- Господин, моя королева, простите за ожидание. Настоятель скоро будет готов вас принять, - объявил жрец.
- Наставник Лэмьет, - советник аккуратно взял за локоть жреца, еле достававшего ему до груди, и оглянулся назад. Мальчик-служка уже ушел, а звуки в алькове разносились не так хорошо, как в зале. - Может быть, вы наконец объясните, зачем мы здесь? У нас с королевой назначена встреча с арджасским послом, и мне не хотелось бы портить с ним отношения из-за очередных "открытий" в храмовых свитках.
Жрец спокойно выдержал его взгляд.
- Лорд Тьер, я понимаю ваше негодование, но даже если я вам обо всем расскажу, вы мне не поверите. Я знаю, как вы устали от той чепухи, которую вам предлагают под видом спасения от када-ра, поэтому предположил, что вы развернетесь и уйдете, не дослушав ни меня, ни тем более настоятеля Рагодьета. Он поддерживал короля Тэрьина и лорда Гередьеса, и он... - жрец на мгновение замялся, подбирая более мягкое выражение. - Он не одобряет новый переворот. То, что я благодаря старым связям вообще узнал о его планах, это подарок Небес. Еще большее чудо, что мне удалось уговорить его встретиться с вами. Умоляю вас, лорд Тьер, не позволяйте скептицизму и утомлению взять над вами верх, потерпите немного и выслушайте настоятеля до конца. Иначе это обернется крахом для всей Кинамы.
Увещевание пожилого жреца, обращенное к ничуть не менее молодому главному советнику, звучало странно. Невеньен испугалась, что Тьер рассердится, но он вздохнул и отпустил руку Лэмьета.
- Вы, как всегда, правы, мой старый друг. Я погорячился. Мне стоило помнить, что вы никогда не бросали слов на ветер. Что бы я только делал без ваших вразумлений эти десять лет?..
Лэмьет смиренно склонил голову, никак не показывая, приятна ли ему лесть.
- Я всего лишь служу Небесам и истинной королеве Кинамы.
- Наставник Лэмьет, - на сей раз вперед выступила Невеньен, привлекая к себе его внимание. - Вы сказали, что он настроен против нас. Почему вы уверены, что он будет с нами полностью честен и что этот единственный способ победить када-ра не очередной обман?
Во всяком случае, большинство жрецов, которые приходили к учителю Кольину или королеве, пытались таким образом вымогать из казны деньги для себя или своих храмов. Почему бы Рагодьету не поступить так же?
- Моя королева, он мой бывший ученик, - ответил Лэмьет. - Я знаю его как заботящегося о своей пастве и уповаю на то, что ради благополучия кинамского народа он презрит свое личное отношение к вам.
Невеньен покачала головой и поправила съехавшую на бок корону, чтобы та держалась ровно. Пока отсутствие знаков уважения королевскому достоинству было похоже на намеренное оскорбление. Дочери генерала Стьида и недавней мятежнице было все равно, что о ней думает настоятель храма Небес и Бездны, но как королева Кинамы Невеньен не могла игнорировать пренебрежение к себе. Особенно от такой фигуры, как Рагодьет. Это было чревато потерей тех жалких ростков почтительности, которые она сумела взрастить в лордах. Что ей делать, если Рагодьет обладает секретом борьбы с када-ра, но откажется сотрудничать, она не представляла.
Зашуршали по каменному полу жреческие робы, и в альков зашли двое служителей богов. Лицо первого, русоволосого, было блеклым и настолько невыразительным, что оно мгновенно забывалось, стоило отвернуться. Однако, судя по дорогой и тонкой ткани одеяния, он занимал более высокую должность, чем второй - молодой крепкий мужчина с яркой внешностью и сросшимися черными бровями.
- Да светит вам солнце, - поздоровался первый. Его голос был еле слышным, словно он боялся кого-то испугать. - Моя королева, лорд Тьер, жрец Лэмьет, настоятель просит извинить его за задержку. Он ждет вас в своих покоях. Пожалуйста, следуйте за мной.
