Голова моя закружится,
Так глаза твои горят,
А лицо-то все загадочней,
И прозрачнее наряд.
И опять от нетерпения
В кровь царапаем лицо,
За такие за мгновения
Все отдашь в конце концов...15
Вслушиваясь в голос певца я понял - на Нику я никогда не буду обижаться.
-- Пикник. -- Не ответив на вопрос сказал я. -- Любимая группа. И песня одна из любимых.
-- Я тоже ее люблю. И группу, и песню.
Наши пальцы вновь переплелись.
-- Потанцуем?
-- Песня сейчас кончится.
Мелодия в самом деле затихала.
-- Да и места мало.
-- Это не проблема.
Откинув портьеры я вывел Нику в зал. Действительно маленький, но для медленного танца места вполне хватало.
-- Джоржио, -- я поднял руку вверх.
Баристо, прекратив шаманить над туркой, обернулся. И ослепительно улыбнулся.
-- Фил?
-- Повтори музыку, плиз.
-- Конечно, -- он отсалютовал мне двумя пальцами, и помещение вновь заполнила мелодия, -- погромче сделать?
Я отрицательно качнул головой, оборачиваясь к Нике. Она подалась вперед, прижимаясь ко мне всем телом, и мы медленно закружили по залу.
Я отстранился от происходящего. Оранжевые цифры внизу экрана в моей голове показывали час тридцать.
Мой палец дрогнул на кнопке, прерывая бег часов. Рука поднялась, поднося телефон к глазам. Губы дернулись, выплевывая беззвучное ругательство. На дисплее были одни нули. А такого просто не могло быть. Человек не в силах так быстро прекратить отсчет. Хоть какие-то доли секунды секундомер должен был отсчитать.
За окном цветные огни проспекта смешивались, в причудливую цветовую карусель, с фарами проносящихся машин. Ехать нам было еще долго, есть время поиграть с воспоминаниями. Не задумываясь ни на секунду я нырнул, в самое лучшее что было у меня на данный момент. Экран в голове вспыхнул выводя изображения, палец вдавил кнопку, начиная отсчет секунд.
Я держал узкую ступню в ладонях, в правой круглая пятка, левая поглаживает нежные пальчики. До сих пор, до самого этого момента, я помнил ощущение Никиной ноги в своих руках. То самое, которое возникло, когда я помог снять насквозь мокрые носки. Оно, это ощущение, как наваждение преследовало меня все это время. Не взгляд серо-зеленых глаз, не ладони на лице и горько-сладкие слезы на губах, а маленькая круглая пятка, холодная и мокрая, в ладони.
И вот сейчас она снова под моими пальцах, на этот раз теплая, но все такая же круглая и гладкая.
-- На что ты там любуешься? -- Пальцами другой ноги Ника нежно погладила меня по груди.
Падают небоскребы,
Горят телевышки и в Африке снег.
В отпуск уходят боги,
Важней твоей родинки ничего нет.
Кому доброе утро,
А кому в добрый путь.
Существует порядок,
Про него не забудь.
Для кого-то евангелие,
Для кого-то Коран,
Но меня спасет твоя родинка -
Это мой талисман.16
Не слишком музыкально пропел я. И погладил крошечное пятнышко на стопе.
-- Хм. Цитаты любишь?
-- Не то чтобы люблю, но... Иногда они наиболее точно определяют настроение и чувства.
-- Да?
-- Ага.
-- А тебе не кажется, что это перенос.
-- Чего? -- Я, не выпуская Никиной ноги, приподнялся на локтях.
-- Перенос чужих чувств, на себя.
-- Ты так думаешь?
Я пощекотал ее пятку, наблюдая как смешно шевелятся пальчики.
-- Да.
-- Может быть ты и права. Вот только я испорчен, слегка, воспитанием чертовски интеллигентной женщины, обожающей русскую классику и поэтов серебряного века. Правда, с поправкой на нынешнее время. Пушкина, Толстого и Достоевского, мне заменили Олди, Лукьяненко и Дяченко; а Гумилеву, Бальмонту и Северянину я предпочел русский рок.
-- Да? Что-то я не заметила в тебе признаков интеллигентской рефлексии. -- Она негромко рассмеялась. -- Сначала промариновал девушку, а потом, стоило пригласить на крошечную чашечку кофе, накинулся, как зверь. Вон, все белье порвал. И это в середине дня. Не стыдно?
Ее нога вновь прошлась по моей груди осторожными и ласковыми прикосновениями.
