– Он берет двумя пальцами пятак. Раз и готово! На две половинки! – объяснила Люба. – Реально тебе говорю!
– Вижу, у вас совсем крыша поехала. Он что, бандит? – на всякий случай уточнил Савостьянов.
– Можно сказать и так. У него отец кузнецом работал. Вот и он такой же здоровенный бугай вымахал! Мы тебе принесли? Принесли! Так что в расчете! И хорош дурковать!
– Скидавайте быстро портки! Без разговоров! Иначе начальству доложу! Тогда узнаете!
Гуго неслышно появился в помещении.
– А без пошлостей можно, Сергей Иванович? – ласково предложил он.
– Это еще что за хрен с горы? – спросил Савостьянов. – Еще один заступник? Или тот самый Сэм?
– Сейчас он тебе пропишет, Савоська! – пообещала Люба. – Тогда увидишь, все увидишь! Как маленьких обижать!
– Ладно, я пошутил! Бегите в казарму! Мероприятие переносится! Бегите, пока я добрый!
– Нам идти или как? – поинтересовалась у Гуго Надька.
– Идите, все нормально! Я за вами заеду перед представлением.
Девчонки, не торопясь, с достоинством удалились.
– Ты бы не лез не в свое дело! А? Мы здесь сами разберемся между собой, без всякого иностранного вмешательства! Ты вообще-то кто такой? У тебя регистрация имеется?
– Имеется, имеется. Целых две! Одна дневная, а другая ночная! Тебе, какую предъявить? А вообще-то я человек-паук! Неужто не признал?
– Знаем, смотрели, не пальцем деланы! Но не наше это! Иван-дурак – это наше! И когда, наконец, вы оставите нас в покое? Ты как думаешь?
– Ладно, Сергей Иванович! Кончай прикидываться! За совращение малолетних загреметь хочешь? – участливо осведомился Гуго.
– Да какие же они малолетние?! – искренне изумился Савоська. – Вон, какие кобылы вымахали!
– Кобылы, как вы изволили выразиться, они конечно изрядные, а шестнадцати еще нет, как ни крути!
– Да брось ты! Здесь год за три идет! Как на войне!
– Мы все время, как на войне… – задумчиво произнес Гуго. Ему хотелось пугнуть Савоську гранатой, но второй раз этот финт мог не пройти. Да и Савоська, по всему видно, был тертый калач. – Ладно, старый паскудник, дискуссия на тему добра и зла закончена. Ты все понял, бл…?! – неожиданно резко завершил разговор Шарманщик.
– Ладно, ладно, иди себе, адвокат хренов, иди с богом… – тихо посоветовал Савоська и еще тише добавил: – Мы с тобой потом посчитаемся!
Неприятный оборот
Желудин возвращался домой в неплохом настроении. Накануне он познакомился с молодой, а точнее совсем юной и очень привлекательной поэтессой. И, кажется, сумел произвести должное впечатление. Чутье опытного ходака подсказывало ему, что это знакомство может иметь весьма многообещающее продолжение. С недавнего времени при общении с молодыми женщинами он начинал слегка комплексовать, чего раньше за собой не замечал и определял это, как признак надвигающейся старости.
Его путь пролегал мимо рюмочной, куда он изредка захаживал. Ну, не совсем мимо, она находилась немного в стороне, в переулке. Вот и в этот раз, после недолгих колебаний, – дома его ждала початая бутылка недурственного коньяка – он свернул в этот самый переулок. «Там, где чисто и светло», – каждый раз вспоминал он рассказ Хемингуэя, оправдывая свои действия. Во времена железной занавески, так он окрестил про себя недавнее коммунистическое прошлое, интеллигенция придавала творчеству этого писателя излишне культовое значение. Хотя отдельные его вещи он и по сей день ценил довольно высоко. Хемингуэй предельно точно ловил повествовательную интонацию и уже с нее не слезал. «Там, где чисто и светло», – снова повторил Желудин, уже подходя к рюмочной. Но заведение было закрыто. Окна были замазаны белой краской с выведенной на ней надписью «Ремонт». Из двери с мешком строительного мусора вынырнул таджик.
– Ремонт? – зачем-то поинтересовался у него Желудин.
– Ремонт, дядя, – ответил, доброжелательно улыбаясь, рабочий.
