Вдругъ за узкимъ маленькимъ лбомъ управляющаго зародился смѣлый планъ.
X
Снѣгъ носится вихремъ по улицамъ; дворцовый холмъ будто весь подернутъ дымкой. Голоса, звуки, удары подковъ, звонъ колокольчиковъ, — все какъ-то глухо погребено въ снѣгу; фонари мерцаютъ, но не свѣтятся. Прохожіе поднимаютъ воротники, ёжатся и спѣшатъ, спѣшатъ домой.
Вечеръ. Лео Хойбро гуляетъ безцѣльно по дворцовому холму, выпрямившись во весь свой длинный ростъ и засыпанный снѣгомъ, какъ медвѣдь. На немъ нѣтъ пальто, и онъ безъ перчатокъ; лишь иногда, когда его лѣвое ухо заносится снѣгомъ, онъ вытираетъ его поспѣшно красными теплыми руками и идетъ дальше, не торопясь.
Хойбро возвращается изъ банка и направляется домой. Онъ идетъ по Парквегу. Одна дверь поспѣшно открывается, дама выходитъ на улицу, а дверь осторожно за ней закрывается. Дама осматривается, хочетъ назадъ, но уже поздно. Хойбро и дама стоятъ другъ передъ другомъ. Онъ сейчасъ же узнаетъ ее, — это Шарлотта; онъ кланяется ей.
— Фрёкенъ! — въ такую погоду и вы не дома?
Она пристыжена и боится; предчувствуетъ ли онъ что-нибудь?
Меньше всего она хотѣла бы встрѣтить именно Хойбро, выходя отъ Бондезена. Счастье, что фонари такъ тускло свѣтятъ, а то онъ замѣтилъ бы ея смущеніе.
Въ нѣсколькихъ словахъ она сказала ему, что у нея въ городѣ было дѣло и, къ сожалѣнію, она запоздала.
Хойбро говорилъ такъ прямо и равнодушно, что она успокоилась; онъ разсказалъ ей маленькую сценку во время открытія стортинга, при которомъ онъ присутствовалъ; эта сценка была такая смѣшная, что она громко расхохоталась. Она была счастлива, что у него не было никакихъ подозрѣній на ея счетъ; нѣтъ, онъ ни о чемъ не догадывался, разъ онъ былъ такъ спокоенъ.
Они борются со снѣжной мятелью и подвигаются понемножку впередъ.
— Я не знаю, смѣю ли я предложить вамъ свою руку, — сказалъ онъ. — Можетъ быть, вамъ легче будетъ итти подъ руку.
— Благодарю, — сказала она и взяла его подъ руку.
— Здѣсь, вѣдь, никто насъ не видитъ! — сказалъ онъ тогда.
На это она ничего не отвѣчала. Богъ знаетъ, что онъ хотѣлъ этимъ сказать.
— Странно, мы васъ такъ рѣдко видимъ теперь, — сказала она.
И опять онъ, какъ всегда, отвѣтилъ, что работа, только работа, вечерняя экстренная работа совсѣмъ заполонила его.
Онъ говорилъ правду. Въ продолженіе длинныхъ вечеровъ онъ сидѣлъ у себя въ комнатѣ, работалъ и уже почти окончилъ маленькую работу, нѣчто въ родѣ философско-политическаго трактата, въ которомъ изобразилъ стремленія лѣвой къ полному сравненію въ уніи; въ то же время онъ нападалъ съ большой силой на редактора Линге и на дѣятельность «Новостей». Хойбро въ тиши работалъ надъ своей книгой. Фру Илэнъ видѣла, какъ онъ послѣднее время до глубокой ночи работалъ и тратилъ все больше и больше керосину.
Но Шарлотта ничего не знала о его ночной дѣятельности; она смѣялась и говорила:
— И постоянно у васъ работа! Если бъ я могла этому вѣрить!
— Вотъ какъ; она, значитъ, этому не вѣритъ?
— Нѣтъ, пусть онъ извинитъ ее, но…
— Но онъ можетъ доказать ей это во всякое время; когда они придутъ домой, онъ охотно это сдѣлаетъ, если она хочетъ.
