал им: «Как, а вы разве не знаете? Это же мой ученик»…
Отец Димитрий не выходил у Соловьева из головы. Одиночество и какая–то неудовлетворенность преследовали его буквально попятам. А тут еще, как на зло, поругался с женой, заявившей в горячке, чтоб он больше не смел появляться в их доме… Хотелось с кем–то поговорить, поделиться тем, что лежит на душе. Но не с добрым приятелем за бутылкой водки, у которого своих проблем хватает, и не с психологом, чьи представления о помощи зависят от толщины твоего кошелька, а с кем–то совершенно другим, пусть даже и незнакомым человеком. Прав был Женька, Александру всегда нравились необычные люди, и отец Димитрий был именно таким.
Позвонив Мельникову и узнав, где находится храм, Соловьев поинтересовался, удобно ли, если он нагрянет к священнику поздно вечером.
— Конечно, — ответил Евгений. — Он всегда рад гостям — такой уж человек.
И правда. Когда Александр приехал в храм около двенадцати ночи, отец Димитрий принял его с распростертыми объятиями и не высказал ни малейшего беспокойства на этот счет.
— Извините, что так поздно, — сказал Соловьев. — Я бы предупредил заранее, но Женя сказал, что у вас здесь нет телефона.
— Телефонов я действительно не держу. Зачем они мне? Люди, к сожалению, не понимают, как эти аппараты портят им жизнь, нарушая их уединение и покой. А то, что поздно — так не беда. Многих прихожан сомнения и страхи одолевают именно в это время. Вот и тебя, я вижу, что–то гнетет.
— Меня все гнетет, отец Димитрий, я не могу расслабиться. Каждый день начинается с борьбы и заканчивается ею же. Разве это нормально?