Неожиданно Желудин вспомнил, что женщина, пришедшая с этим самым Гугой, кажется, работала в этой самой рюмочной. Точно работала! И как это он сразу не сообразил?! И в те редкие заходы он, беря рюмку водки, обращался к ней ласково: «Хозяюшка!» Иногда он перевоплощался в своих персонажей и пользовался их лексикой.
– Послушай, любезный! – снова обратился он к таджику, возвращавшемуся назад с пустым мешком. – А где бабенка, ну та, которая разливала напитки?
– Ремонт, дядя, – опять доброжелательно улыбнулся рабочий.
Почему-то это обстоятельство с неожиданным ремонтом рюмочной испортило ему настроение. Он повернул к дому и попытался поглубже проникнуть в некоторую изменчивую парадигму взаимоотношения зрелого мужчины и юной женщины. До революции такая связь была абсолютно нормальным явлением. После – аномалия, теперь снова в порядке вещей. «Что-то на глупость понесло», – остановил он себя.
Наконец Желудин добрался до своей квартиры. Ключ опять не лез в замочную скважину. Узка, не протиснуться. Только мощь, сильный напор. В молодости струя до потолка… Главное, подольше силу сохранить… Ну, в конце концов, удалось, открылся, голубчик! В прихожей его уже поджидал Пукс. Он требовательно посмотрел на хозяина и гневно мяукнул. «Какой ты все же, наглец! – вслух констатировал Желудин. – Вот отнесу тебя к помойке, интеллигент хренов! Будешь бедовать с бомжами. Тогда узнаешь, что такое настоящая жизнь!» Последнее время хозяин сильно раздражал Пукса, и у него периодически возникало сильнейшее желание, как следует его укусить. Как это было бы славно! Но память о мощном ударе ногой, который он получил пару лет назад за такую попытку, каждый раз удерживала его от подобного поступка.
Желудин сварганил себе яичницу с колбасой. Выпил две рюмки коньяку и прилег на диван. «Редкая птица долетит до середины Днепра… – почему-то вспомнил он. – Ну, ворона, голубь или там воробышек какой, те действительно. А перелетные, которые мощно, синхронно машут крылами, им этот Днепр, как два пальца… И потом целый век будут смаковать! Чистой воды гипноз да и только… А взять пьесы многоуважаемого Антона Павловича. Кроме „Чайки“, все остальное полнейшее занудство… Как хорошо, что есть эта уютненькая квартирка. Просто повезло. Бывали все же в жизни разумные поступки. А так бы в худой шинелишке, а уже начинает холодать, где-нибудь в подворотне, – довольно засмеялся. – Или по сцене на полусогнутых с холуйской улыбкой! Даже не верится, что этот господин когда-то делал приличные фильмы… Права Нина, нельзя заглядывать в глаза дракону… А ведь все время тянет… Неужели неясно, что без этого не сделаешь ничего!»
Отдохнув, Желудин сел за компьютер. Оттягивая неизбежное свидание с чистым листом, он сначала проверил все свои почтовые ящики. Потом просмотрел новости. Затем задал в поисковике свои имя и фамилию. Убедился, что ссылок не прибавилось. И, наконец, в тот момент, когда он уже открыл Word со своим текстом, раздался звонок в дверь.
«Кого там черт несет?! Только соберешься духом…» – подумал он, подходя к двери и заглядывая в глазок.
На лестничной площадке стояли два мента. Желудин вспомнил об оборотнях в погонах и решил дверь не открывать. Нету дома, и все дела!
– Вадим Георгиевич! Мы знаем, что вы дома! Открывайте! – предложил один из них.
«Все уже разнюхали, гады! И как зовут и что – дома! – Ему захотелось крикнуть им: «Пошли на хер!» – но этим он бы сразу выдал себя.
– Вы же не хотите, чтобы выломали вашу замечательную дверь? – добродушно поинтересовался второй мент.
Ничего в ней замечательного нет! Отвратительная облезлая дверь, которая не менялась со времен заселения. На понт берут, не иначе… Тем не менее, Желудин представил, как ему потом придется вызывать слесарей или, того хуже, покупать новую дверь, и у него от ярости потемнело в глазах. Сдержавшись, как можно спокойнее, он произнес:
– Давайте-ка без угроз! Покажите лучше удостоверения и назовите свои фамилии!