Они оба смѣялись и шли подъ руку. Когда особенно сильно налеталъ вѣтеръ, она почти останавливалась, ей трудно было итти, и она прижималась къ нему. Какъ это было хорошо, что она почти совсѣмъ не могла сдвинуться съ мѣста. Ему было такъ хорошо и тепло отъ счастья, когда онъ помогалъ ей своими сильными руками.
— Вамъ холодно? — спросилъ онъ.
— Нѣтъ, теперь нѣтъ, — отвѣчала она. — Но вамъ должно быть холодно.
— Мнѣ? Нѣтъ!
— Ваша рука даже дрожитъ.
Ну, а если бъ даже его рука дрожала? Развѣ онъ дрожалъ отъ холода, — онъ постоянно сдвигалъ на затылокъ шапку, ему было жарко. Вдругъ онъ вспомнилъ, что она, навѣрно, невѣста Бондезена, невѣста другого; вотъ почему онъ возразилъ:
— Если моя рука дрожитъ, то не отъ холода. Она просто, можетъ быть, устала; давайте перемѣнимъ.
И онъ сталъ съ правой стороны и подалъ ей другую руку. Они продолжали бороться со снѣжнымъ вихремъ.
— И какъ вы можете обходиться безъ пальто? — сказала она.
— Если я до сихъ поръ всю зиму обходился безъ него, то и теперь какъ-нибудь справлюсь, — отвѣчалъ онъ уклончиво. — Черезъ два мѣсяца у насъ весна.
Хойбро больше ничего не сказалъ. Шарлотта посмотрѣла на него сбоку. Неужели же онъ зналъ, гдѣ она была, и хотѣлъ скрыть это? Она хотѣла бы провалиться сквозь землю.
Хойбро ждетъ не дождется весны. Эта зима была самая длинная въ его жизни; въ ней столько было страданій и нехорошихъ дней. Днемъ онъ работалъ за своей конторкой въ банкѣ, въ вѣчномъ страхѣ, что вотъ сейчасъ будетъ открыта его продѣлка. Каждый разъ, какъ директоръ обращался къ нему или требовалъ отъ него какое-нибудь объясненіе онъ вздрагивалъ, убѣжденный, что вотъ сейчасъ услышитъ свой смертный приговоръ. По временамъ онъ въ отчаяніи готовъ былъ даже признаться, чтобы только положить этому конецъ; но когда входиль начальникъ, и онъ видѣлъ этого честнаго человѣка, такъ довѣрявшаго ему въ продолженіе многихъ лѣтъ, онъ молчалъ, молчалъ, какъ могила. И день проходилъ, наступалъ другой, и его страданію не было конца.
Такъ онъ мучился днемъ.
А по вечерамъ, когда онъ возвращался домой, другія страданія не давали ему покоя. Онъ жилъ стѣной къ стѣнѣ съ Илэнами, его безнадежная любовь къ Шарлоттѣ снова просыпалась; онъ слышалъ ея шаги въ комнатѣ, ея голосъ, когда она говорила или напѣвала, и каждый разъ ему казалось, будто огонь пронизываетъ всего его. Это было мучительно и пріятно, такъ неспокойно; онъ прислушивался у стѣны, затаивъ дыханіе, — догадывался, что она въ данную минуту дѣлаетъ, дрожалъ отъ страха, когда она въ прихожей проходила мимо его двери. Можетъ быть, она войдетъ… Кто знаетъ, можетъ быть, у нея было какое-нибудь дѣло! И тѣмъ не менѣе, она никогда не была въ его комнатѣ, никогда.
Нѣтъ, онъ давно бы ушелъ, онъ давно бы переселился на другой конецъ города, если бы у него на это были деньги. Но пока фру Илэнъ не выплатитъ ему свой долгъ, свои 150 кронъ, онъ не можетъ двинуться съ мѣста. Своими послѣдними хеллерами, заложивъ часы и платье, онъ смогъ заплатить въ банкѣ за этотъ послѣдній мѣсяцъ, но теперь у него ничего не было, ни одного шиллинга. Слава Богу, слѣдующій мѣсяцъ будетъ лучше. Фру Илэнъ сама сказала какъ-то разъ, что Фредрикъ теперь хорошо зарабатываетъ, и она непремѣнно вернетъ ему свой долгъ въ серединѣ слѣдующаго мѣсяца. Тогда, наконецъ, остатокъ его долга будетъ выплаченъ, и его опасный поступокъ съ подставнымъ именемъ будетъ забытъ и погребенъ на вѣки. А тогда настанетъ и весна со своими свѣтлыми и тихими ночами. О, Боже мой, какъ радостно онъ будетъ привѣтствовать весну!
