Не знаю, сколько продолжалась моя борьба с самой собой, но я справилась! Чужая память больше не пыталась вытеснить или подменить мою, она улеглась на задворках сознания. Появилось четкое ощущение, что теперь я могу в любой момент ею воспользоваться и меня затапливает невообразимое облегчение. Усталый, но довольный вздох вырывается из груди и я позволяю уплыть измученному сознанию в темноту, чтобы в следующий раз очнуться с четким ощущением, что что-то не так. Однако я отмахиваюсь от этого чувства, распахиваю глаза и встречаюсь с усталым взглядом какой-то незнакомой девушки, которая даже не сразу понимает, что что-то изменилось. Впрочем, спустя мгновение она с воплем вылетает из палаты, еще пара секунд и внутри становится людно. Меня начинают обследовать, попутно задавая целю кучу вопросов и даже не дождавшись ответа спрашивая, что-то еще. Голова начинает кружиться, я не слышу, что говорю, не понимаю, что от меня хотят, полная дезориентация в пространстве. Ощущения странные, но вскоре кто-то что-то понял, и я осталась одна в палате, правда, понимание этого пришло не сразу.
- Очнулась? - Я дергаюсь от льда, что прозвучал в голосе мужчины, которого я не заметила из-за врачей, что мучили меня до этого, ведь он просто зашел внутрь и встал в уголке. Он не мешал, никого не трогал, просто стоял.
- Да, Хибари-сама. - С удивлением понимаю, что голос не дрожит, хотя уверенность, что передо мной отец, которого я не достойна так называть, напрягает.
- Вот как. - Презрительная усмешка и ледяной, пробирающий до костей взгляд. - У тебя неделя на восстановление, потом тобой займутся всерьез. Пора тебе начать тренироваться всерьез, все же ты мой единственный наследник, тебе придется соответствовать.
- Да, Хибари-сама. - Тело отвечает автоматически, зато внутри все скручивает в тугой узел. Одна моя часть твердит, что я обязана подчиниться требованию отца, а вторая вопит об жестоком обращении с детьми. Впрочем, мой внутренний конфликт исчерпывает сам себя, ибо отец стремительно уходит прочь. Ему не интересна чужая реакция, он уверен, что я выполню его приказ и он в чем-то прав. Только посмотрев в эти равнодушные глаза, я поняла, что не буду спорить, ибо он меня просто убьет. Без всяких сожалений, я для него вещь, с которой он может делать все, что угодно. Да еще и чужая память упорно подкидывала картинки, где девочку наказывали за любую, даже самую маленькую провинность. Особенно ужасным казалось последнее, после которого она и оказалась в больничном крыле. Тело помнило боль, память сохранила чувство отчаяния и беспомощности, вкус собственной крови на губах, а так же равнодушный, полный брезгливой насмешки взгляд ушедшего мужчины.
На меня медленно стало наваливаться осознание того, что произошло. В памяти всплыли картинки бескрайнего неба и жуткого холода, в легких перестало хватать кислорода. На меня стала накатывать паника, вокруг дико заверещали приборы и в комнату залетел кто-то посторонний. Короткая боль в руке и ощутила, что сознание начинает меркнуть, вокруг вновь появилась уютная и такая родная тьма.
Продолжение следует...
==========
Глава 1. Мое имя - Хибари Кея. ==========
Неделя, которую мне дал Хибари-сама (отцом я не могла его назвать даже в мыслях, особенно теперь) пролетела быстро, все это время я старалась свыкнуться с новой для меня реальностью, с другим телом. Нет, к моему изумлению истерик или каких других эмоциональных проявлений у меня не было. Наоборот, я ощутила, что меня ничто не трогает, отгородилась от всего мира ледяной стеной, но в одном я была уверена точно, это не я убила ребенка, это я прожила ее жизнь. Правда, мыслей о том, почему я вспомнила свое прошлое, у меня не было. Холод и равнодушие стали моим постоянным спутником, не отрезвляла даже боль, что я чувствовала постоянно, ведь Хибари-сама не врал, меня решили сделать его настоящей наследницей. Хотя понималось это очень странно, из меня планомерно делали машину для убийств и учили игнорировать боль.
