– Неужели понравилось? Еще, так еще. Раз уж осмелился. А то никогда не слышал, как они звучат.
– Толик, нет слов… А у тебя есть стихи не грустные? Прочти, пожалуйста.
– Таких у меня мало, Валечка… Ведь стихи рождаются, когда душа поет, или плачет. А если этого нет, образуется союз писателей, где работают… Как станки… Кстати, вот одно бодренькое припомнил.
– Толик, знаешь, если бы мне посвятили такие стихи, я бы на край света пошла с тем человеком. А Людочка твоя, скорее всего, не любила тебя никогда. Так, показалось вам обоим.
– Нет, Валечка… Я видел ее глаза… Они не обманывали… А о моих стихах она ничего не знает. Я их сочиняю так, для себя… Ты – первый человек, который их услышал, да еще в моем никудышном исполнении.
– Как не знает?.. Немедленно придумай, как сделать, чтоб она их прочла!
– Да была такая мысль. А вот как, если она со мной даже говорить не хотела. А два года назад они переехали. Куда, не знаю. Да и зачем искать?.. Вот и подумал. Когда стихов будет много, попробовать опубликовать. Может, когда-нибудь случайно увидит ту книжечку стихов, посвященных ей… Тогда подумает, что потеряла… А может, посмеется.
– Толик, да ведь это месть! Только запоздалая. А вдруг она уже будет замужем, когда прочтет. Пользы от твоей затеи никакой. А она страдать будет. Твои стихи не оставят ее равнодушной. Я знаю. Подумай.
– Валечка, не хочу больше ни о чем думать. Что будет, то будет… Я так устал за эти пять лет полной безнадёги… Годы идут, а впереди – пустота… Мне надо пробовать менять свою жизнь, а я не могу забыть, чего давным-давно нет, да и боюсь новых разочарований.
– Толик, могу ли я тебе советовать? Я сама в таком же поиске и с такими же страхами… Пробуй. Ты – мужчина.
– Знаешь, Валечка, встретить бы девушку, похожую на Людочку, или на тебя, пожалуй, рискнул. А так…
– А я сама на себя похожа, – вдруг кокетливо улыбнулась Валя.
– Валька, а ты занятная девчонка! С тобой не соскучишься… Но мы с тобой друзья по несчастью… А потому совсем не хочется ни тебя разочаровывать, ни в тебе.
– А ты рискни… Сочини мне стихотворение, и увидишь, – неожиданно для меня фактически предложила дружбу Валя.
– Эх ты, Валя-Валентина… Профессор излагает свои серьезные мысли и сомнения, а молодая красивая девушка шутит с глупым профессором… А вдруг он действительно рискнет?
– Я не шучу, Толик… Кстати, как ты меня сейчас назвал?
– Валя-Валентина… Так, выскочило неожиданно.
– Знаешь, меня еще никто так не называл. Мне понравилось. А все эти Валечки, Валюши мне с детства валенки напоминают. Из-за этого не люблю свое имя… А Валя-Валентина здорово!
– Конечно, здорово. Почти как Эрих Мария Ремарк, – назвал я одного из любимых писателей.
Валя-Валентина рассмеялась. С тех пор я почти всегда так ее звал.
– Жду стихи, – сказала Валя, когда мы, наконец, распрощались на лестничной площадке…
– А я думал, ты давно спишь, – удивился Саша, открывая дверь, – Где ты пропадал?
– В квартире очень жарко, а я задремал в беседке – там так хорошо было сегодня.
Ночью приснился странный сон, навеянный, очевидно, морским приключением, вечерним знакомством и его неожиданным продолжением.
Я лежу на пляже бердянской косы. Издали ко мне приближаются, словно плывут по песку, две греческие богини – Людочка и Ирочка. Они все ближе и ближе. Я все отчетливей вижу их красивые, но суровые лица. Они смотрят на меня в упор, с укоризной.
Неожиданно рядом со мной возникает Валя. Она смотрит на меня, потом на приближающихся девушек. Она видит мое смятение.
– Толик! – вдруг хватает за руку Валя, – Не смотри на них, они же не настоящие! Они были такими пять лет назад, а сейчас это видение, мираж! Посмотри на меня! Я здесь, рядом, и я тоже красивая! Смотри! – кричит она, и вдруг быстро снимает купальник.
Без одежды она выглядит фантастически. Я никогда не видел ничего подобного. Я не могу оторвать взгляда от Вали-Валентины. А она смотрит на меня так загадочно…
Но мне надо бежать от нее!
Как можно быстрее и дальше!
Не знаю, почему, но надо.
С трудом бегу по зыбучему песку, рыбкой бросаюсь в воду, ныряю, долго плыву под водой. Мне не хватает воздуха, я задыхаюсь и всплываю.
