- Заходи, парень, не стесняйся! - крикнул ему Ахмед.
- Да я уже поужинал, - сказал Аслан.
- Ничего, в твоем возрасте шашлык лишним не бывает.
- Чтобы я стал таким красивым как вы, дядя, - сказал Аслан.
Посмеялись, как многие спортсмены, в молодости развившие большую мышечную массу, Ахмед теперь неустанно боролся с лишним весом.
- Не, таким красивым, как я, у тебя все равно не получится, - сказал Ахмед.
Поели шашлыков с разными соусами. Налили чаю, соков, колы. Развалились на подушках.
- А вот скажи, брат, какое время самое счастливое в твоей жизни? - спросил Ахмед. Ему было хорошо и тянуло пофилософствовать.
- Сейчас, - не задумываясь, ответил Магомед.
- Нет, я имею ввиду типа такой лучший период, типа как стоял на вершине и потом вспоминаешь.
- Были вершины и все разные, - пожал плечами Магомед, - да ты все знаешь о моей жизни.
- А про себя я точно знаю, брат. Когда машины из Германии гоняли. Когда поднимались. Помнишь эти сумки с деньгами, таможки-растаможки, пистолеты-патроны, разборки с парнями на авторынке? Первый раз по автобану на мерседесе. Тому мерсу, правда, было лет двадцать, как он не развалился на такой скорости, как мы не убились?
- Ты, брат, говоришь о молодости. Молодость лучше, чем старость, тут ты прав.
-Нет, брат, я о другом. Мы, мужчины, рождаемся путешественниками, пиратами, купцами. А теперь я сижу в кресле и смотрю на экране отчеты по просроченной дебиторской задолженности дочерних предприятий.
Одной из любимых фотографий Ахмеда был черно-белый снимок начала девяностых, где он весь такой с бицепсами в рубашке с закатанными рукавами, а в руке пистолет, а из раскрытой сумки торчат пачки долларов. А глаза бешеные, ай, что за жизнь!
- Тогда было хорошо. И сейчас хорошо, - сказал Магомед, - Мир меняется. И мы с тобой меняемся. Если б ты не смог меняться, ты бы сейчас был толстым хачем с авторынка в спортивном костюме, обделывающем мелкие делишки по постановке на учет угнанных машин.
Ахмед обиделся:
- Почему это мелкие? Я бы только премиум сегментом занимался.
- Да я, брат, для остроты дискуссии подкинул, - посмеялся Магомед, - ладно, завтра рано вставать.
Вышли на улицу. Из-за впадающих рек залив здесь почти пресный, почти не пахнет морем. Поглощающее свет небо, черная пропасть шумящего прибоем залива. Далеко в море огни парома, идущего в Хельсинки из Петербурга, легкое зарево Кронштадта. Из-за спины - свет открытых дверей шашлычного домика. Огни его дома, огни дома Ахмеда, дома Салмана. Дежурное освещение веранды гостевого дома, прожектор стоянки и гаража. Огни его крепости. Магомед обернулся к Аслану:
- Завтра, после того как съездим в область на совет директоров кирпичного завода, заедем еще в одно место на обратном пути. Населенный пункт Покровка. Посмотри дорогу. Проверим, что там забыл китайский предприниматель Лян.
Глава 3 Знаки.
Комиссия по культурному наследию. Весна 2010 года, вторник
С Таней и Юрой они гуляют по городскому парку над рекой. Ночь. Похоже, что это выпускной вечер, потому что они с Юрой в костюмах и белых рубашках, Таня в красивом платье. Жарко. На небе мириады звезд. Теплым светом озарены аллеи и аттракционы. Невнятно доносится музыка с концертной площадки. Со стороны реки поднимаются трое вооруженных парней - лиц не различить, темные фигуры. Он должен защитить. В руках у Магомеда автомат, но вот проблема: нет ни патронов, ни магазина. Магомед сует руку в карман и находит патрон среди ключей и мелких денег. Он тянет затвор и закидывает патрон в патронник. Клацает затвор. Стрелять рано: патрон один, а нападающих трое. Выбор жжёт душу. Странное ощущение от автомата без магазина. Таня ободряюще улыбается ему и достает маленький сотовый телефон. Какой сотовый телефон? Магомед понимает, что это было давно, даже очень давно, когда не могло быть у Тани никакого сотового телефона. Поэтому он проснулся. Он задремал в машине, выехали сегодня очень рано. Смысл знака прост, даже думать не надо. Отстрелянный патрон: исполнившаяся угроза. Больше не страшен. Заряженный патрон: даже если один, власть над многими. К чему это?
- Поворот на Покровку, - сказал Аслан.