Я повернул голову разглядывая беспорядок на полу. И вправду трусики были порваны, а я и не заметил. Мы встретились с Никой в десять утра, посидели в кофейне, погуляли по набережной и в три полудни стояли у ее подъезда. Помявшись пару секунд я, безо всякой задней мысли, напросился на чашку кофе. На самом деле мне просто отчаянно хотелось в туалет. А дальше...
Она скинула босоножки, как-то нервно поправила прядь волос, упавшую на глаза, и оглянулась на меня.
Черт возьми! Ее взгляд! О этот взгляд!
Я невольно пробормотал под нос, проклиная свою привычку цитировать, к месту и не к месту, за которую меня постоянно ругала Таша. Мол, прячусь я за чужими словами.
...Эта первая гроза напоминает те глаза,
Где желание и страх на одинаковых ролях...17
Мы словно по команде кинулись друг к другу... Какая же она маленькая и легкая... Какая ласковая и нежная...
А дальше... А дальше была гроза. Хорошо что разгар рабочего дня и соседей нет.
-- Нет. Ни грамма. А знаешь почему?
Я рывком сел и обняв Нику, уткнулся носом в ложбинку между шеей и плечом.
Она промолчала. Она знала, а я знал, что она знала, поэтому не стал продолжать. А просто обнял покрепче, чувствуя ответные объятия.
Нули, опять сплошные нули. Я еще поиграл с воспоминаниями. Черный экран, золотисто-оранжевые цифры внизу и нули на дисплее мобильника. Я попробовал включать и выключать секундомер не вызывая в памяти кино прошлого. И как бы быстро я не нажимал кнопку, все равно какие то доли секунд он успевал отсчитывать. А вот с воспоминаниями, нет. Одни нули на табло.
5
-- Ника.
-- Да?
-- Я есть хочу.
Мы стояли у подъезда наслаждаясь августовской ночью. Тихой и теплой.
-- Ты всегда есть хочешь, когда на взводе.
В этом она была права. Как только в моей жизни приключался нервяк, вслед за ним являлся дикий жор.
-- Ну смотри, -- я обнял ее и строго сказал, -- если холодильник пустой, я тебя съем. И начну вот с этого места. -- Я погладил ее по груди.
-- Там нечего есть. Лучше вот от этого откуси. -- Она легонько толкнула меня бедром. -- Глядишь попец поменьше станет.
-- Глупости говоришь женщина. -- Я шутливо погрозил ей пальцем. -- Там, -- я опять погладил ее по груди, -- как и здесь, -- теперь уже я толкнул ее бедром в попку, -- все более чем в порядке.
-- Льстец.
Я рассмеялся, не надо быть ясновидцем, чтобы понять - мои слова ей были приятны.
-- Не веришь? Тогда врубай полиграф.
-- Верю, но чувствую - ты что-то не договариваешь.
Я вздохнул, от этой женщины ничего не скроешь, и не важно включен ее внутренний детектор истинности или нет.
-- Выпить хочу. -- Честно признался я.
-- Дома ничего нет. -- В голосе Ники послышалась искренняя озабоченность.
-- Схожу куплю.
-- Ночью не продают.
-- Чепок открыт. -- Я кивнул в сторону соседнего двора. -- Там разливают.
Ника развернулась в моих руках и мы оказались лицом к лицу.
Внимательно поглядев в глаза она сказала:
-- Только дешевой бурды пожалуйста не пей. Купи чего-нибудь подороже и не забудь закусить.
Я чмокнул ее в нос. Прелесть, а не женщина. Другая скандал бы устроила, заикнись ее мужик о желании бухнуть в занюханной рюмочной, а она просит не пить гадости, а купить нормального бухла. Можно подумать, там в бутылки пойло не из одной бочки разливают.
Я рассмеялся своим мыслям. И снова чмокнул ее в нос.
-- Пойдем, я тебя до квартиры провожу.
-- Пойдем, только ты долго не задерживайся, ладно?
-- Обещаю. Если ты обещаешь меня дождаться.
-- Не-а-а-а. -- Протянула Ника и наиграно зевнула. -- Даже и не думай когда вернешься ко мне приставать. Я устала.
Я покивал, прекрасно зная, что она не уснет, пока я не вернусь.
Стол был грязным, лавка жесткой, а виски, самой настоящей стремной самогонкой. Хоть и стило как самолет. Я был прав, что дешевая водяра, что напитки маркой повыше, были одинаково плохими. Собственно мне хотелось не столько выпить, сколько подумать. Хотя и выпит тоже.
О своей новоприобретенной способности я Нике не рассказал, как и о разговоре со следачкой. Вот и первые тайны. Но это ничего, главное, чтобы они трещин не вызвали, в строящемся фундаменте наших отношений.
