Сызранцы галантного века - Сергей Зацаринный

Сызранцы галантного века

Сергей Зацаринный

© Сергей Зацаринный, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сказание о первых сызранцах

I.В лето 7191

Документы, повествующие об основании Сызрани, ещё почти не изучены. Они ждут своего часа. Нам же пока придётся обо многом лишь догадываться. А для начала взглянем повнимательнее на то, что происходило в наших краях в далеком 1683 году или, как выходило по тогдашнему летоисчислению в лето 7191 от сотворения мира.

Здесь тогда лежало царство Казанское. Завоёванное ещё в 1552 году Иваном Грозным, оно вместе с другими бывшими землями Золотой Орды управлялось собственным министерством-приказом, да и в бытовом плане Россией ещё не считалось. Всё, что лежало между Нижним Новгородом и Астраханью называлось «низовым краем».

Жили здесь те, кого было принято называть инородцами: татары, чуваши, мордва и много других народов. У самых предгорий Жигулей были кочевья могущественного и практически независимого Калмыцкого ханства, за Волгой бродили орды ногайцев и башкир. Не зря на европейских картах ещё в начале XVIII века граница России отмечалась по реке Оке. Дальше шло Дикое поле. Таким оно и было.

Пришлое русское население сидело в немногочисленных крепостях вдоль Волги. Более или менее было освоено лишь правобережье выше Симбирска, да и здесь в большинстве своём жило в основном местное население, пережившее и Золотую Орду, и древнее Булгарское царство. Дальше до самой Астрахани одинокими островками стояли Самара, Саратов, Царицин. Тамошним гарнизонам завозили припасы по Волге, да и служилых людей зачастую присылали на год-два.

Даже судоходство больше напоминало путь через вражескую территорию. Каждую весну собирался огромный казённый караван под охраной отряда стрельцов. К нему примыкали купеческие и монастырские суда, разный прочий люд. Спускался этот караван вниз до Астрахани, а осенью возвращался обратно. Плыть самостоятельно было опасно. Например, посольство персидского шаха было ограблено, немного не доходя до Самары, как раз в наших местах. Края эти давно слыли разбойничьими.

Горы, на которых стоит Кашпир, уже тогда назывались Казацкими, а немецкий путешественник Адам Олеарий, проплывавший мимо наших берегов ещё за три десятка лет до основания Сызрани писал, что здесь часты нападения на суда.

Но, несмотря на все опасности, край не был совершенно безлюдным. Каждое лето на Волгу приходили рыбаки. Вести промысел было под силу лишь крупным предпринимателям, так как главной задачей была не столько добыча рыбы, сколько её переработка и транспортировка. Для этого нужно было иметь специальные дворы, в которых были ледяные погреба, запасы соли, тара, инвентарь. Здесь стояли коптильни, плоты для приёма улова, огромные садки для особо ценных лососей и белорыбиц, которых предстояло перевозить живьём. Дворы окружались частоколом и имели крепкую охрану. Но жизнь в них кипела лишь летом. Зимой рыбаки уходили восвояси.

Ещё Лжедмитрий, знаменитый Гришка Отрепьев, пожаловал рыбные ловли ниже наших мест московскому Чудову монастырю, а незадолго до основания Сызрани у Костычей и Лопатинского острова появились дворы Савво-Сторожевской обители.

Не пустовали летом и окрестные леса. Источники упоминают, что на месте Сызрани были раньше угодья мордовских «бортных ухожаев» – так называли сборщиков мёда диких пчёл.

Так что можно с уверенностью утверждать, что крепость здесь была основана для хозяйственного освоения края. Близкие ко двору монахи Савво-Сторожевского монастыря, получившие, кроме всего прочего соляные промыслы в Усолье, были прямо заинтересованы в защите своих владений и вполне могли походатайствовать где нужно за принятие нужного решения.