В нескольких метрах от меня, как когда-то на харьковском водохранилище, стремительно летит четверка распашная. На веслах, что с моей стороны – Людочка и Ирочка. Они меня не видят и налегают на весла.
Меня видит рулевой. Это Саша. Но он не реагирует. Кричу ему: «Человек по курсу! Суши весла!» Он смеется сатанинским смехом и вещает громовым голосом: «Ты предал свою любовь!.. Ты приговорен к смерти!» Весла уже занесены над моей головой…
В ужасе просыпаюсь. Я лежу на мокрой подушке и мокрых простынях. Липкая духота жаркого лета. Комнату озаряют всполохи далекой грозы.
Я пришел в себя и долго лежал недвижно, переживая фантастические, но необыкновенно реальные видения сна. Наконец, снова задремал. Сновидение повторилось один в один. И я снова испытал ужас приговоренного к казни. Я больше не мог спать. Я лежал и думал обо всем, что еще не случилось, но может случиться. Я чувствовал себя накануне…
Сами собой пошли стихи. Я их не записывал, а старался запомнить. Они родились в полчаса.
Мне не хотелось включать лампу на столике. Дождался, пока рассвело, вырвал листок из какой-то Сашиной школьной тетради и записал стихотворение.
Утром схватил ведро для мусора и медленно пошел с ним в сторону беседки. Беседка была пуста. Я смотрел на нее и вспоминал вчерашний разговор с Валей-Валентиной. Было это, или нет? А может это мираж, как в том жутком сне? Может, мы оба просто развлекались от скуки пустого вечера? Нет, она была искренна, хотя изредка кокетничала, как любая, знающая себе цену красивая девушка, привыкшая быть центром внимания.
Я услышал скрип открывающейся двери подъезда и легкие шаги. Еще ничего не увидев, сразу понял – это Валя-Валентина. Что же будет дальше?
– Доброе утро, профессор Толик, – раздался ее бодрый мелодичный голосок.
– Доброе утро, Валя-Валентина. Вас не мучили кошмары этой душной предгрозовой ночи?
– Нисколько. Я прекрасно выспалась и сейчас в хорошем настроении. Толик, а почему снова на «вы»?
– Валечка, но вас же теперь двое – Валя и Валентина, это все равно, как Эрих и Мария – брат и сестра одноименного писателя Ремарка.
Валя рассмеялась. Похоже, у нее действительно хорошее настроение. А еще, мне показалось, она ждала меня. Уж очень быстро вышла.
– А я сюрприз приготовил, – подал Вале свернутый вчетверо листочек со стихотворением, – Прочти и сожги, если пустое. Только прошу, прочти сейчас.
Валя вошла в беседку. А я пошел выносить мусор. Когда вернулся, она пристально смотрела на меня. Ее взгляд был точно таким, как во сне. «Сейчас начнет раздеваться», – мелькнула шальная мысль, и я непроизвольно рассмеялся. Валя застыла в изумлении.
– Толик, с тобой не соскучишься. Я в восторге от подарка. Не знаю, как благодарить. За одну ночь такое сочинить. А ты смеешься.
– Валечка, не за ночь, а за полчаса. Я их почти столько же записывал. А благодарить надо тебя. За то, что ты есть такая, Валя-Валентина. Ладно, а то нас заждались с пустыми ведрами. Пойдешь сегодня на пляж?
– Не знаю еще. Боюсь, сгорю за полчаса, пока ты будешь сочинять мне очередное произведение и светлеть на солнышке.
– Ну, Валя-Валентина, ты даешь… Придется расстараться. Жди очередной сюрприз.
И мы расстались, как оказалось, ненадолго. Пока шла подготовка к традиционному завтраку, я уединился.
Первое послание воспринято положительно. Второе должно быть размышлением о вариантах развития наших с тобой, Валя-Валентина, отношений. Это белое, или черное. Взлет, или падение. Счастье, или горе. Реальность, или мечта. Явь, или сон. Но Вали-Валентины здесь уже быть не должно. Это две ярких звезды на пустынном небосводе моей одинокой жизни – угасающая, что была, и взрывающаяся на ее месте новая звезда, вспыхивающая ярким светом надежды на обновление. И еще до завтрака я записал это стихотворение:
Я все успел. После завтрака мы с Сашей вышли во двор, и пошли, как всегда, в беседку. Там уже сидели завсегдатаи и играли в карты. Вскоре вышла Валентина. Повторилась картина вчерашнего вечера.