Съехали с шоссе на грунтовую дорогу. Много лет здесь не пахали и не сеяли. Поля заросли кустарником. Иногда попадались почерневшие остатки хуторов и хозяйственных строений. Даже мощный джип еле полз по разбитой черной дороге. Да и людей здесь почти нет. За час, после того как они съехали с трассы, они не встретили ни одной живой души. Куда ведут эти дороги? Кого они соединяют? Пропетляв между холмами, поросшим лесом и еще местами покрытых льдом мелких озер, дорога неожиданно вышла на высокий берег реки. Начался вечер, и солнце, выглянувшее из плотных облаков, освещало городок Покровку на высоком холме на берегу большой пустынной реки.
Зимой здесь жили всего десятка два человек, почти всем уже за пятьдесят. Летом становилось оживленнее - из Питера приезжали дачники. В прошлом году в этих местах заблудился геолог - подготовленный опытный человек. Он выходил к людям двое суток. До революции в области жил один миллион семьсот тысяч человек, за сто лет ее население уменьшилось на один миллион и теперь не дотягивает до семисот тысяч.
Черные деревянные заброшенные дома, черные деревянные столбы и развалившиеся заборы. Гостем из прекрасной мечты на фоне пылающего закатного неба плыл Покровский собор. Вернее - то, что от него осталось. Дырявые купола, крыша обвалилась. Облупилась и сбита роспись, но формы совершенны. Собор был необычен. Он был геометрически правильным, но его ярусы, стены и купола перетекали друг в друга так, что казались живыми.
Вид был прекрасен. Развалины пришли из времени, когда здесь жил великий народ. Те, кто сейчас жили здесь, не имели никакого отношения к храму, как арабы, которые продают кока-колу туристам, не имеют ничего общего с пирамидами. В развалинах не было новизны, так же как в туристических развалинах эллинских городов.
Проехали железнодорожный переезд. Рельсы и шпалы заросли травой и кустарником. Последний поезд прошел здесь несколько лет назад. Тишина и карканье ворон - главной певчей птицы этих мест.
Вблизи оказалось, что кто-то пытается восстанавливать собор. Мусор внутри был убран, в нижнем ярусе на стенах пятна свежей кладки и раствора.
Скользя по грязи, к ним подошел пожилой мужичок в резиновых сапогах. Интересно, в чем здесь ходили до изобретения резиновых сапог?
- Здрасьте, а вы кто? - спросил он.
- Комиссия по культурному наследию, - ответил Аслан.
- Да, делаем инвентаризацию памятников архитектуры, - подтвердил Магомед.
- А-а, ну может, наконец кто-то нами займется. Совсем все в упадок пришло. Работы нет. Ковыряется тут, правда один, - это прозвучало неожиданно зло, - недавно появился, говорит, что происходит из этих мест. Но его фамилия Кулагин, а я сроду не слышал в этих местах такой фамилии. Поселился в доме Вдовиных. Так что врет, по-моему. Если он будет один ковыряться, сто лет проковыряется.
- А вы не пробовали ему помогать? - спросил Магомед.
- С чего? - искренне удивился мужичок.
- Так работы ж все равно нет, так хоть храм будет.
- У вас есть сто рублей? - без всякого перехода спросил мужичок.
- Сакральный вопрос. Выдай ему сто рублей.
Мужичок почувствовал досаду. Похоже, можно было срубить и двести. Непростительный промах для такого умника. Он открыл было рот, но тот, который небритый молодой, заслонил старшего спиной и глянул так, что слова застряли в горле.
Участок под постройку коттеджного поселка, принадлежащий одной из фирм Магомеда, располагался ниже по течению реки. Этот участок достался ему случайно. Еще в девяностых годах петербуржский предприниматель пытался украсть у одной из его фирм крупную сумму денег, опираясь на поддержку знакомых по тюремному прошлому. Сейчас уже не было людей, которые попытались бы обмануть Магомеда, но тогда было другое время. Среди того, что забрали у этого отважного джентльмена, был и участок на берегу реки, под который было получено разрешение на строительство. Первый хозяин, правда, не планировал ничего строить, собирался просто собрать деньги с пайщиков долевого строительства. Плакат "Мир Вашей скандинавской мечты - поселок "Земля обетованная" до сих пор украшал съезд с федеральной трассы.
Затратами по проекту были: плакат, взятка нужному человеку, реклама в газетах, аванс дизайнеру, нарисовавшему поселок мечты, аренда офиса с красивой Мариной на телефоне.
Правда, дизайнер просто скопировал рисунок с сайта одного из финских застройщиков. Ну, ему и не заплатили за это. Честно говоря, когда нанимали, никто и не собирался платить какому-то дизайнеру. Короче, отличный бизнес по-русски. Проект успешно развивался, уже первые клиенты готовы были вносить авансы на фантастических условиях за фантастический шанс получить скандинавский дом в чудесном месте.
Но тут этот предприниматель неудачно продал одной из фирм Магомеда несколько пустых контейнеров. Надурил тупых хачей. По документам было все чики-чики. Вот таможня, вот акт, вот накладные о приемке с печатями и подписями. Когда вскрывали проверять по накладным, все было. Снова открыли контейнеры разгружать на складе: там пусто. Вот это фокус! Прямо Давид Коперфилд и Динамо в одном флаконе!
