– Сначала машину нормальную купи, потом голос подавать будешь! – кричал он сквозь приоткрытое стекло.
В машине звучало радио, ведущие утреннего шоу общались с дозвонившимся слушателем, вымучивая шутки и периодически срываясь на истеричное хихиканье. Их неестественная бодрость сильно коробила слух Арсена, однако он не пытался переключить радио – это означало бы ввязаться в долгий поиск волны с наименее отвратительной музыкой.
– Расскажи поподробнее про встречу, че за люди, чего хотят? – перешел к делу Арсен.
Хасан с чувством помотал головой:
– Это не люди – это звери, хотят всего и сразу!
Хасан снова резко сменил полосу. Арсен инстинктивно схватился за пластиковую переднюю панель:
– Хасан, давай нашутимся вечером, а сейчас серьезно.
– Короче, будет две встречи. – Хасан и впрямь резко сменил тон на серьезный. – Меня больше колышет первая. Встречаемся с полковником ФСБ.
Арсен удивленно посмотрел на Хасана, тот усмехнулся:
– А ты че думал, вафли жуем?
Машина въехала на Новый Арбат, и Хасану из-за плотного движения пришлось сбросить скорость.
– Этот полкан нам кредитную гарантию для банка пробил. Серьезный дядька, нам с ним дружить надо. Он жесткий тип и может свои гэбэшные прихваты начать, так что держимся на стреме, провокации, не провокации – побоку, каждое слово в бумагах проверяем.
– Ты с ним работал раньше? – поинтересовался Арсен.
– Работал, – выругался Хасан. – Поэтому и говорю: жесткий. Таких людей не дай бог врагами иметь.
Поток машин поредел, и Хасан добавил газу.
– А че по второй встрече?
Хасан махнул рукой.
– Да ни о чем. Там понятная тема. Два черта, коммерсы шугливые. Мы у них квартиры покупаем, часть этим кредитом закрываем. С ними все на мази, я тебя беру, чтоб, если у них вопросы будут по бумагам, ты бы им растолковал. Не поймут – хер с ними, с этими можно сильно не цацкаться.
Машина свернула с Бульварного кольца на Тверскую. Хасан молчал, барабаня пальцами по рулю, отбивая какой-то лишь ему известный ритм. Арсену также передалось беспокойство, и он задумался о предстоящей встрече. Зная Хасана, он понимал, что раз тот нервничает, значит, какие-то причины для этого действительно были.
Несколько минут они ехали молча, затем Хасан резко вывернул руль и припарковал машину на стоянке возле торгового комплекса «Галерея». Выйдя, Арсен обратил внимание, что машина заняла сразу два парковочных местах.
– Хасик, выровняй машину, – сказал Арсен Хасану, который открыл пластиковую папку и перелистывал бумаги.
Хасан мельком глянул на Арсена и снова погрузился в бумаги.
Пройдя по залу торгового центра, они вошли в японский ресторан. Заведение открывалось в 11.00, а на часах было 11:20, поэтому неудивительно, что они оказались единственными посетителями. Изящная бурятка принесла меню и удалилась.
Хасан продолжал молчать и уже почти лихорадочно отбивал все тот же ритм, постукивая пальцами по столу. Арсен чувствовал себя неловко, молчание в компании всегда вызывало у него ощущение дискомфорта, тем не менее он решил пока не трогать замершего в ожидании друга.
Неожиданно Хасан поднялся и вышел из-за стола. Арсен увидел, что он идет навстречу мужчине в коричневом пиджаке, надетом поверх водолазки. При первом взгляде мужчина не оставлял о себе никакого впечатления – невысокого роста, с невыразительным лицом, и только пружинистая, уверенная походка показывала внутреннюю силу.
– Привет, Хасанка, – улыбнувшись, сказал мужчина. – Рад тебя видеть в добром здравии.
– Здравствуйте, дядя Саша. – Хасан обеими ладонями пожал ему руку и обнял.
Мужчина сел за стол и громко крикнул бурятке:
– Девушка, эспрессо!
Арсен поймал на себе взгляд гостя, внешне нейтральный, однако он сразу же почувствовал, что его изучают.
– Это Арсен, мой аудитор, – перехватив взгляд, представил его Хасан.
Арсена резко обожгло изнутри – такое представление понижало его статус на переговорах, превращая из человека, помогающего другу, в наемного сотрудника.
