В зале, чтобы как-то привести мысли в порядок, Федор стал наводить порядок в рюкзаке, что, впрочем, получалось не очень. Вещи не хотели помещаться и продолжали падать, нервируя Федора. Зато процесс поглотил его полностью, отвлекая от болезненных мыслей.
Наверное, он мог бы еще долго воевать с рюкзаком, но тут вдруг из ниоткуда появилась женская рука с красным маникюром: «Можно я помогу?» – и ловко справилась с непослушным скарбом.
Посмотрев на хозяйку руки, Федя испытал легкий шок. Девушка была экстравагантна. Торчащие в разные стороны рыжие косички, веснушки на носу, зеленые гольфы, рыжая юбка. Но лучше всего были синие веселые глаза. И они ему улыбались.
Уже потом, позже Федя узнает, что девушку зовут Надя. И волосы у нее не рыжие, а русые. А конопушки на носу – нарисованные. И вообще, она умеет одеваться в человеческую одежду, и не все наряды у нее оранжевые и зеленые.
А Надя узнает, что Федор любит собак и группу «Ленинград». А еще поэтов Серебряного века. Что он каждый август ездит в Карелию за грибами. А когда выдаются свободные выходные, летает на параплане в Коломенском.
Но это все будет позже. А пока – только что закончился урок, и тренер смотрит через стекло зала вслед удаляющейся парочке: она в зеленых гольфах, а он в разноцветных носках…
Время
Пятница
– Кать, я сегодня в кино не смогу, прости, дорогая! Михаил неожиданно с работы освободился, позвонил – представляешь? В театр идем, я так рада!
– Да? Понимаю… Здорово… Ничего, я сама схожу, потом тебе расскажу…
Катя повесила трубку. Посмотрела на часы. До конца рабочего дня оставалось полчаса. Катя работала помощником бухгалтера в небольшой торговой компании. Надвигалась квартальная отчетность. Она очень устала. Даже хорошо, что с кино ничего не получилось. Можно поработать подольше, тогда на завтра останется совсем немного. Зато уж в воскресенье она точно отдохнет и порадует себя. «Схожу в салон, сделаю прическу, а вечером – встреча с Сережей. Уже две недели не виделись, все какие-то дела». Катя очень ждала этой встречи.
Катя засиделась допоздна. Было почти два часа ночи, когда она закрыла дверь офиса и поставила сигнализацию. Добравшись домой, включила компьютер и открыла Фейсбук, посмотрела ленту новостей. В пятницу ночью там преобладали объявления типа «я в Би2», лайки разных кафе, фотографии с каких-то тусовок. Дима Иванов отметился в аэропорту Шереметьево. Кто такой Дима Иванов, Катя не знала или не помнила, как и по меньшей мере половину своих «друзей» в Фейсбуке.
Суббота ознаменовалась пробуждением к полудню, просмотром сериалов по СТС параллельно с еженедельной уборкой. Вечером Катя нашла в себе силы побегать (нужно быть в форме ко встрече с Сережей) и, довольная собой, даже отдохнувшая, легла спать в десять вечера.
Годом ранее, в пятницу, Петр пребывал в приподнятом настроении – на работе светит повышение, жена скоро родит сына (УЗИ показало). Соседи в новостройке, куда они с семьей недавно переехали, закончили ремонт и теперь можно жить, не опасаясь внезапных наступлений отбойных молотков.
За делами и суматохой пятница быстро катилась к финалу. Народ все чаще появлялся в курилке и у кофеварки. В конце концов, около пяти, выяснилось, что у Нинулика из бухгалтерии день рождения, а у Павлика из строительного – новая машина, и все со вздохом облегчения принялись накрывать полянку, милую и знакомую глазу любого московского менеджера.
Отправив жене привычную смс-ку «Натуля, я задерживаюсь», Петр отправился праздновать с коллегами с твердым намерением «ненадолго».
Часам к восьми вернулся из министерства шеф, не в самом радужном настроении. Те, кто не успел к этому времени уехать, были вызваны и нагружены работой, которую и выполняли затем в ближайшие два или три часа. Контракт, надежду на который привез шеф, требовал немедленной подготовки документов. Глядя на поглощенных работой сотрудников, шеф немного оттаял и по окончании трудов праведных, будучи человеком разведенным, пригласил особо отличившихся сотрудников «отметить День строителя».
Петр, надеявшийся на повышение, а потому старавшийся более других, не мог отклонить предложение шефа и послал жене третью по счету смс-ку – «еще на работе, уже недолго». Считая свой долг таким образом выполненным, он с легким сердцем отправился в клуб. Немного беспокоило, что Натуля не отвечала. «Дуется опять, – подумал Петр, – не понимает, как работает бизнес».