— Ну, теперь мы сейчасъ будемъ дома, — сказала вдругъ Шарлотта.
— Да.
Она взглянула на него, но не могла разсмотрѣть его лица. Онъ сказалъ это «да» такъ странно, почти грустно и какъ-то беззвучно. Она разсмѣялась и сказала:
— Въ концѣ-концовъ, вы не имѣли бы ничего противъ того, чтобы пойти еще сегодня ночью въ поле?
— Ничего, если вы пойдете со мной, отвѣчалъ онъ, не подумавъ. Потомъ онъ раскаялся въ своемъ отвѣтѣ, сдѣлалъ два-три большихъ шага и сказалъ коротко: — Ерунда! что я болтаю? Ну, вотъ мы и дома.
Онъ отворилъ дверь и пропустилъ ее впередъ по лѣстницѣ. Входную дверь открыла сама фру Илэнъ.
— Богъ мой, Шарлотта, гдѣ же ты была такъ долго? — сказала она съ упрекомъ.
Хойбро подошелъ, разсмѣялся и сказалъ:
— Простите насъ, мы пошли гулять; мы гуляли съ фрёкенъ Шарлоттой.
Фру Илэнъ всплеснула руками, — они выбрали для прогулки совсѣмъ неподходящую погоду.
Но фру Илэнъ положила конецъ этому замѣшательству, она открыла дверь изъ прихожей и заставила войти ихъ, засыпанныхъ снѣгомъ. У Хойбро не было пальто; его заставили войти, хотя онъ и былъ весь покрытъ снѣгомъ. — Да, да, входите, у нихъ гости; хоть на этотъ разъ долженъ онъ быть любезенъ!
Молодая, удивительно красивая дама сидѣла на диванѣ. По дорогѣ изъ города она зашла къ Илэнамъ; она жила тамъ, дальше, въ Хегдехагенѣ и хотѣла побывать у Шарлотты. Лобъ у нея былъ удивительно бѣлый, а глаза зеленоватые и блестящіе. Черная бархатпая лента на шеѣ придавала ей видъ совсѣмъ молодой дѣвочки.
Хойбро сейчасъ же сѣлъ и началъ всячески занимать ее. Онъ становился все оживленнѣе и оживленнѣе, много говорилъ и показалъ себя совсѣмъ съ новой стороны. Софи и Шарлотта удивлялись этой перемѣмѣ. Онъ знали, почему разыгрываетъ весельчака; вѣдь не должна же эта дама все время молчать, — наоборотъ, нужно занять ее. Къ сожалѣнію, онъ до сихъ поръ черезчуръ много вниманія оказывалъ Шарлоттѣ; сегодня же вечеромъ никто не можетъ заподозрить его; онъ сумѣетъ владѣть собою.
Шарлотта опять посмотрѣла на него. Отъ холода его лицо покраснѣло, онъ весь сіялъ, глаза блестѣли. Наконецъ, она напомнила ему, что онъ хотѣлъ показать ей нѣкоторыя доказательства, можетъ она теперь взглянуть на нихъ.
— Да, сію минуту, онъ принесетъ.
И съ этими словами онъ всталъ.
— Нѣтъ, а не можетъ она пойти вмѣстѣ съ нимъ? — Шарлотта тоже поднялась. Это доставитъ вамъ меньше хлопотъ.
— Нѣтъ! — сказалъ онъ коротко.
Молча она опять сѣла на свое мѣсто.
Хойбро уже вышелъ. Что такое съ ней? Сегодня она хотѣла непремѣнно войти къ нему въ комнату, чтобы поговорить; что это значило? Да, у него, по крайней мѣрѣ, сознаніе, что сегодня вечеромъ онъ не былъ ей въ тягость.