– Александр Евгеньевич, – представился мужчина в ответ.
– Ну как дела твои, Хасанка? – тепло спросил Александр Евгеньевич.
– Дела отлично, дядя Саша, работаем, землю крутим, денежки мал-помалу зарабатываем.
– Молодец, ну что ж удивительного – есть в кого. Как папа, кстати?
– Слава Аллаху, отлично, в Дубае сейчас, на экономическом форуме.
– Ну, дай бог.
Александр Евгеньевич вытащил из портфеля стопку бумаг.
– Ладно, сынок, давай к делам нашим. – он подвинул бумаги к Хасану. – Ну что сказать, задачка, конечно, не из легких оказалась.
– Это для вас-то? – Арсен уловил в голосе Хасана заискивающие нотки. – Дядя Саша, мне страшно себе представить задачку, которая для вас будет нелегкой.
– Ты давай ври, да не завирайся. – Александр Евгеньевич засмеялся.
Хасан бегло взглянул на документы и молча передвинул их к Арсену.
Арсен начал просматривать бумаги, между тем фээсбэшник продолжил:
– На самом деле банкиры сначала закочевряжились, в отказ пошли. У них сейчас там сверху гайки закручивают на волне борьбы с финансированием терроризма, за каждую подпись спрашивают по полной.
Хасан засмеялся.
– Ну все, теперь террористы помрут с голоду в горах, раз такая борьба серьезная.
Арсену не составило труда сразу же понять, что с бумагами все было нормально. Банк «Транссиб» гарантировал кредитное обеспечение сделки с шестнадцатью квартирами в разных районах Москвы. Однако ему было неприятно участвовать в разговоре с позиции аудитора, а сидеть и с вежливой улыбкой поддакивать обоим он тоже не хотел, поэтому Арсен сделал вид, что продолжает досконально изучать бумаги.
– Дядя Саша, не поверите: псориаз у меня на руках появился. – Хасан показал фээсбэшнику ладони, на которых действительно было несколько язв, покрытых тонкой пленкой коросты.
– А что ж ты себя так не бережешь, сынок?
– Жизнь собачья, дядя Саша. Сколько нервов я потратил за последние два месяца с этим. – Хасан кивнул на лежащие на столе бумаги. – Ну, вы сами знаете, – добавил он, глядя на Александра Евгеньевича. Тот закивал, и оба захихикали. Арсен, не глядя на них, понял, что за этим смехом скрывался какой-то совместный опыт, о котором они не говорят вслух. – Мучаюсь теперь, что только не пробовал. Вроде проходит, а потом по новой. Мази – не мази, все мимо.
– А я, Хасанка, тебе тут помочь могу. – Александр Евгеньевич отхлебнул кофе. – Послушай внимательно, потом будешь вспоминать, благодарить.
Хасан с подчеркнутым вниманием стал слушать. Александр Евгеньевич откинулся в кресле, несколько секунд помолчал и заговорил:
– У меня у самого хворь жуткая была – печенкой мучился до невозможности. И вроде не пил почти, а вот, бывало, как колика прихватит, так аж в глазах темнело.
Арсен невольно прислушался, продолжая почти автоматически листать бумаги.
– И посоветовал мне коллега съездить к одному целителю из-под Вологды. Я вначале рукой махнул, думаю, еще бы к экстрасенсу отправил, но сослуживец этот мне так живописно расписал, как лекарь его жену от подагры вылечил, что я в итоге решил съездить. Взял отпуск за свой счет, полетел до Вологды, оттуда на автобусе. Приезжаю, а там хутор – три дома, кругом лес, болота, комары, причем каждый с кулак.
Александр Евгеньевич показал проходившей мимо официантке на пустую чашку.
– И живет там целитель этот. И со всей Руси к нему народ едет с недугами самыми разными. – речь Александра Евгеньевича неожиданно стала по-былинному напевной. – А он, лекарь этот, на воду заговоры читает – и получается живая вода. Я этой воды два стакана выпил, так лег спать и ровно сутки спал, хотя обычно сплю часов шесть, и то ворочаясь. Проснулся – чувство, словно тонну груза с загривка сняли, аж будто взлечу сейчас.
Официантка поставила на стол чашку эспрессо и застыла, собираясь принять заказ, однако Хасан нетерпеливым жестом показал, что ничего не нужно.