Он повел их через зал, к центру круглого храма, разделенного посередине надвое. Там, в символическом пространстве между Небесами и Бездной, размещались кельи жрецов и покои настоятеля. Невеньен прошла в открытую перед ней дверь и оглядела просторную комнату для встречи гостей. Шик, с которым она была обставлена: ароматно пахнущие ствилловые панели на стенах, шелковые гобелены, пушистые ковры и золотые украшения, - вполне соответствовал ее хозяину. Рагодьет был полным, пышущим здоровьем человеком с румяным лицом и гордой осанкой. Его толстые пальцы были унизаны перстнями, а из-под ворота выглядывала золотая цепь. От таких людей ожидаешь, что они будут самодовольно улыбаться и потирать руки, и настоятель действительно все это делал, хотя улыбка выглядела фальшивой, а брови норовили сойтись у переносицы. Руки он тоже потирал вряд ли от чрезвычайного довольства происходящим. Невеньен заметила эту черту еще при первом знакомстве с ним, на приеме в замке после коронации. В тот раз она подумала, что толстый жрец так выражает восторг обильными яствами, поданными на банкете, однако сейчас нервозность Рагодьета резко бросалась в глаза. Он был похож на человека, которого довели до отчаяния, но он тщательно старается его скрыть.
- Рад принять вас в своей обители! - с преувеличенным воодушевлением объявил настоятель, когда все обменялись приветствиями и расселись за длинным дубовым столом. Телохранители, Шен и Лиг заняли места за спинами господ, а два жреца-сопровождающих такими же тенями замерли за Рагодьетом. - Не угостить ли вас вином? Мне как раз прислали в подарок несколько бутылок прекрасного сантийского...
- Это было бы очень великодушно, - вежливо прервал его Тьер, - но мы немного торопимся. Может быть, перейдем сразу к делу? Жрец Лэмьет сообщил, что вам якобы известен единственный верный способ побороть Детей Ночи.
Искусственная улыбка продолжала держаться на губах Рагодьета, но между бровями все-таки пролегла морщина - единственная на его лоснящемся лице. Он оперся локтем на столешницу и потер одной ладонью другую.
- Единственный ли он, я не знаю, - настоятель картинно развел руками. - Возможно, достопочтенный учитель Кольин смог отыскать лучший способ, чем могу предложить я.
Невеньен внимательно следила за ним, не понимая, почему он уклоняется от прямого ответа. Набивает себе цену? Вполне вероятно - он походил на человека, который страдает грехом стяжательства. Но у нее не было времени играть в эти игры.
- Назовите стоимость, - громко произнесла она, приковывая к себе изумленный взгляд Рагодьета. - Жизни людей, который погибают на Севере, бесценны, и я готова отдать все за возможность спасти их от Пожирателей Душ.
Тьер скривил губы - ему не понравилось, с какой легкостью его подопечная разбрасывается наградами за отсутствующие достижения. Однако на настоятеля, как ей показалось, ее слова произвели впечатление. Тем не менее он молчал, пристально изучая сидящую напротив него девушку и как будто на что-то решаясь.
- Рагодьет, - мягко произнес Лэмьет. - Оставь сомнения. Все это не стоит того, чтобы жертвовать человеческими жизнями.
Бывшему наставнику Рагодьета удалось сломать лед - настоятель вздохнул, опять складывая ладони в обмывающем жесте.
- Моя королева, дело не в цене, - заговорил он совсем другим, серьезным тоном. - Что касается ее, то я прошу лишь о том, чтобы заслуга храма Небес и Бездны не была забыта или приписана кому-нибудь другому. И естественно, будет необходимо оплатить все расходы, - добавил он.
- Если ваш способ подействует, то обязательно. Но я до сих пор не услышала, в чем он состоит.
Рагодьет несколько раз стукнул загнутыми птичьими ногтями по столешнице и поднялся со стула.
- Лучше вы увидите сами, чем я буду рассказывать. Паньерд, - обратился он к блеклому жрецу, - проводи нас во внутреннее святилище.
- Внутреннее святилище? - переспросила Невеньен.
- О, они есть во многих храмах, - пояснил Рагодьет, - но обычно о них известно даже не всем жрецам, я уже не говорю о прихожанах. Это нечто вроде сокровищницы, где хранятся подлинные святыни, а не то, что выставляется для простого народа.
- Но зачем это нужно?
Настоятель снисходительно улыбнулся ее непросвещенности.