Но появился новый герой. Я увидел, как засуетился вокруг Вали Саша. Стало ясно, что у меня есть соперник, который еще на месяц останется здесь после моего отъезда. Конечно, главное действующее лицо – Валя-Валентина. Но я, похоже, за двенадцать часов с момента нашего знакомства с этой девушкой, успел больше, чем Саша за все время, которое Валя проводила в этом городе. А впереди у меня еще целых пять дней. Нет, Саша, ты мне не соперник.
Посуетившись минут пятнадцать, Саша вдруг подошел ко мне и сказал, что Валя приглашает нас обоих в кинотеатр.
Сидеть в душном зале и смотреть какую-то американскую галиматью, вместо того, чтобы наслаждаться солнцем и морской водой? Ну, нет.
– Причем здесь я? – на всякий случай изобразил искреннее удивление, которое Саша, не знавший ничего о нашем ночном разговоре с Валей, принял за чистую монету, – Идите вдвоем. Не очень хочется терять последние денечки. Дорогу к морю знаю, так что все в порядке. Не обижусь.
Саша ушел на переговоры. Они стояли в стороне от всех и что-то бурно обсуждали. Вскоре он вернулся в беседку и сказал, что Валя очень просит. Зал с кондиционером. Это, хоть и дороже, но намного удобней.
Пока Саша говорил, Валя улыбалась мне издали. Улыбнувшись ей в ответ, сказал Саше, что согласен на культпоход при условии, что всех приглашаю я.
Переговоры продолжились. Я видел, что Валентина смеется. Махнул ей рукой, она помахала в ответ. Когда подошел к ним, Саша представил Валю. Мы обменялись рукопожатием в честь нашего знакомства, оба делая вид, что видимся впервые.
Театр действительно порадовал приятной прохладой. Она началась прямо в фойе. Я выдал Саньке деньги, и пока он покупал билеты, передал Вале мое очередное творение. Она тут же с интересом прочла.
– Толик, и когда это ты успел? – удивилась девушка.
– Много ли времени мне надо, если у меня снова есть Муза. И эта Муза ты – Валя-Валентина. О чем вы так бурно дискутировали с Сашей, если не секрет?
– Да так, разговор ни о чем. Знаешь, Толик, у меня все в голове перевернулось после нашего разговора, а особенно после твоих стихов. Имеют ли значение все остальные разговоры и предложения, которыми окружена с утра до вечера. Единственное, что беспокоит – он же не даст нам встретиться вечером, как вчера. От него не избавишься. А ты что думаешь?
Я не успел ответить, подошел Саша, и мы прошли в зал. Валю усадили между нами. Она оказалась слева от меня. Как только начался фильм, и в зале стало темно, ощутил прикосновение ее руки, которую она потихоньку, незаметно от Саши, протянула мне, при этом, вполоборота развернувшись к нему. Рука была мягкая, как подушечка. Я с удовольствием погладил ее, почувствовав ответную нежность Вали-Валентины.
А когда Саша что-то уронил, и начал суетиться в темноте зала, пытаясь это нечто достать, рука Вали быстро взяла мою руку и решительно поместила ее на свою грудь. Я ощутил округлость женских прелестей этой странной, явно влекущей в свои сети девушки. И я, как маленькая, безмозглая мошка, угодившая в эти красивые совершенные тенета, уже не мог сопротивляться. Меня охватило какое-то небывалое чувство. Ничего подобного со мной еще не было. Я ласкал эту грудь легкими прикосновениями, ощущая ее нежную податливость и девичью упругость. И не было сил остановиться, настолько волшебными были женские чары. Я ощущал, как иногда вздрагивает и напрягается в ответ на мои ласки Валя-Валентина. И это еще больше втягивало меня в вечную, как мир, сказку и быль отношений мужчины и женщины…
Я уже не видел, что происходило на экране. Мне хотелось, чтобы поскорее настал вечер, чтобы мы остались с Валей одни, и тогда я смог бы ей сказать то, что касалось только нас двоих.
Мы вышли из прохладного кинотеатра на раскаленную улицу. Саша пытался втянуть нас в обсуждение только что просмотренного фильма, но, похоже, не только я один смотрел на экран, не видя ничего. Когда Саша постепенно рассказал нам сюжет просмотренного нами фильма, и рассказывать стало нечего, все замолчали. Мы молча шли по дорожке парка. Валя изредка поглядывала в мою сторону, неизменно одаривая своей очаровательной улыбкой. Я улыбался в ответ.
– Тебе понравилось? – обратился к Вале с явно двусмысленным вопросом.
– А тебе? – с кокетливой улыбкой ответила она вопросом на вопрос, очевидно поняв меня.
– Это было прекрасно. Я навсегда запомню этот кинотеатр и нас, очарованных сюжетом потрясающего фильма.