Город наш во многом уникален. Это отразилось и в истории его основания. Даже на вопрос, кто это сделал, ответить непросто. В том смысле, что перечислять придется долго. Ведь в России, на тот момент, было два царя Иван и Пётр Алексеевичи, официальной правительницей считалась их сестра царевна Софья Алексеевна, а основная власть сосредоточилась в руках ближнего боярина Василия Васильевича Голицина. Каждый из них по-своему приложил руку к основанию Сызрани.

Так всё-таки, почему Сызрань была основана именно в это время и на этом месте?

Для этого придётся отправиться в год 1682-ой. Был он невероятно бурным. Столицу потрясали стрелецкие бунты. Из повиновения правительству вышла элита тогдашних вооруженных сил – стрелецкие полки. И только-только получившие трон малолетние цари, и их сестра-правительница были вынуждены бежать из столицы и до осени сидеть в Подмосковье. На какой-то момент даже было непонятно, кто же правит Россией.

Ситуацией, как водится, сразу воспользовались внешние враги. Крымское ханство нарушило условия недавно заключённого Бахчисарайского мира, арестовало русских послов. Турецкие эмиссары появились в Поволжье. Ситуация для них здесь была самая благоприятная. Здесь бушевало башкирское восстание. Вспыхнуло оно под исламскими лозунгами и было направлено против чересчур ретивой миссионерской политики, проводимой православной церковью. К восставшим примкнули многие служилые татары. Ослаблением центральной власти воспользовались и калмыки. Они увидели возможность избавиться от, и без того символического, подчинения Москве и стать полновластными хозяевами в регионе. Летом 1682 года отряды бунтовщиков действовали уже в окрестностях Казани.

Кроме того, осложнилась ситуация на Дону. Там, скопилось много народа, оставшегося не у дел после заключения Бахчисарайского мира. Ситуация снова напоминала 1667 год, когда, такие же, пришедшие с польской войны отряды, под предводительством Степана Разина двинулись на Волгу. Теперь их атаманом был некий И. Иванов. В Москву доносили, что у него «знамена и прапорец Стеньки Разина».

Единственное, что смогло в данной ситуации сделать правительство, это послать в Поволжье опытных воевод боярина Шереметева и окольничего Козловского. Произошло это в самый разгар династических распрей и стрелецких бунтов. Едва в апреле 1682 года умер царь Фёдор Алексеевич, и Шереметев с Козловским были определены в число дежуривших у гроба государя на самых почетных местах, как уже в конце мая оба получили указ срочно выехать в Поволжье на воеводство. Один в Казань, другой в Симбирск. Козловскому и предстояло через год построить Сызрань.

Строительство городов в те времена происходило в три этапа. Сначала посылался разведывательный отряд для осмотра местности, он составлял короткую опись, включавшую в себя перечень рек, дорог и особенностей ландшафта. После чего уже для выбора окончательного места ехал воевода со специалистом-градодельцем. Миссия это была длительной и опасной, поэтому сопровождалась внушительным вооруженным отрядом. Предстояло на месте сделать необходимые замеры, начертить чертеж и составить «сметную роспись». В ней уже указывалось количество башен, их высота, просчитывалось, сколько потребуется леса и других материалов. Делалось это очень подробно, учитывалась каждая скоба, вплоть до последнего бревна. Чертеж и «сметная роспись» отсылались в Москву в Разрядный приказ для согласования. Там уже готовился царский указ об основании города. После утверждения Боярской думой чертеж, смета и наказ отправлялись воеводе.

Из дошедшей до нас переписки следует, что крепость решено было ставить на неком старом сызранском городище. Вероятно, это были остатки какого-то древнего укрепления, причем валы неплохо сохранились и были использованы при сооружении Сызрана. Именно этим можно объяснить не совсем правильную форму возведенных стен. В описаниях ее называют то семиугольником, то неправильным четырехугольником. Кроме этого сызранские стены были устроены на каменном основании. Скорее всего, камень не привозили, а брали здесь же на месте. Может это были остатки древнего городища? Ответ на эти вопросы смогут дать лишь археологические раскопки. Возле Спасской башни археологи обнаружили небольшой слой битого камня, а под ним слой углей. Раньше часто при возведении вала прокаливали землю, чтобы предотвратить ее последующее оползание. Остатки ли это сызранских укреплений или следы каких-то позднейших работ мы пока не знаем.