В понедельник утром Катя стояла на перроне метро Профсоюзная, немного покачиваясь. Понедельник. Снова понедельник. Квартальная.
Увидеть Сережу раньше следующих выходных – никакой надежды. А уж если быть честной с самой собой, вряд ли вообще имеет смысл ждать этих встреч. Они бы встретились вчера, если бы он хотел. Но он позвонил и сказал, что, к сожалению, задержался у друзей на даче. «Прости, старушка, я тебя подвел». На прошлой неделе были крестины племянника. А до этого командировка. «Он просто меня не любит, вот и весь секрет».
Как же глупо она себя чувствовала вчера, бредя по бульварному кольцу под дождем со своими парикмахерскими кудряшками. Впрочем, под дождем они быстро раскрутились… Она шла и чувствовала себя абсолютно прозрачной. Невидимой.
Стоя на перроне, Катя думала: «Меня никто не видит, значит, меня нет». Люди, словно за стеклом, проплывали мимо, не обращая на Катю ни малейшего внимания. «Меня нет», – подумала Катя и, покачнувшись, упала на рельсы.
На следующий день. Вторник. Петр лежал в вагоне на мешках с луком. За железной стенкой лил дождь, он грохотал по железу так громко, что вывел Петра из тяжелого забытья. В бытность студентом он подрабатывал грузчиком и, по странной иронии, разгружал чаще всего именно лук. Он уже лежал однажды вот так – на мешках, в таком же пахнувшем луком сыром вагоне. Правда, за пределами вагона все тогда было по-другому.
Тогда после ночной работы он шел домой, где ждал его утренний кофе и нежный поцелуй. На заработанные деньги он покупал дефицитные джинсы и вел свою девушку в кино или в кафе, где они смотрели друг на друга сияющими глазами. Тогда они мечтали о поездке в Ялту и том, что будут любить друг друга вечно.
Сегодня все было совсем по-другому. Без часов, в порванном костюме, избитый, он думал о том, что ему нужно на работу. За документами. Другой костюм висит в шкафу у мамы, а к маме можно ехать только переодевшись. Он остался без денег, часов и мобильника. Замкнутый круг.
Квартиру, которую он привык считать своим домом, они с бывшей продали год назад. Свою часть денег он положил в банк. То, что раньше было домом, превратилось в строчку на выписке с банковского счета.
Как же все это случилось? Как же это все получилось?
Вчерашний понедельник не задался у Петра с самого начала. Он не выспался. Субботу и воскресенье он провел на переговорах по контракту, который был так важен для фирмы, а ночью писал протоколы о намерениях и прочие документы. В понедельник оставалось только заехать утром в комиссию и завезти недостающие для тендера договоры с субподрядчиками. Он приехал на работу к десяти – позволил себе поспать лишний час, поскольку лег в пять утра. Курьер не вышел на работу. Водитель директора сломал ногу. Петр поехал сам. Чтобы не попасть в пробку, поехал на метро. Перед станцией Профсоюзная поезд остановился в тоннеле и не двигался час. Какая-то авария. К закрытию тендера он не успел. К вечеру выяснилось, что тендер на строительство выиграла другая фирма. Вечером его уволили.
Наведался к «бывшей» – хотел повидаться с детьми. Дома он никого не застал, зато встретил одноклассника, с которым поехали в ночной клуб. Дальнейшее помнилось смутно.
В воскресенье маленькая Таня уснула, устав плакать. Папка не отвел ее в цирк, хотя обещал. Мама тоже почему-то плакала, Таня так и не поняла, почему. Годовалый Васенька спал хорошо и не плакал.
Примерно годом ранее, в субботу, ранним утром.
Вторые роды оказались внезапными и стремительными. Может, срок неверно посчитала, может, оттого, что перенервничала… Наташа добиралась до роддома почти два часа. Как-то неудачно все сложилось. «Скорая» не ехала, Петр все задерживался, подружка уехала на дачу. От соседской старушки – проку мало. Срок ожидания такси – «не менее часа, в случае задержки известим дополнительно». В итоге, в компании не совсем трезвого соседа с верхнего этажа она ловила машину, во время схваток впивалась ногтями в спинку сидения тарахтящей шестерки. Водитель все перепутал – привез ее не в тот роддом, но что-то менять было уже поздно.
После родов, в компании восьми кормящих женщин и орущих детей, Наташа твердо решила разводиться.