Мое состояние все сильнее напоминало сон, и я все чаще ловила себя на мысли, что я как бы наблюдаю за трепыханием своего тела со стороны. Причем, с каждым прожитым после пробуждения памяти днем, это ощущение усиливалось, поглощало меня целиком. Я спряталась в свой внутренний мирок, надеясь, что там меня никогда не достанут, что боль станет меньше и только непонятное мне самой упорство, густо замешанное на непонятно откуда взявшуюся гордость, не позволяли мне решить проблему более радикально. Я научилась уходить в себя, с каменным лицом слушая оскорбления или получая удары. Вскоре, я с ужасом поняла, что идеология Хибари-сама "хищник-травоядное" стала мне близка, я была готова рвать глотки, но доказать всем, что я хищник, ведь тогда я стану сама вершить свою судьбу и больше никто не посмеет посмотреть на меня с презрением, как на помеху. Однако все эти мысли появлялись и исчезали, холод и приглушенность эмоций не исчезали. Единственное отличие, я стала злее, яростней, теперь во время тренировок я не позволяла использовать себя как грушу, я огрызалась, моим оружием могло стать все, что угодно. Причем, меня не волновало то, что потом следовало наказание, кажется, лед плотно завладел моим сознанием, мне было все равно.
Броня равнодушия не рассосалась даже тогда, когда передо мной поставили ребенка лет пяти, с которым мы имели невообразимую схожесть, только у того прическа была другой, да и взгляд... теплее, мягче, но в тоже время поражал своей внутренней силой. В тот момент я не знала, кем он был на самом деле, но он был силен, сильнее всех кого я видела за прошедшие с моего пробуждения месяцы. Он легко уложил на лопатки Хибари-сама, хотя тот и считался сильнейшим бойцом семьи Хибари, а после тепло улыбнулся и поблагодарил за бой. Непривычно, не правильно, так не должно быть, но интересно, вот что проскочило в моей голове в тот момент, хотя привычка не показывать свои эмоции, сработала и тут, я была уверена, ни один мускул на моем лице не дрогнул. Впрочем, вскоре эта уверенность исчезла, ведь когда он прошел мимо меня... непонятный ребенок лишь на пару мгновений остановился и как-то слишком внимательно посмотрел в мои глаза. Не знаю, что он там увидел, но... он посмотрел мне прямо в глаза, без презрения, ненависти, он просто смотрел, слишком взросло, слишком мудро и слишком понимающе.
- Как твое имя? - Теплый и ласковый голос, так не похожий на то, что я слышала последние полтора года... хотя нет, гораздо больше, с самого моего рождения тут.
- Хибари Кея. - Голос спокоен и сух, поклон четко выверен, я сама себе напоминаю машину, холодную и равнодушную, но так правильно, я должна быть такой. В этом был уверен Хибари-сама и мне пришлось подчиниться, чтобы выжить и стать сильнее.
- Сколько тебе лет? - Теплый взгляд, в котором нет льда и брезгливости, а я уже и забыла, как обычно смотрят на... обычных людей.
- Я не знаю. - Четкий ответ, ведь я и правда не знаю.
Причем дело даже не в том, что я не хочу знать или кокетничаю, все гораздо проще. За эти полтора года, меня ни разу не поздравили с Днем Рождения, да и моя память упорно указывала на то, что этого дня для остальной семьи не существовало. Могли поздравить кого угодно, любого ребенка, не зависимо от возраста, но не меня. Что я неоднократно и наблюдала. Несправедливо? Подобное никого не интересует, мне четко обозначили мое место и оно было ниже всех. Ненужный ребенок, девочка, я жива только из-за того, что других детей Ками-сама моим родителям не послал. Будь иначе... самый максимум, на который я могла рассчитывать - это отправка в школу-пансионат, после которого я должна была бы выйти замуж во благо семьи и по приказу своего брата. Впрочем, вряд ли, скорее всего, меня бы просто удавили, ибо я не чистый атрибут, что считается среди семьи Хибари позором. Еще бы объяснили, что это значит, я бы хоть знала в чем дело, за что меня ненавидят в этой жизни.