Скорее всего, именно использование более старых сооружений и повлияло на выбор места для строительства крепости. Ведь работать предстояло во время военных действий практически на вражеской территории. Здесь фактор скорости был решающим. Вот почему город оказался построенным на некотором удалении от Волги, что не позволяло эффективно контролировать речной путь. Зато крепость очень точно вписалась в уже забытую Батыеву дорогу, вдоль реки Сызранки, которую в описываемое время уже называли Казацкой.

Так что подготовительные работы велись уже в 1682 году. Косвенным подтверждением этого послужило пожалование в это самое время, то есть ещё до основания крепости земель некоторым дворянам. Вероятно, это были те, кто входил в разведывательный отряд и заранее присмотрел себе угодья получше.

В то время лесозаготовительные работы на Руси проходили зимой. Это позволяло получать более качественную древесину и облегчало её транспортировку. Кроме того, решалась извечная проблема нехватки рабочей силы, летом занятой на сельскохозяйственных работах. Строителям предстояло лишь собрать крепость на месте по готовым чертежам.

Дошедший до нас документ, датированный 4 июня 1683 года, сообщает, что строил Сызран специальный полк, набранный из симбирских и карсунских дворян, детей боярских и служилых татарских мурз, стрельцов и казаков. Сохранившиеся в Разрядном приказе документы показывают, что обычно в состав отряда включалась бригада плотников, частью вольнонаемных, частью, так называемых приписных, занимавшихся исключительно возведением и починкой укреплений. Все эти люди после окончания строительства возвращались на свои прежние места службы.

В те далекие времена существовал специальный «Чин и последование основания града», которому строго следовали, что позволяет нам узнать, как все происходило. Сначала градоделец делал по чертежу разбивку на местности. Он не только намечал будущие места стен и башен, но и обязательно прокладывал, так называемые длинники – направления, определяющие будущие улицы и дороги. Делалось это с учетом расположения крепостных ворот. Непременным условием было наличие торговой площади – она отмерялась от крепостных стен. И, конечно, сразу размечалось место для городского собора, ведь именно с его закладки начиналось возведение города. Кроме этого градоделец должен был учесть места переправ через реки и овраги, приблизительно наметить, где за крепостными стенами можно будет построить приходские церкви и, с учетом этого, так же наметить улицы. После молебствованного пения и кропления святой водой мест, предназначенных для собора и крепостных стен, приступали к закладке города.

Погода стояла прекрасная. Летописцы отмечали, что год 1683 был очень теплым, лето затянулось, и по всей Руси осенью повторно зацвели сады, а кое-где даже успела вызреть земляника.

Уже в сентябре князь Козловский доложил в Москву, что «город Сызран со всякими земельными, и каменными, и деревянными крепостьми сделали. И тому городовому строенью описные книги, и чертеж, и роспись, и из росписи перечневую выписку, и ратным людям, которые того городового дела в походе были, послали в Москву за дьяческой подписью». В те времена тоже существовала некая дата, к которой старались подогнать все события. Это первое сентября – Новый год по тогдашнему летоисчислению. Можно с большой долей уверенности предположить, что Козловский постарался свой отчёт приурочить именно к этому числу.

II. Новопостроенный город

Строительство укреплений было завершено осенью 1683 года. Сохранилось их описание, сделанное двадцать лет спустя дьяками Разрядного приказа.

Довольно мощная крепость. Кремль. Именно здесь было сердце будущего города. Четырехметровая бревенчатая стена на метровом каменном основании, деревянные башни. Одна из проезжих уже в 1688 году упоминалась, как Спасская, каменной она станет позже. В девяти метрах от стены – невысокий вал с плетнем и ров. Даже торговая площадь возле стен имела ещё и военное значение – она должна была оставлять пространство возле укреплений открытым, простреливаемым.