Онъ вернулся со своей брошюрой, показалъ ей исписанные листки и сказалъ:
— Вотъ доказательство моихъ маленькихъ ночныхъ работъ. Ха-ха, вы, вѣрно, находите, что это не имѣетъ никакого вида? — Нѣтъ, я не привыкъ къ писанію, я черезчуръ много думаю, вотъ почему это подвигается такъ медленно, но по вечерамъ это составляетъ, дѣйствительно, мое занятіе.
Софи спросила:
— Что это такое? Да, что это такое?
— Какъ бы мнѣ назвать это? — возразилъ онъ. — Это политическій трудъ, въ самомъ дѣлѣ, это маленькій крикъ предостереженія, это слабый звукъ рога.
— Во всякомъ случаѣ, это было бы очень интересно почитать.
— Нѣтъ, нѣтъ, — сказалъ онъ, — кто можетъ знать, выйдетъ ли вообще что-нибудь изъ этого. Но онъ все-таки хочетъ это кончить.
— Я убѣждена, что это будетъ хорошо, — тихо сказала Шарлотта.
Откуда она можетъ это знать! Онъ покраснѣлъ, онъ былъ тронутъ, онъ сказалъ со слабой улыбкой — спасибо, и снова обратился къ молодой дамѣ, сидѣвшей на диванѣ. Потомъ онъ продолжалъ говорить съ того мѣста, гдѣ его прервали, — онъ началъ разсказывать одну охотничью исторію; дама сказала, что, благодаря его разсказамъ, вся комната какъ будто полна запаха сосны. Она тоже изъ деревни и вотъ уже годъ живетъ въ Христіаніи, поэтому она такъ понимаетъ его любовь къ лѣсу и полю.
Она говорила мягкимъ, немного слабымъ голосомъ.
Въ это время раздались шаги въ прихожей. Фредрикъ вернулся домой.
Онъ былъ въ дурномъ настроеніи духа. Съ тѣхъ поръ, какъ открылся стортингъ, его дѣла стали еще хуже; не могло быть и рѣчи о томъ, чтобъ печатать его научныя статьи. «Новости» — опять чисто-политическій органъ съ передовыми статьями о всякихъ важныхъ вопросахъ и съ ежедневными нападками на правительство.
Министерство, начавшее такъ хорошо свою дѣятельность, и первый министръ, бывшій божкомъ и героемъ всего народа, все больше и больше начинали колебаться; едвали министерство удержится до конца сессіи стортинга. Никто не былъ такъ заинтересованъ въ его паденіи, какъ «Новости». Это были очень безпокойныя, смутныя времена. Министерство осмѣивалось и осуждалось всѣми либеральными газетами; министерство гибло при общемъ недоброжелательствѣ и держалось лишь по милости стортинга, медлившаго нанести ему рѣшительный ударъ; къ тому же въ лѣвой произошелъ расколъ по поводу послѣднихъ большихъ реформъ; старые политики переходили то къ одной, то къ другой партіи; безпокойство, смута и колебаніе взглядовъ царили кругомъ.
Илэнъ никогда еще не находился въ такомъ скверномъ настроеніи; ему становилось все яснѣе, что политика партій — не его область, и онъ рабогалъ какъ волъ, чтобъ не совсѣмъ поддаться этому. Постепенно, отъ ягоднаго масла для употребленія въ медицинѣ,- что, по правдѣ сказать, не представляло большого иитереса, — онъ перешелъ къ статьямъ о домашней помощи, — выдержки изъ одной популярной медицинской книги. Онъ опускался все ниже и ниже, писалъ о чистотѣ на улицахъ, о выгребныхъ ямахъ и кончилъ, наконецъ, статьей о бойняхъ. Дальше итти было некуда. Какая огромная разница между вопросомъ о двухъ милліонахъ, важномъ для всей націи, и этимъ предостереженіемъ мясникамъ, чтобъ они держали свои кожаные фартуки въ чистотѣ!
Чтобы увѣнчать его уииженіе, редакторъ предложилъ ему писать отчеты о стортингѣ, и, вмѣстѣ съ тѣмъ, къ сожалѣнію, Линге пришлось лишить его постояннаго оклада и перевести на построчную плату.
