Когда изрядно подкрепившись, они тянули из пиал зеленый чай, лениво переговаривались, на пороге главного дома появились Раббани с телохранителями и хозяин, прокричавший что-то в сторону «джипа».
Тот покатил к ним, наемники с готовностью встали, поправляя амуницию, но президент отрицательно покачал головой, приказывая им остаться.
– Нам же лучше, – ухмыльнулся Залесски, провожая взглядом отъезжающую машину. – Расслабьтесь парни.
После трапезы все четверо задымили сигаретами, предложив одну сидевшему напротив мулле, но тот вежливо отказался на английском, что вызвало естественное удивление.
– Ты знаешь наш язык, старик? – открыл рот Пирсон.
– Знаю, – последовал ответ. – А еще французский и русский.
– Откуда?
– В молодости много путешествовал и тянулся к знаниям.
– Был в нашей стране? – поинтересовался Родригес.
– Да, там я закончил два курса Стенфорда.
– А откуда знаешь русский?
– С шурави11 я воевал, – огладил бороду мулла. – Когда наш президент был полевым командиром.
– Ну и какие они солдаты?
– Лучше ваших, – блеснули щелки глаз. – Американцы убивают издалека, прячась от противника в укрытиях
– Полегче, старик, – пробурчал Залесски. – Можешь нарваться на неприятность.
– Я хочу вам показать одного, – перебирая янтарь четок в руке, невозмутимо предложил мулла. – Если пожелаете.
– А почему нет? – переглянулись наемники, соглашаясь.
– В таком случае следуйте за мной, – поднялся на ноги старик, и все спустились с террасы.
Проследовав по мощеной плитняком дорожке в дальнюю часть двора, группа остановилась перед глухой дверью, мулла отодвинул кованый засов, и все оказались во втором, менее обширном, но с еще более высокими стенами.
У одной из них, за оградой из жердей, меланхолично жевали жвачку овцы, у другой высился глиняный тандыр, в котором две женщины в паранджах пекли хлеб, отойдя при приближении чужеземцев в сторону.
Мулла, покосившись на них, прошел в конец двора (гости за ним) и ступил на мощеную битым кирпичем площадку, в центре которой виднелась металлическая решетка. На ее кованых петлях висел замок, а сбоку стояла прислоненная к стене лестница.
– Взгляните вниз, – предложил старик. – Вам будет интересно.
Гости обступили люк и наклонились.
В лившихся сверху лучах солнца, рассеивающих полумрак, на дне бетонного колодца сидел мужчина с перевязанной тряпкой головой, в обрывках полевой формы.
При звуках голоса муллы он поднял давно небритое лицо и злобно блеснул глазами.
– Этот кафир советский капитан, – сказал старик, обращаясь к американцам. – Захвачен нами в бою, когда шурави выводили свои войска из Афганистана.
Его и еще троих таких же, мы использовали для работы на полях. В качестве сборщиков мака. Но три дня назад шурави сбежали, убив двух надсмотрщиков и захватив оружие. Всех друзей неверного (кивнул на капитана) мы отправили к аллаху, его же снова пленили.
– И что теперь с русским будет? – разглядывая пленника, спросил Блад, а Родригес с Пирсоном выжидательно уставились на слугу Аллаха.
– Как храброму воину, мы предложили ему принять ислам. Он отказался. За что завтра будет забит камнями.
– Я бы с удовольствием на это взглянул, – растянул в улыбке губы Залесски. – Не люблю раша12.
Спустя еще пару часов (наемники прикорнули на террасе, воспользовавшись имевшимися там подушками), президент с хозяином вернулись, и гости отбыли на вертолете в Кабул. Тихо и без приключений.
А когда после ужина все четверо, прихлебывая пиво из банок, сражались в номере в покер, Блад поинтересовался у Залесски, за что тот не любит русских.
– Они бешеные звери, – отложил карты в сторону майор. – Расскажу вам одну историю.