За стенами тоже не было ничего лишнего. Справа от входа через Спасскую башню воеводская канцелярия, чуть подальше – двор воеводы с хозяйственными постройками. В центре крепости – собор. В случае осады – как можно меньше пищи для огня.

Теперь строители могли уходить, оставив место прибывающему гарнизону. Мне удалось отыскать имя лишь одного единственного человека, который принимал участие в строительстве Сызрани. Это симбирянин Сергей Иванович Куроедов. В грамоте царей Ивана и Петра Алексеевичей сказано, что «в прошлом во 191 году был на нашей, великих государей, службе на Сызране у городового дела в полку боярина нашего и воеводы князя Григорья Афонасьевича Козловского с товарыщи в обозничих, велено ему нашего, великих государей, жалованья к прежнему ево окладу придачи учинить против ево брати, – помесного сто дватцать четей, денег двенатцать рублев».

Жизнь и служба в степных крепостях по берегам Волги была тогда опасной. Мало кто осмеливался перебраться туда насовсем вместе с семьей. В ту же Самару долгое время гарнизон завозили каждый год, после чего служивые передавали вахту смене. Это было вызвано еще и тем, что пахать земли за крепостными стенами было опасно, а, следовательно, и кормиться нечем. Правительство возило хлебное жалование и все остальное караванами по Волге.

С Сызранью все обстояло совсем иначе. Здесь должен был образоваться сельскохозяйственный район с постоянным оседлым населением. Край планировалось прочно включить в Российское государство, отгородив от Дикого поля. Сделать это было нелегко. Край был пустынным, охваченным со всех сторон войной. Мало кто согласился бы идти сюда по доброй воле. Поэтому действовали методами административного принуждения.

Сразу после окончания строительства в 1683 году было приказано переселяться в Сызрань «на вечное житье» 239 солдат с семьями из Чебоксар и 236 из Тетюш и Казани. Крепости эти давно уже оказались в глуби государства и никакого военного значения практически не имели. Можно только догадываться с каким сердцем переселенцы оставляли насиженные спокойные места и отправлялись на охваченное войной пограничье. Обычно подобные перемещения на Руси осуществлялись зимой после Юрьева дня, чтобы можно было успеть на новом месте обустроиться до начала весенних полевых работ. Ведь никакого жалованья здесь солдатам не полагалось, они должны были кормиться сами. Правда, их щедро наделили землей.

В архиве одного из первых собирателей сызранской старины Александра Васильевича Толстого сохранился очень любопытный документ, касающийся наших первопоселенцев. Это «Выписка из симбирских отводных книг отвода симбирянина Антипы Заборовского и подьячего Осипа Тихомирова, данная сызранским солдатам на отведенную им землю». В ней сказано, что «казанские, тетюшские, чебоксарские переведенцы, сержанты, урядники и рядовые солдаты Ивашка Винокуров с товарищами. В прошлом 192 году они переведены в Сызрань и построены дворы».

Вместо планировавшихся 480 к новому месту прибыло только 418 человек: восемь сержантов, 40 десятников и 370 рядовых. Им была пожалована земля на две версты от города по Карсунской, Симбирской и Самарской дорогам. Да ещё за этой чертой сержантам по 40, десятникам по 30, а рядовым по 20 четвертей под пашню «в поле в двух», как писали тогда. То есть в трёх полях. Всего сызранцы получили 13 380 десятин, на современный счёт более 133 квадратных километров. Маленькое европейское княжество. Кроме того «тем же сызранским солдатам отведены покосы на реке Волге от города за Сызранской Волшкою половина Сызранского большого острова с верхушкой горы Печерской… за Сызранской рекой, от устья возле Сызранской Волошки вниз по Сызранскому затону, до устья реки Кашпирки. От устья реки Кашпирки и от реки Кубры к Сызрани по долу». В этом же документе указывалось, что лесов вокруг города нет, и разрешалось ездить в большой Едамасский лес, начинавшийся в районе нынешнего села Трубетчина.