– И вода та любые хвори лечит. Сам видел – человек со шрамом страшным приехал, через все лицо – как будто топором рубанули. Лекарь два дня компрессы с водой поприкладывал – и все прошло. Другому водой этой в глаз капал – бельмо сошло, как будто и не бывало. А я три дня у него пожил, водицы этой литров десять выпил – и про печенку с тех пор и не вспоминаю.
– Вот это дела, дядя Саша! – Хасан изумленно потряс головой. – Вы мне данные его черканите, я обязательно сгоняю. Это прям чудеса какие-то.
– Его так и зовут – чудо-лекарь, – констатировал Александр Евгеньевич.
– Ну вы прям обнадежили меня – может, и вправду пройдут болячки.
– Съезди, Хасан, обязательно и папу свози – у него тоже уже наверняка хворей целый воз. Воды этой наберите побольше да в багаж сдайте, а то в самолет не пустят.
– Насчет здоровья папиного у секретарш его поинтересоваться надо. – Хасан довольно засмеялся.
– Ну что, Артур, бумажки в порядке? – спросил Александр Евгеньевич у Арсена.
– Лучше называть меня моим именем – Арсен.
Он посмотрел на Александра Евгеньевича и на Хасана, словно чего-то ожидая, однако те не обратили внимания на его слова.
– Да, с бумагами все в порядке, все подписи есть, номер кредитного решения заверен руководителем, вопросов нет никаких. – Арсен отодвинул бумаги от себя.
– Отличная работа, дядя Саша. – Хасан встал и протянул руку. – Спасибо вам! Большое дело сделали.
– Рад, что смог помочь, Хасанка. – Александр Евгеньевич пожал руку в ответ, но вставать не стал.
– Мы как вопрос окончательно закроем, благодарность нашу, не знающую границ, выразим более конкретно.
– Ну, не забудете меня – и хорошо. Главное – дело, а благодарность – это так, наносное.
– Ладно, поехали мы. – Хасан взял в руку ключ от машины и два телефона, лежавших на столе. – Арсен, пора.
Арсен встал, молча пожал руку Александру Евгеньевичу и пошел в сторону выхода.
– Папке своему привет передавай. – Александр Евгеньевич усмехнулся. – Экономический форум… А забыл он, как на даче у меня в трениках ходил?
– Да что вы, дядя Саша! Он только про вас и вспоминает, о чем ни заговоришь – все «Саня, Саня…». – Хасан, было собравшийся уходить, остановился.
– Ой, иди с глаз долой! – махнул рукой Александр Евгеньевич.
Хасан, смеясь, пошел вслед за Арсеном к выходу и тут же, спохватившись, вернулся.
– Черт, память никакая стала! Надо будет в Вологде этой воду священную к голове поприкладывать. – Хасан засунул руку во внутренний карман куртки и достал пригласительный. – Ждем вас на свадьбе, отец сказал, сам лично вас в самолет свадебный на самое лучшее место посадит.
Александр Евгеньевич открыл пригласительный, внимательно прочитал и улыбнулся.
– Ох, чую, куражная свадьба будет. Одно слово – чеченская.
– Ни хера он темы задвигает!
Хасан шел к машине, подкидывая и тут же ловя ключи. Солнце играло на его трехдневной черной щетине.
– Живая вода, приколись! У чекиста, по ходу, башню вчистую снесло. Чудо-лекарь. – Хасан искренне засмеялся.
– Хасан, какого черта ты так меня представил?
Арсен остановился и пристально посмотрел на Хасана.
– Как? – недоуменно спросил тот.
– Аудитором, – продолжая стоять, ответил Арсен.
– Арсюха, ты че? Обиделся, что ли? – Хасан перестал играть ключами и с искренним удивлением смотрел на Арсена.
– Какой я тебе аудитор? Если я с тобой на встречу поехал, чтобы помочь, то я за столом должен сидеть на равных, а ты меня холопом представил. – Арсен сплюнул. – Хорошо хоть не чабаном.
Арсен старался скрыть, что его трясло. Ему всегда было сложно управлять своими эмоциями, они рвались наружу в виде капель пота, трясущихся рук, сбивающегося голоса. Вот и сейчас Арсен был жутко зол, и эта злость явно по нему читалась.
– Воу, воу, братуха! – Хасан подошел к Арсену и положил ему руку на плечо. – Вязуй, ты че? О чем ты вообще говоришь? Я спецурой тебя палить не стал.