В середине восьмидесятых я был в группе военных инструкторов в Пакистане, где под Пешаваром, в кишлаке Бадабер, мы готовили боевиков – моджахедов для заброски в Афганистан.
Там же, помимо учебного центра с полигоном, казармами и складами оружия, располагался лагерь, где вместе с пленными афганцами содержались и русские, полтора десятка человек из так называемого «ограниченного контингента». В основном офицеры и сержанты.
С последними мы плотно работали, пытаясь обратить в ислам и заставить воевать на стороне талибов.
Но в один из вечеров, когда охрана лагеря на плацу совершая намаз, молилась своему Аллаху, они бесшумно сняли часовых, освободили аскеров и, захватив склад с оружием, а к нему артиллерийскую установку, попытались прорваться в горы.
На место прибыл нынешний президент, тогда он был одним из командующих у моджахедов и восставшим предложили сдаться. В ответ те потребовали связи с советским посольством, а когда получили отказ, продолжили бой.
Он длился двое суток, пока не применили тяжелую артиллерию. Пленных не было.
– Коммунистические фанатики, – выслушав рассказ, перетасовал карты Пирсон.
– У нас таких сволочей полно на Кубе, – протянул к нему руку Родригес.
– Да, интересно было бы с ними повоевать, – заявил Блад, включая пультом телевизор.
На следующий день вся четверка выехала в одну из афганских воинских частей располагавшуюся в пригороде Кабула.
Ко времени описываемых событий, падение режима Наджибуллы и новый виток гражданской войны привели к развалу афганской регулярной армии. Оставшиеся от неё вооружение и техника были разделены между противоборствующими сторонами – Северным альянсом Массуда и Дустума с одной, а также отрядами талибов и Исламской партии Афганистана с другой. Именно в это время Раббани «со товарищи», начал формировать национальную армию.
Соответствующий план был сверстан спецами НАТО на основе анализа ошибок прошлых лет и времён советского присутствия.
Он включал в себя следующие основные направления:
– разоружение всех племенных и прочих формирований;
– переход к исключительно добровольному принципу комплектования;
– расформирование ВВС как вида вооружённых сил и передача авиационной техники Воздушному корпусу АНА;
– создание пяти армейских корпусов бригадного состава как основы наземных сил, с ограничением использование тяжёлого вооружения и техники советского производства;
– обучение личного состава по стандартам НАТО, а также перевооружение афганской армии на оружие и технику производства США.
И в этом немалая роль отводилась военным из Пентагона.
А поскольку таковых не всегда хватало (дядя Сэм13 активно внедрял «демократию» в ряде других стран), к делу привлекались специалисты частных военных компаний.
В том числе и парни из «Triple Canopy», за дополнительную плату.
Не ограничиваясь охраной Раббани и своих дипломатов, они активно готовили из моджахедов новых солдат. По образу и подобию.
И вот теперь, в полной военной экипировке, словно пришельцы из другого мира, наемники рулили по кабульским улицам на бронированном «хаммере» лихо и целеустремленно, как следует героям.
Миновав центральную часть города, в разноголосом шуме базаров улиц и криков ослов с верблюдами, они выехали на окраину, миновав американский блокпост и запрыгали по рытвинам проложенной еще советскими инженерами дороге.
По обеим ее сторонам тянулся безрадостный пейзаж, состоявший из такыров, песка и сухого саксаула, у горизонта синели хребты Гиндукуша, с плывущими над ними облаками.
Километров через пять автомобиль въехал в ворота воинской части, у которых бдили службу местные аскеры и оказался на ее территории.
Она была обширной – с плацем, на котором маршировала рота солдат, стоящим в центре штабом, увенчанном трехцветным флагом, десятком сборных казарм и парком разномастной бронетехники.
Затормозив «хаммер» у штабной стоянки, где находились еще несколько автомобилей, инструкторы вышли из него, поднялись по ступеням к двери (часовые у нее взяли на караул) и исчезли внутри.