Менты охотно показали документы, по очереди поднося их к глазку, и представились.
– Ладно, сейчас проверю! – Желудин позвонил по 02, его переключили на РУВД. Там подтвердили, да, действительно, такие у них работают. В критические моменты он соображал довольно быстро. Срочно нужен был человек дела, без дурацких выяснений, уточнений и сантиментов. Мгновенно проанализировав возможных кандидатов, он остановил свой выбор на Попсуне и набрал его номер. Того, как назло, не было дома, и Желудину пришлось кратко обрисовать ситуацию, наговорив все на автоответчик. На звонок по мобильному времени уже не оставалось. Менты стали проявлять нетерпение, колотя в дверь и непрерывно нажимая на кнопку звонка. Дальше злить их было бы неразумно.
Он открыл дверь и хмуро поинтересовался:
– Чем обязан?
– Вот ордер на ваше временное задержание, – предъявил один из ментов бумагу.
– Бред какой-то! – возмутился Желудин. – До утра, что ли, не могли подождать?
– Значит, не могли. Одевайтесь! Поедете с нами!
– Смену белья брать? – усмехнулся Желудин.
– Не надо, – улыбнулся в ответ другой мент. – Снимут показания и отпустят.
Оба кадра были в звании майора. И это было странно. Что-то тут было не так… Чтобы вручить какую-то обычную повестку, посылать двух майоров? Нескладно как-то…
– Неужели участковый бы не справился? Еще бы генералов прислали! – сочувственно покачав головой, пустил пробный шар Желудин.
Первый мент внимательно, изучающе посмотрел на него и нехотя проронил:
– Приказы начальства не обсуждаются.
«Спасибо… – мысленно поблагодарил его Желудин за информацию, одновременно обеспокоено отметив, что дело плохо: – Скорее всего, я случайная пешка в какой-то серьезной игре… или я чего-то недопонимаю, что, впрочем, одно и то же. До ужаса напоминает какой-то голливудский фильмец… или дурной сон».
Внизу стоял лимузин, из тех, на которых обычно разъезжает милицейское начальство. И это тоже не успокаивало.
На улице после недавнего небольшого дождика было влажно. Мельчайшие капельки влаги, висевшие в воздухе, причудливо рассеивали свет от фонарей, придавая окружающему неправдоподобный вид. Луна мутным расплывчатым пятном выглядывала из-за облаков. Неожиданно силуэт огромной птицы закрыл луну. Все дружно подняли вверх головы. В лица ударил дурно пахнущий поток воздуха.
– Похоже на стелс7, – неуверенно сказал один из майоров. – Слышал про такие аппараты?
– Слышать-то слышал, но чтобы он еще и крыльями махал, – не без ехидства откликнулся второй. – И главное, сильно вонючий этот самый стелс.
– Ну, вонища – это из Капотни.8 Просто ветер в нашу сторону.
– Капотня на юге, а мы на севере, – снова возразил второй.
– А что ты предлагаешь?
– Возможно, орел… Может быть, грифон. У орла крылья послабее. Помнишь, у внутряков9 на эмблеме? Еще они нехило замок атаковали!
– Какой замок?
– В фильме «Принц Каспиан»10.
– Скажешь тоже. Откуда здесь взяться грифону. Они, кажется, обитают в Индийском океане. Может быть, параплан. Ладно, поехали!
Все трое погрузились на заднее сиденье машины. Желудина поместили посередине, и ему вспомнились вымышленные существа Борхеса.
– Трогай! – приказал первый мент шоферу.
Очная ставка
– Проходите, пожалуйста! Садитесь! Вы уж извините, ради бога, что выдернули вас в столь поздний час! Меня зовут Джоэль, наглый хвастун! – И следователь, открыто улыбнувшись, сделал приглашающий жест рукой.
Желудин не смог скрыть удивления, а следователь довольно добавил:
– Есть такая компьютерная игра. Очень, кстати, ничего! Рекомендую! И там я уже на третьем уровне. А так, в миру, я Егоров Николай Сергеевич, старший следователь межрайонной прокуратуры.
«Прием… чтобы сбить с толку!» – констатировал Желудин и холодно произнес:
– Желудин Вадим Георгиевич, старший советник юстиции Главного следственного управления СКП11 Российской Федерации.