- Ей четыре. - Слышу не привычно спокойный и уважительный голос Хибари-сама и перевожу на него взгляд. Оказывается, пока я размышляла на отстраненные темы, странный мальчишка требовательно повернулся к нему и тот даже ответил! Причем, сразу же бросилось в глаза несоответствие тона и взгляда, который на меня бросили. Впрочем, к подобному я уже привыкла, равнодушие ни на мгновение не отпустило меня.
- Понятно. - Короткий кивок и он спокойно идет дальше, хотя на какой-то миг мне показалось, что он недоволен ответом.
Провожаю взглядом непонятного ребенка, но долго стоять без дела не могу. Короткий окрик и мне приходится вернуться к разминке, которая плавно перетечет к моему избиению. Хотя нельзя жаловаться, иначе будет хуже и из меня сделают грушу для битья не для мальчишек на пару лет старше, к чьей скорости я уже приноровилась и даже научилась блокировать или сводить урон к минимуму, а для наставника. Он уж точно меня не пожалеет и будет бить так, чтобы причинить как можно больше боли и унижения, которые меня не слишком трогают, лицо остается бесстрастно, что бесит наставника еще сильнее, удары становятся жестче, меня бьют пока я не теряю сознание. Правда, это ничего не меняет, тащить в лазарет меня никто не собирается, бросая прямо там. Ну, хоть проверяют, чтобы не было переломов и то, ладно, с синяками я и сама могу справиться. Впрочем, больничное крыло я все же навещаю, иначе утром не смогу подняться на тренировку, а там меня как-то быстро приводят в норму, заставляя синяки бледнеть и делая боль слабее.
Я не знаю, сколько прошло времени с того момента, как со мной заговорил странный мальчик, но определенно больше недели. Все это время меня даже ни разу не наказали, наставники не зверствовали и не пытались показать всю мою ничтожность. Необычно, но меня это трогало слабо, я просто наслаждалась тем, что тело болело немного меньше, я не теряла сознание и мне хватало сил принять душ перед сном. Блаженство, я даже стала чувствовать, как начала немного оживать. Впрочем, заметить во мне перемены вряд ли кто мог, близких друзей у меня не было, а для взрослых я была пустым местом. Хотя я даже радовалась этому, ведь теперь никто не трогал меня, когда я брала книжку и пряталась в библиотеке, читая в тиши комнаты. О! Кто бы знал, какое блаженство, просто сидеть и читать, абсолютно не задумываясь о том, почему в японской семье, я бы даже сказала клане, есть книги на других языках. Впрочем, какая разница? Я могла бы прочитать книги и на японском, ибо его уже начали мне вбивать в голову, но не хотела. Мне куда привычней были строчки на английском или даже итальянском языках, хотя жаль, что на русском не было, но я давно уже убедилась, что никогда и ничто не идет так, как я хочу, поэтому нужно находить счастье в малом.
Мда... а ведь раньше, я никогда подолгу не пыталась сидеть и читать, у меня было много других увлечений, а сейчас, книги стали моей единственной отдушиной. Они помогали мне отвлечься, погрузиться в красочный мир, где отступало чувство безысходности и боли, там я вновь становилась восторженным ребенком, который внимал чужой мудрости. Впрочем, долго сидеть в одиночестве и читать детектив писателя Конан Дойла, мне не дали. Стоило взять в руки томик и забраться на неудобный стул, как напротив появился тот мальчик, что легко положил на лопатки Хибари-сама. Он сел напротив (библиотекарь сам принес ему стопочку подушек и помог удобно устроиться!) и внимательно смотрел, как я поклонилась ему, а после осторожно положила книгу на стол и, встав на колени (по-другому читать было не удобно, стол был слишком высоким, а стул низким), начала аккуратно листать страницы. Мое тело довольно быстро уставало от неудобной позы, а отбитые на тренировках колени болели, было тяжело так читать, но я упорно продолжала. Ну, а что я могла поделать? Мне было запрещено утаскивать книги из библиотеки, как и устраивать их на полу, более того, мне пообещали, что обнаружь библиотекарь после моего чтения хоть один малипусенький дефектик на книжке, я вообще потеряю право их читать.