- Моя королева, есть некоторые предметы, о которых позволено знать только жрецам, так как необразованная чернь воспримет их существование неправильно. Еще бывают кражи святынь, причем чаще этим грешат не простолюдины, а ушлые жрецы из захолустных обителей, которые надеются заполучить для поклонения, например, меч короля Бэйледа Великого. А иногда, к сожалению, святыни пытаются уничтожить, - он развел руками. - Как это было с писаниями Глашатая воли Небес Ксайтена из Мираны, которые сожгли воины Шасета. Подозреваю, по их вине нечто такое случилось и с королевской державой, из-за чего када-ра вырвались на свободу.
Невеньен предпочла промолчать.
Паньерд тем временем извлек из складок одеяния связку ключей и отодвинул один из гобеленов, за которым обнаружилась неприметная дверь. Она без единого скрипа отворилась, и жрецы вошли туда первыми, зажигая прикрепленные к стенам металлические лампы. Невеньен уже приготовилась шагнуть на уходящую вниз лестницу, как Рагодьет склонился перед ней, давая понять, что у него есть просьба.
- Моя королева, будет лучше, если это увидите только вы с лордом Тьером, - он многозначительно посмотрел в сторону гвардейцев и слуг, которые сгрудились позади.
- Королеву нельзя лишать охраны, - отрезал Тьер.
- Вы не знаете ничего о секрете, который я собираюсь вам показать, - вкрадчиво произнес Рагодьет, не выпрямляясь и с мнимой покорностью глядя в пол. - Вы не боитесь опасных слухов, которые могут взбудоражить Эстал?
Невеньен посмотрела на темный лестничный пролет. Лэмьет упоминал о нелюбви к ней настоятеля. Вряд ли он собирался устроить покушение - как к нему в покои заходила королева, видел весь храм. Однако после Вьита и гибели Эсти она чуралась каждой тени, а в стане врага рисковать тем более не следовало.
- Гвардейцы Ваньет и Парди приносили присягу и умеют держать язык за зубами, - уверенно сказала она. - Пусть идут со мной.
Настоятель еле заметно пожал плечами.
- Как пожелаете, моя королева.
Лэмьет, отговорившись тем, что ему трудно ходить по лестницам, вместе со слугами остался в приемной комнате, а Невеньен, окруженная с двух сторон гвардейцами, начала медленно спускаться по выщербленным каменным ступенькам. Впереди грузно переваливался Рагодьет, которого было не обогнать из-за тесного прохода, но Невеньен радовалась, что не нужно торопиться. У нее появлялось время подумать и подготовиться к тому, что ее могло ждать внизу.
Почему Лэмьет и Рагодьет отказывались даже намекнуть на сущность загадочного способа и напускали столько тумана? Настоятель, похоже, считал, что знать об этом должны только избранные. Но что он прячет - огромный майгин-тар, который сделает обладателя самым могущественным на свете магом? Невеньен надеялась, что это так, потому что ни один из ныне живущих магов не дотягивал до творимых Маресом Черным Глазом чудес, даже используя такие крупные кристаллы, как Сердце Сокровищницы.
Откуда-то снизу доносился тихий гул. Низкие мужские голоса скорее гудели, чем пели, с протяжным ритмом, который задавался барабаном. Мелодия была странной, какой-то нечеловеческой. Она забиралась глубоко внутрь и заставляла сердце биться реже, а кожа от нее покрывалась мурашками. Она навевала сон, и Невеньен зевнула, прикрыв рот рукой. А когда Паньерд и Рагодьет впустили королеву во внутреннее святилище, она так и оставила ладонь у губ, забыв ее опустить.
Света в нижнем зале было так много, что создавалось впечатление, будто мраморные плиты светятся сами. На белокаменных пьедесталах по бокам помещения покоились разные предметы, видимо, принадлежавшие прославленным королям Кинамы. В центре возвышался алтарь, перед которым на подставке стоял древний фолиант в два локтя высотой. Его кожаный переплет был изъеден и покрыт плесенью, а некоторые страницы испортились от времени и наполовину истлели. В изящных завитушках Невеньен узнала сложную древнекинамскую письменность. Книге было не меньше трехсот, а то и пятисот лет.