Получив в штабе от военного советника – майора Хершбоу план проведения очередных занятий, а заодно угостившись шотландским виски, они откозыряли хозяину и отправились в казармы.
Бладу предстояло занятие со взводом молодых аскеров по огневой подготовке.
Десять минут спустя, военный грузовик с тентом доставил всех на стрельбище в нескольких километрах от части, вышедший из кабины Джек через переводчика скомандовал «всем вниз! и солдаты выстроились у машины.
Неспешно продефилировал вдоль строя, лейтенант критически оглядел их, харкнул на горячий песок – слюна тут же свернулась, и прорычал, – первое отделение на линию огня! Быстрее, недоноски!
Далее последовал перевод (исключая последнее), и отделение задробило каблуками.
После того, как все девять, заклацав затворами винтовок изготовились к стрельбе лежа, была отдана команда «огонь!» и М-16 разразились короткими очередями.
Затем последовал осмотр мишеней (Блад удовлетворенно хмыкнул), и место первого отделения заняло второе.
Поскольку жара становилась все сильнее, инструктор приказал командиру взвода установить для него в тени грузовика прихваченный с собой брезентовый стульчик, что было незамедлительно исполнено.
Когда первая часть занятий закончилась, Блад провел со взводом краткий разбор и перешел ко второй. Стрельбе из гранатомета.
Теорию его подопечные уже знали. Перешли к практике.
Для начала 1-й лейтенант извлек из принесенного солдатами из кузова ящика одноразовый М-72, вышел вперед и, приведя тот в боевое положение, грохнул с колена по давно сожженному советскому бэтээру, стоявшему чуть в стороне от других мишеней.
Пульсирующий сгусток огня ударил точно в борт, что вызвало оживление аскеров.
– Теперь ты, – отбросив в сторону трубу, кивнул Джек афганскому лейтенанту.
– Хоп мали, – приложил руку к груди офицер, после чего наклонился к ящику.
Этот выстрел оказался тоже удачным, после чего Блад приказал проводить занятия афганцу, а сам уселся в тень, забросил ноги на колесо и предался мечтам о скором отпуске.
Из них Джека вывел очередной, в числе других выстрел, сопроводившийся диким криком.
На позиции в конвульсиях бился аскер, заливая песок кровью.
– Твою мать! – выругался Блад, после чего встал и заспешил к месту происшествия.
Голова солдата представляла сплошной бифштекс – ее поджарило реактивною струею.
– Я же учил вас безопасности при стрельбе! – заорал инструктор на лейтенанта. Тот только бессмысленно пучил бараньи глаза, да что-то бормотал посеревшими губами.
– Убрать! – рявкнул переводчику Джек. – Тренировка закончена!
Когда взвод ехал назад, инструктор был зол и мрачен.
Пуштуна ему было не жаль. А вот доллары, которые непременно вычтут из зарплаты – очень.
Когда белесый шар солнца завершал свой дневной путь, а с гор на пустыню повеяло прохладой, освежившиеся в душе и отужинавшие в части, наемники возвращались в Кабул. С чувством выполненного долга.
– А не развлечься ли нам, парни? – обернулся сидевший за рулем Залесски.
– Мы «за»! – оживились Родригес с Пирсоном, а Блад хмуро кивнул головой (он все еще переживал потерю финансов).
Чуть позже «хаммер» плыл в густом потоке возвращавшихся домой после трудового дня аборигенов, многие из которых с неприязнью косились на кафиров, сторонясь к постройкам и дувалам, а те прозрачно глядели вперед, словно никого не замечая.
Проследовав с окраины ближе к центру, где им встретились две патрульных бронемашины с надписями «Кейфор», майор переехал по мосту реку, делившую столицу надвое, и автомобиль оказался на левобережье.