Та пятница, год назад, для Михаила Александровича была обычной, ну ровным счетом ничего эпохального. С утра – планерка с сотрудниками, потом заехал в салон – постричься и на массаж. Потом вернулся в офис, поменял часы с турбийоном на электронный Ланджин, костюмчик надел поскромнее – ехать в министерство нужно без выпендрежа.
В министерстве его для порядку помурыжили – но не долго, около часа. Однако все-таки чуть дольше, чем он рассчитывал – поход в театр с любовницей пришлось отменить, что автоматически означало и лишение любовных утех. Теперь нужно переждать, пока она перестанет дуться. Молодая еще. Не понимает. Надо будет завести постарше и с ребенком. Чтобы без претензий. И все-таки Михаил Александрович был немного расстроен. Поэтому после министерства решил снова поехать на работу и немного поприжать сотрудников.
От такого самоутверждения, а также от виски на душе полегчало. Михаил Александрович понял, что вот они, дети его родные (он часто думал о своих сотрудниках в таком ключе), а вечер пятницы нужно проводить с детьми. И он по-барски пригласил всех в клуб.
Их было человек семь-восемь – точно он не помнил. Такие вечера случались частенько. То, что среди них был начальник отдела развития Петр, он не помнил. И то, что у Петра жена на сносях – не знал. Может, он отправил бы его домой. А может, справедливо решил бы, что у парня у самого должна быть голова на плечах.
Выбирая профессию
Небухгалтер
Ну вот и все. Я больше не бухгалтер. Запись в трудовой книжке: «Уволена по собственному желанию». Еду в маршрутке. Мне кажется, что все оглядываются. Может, даже перешептываются: «Смотрите, она больше не бухгалтер. А кто она? Чем занимается?»
Кто же я теперь, если больше не бухгалтер? Вспомнилась притча.
В рай попадает новый человек, ему всех представляют:
– Это – гениальный полководец Кутузов. А это – великий полководец Суворов. А вот – талантливый полководец Ефимов.
– А кто этот Ефимов? Какие сражения он выиграл?
– Он не выиграл никаких сражений. Он проработал всю жизнь в мясной лавке. Но он мог бы стать великим полководцем.
Мне представились собственные похороны. Кто-то говорит: «Она могла бы быть самым лучшим бухгалтером, но она уволилась по собственному желанию». Все скорбно и стыдливо опускают глаза. Какой бред!
Я так долго была бухгалтером – бесконечных десять лет, что в сознании просто не укладывается – я больше не бухгалтер.
Захожу в магазин. Брожу между прилавками. Наблюдаю за людьми. Продавцы деловитые, немного взвинченные, напряженные. Преимущественно молодые парни и девчонки. Большинство – не местные, судя по говору. Приехали в Москву на заработки. Что они делают после работы? Может, кто-то из них учится на заочном и мечтает вырваться из мира баночек и коробочек и работать «в офисе». При мысли об офисе сердце снова болезненно сжимается. Такой уютный мир с кофеваркой и папками отчетности. С девяти до девяти.
За границей магазины выглядят совсем не так. Дружелюбные хозяева маленьких лавочек любят свой уютный мирок и гостей в нем. Еще мне вспоминается дедушка из булочной в Сан-Антоне. В его обязанности входило переклеивать ценники на вчерашнем хлебе. Вчерашний – со скидкой. Он, поглощенный своей миссией, ловил вчерашние буханки, как шпионов. Найдя вчерашний хлеб, радовался, как ребенок, – миссия выполнена.
У нас не так. Я представляю, как пошла бы работать в магазин. В каком отделе я бы хотела работать? В сырном? «Попробуйте этот сыр, он прекрасно сочетается с инжирным соусом…»
Купив кефир, иду гулять дальше. Может зайти в салон, сделать маникюр? Вот, где живут лекари человеческих душ. Маникюрши, массажисты, парикмахеры… Постоянные клиенты… Наверное, знают много тайн… Люди всегда благодарны им – ведь сюда приходят еще и расслабиться… Пойти работать массажисткой?
Тут же услужливое воображение рисует картину, как ко мне приходит кто-нибудь из бывшего начальства. Или нет, уж лучше из налоговой… «Мне кажется, мы где-то встречались… Мне обрезной маникюр, пожалуйста…» Я больше не бухгалтер.
Наша фирма обанкротилась, чудом удалось избежать уголовного дела. Мне просто предложили уйти. Кто там был виноват – разобрать невозможно. Только теперь у меня волчий билет, снова бухгалтером мне не быть. Надо было уходить два года назад, ведь мне уже тогда невыносимы были все эти бесконечные бумаги и отчеты. Ночи перед квартальной. Абстрактная эквилибристика цифр.