За алтарем был установлен большой резервуар с водой, на поверхности которой покоился гигантский, в человеческий рост, бутон цвета ясного зимнего неба. Плотные округлые лепестки со светлыми прожилками в венце из толстых зеленых чашелистиков слабо пульсировали в такт с песней жрецов. Вокруг маленького бассейна стояли восемь коленопреклоненных мужчин в черно-белых робах, которые с закрытыми глазами, будто в трансе, пели молитву на непонятном языке. Девятый мужчина с небольшим барабаном у ног отбивал им ритм. Никто из них не обратил на гостей внимания.
Ваньет рухнул на колени и, упершись лбом в холодный пол, принялся с придыханием молиться. Парди, которому потребовалось гораздо больше времени сообразить, что перед ним, постоял с открытым ртом и тоже уткнулся лицом в каменные плиты. Тьер пораженно шагнул к цветку и протянул руку к гладким сочным лепесткам, но так и не решился к ним прикоснуться. Только Невеньен застыла на месте, не веря собственным глазам.
Неужели это могло быть Дитя Цветка - еще не рожденное, только растущее в бутоне, который вышел из чрева Богини-Матери?
- Святой Порядок...
Она выдохнула, прошептав молитву богам и отдельно Тельет. Просьбы все-таки были услышаны, и боги ниспослали на землю свое дитя! Однако вспыхнувшую радость - надежда есть! - быстро сменила злость. И это чувство пересилило священный трепет, который внушало волшебное создание.
- Почему вы так долго молчали? - сердито спросила Невеньен у Рагодьета. - Прошел месяц с тех пор, как мы объявили о поисках способа уничтожить када-ра! Целый месяц, который был потрачен впустую! Вы вообще знаете, о чем говорят на улицах? Что боги покинули нас!
Настоятель раздраженно скривился.
- Конечно, я знаю, какую ахинею несет эта чернь, потому что они осмеливаются открывать свои грязные пасти прямо в храмах! - заметив, как расширились ее глаза после такой грубости, тем более непозволительной в присутствии существа с Небес, он сбавил тон. - Моя королева, вы упрекаете меня в том, о чем понятия не имеете. Как я мог довериться вам сразу после того, как вы взошли на престол? Тем более что вы заполучили его через убийство! Пожалуйста, не отрицайте, - быстро произнес он, считая, что она оскорбится. - Можете делать вид, что это не вы наняли убийцу, но любому ясно, что без вашего участия тогда не обошлось. А если вы пришли к власти таким кровавым способом, откуда мне было знать, не окажетесь ли вы новым Зандьером?
Человеком, который дольше всех продержался на троне благодаря запугиванию союзников и страшными расправами над врагами и получил прозвание Свирепый? Невеньен фыркнула.
- Вы усмехаетесь, - горько произнес Рагодьет. - Вам кажется, что о вас такого и близко подумать нельзя, но Зандьер тоже не всегда был таким зверем, каким стал, примерив на себя корону. О мятежниках рассказывали разное, и я вполне был готов поверить, что вы отберете у храма Дитя Цветка и присвоите его себе, заодно казнив всех тех, кому известна правда. Вы говорите "целый месяц", но этого даже мало, чтобы убедиться, что вы так не поступите. И что вы скажете, узнав о цене появления бутона? Лэмьет убеждал меня, что вы примете это, но откуда мне это было знать раньше? К тому же...
Он прервался, захлебнувшись в потоке слов. Вместо него фразу закончил отошедший от Цветка Тьер.
- К тому же вы не хотели посвящать в это кого-то другого, чтобы присвоить всю честь себе, так? - под скулами советника ходили желваки, и смотрел он на настоятеля отнюдь не благоговейно. - Если бы люди думали, что появление када-ри - исключительно ваша заслуга, то к вам бы полились деньги, слава, уважение - все, о чем только можно мечтать, а от нелюбимой вами королевы народ сразу бы отвернулся. Вы рассчитывали на это, но потом что-то пошло не по плану, и вы решили обратиться к нам. Я прав? - холодно поинтересовался он.
Рагодьет, наконец восстановивший дыхание, обреченно махнул рукой.
- Я догадывался, что вы так скажете. Но будь ваши слова правдой, я бы никогда не стал вас звать - мне это было бы невыгодно. Пожалуйста, выслушайте Паньерда, прежде чем делать выводы. Я назначил его хранителем Бутона, и он знает о нем все.