Отважного джентльмена перехватили в тот же вечер, когда он ставил машину в гараж. Радостного такого, что сделка с чучмеками так удачно прошла. Он был удивлен, что его нашли так быстро. На самом деле его слили тюремные знакомые, которые все прикинули и передумали за него впрягаться. Держался он уверенно, по документам ведь все отлично прошло. Предложил обратиться в суд.
Отвезли в помещение, специально служившее для досудебного урегулирования, привязали к стулу, чтобы не отвлекался.
- Порядочный торговец - под сенью престола в Судный день, - вежливо начал беседу Ахмед с одной из любимых фраз Магомеда, - ты, тварь, похож на порядочного торговца?
Ахмед ему быстро растолковал, что дело не в деньгах, тут честь задета. Что это особенно плохо, что по документам все хорошо. При чем тут деньги? Деньги - газ! Деньги даже не бумага, а просто набор нулей и единиц на сервере банка. Эти единицы у Магомеда уже на диск не влезают. Важно, что теперь такой уважаемый человек, как Магомед, получился полным идиотом перед уважаемыми людьми. Теперь каждый понял, что его, Магомеда, можно дурить. Так участок под застройку вместе с машиной, квартирой и прочим отошел доверенным лицам Магомеда. Обобрали красавца до нитки, оставили один костюм, в котором он вышел из машины, после общения с Ахмедом костюм все равно уже не годился для бизнес-завтраков. Ну, такой виртуоз не пропадет в России - стране возможностей. Через год красавец уже был депутатом в областной Думе и все на уровне.
Магомед не любил ввязываться в сделки с земельными участками в России. Ему было понятно, сколько стоит, почему столько стоит, как образуется цена на земельный участок в Европе или на Кавказе. Скажем, его дед Хасан-Хаджи хотел купить у соседа участок в ущелье вниз по реке. Долго хотел, разговаривал с соседом, обсуждал. Представлял, сколько готов заплатить. Понимал, сколько хочет сосед. Постепенно договорились.
Но когда Магомед смотрел с холма над рекой на бескрайние безлюдные северные леса, он видел какую-то дурную бесконечность. Сколько стоят вот те голубые холмы с еловым лесом? Какова там площадь в гектарах? Каких таких гектар, квадратных километров! Какая ценность у этой земли? Ответ может быть любой в зависимости от обстоятельств и интересов. Хаос, как у русских в голове.
Когда участок перешел к Магомеду, он попросил своего хорошего знакомого оценить перспективы участка. "Красивое место, но сейчас стоит очень мало. Далековато от города. Но через несколько лет может стать дорогим. Лучше подержать для случая",- посоветовал ему специалист. Возможно, вот он, случай.
На обратном пути Магомед снова велел остановиться на горе, вышел и долго смотрел на Покровку. Аслан волновался, он хотел засветло проехать лес, слишком уж плохая дорога. Но, понятное дело, он молча ждал старшего.
Наконец, поехали. Магомед молчал в глубоком раздумьи. Аслан без нужды никогда не лез к старшему с болтовней.
Особенности кадровой политики. 2008 год
Аслан, сын одной из дочерей Дяди Абу, появился в офисе полтора года назад - тощий провинциальный молодой человек, державший подбородок вверх, как, по его мнению, надлежало дерзкому горцу в тылу врага. Магомед не очень отчетливо помнил его мальчишкой, за него просили родственники. Черная футболка, белые туфли и носки - последние веяния кавказской моды. Ничего, когда Магомед был в его возрасте, все сельские ребята носили рубашки с огромными воротниками, красные носки и коричневые туфли на высоких каблуках.
- Садись. Гуля приготовит нам чаю.
Некоторое время Магомед молча, не стесняясь, разглядывал парня. Он мог так делать с собеседником очень долго. На трудных переговорах это было исключительно эффективным приемом. Обычно собеседник долго не выдерживал и начинал уточнять предложение. Аслан не шевелился и никак не выдавал нетерпение или напряженность.
- Как тебе город? - наконец спросил Магомед.
- Не знаю, - Аслан поморщился, - не понял еще.
Аслан еле добрался из аэропорта на маршрутных такси по пробкам. Плоский как блин город, такие же плоские река и небо не произвели на него большого впечатления.
Магомед опять долго молчал, как бы потеряв интерес к парню. Его вид говорил о том, что у него бесконечно много времени. Большинство людей пытаются что-то сказать, чтобы возобновить беседу. Однако парень молчал.
Разговор происходил на русском языке, потому что Магомед заговорил по-русски. Большинство горцев совершенно свободно говорит по-русски, а для поколения Магомеда русский был вторым родным, хотя часто остается небольшой характерный акцент из-за разницы в произношении (в горских алфавитах больше звуков, чем в русском). У парня акцент был заметным.