Расскажу я ей все, расскажу. Обдумаю как следует и выложу все, как на духу. От а до я.
Я залпом опрокинул в себя половину пластикового стаканчика. Вот это гадость. На вкус еще хуже чем на запах. Не чета той, что угощал Аркадий Петрович на базе, после того как Вася с Петей вытянули из меня подсадку.
Обдумать мне было что, не способность свою, конечно, это подождет, хоть и занятная штука, конечно. А вот смерть Таши. Сердце резануло болью. Таша, Таша, Таша. Как же так? Кто и за что?
Я допил вторую половину этого, с позволения сказать, виски. Подошел к барной стойке, такой же обшарпанной, как и зал, кивнул повторить. Брякнул на стол купюру, отошел к облюбованному столику.
Что-то цепануло меня в разговоре со следачкой, что-то она мне такое сказала, вернее это я ей...
Черный экран, цифры внизу. Веснушчатое лицо Оксаны батьковны, глаза усталые и чуточку грустные:
-- Последний вопрос. Кто, по вашему, мог ее убить?
Хороший вопрос, не дававший мне покоя. Я пожал плечами и сказал наугад:
-- Поищите среди клиентов сайта, на котором она консультировала. Уродов там много.
Я вскочил и оставив на столе нетронутый стаканчик выбежал из чепка.
6
Фак! Фак! Фак!
Я никак не мог попасть ключом в замочную скважину.
Да чтоб тебя! Замок наконец поддался моим домогательствам. Распахнув дверь, я, не снимая кроссовок, рванул к столу.
-- Я ожида... -- Начала, сидевшая поджав под себя ноги и читающая книгу Ника. -- Что случилось?
-- Пока не знаю, милая, но сейчас возможно все разъяснится. -- Не слишком понятно отозвался я, занятый включением компьютера.
-- Да загружайся ты, старое чудовище! -- Я смотрел на заставку грузящейся винды.
-- Успокойся, Фил. -- Я почувствовал на плече руку Ники.
Так: сеть, браузер, окно поисковика, строка поиска.
Как он мать твою так, назывался, этот сайт! Ах, да, кажется так.
Перестук клавиш.
Твою шашню в башню. Сто тысяч ссылок. Первые пять наугад - не то.
Что ты Фил тупишь. Это же так просто теперь, вспомнить. Буквально как кино посмотреть.
Экран. Цифры.
На голове Таши красовались огромные наушники и за электронным шумом, который кто-то по недоразумению назвал музыкой, она конечно ничего не слышала.
Я постучал пальцами по здоровенному полушарию наушника.
-- А, чего? -- Таша оторвала затуманенный взгляд от экрана и спустила наушники на шею.
Вот он момент. Я мельком выхватываю экран с открытым браузером. Пауза. Строка контекстного меню. Адрес.
Быстро вбиваю подсмотренный адрес.
Вход.
Логин.
Пароль.
Я их знал. Еще бы мне не знать. Таша вечно забывала пароли, записывала их на стикеры и клеила на монитор. Потом теряла бумажки, и снова забывала заветные комбинации цифр и букв. Нервничала, орала на меня. Будто это я виноват в ее забывчивости. Пока я не придумал ей один пароль, единственный на все случаи жизни, на все сайты и почты. Прочитанный мною в одном романе. Семь слов записанных без пробела. Пароль, который в принципе невозможно забыть.
Сороктысячобезьянвануссунулибанан.
Мятное дыхание Ники за спиной.
-- Мне отойти?
-- Нет детка, нет.
Личный кабинет.
Приват чат.
Последний диалог.
Вот он.
Выхватываю взглядом ник собеседника - Несчастный. Ну надо же!
Проматываю в начало, бегло просматривая строки. Вот первый диалог. Когда? Почти месяц назад.
Теперь внимательно читаем.
Бл... Бл.. Трижды бл..
Черные строчки на белом поле стремительно стирались.
Нет. Нет. Нет.
В настройки... Отменить...
Все! Не успел!
Су-у-у-ка. Еб... в рот!
-- Не ругайся.
Это я в слух? Похоже что так.
-- Извини малыш.
-- Что все...
Черные строки вновь побежали по экрану.
-- Привет. Не успел да? А я знал - ты умный, догадаешься, и подсуетился. Успел первым, а ты нет.
-- Кто ты, падаль?
-- Фи, как не вежливо. Лучше скажи - как тебе мое творение. Красиво правда?
-- Кто ты?
-- Ну что ты заладил, кто, да кто? Давай лучше поболтаем.
-- Я найду тебя, тварь.
-- Ой, ой, ой - уже боюсь.