И все это случилось сегодня, какъ разъ въ ту минуту, когда онъ выходилъ изъ редакціи.
Илэнъ былъ въ мрачномъ настроеніи, и мать спросила:
— А развѣ построчная плата не выгодна?
— Нѣтъ, мама, она могла бы быть очень выгодна, если бъ печатали все, что я пишу.
Въ комнатѣ наступило молчаніе. Даже Хойбро замолчалъ на нѣкоторое время. Фру Илэнъ не сможетъ, значитъ, вернуть ему маленькаго долга, — что же теперь будетъ съ его платежомъ въ банкъ на будущій мѣсяцъ? Ну, будь что будетъ, но сегодня вечеромъ онъ не покажетъ и виду, что огорченъ. Онъ подсѣлъ къ Фредрику, старался ободрить его, говорилъ, что если построчное писаніе пойдетъ удачно, то это даже гораздо выгоднѣе: больше принадлежишь себѣ, можно работать дома.
— Да, — сказалъ Фредрикъ, — нужно попробовать.
Молодая дама, сидѣвшая на диванѣ, поднялась, чтобъ уходить. Хойбро предложилъ проводить ее домой; она сердечно поблагодарила его за любезность, — ей жалко опять подвергать его непогодѣ.
— Совсѣмъ нѣтъ! — Это доставитъ ему удовольствіе быть сегодня вечеромъ еще разъ занесеннымъ снѣгомъ.
Шарлотта встала и отвела мать въ уголъ; — ей тоже очень хочетря пройтись, можно ей? Только на этотъ разъ, мамочка!
— Что за выдумка? Что съ ней сегодня вечеромъ?
Она хотѣла опять выйти на улицу и съ влажными глазами просила о томъ, чтобъ ей разрѣшили отправиться въ такую бурю. Мать покачала головой, а Шарлотта продолжала шопотомъ просить.
Хойбро понялъ, что она задумала; онъ тоже качаетъ головой и говоритъ, улыбаясь:
— Ахъ нѣтъ, фрёкэнъ, сегодня вечеромъ совсѣмъ неподходящая погода для васъ.
Она посмотрѣла на него, бросила на него быстрый, помутившійся взглядъ и вернулась къ своему мѣсту.
Когда Хойбро поздно вечеромъ вернулся домой, проводивъ молодую даму, онъ слышалъ, что Шарлотта все еще не спала въ своей комнатѣ.
XI
На другое утро Шарлотта провожала своего брата въ редакцію. Уже въ половинѣ десятаго онъ долженъ былъ быть въ стортингѣ. Онъ былъ очень не въ духѣ. Къ чему было все то, чему онъ учился и о чемъ писалъ, если его заставляли теперь составлять замѣтки о стортингѣ.
Редактора еще не было. Секретарь далъ Шарлоттѣ просмотрѣть иллюстрированные газеты и журналы утренней почты. Скоро пришелъ и редакторъ.
Онъ насвистывалъ, шляпа у него была надѣта набекрень, онъ былъ въ хорошемъ настроеніи духа. Онъ поклонился, улыбаясь сказалъ нѣсколько шутливыхъ, дружескихъ словъ Илэну и напомнилъ ему не забыть захватить съ собой карандашъ, если онъ идетъ въ стортингъ.
— Я вовсе не думаю оставлять васъ долго на этой скучной работѣ,- сказалъ онъ, — но сегодня вы уже должны оказать намъ эту услугу. Мнѣ какъ разъ пришлось послать человѣка въ Іевнакеръ по поводу бьерисенскаго собранія.
Потомъ онъ вошелъ въ свое бюро.
Но скоро онъ опять отворилъ дверь и сказалъ:
— Не хотите ли вы войти, фрёкэнъ Илэнъ?
Шарлотта вошла. Она хорошо относилась къ Линге, всегда оказывавшему ей такое вниманіе. И послѣ того, какъ ея братъ заглянулъ въ дверъ и, сказалъ, что идетъ въ тингъ, она продолжала спокойно сидѣть на своемъ мѣстѣ и разговаривать съ редакторомъ, просматривавшимъ, между тѣмъ, письма и телеграммы.