Теперь уже удивился Егоров, неуверенно уточнил:
– Шутите?
– Нисколько! С детства мечтал, но, к сожалению, не сложилось.
– А-а, – протянул следователь.
– Зачем вытащили из постели? Хорошо еще, что наручники не надели!
– Не пойму, зачем вам понадобилось нападать на охранника ночного клуба «Трюм»? – задал Егоров встречный вопрос, взял со стола листок, надел очки и прочитал: – Егорова Льва Сергеевича, – и предупреждая возможный вопрос, объяснил: – Совпадение. Однофамилец, – и помолчав, чуть поморщившись, добавил: – И по отчеству тоже. Так он что, ваш знакомый? Раньше где-нибудь встречались?
– Вы шутите? – на этот раз уже уточнил Желудин.
– Нисколько! Или вы разозлились, что он вас не стал пускать, и решили не ударить лицом в грязь перед девицами? Показать, какой вы крутой?
– Перед какими девицами? – перестал уже вообще что-либо понимать Желудин.
– С которыми вы пришли в ночной клуб! – терпеливо продолжил следователь. – Я должен вас предупредить, что ваши действия могут квалифицироваться по статье 213 УК РФ, как хулиганство. При отягчающих обстоятельствах по этой статье предусмотрен срок до семи лет. Охранник Егоров утверждает, что вы угрожали ему гранатой, а это подпадает под действия, совершаемые с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Я понятно выражаюсь? Где вы были тринадцатого вечером в районе десяти часов?
– Не помню. – Желудин стал мучительно вспоминать, где он был вечером тринадцатого. Кажется, это был четверг… нет, скорее, пятница.
– А вы вспомните. Это важно, можно даже сказать, очень важно!
– Вспомнил! – с облегчением произнес он. – Дома был. Да, точно, дома сидел, работал.
– Свидетели есть? Кто может подтвердить, что вы были дома?
– Есть один свидетель. Но он вряд ли вас устроит. Это кот по имени Пукс.
– Кот по имени Пукс? – зловеще переспросил следователь. – Я так понимаю, что других свидетелей нет?
– Других, к сожалению, нет, – виновато признал Желудин.
– Это, я вам доложу, очень плохо. И сейчас вам будет не до шуток! Как насчет добровольного признания?
– Какого признания? Вы что, серьезно?
– Серьезнее некуда! Значит, добровольно признаваться не хотите! Ну что же, дело хозяйское! Каждый, как говорится, сам кузнец своего счастья. Давайте посмотрим запись камеры наружного наблюдения, которая висит перед входом в этот самый «Трюм»! – Егоров развернул монитор компьютера так, чтобы Желудину было видно происходящее на экране, и сделал приглашающий жест рукой.
Тот увидел небольшие группки молодежи по двое, по трое, проходящие куда-то мимо охранника, верзилы в камуфляжной форме и берете. Потом возникла фигура здорового бородатого мужика в сопровождении двух молоденьких девиц. В нем Желудин с изумлением узнал себя. Видимо, он что-то стал обсуждать с охранником. Звука не было. Потом тот стал толкать его в грудь. В этот момент запись остановилась.
– Это кто? – показывая пальцем на верзилу, поинтересовался Желудин.
– Охранник из ЧОПа под названием «Свояки». У них с «Трюмом» договор.
– Хорошее название. Свояки-бурундуки, – задумчиво прокомментировал Желудин.
– Да, неплохое, – согласился следователь. – И рифмуется хорошо.
– А бородатый?
– А бородатый – это вы, – ласково улыбнувшись, ответил Егоров, наслаждаясь возникшей паузой.
– Это не я! – собравшись с духом, твердо отчеканил Желудин. – А человек, отдаленно напоминающий меня по внешнему виду. Да и плаща такого у меня сроду не было! Я не герой боевика! И такую одежду не ношу!
– Никто и не говорит, что вы боевик. Терроризм – это совсем другая статья.
– Какой еще терроризм?! Я сказал, герой боевика, а не боевик! Это же разные вещи! – решил на всякий случай пояснить Желудин. Мало этой глупости, еще и терроризм прилепят. Похоже, что издевается, гаденыш эдакий!