- Необычно. - Тишину, которую прерывал только шелест листов, прервал все тот же голос с непривычно теплыми интонациями. Вздрагиваю, поднимая голову на позабытого мной мальчишку. Начинаю мысленно ругать себя, что-то я непозволительно расслабилась в чужом присутствии, плохо. Ладно этот, не воспользовался моей глупостью, но другие такими снисходительными не будут.
- ... - молчу, спокойно ожидая продолжения, желания говорить или как-то по-другому показывать то, что я его услышала я не торопилась, мне давно отбили всякое желание разговаривать, я имела право открывать рот только четко по-существу и когда меня спросят.
- Ты понимаешь, что там написано? - Мягкая и понимающая улыбка, но расслабляться я не спешу, слишком долго в меня вбивали правило, что я не имею право на понимание и сочувствие, я позор.
- Да. - Негромкий, спокойный ответ и я возвращаюсь к чтению, хотя теперь я не забываю краем глаза следить за мальчишкой.
- Не доверяешь? - Спокойно уточняет он у меня, явно заметив интерес к своей персоне.
- Я никому не доверяю. - Равнодушно замечаю в ответ, отчего-то у меня четкое ощущение того, что этому ребенку лучше не врать. - Вам вдвойне.
- Необычно. - Вновь замечает мальчишка. - В твоем возрасте дети более открытые и не читают такие книги.
- Вы тоже необычны. - Фраза вырывается против воли, похоже, еще не все ростки инакомыслия выкорчевали у меня из головы. Впрочем, резкий хлопок книгой об стол, быстро напоминают, где я и кто я тут, короткий взгляд в сторону прислушивающегося к нашему разговору библиотекаря и я с неудовольствием понимаю, что отдых закончился. Уверена, что спустя максимум десять минут, Хибари-сама будет в курсе моего непочтительного тона при разговоре с гостем. Черт! А у меня была надежда на то, что сегодняшний вечер я проведу спокойно. Правда, не смотря на понимание, я не собираюсь извиняться, я не сказала ничего плохого, просто высказала свое мнение... и это самое страшное.
- Почему ты так решила? - Мягкий и спокойный голос, но мое тело напряглось, я успела заметить жесткий взгляд мальчишки на библиотекаря, после которого тот мгновенно потерял к нам интерес и перестал уничтожать меня взглядом. Пронесло? Вряд ли, просто моему собеседнику стало интересно, но выгораживать меня он не будет... никто не выгораживал.
- В ваших глазах усмирен ураган. - Прекрасно знаю, что нужно сказать, что-нибудь банальное, к примеру, вы победили Хибари-сама, но не могу себя заставить. Последнее время я слишком много думаю, анализирую и смотрю, в итоге мне стало гораздо легче понимать людей. Правда, облегчения это не принесло, ведь приобретение всех этих навыков оплачено кровью, причем далеко не в переносном смысле.
- Внимательная. - Голос ни на секунду не изменился, но взгляд стал немного жестче, кажется, мои слова сказали ему гораздо больше, чем поняла даже я сама. Молча смотрю на мальчишку, ожидая дальнейшую реакцию и не шевелюсь, привычно игнорируя боль в израненных коленях. Все же я не он и мне никто не подложил подушечек на стул, а показывать слабость меня отучили быстро... хватило одной показательной порки, после которой я спала на животе около трех дней. Могла бы и больше, но никто не собирался давать мне поблажки и избавлять от тренировок, поэтому меня милостиво подлечили, почти до конца. - Скажи, как ты относишься к Китаю?
- Я там ни разу не была. - Честный ответ, который я не собираюсь менять, в конце концов, неизвестно где лучше, тут уже известное зло, а там непонятно что. Не хочу менять шило на мыло, да и сидящий напротив мальчишка мне непонятен, это плохо. Скорее бы пришел Хибари-сама, он известное зло, а вот что ждать от этого малыша я не знаю, но я чувствую, что он опасен и победа над Хибари-сама тут не причем.