В голосе Хасана слышались дружеская забота и абсолютное спокойствие, так что Арсен испытал чувство вины за собственную нервозность.
– Арсюха, эти движняки все только до поры до времени легальные. Я тебя не стал нормально знакомить, чтобы, если вдруг че, вопросов к тебе лишних не возникло. Там замесы бывают – не дай бог. Тебе с твоей головой – зачем это все?
Арсен начал успокаиваться. Его почти перестало трясти, голос вернулся в обычную тональность.
– Вот, прикинь, пересекусь я когда-нибудь с этим «дядей Сашей». – он слегка передразнил Хасана. – Тот на меня как на пустое место посмотрит.
– О, братан, не нужно тебе с ним больше пересекаться. Я тебе отвечаю, очень многим людям за счастье было бы, чтобы на них этот полкан чекистский как на пустое место смотрел. Если с ним еще раз пересечешься – значит, в жизни ты куда-то не туда свернул. Поэтому не забивай себе голову, не тот это человек, с кем ты без лишней надобности общаться будешь.
– Ну на свадьбе хотя бы… – начал Арсен.
– На свадьбе две тысячи гостей будет, – ответил Хасан. – Пахановские кенты за отдельным столом засядут, я их сам разок, может, увижу, а может, и нет.
Арсен замолчал. Хасан взял его за голову и прижал к своей голове.
– Арсюха, не принимай близко к сердцу, хочешь, я тебя партнером представлять буду? Хочешь, начальником своим?
Арсен засмеялся и пошел к машине. Дверь оказалась заперта. Следом подошел Хасан и, нажав на кнопку, открыл машину.
– Ну что, поехали, коммерсам бумажки закинем, а потом поторчим где-нибудь, кальян покурим. Чабан, – смеясь, добавил Хасан.
– Этот подъезд вроде. – Хасан сверился с какой-то записью в телефоне. – Да, точно этот.
Он набрал номер квартиры. Домофон что-то пробурчал в ответ и запищал.
– Со свадьбой этой столько засад. Марина каждый вечер звонит – мозг выносит. То фотографа посмотри, то какой крем в торте должен быть. Я говорю: мне главное, чтоб на свадьбе не убили никого. А она ревет, обижается, коры, короче.
– Ребята, вы в какую квартиру? – спросила, выглянув из окошка, консьержка.
– В семьдесят четвертую.
Они подошли к лифту, Арсен нажал кнопку вызова, дверь плавно открылась.
– Ты любишь Марину? – спросил Арсен, входя в лифт.
– Братан, ты же знаешь, вайнах любит мать, коня и саблю. Марина мне не мать, не лошадь и не сабля.
– Хасик, давай-ка вот без этой пурги чеченской. По-мужски просто скажи – любишь ее или нет?
Хасан молча улыбнулся.
Лифт остановился на четырнадцатом этаже.
– По ходу, сильно любишь, – засмеялся Арсен, выходя на площадку.
Они подошли к железной двери, и Хасан позвонил.
– Коммерсы эти, труба артисты, приколись, в прошлый раз…
Дверь стали открывать, и Хасан замолчал.
Из-за двери выглянул молодой парень в черном костюме, плотно затянутом галстуке и в голубых домашних тапках.
– Здорово, Серега. Как жизнь? – бодро поздоровался Хасан.
Парень открыл дверь, развернулся и пошел в глубину квартиры.
– Заходи, – бросил он, не оборачиваясь.
Хасан с Арсеном вошли в тесный коридор. В квартире пахло табаком, Арсен сразу почувствовал, что здесь никто не живет – было в атмосфере что-то неуютное, необжитое. Хасан первым вошел в комнату, и Арсен услышал, как кто-то сказал:
– Разуваться не учили?
Сказано это было дерзко, даже вызывающе, однако, к удивлению Арсена, Хасан молча вернулся к порогу и стал снимать обувь. Когда он, развязывая шнурки, наклонился, рубашка задралась, и Арсен увидел висящий на брючном ремне Хасана пистолет.
Хасан снял туфли и, входя в комнату, обернулся и подмигнул Арсену. Тот, скинув мокасины, последовал за ним.
В комнате почти не было мебели. Посередине стояло несколько стульев, на которых сидели трое мужчин. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что они находились в крайне мрачном настроении. Арсен заметил, что двое из них – тот, что открыл дверь, и еще один пожилой мужчина – сидели в тапках, третий, бритоголовый бородач, был в обуви.