Здесь располагались основные административные кварталы, площадь Пуштунистан и дворец «Арк» – бывшая резиденция эмиров.
Миновав Колонну независимости, «хаммер» углубился в тенистый квартал Шахре-Нау, с расположенными там банками, конторами, магазинами и ресторанами и подкатил с тыла к одному из современных особняков, скрытому по традиции за высоким дувалом.
Здесь, на мини стоянке, под наблюдением видеокамеры, уже стояли «лэндровер» английского консульства, «БМВ» известной немецкой компании и еще несколько шикарных автомобилей.
– О, кокни уже здесь! – ухмыльнулся Пирсон, кивнув на английскую машину.
– Выйдя из своей и весело переговариваясь, американцы прошли к нише глухой арочной двери, где Залесски нажал кнопку переговорного устройства.
После двух сказанных им фраз, оттуда ответили «окей», щелкнул электронный замок, и гости оказались в сказке Шехеризады.
В центре обширного, похожего на оазис двора с мраморными дорожками и цветущим жасмином бил фонтан, откуда-то тихо лилась восточная музыка, по изумрудной траве гуляли несколько павлинов.
Навстречу гостям уже спешил человек в белом костюме и с приклеенной улыбкой на лице, являющийся распорядителем.
Особняк был собственностью одного из местных воротил, поставляющих опий в Восточную Европу, и в нем имелся ресторан для европейцев, а еще девушки для интимных услуг из России, пользующиеся особым спросом.
Проклятая «Империя зла» наконец – то развалилась, и ее граждане вкусили прелести западной демократии.
Низко кланяясь и скаля белые зубы, распорядитель провел гостей через общий зал, где царило шумное веселье.
В углу, на небольшой эстраде, смуглая девица со жгучим взглядом исполняла под звуки флейты с бубном танец живота, англичане, попыхивая сигарами, невозмутимо тянули виски с кубиками льда из бокалов, трое японцев что-то обсуждали на своем птичьем языке, а группа граждан ФРГ, стуча пивными кружками по столу, подзадоривала танцовщицу.
– Веди нас в кабинет, – на ломаном пушту сказал распорядителю Залесски. – Эти свиньи здорово шумят (презрительно покосился на немцев).
Кабинет представлял собой светлую, убранную в восточном вкусе комнату на втором этаже, со всеми необходимыми атрибутами. Включая «кондишен» и кальян, стоящий у дивана на вычурном столике.
Освободившись от оружия и экипировки, янки уселись за стол и для начала сделали заказ, состоявший, в основном, из горячительного. А когда приятная истома окутала тела, и все приобрело романтическую окраску, возжелали девушек.
Через несколько минут похожий на евнуха служитель продемонстрировал тех гостям, которые выбрали троих (Родригес к тому времени уснул, накурившись марихуаны).
После этого «солдаты удачи» уединились с красотками в смежных, примыкавших к кабинету номерах, занявшись любовным утехам.
Для начала Блад, раздевшись догола и улегшись на тахту лицом вверх, потребовал от Ольги (так звали жрицу любви, и она немного знала английский), продемонстрировать ему оральный секс, что было исполнено с большим искусством.
Затем они перешли к ряду поз, рекомендованных «Камасутрой», а когда, чуть отдохнув и подкрепившись глотком брэнди, Джек, забросив стройные ножки девушки себе на плечи, через стенку комнаты, где развлекался Залесски, раздался приглушенный женский крик. Ольга насторожилась.
– Не бери в голову, малышка. Все путем – успокоил ее партнер. – Просто наш майор садист. Лупит ее ремнем или немножко душит.
При расставании, похлопав Ольгу по попке, Блад торжественно вручил ей бумажку в пять долларов, в качестве не входившей в счет премии.
– Ну и скупой ты козел, – сказала та по-русски. И при этом мило улыбнулась.
Когда в небе над Кабулом стали гаснуть звезды, «хаммер» наемников тронулся к месту базирования. Причем с песней.