В волосах путается мусор, по щеке течет кровь неожиданно… он жадно слизывает. Я слизываю остатки с его губ. Отдышались, запалили-таки костёр.
И уже мы не одни…
– Дика, у нас гости…
Да я уже заметила. Их было… трое? Или пятеро? Или их вообще не было!
Присмотрелась – это же те, которые подглядывали! Нерешительно жмутся, хотят к костру – и боятся. Они же свет, кажется, плохо переносят.
– Эй, идите сюда! – машу им рукой. Наклоняюсь и целую Ветра.
– Ага, это же мы у вас в гостях! – напоминает им Ветер. Притягивает и целует меня. Приходит мысль, которую я почему-то хорошо зафиксировала – «А с Ленкой бы ты так не смог! Чего ваще эта твоя облезлая шкура понимает в любви к Тебе!!»
Они обрадовались – типа, да, точно! Вышли к огоньку – ма-ма, ну и уроды! Один ваще с рогами…
– Чуваки… это! – изрекаю я. Прикол.
– Выпить есть у вас?
Они тихо качают головами.
– Чуваки, а вы чё, немые?
– Дика, они не немые, они говорят, но слышат не все!
– Ну и хрен с вами… – проворчала я, садясь на землю. Пусть себе!
Следующий момент – мы все вместе – я, Ветер и рогатые чуваки отплясываем вокруг костра. Прыгаем через огонь, эти ржут, гогочут как-то не по-нашему. Я ухохатываюсь просто – ну до чего же весело!! У них оказывается ещё и хвосты!
Потом они-таки раздобыли выпить.
Наверное…
Лежу на земле, прикрытая чем-то тяжёлым и тёплым… рядом кто-то дышит надрывно, как астматик или старая собака… почти не холодно… Приоткрыла один глаз – Ветер у костра беседует негромко с этими… смеются… а говорили – не умеют… ага…
…а утром я очнулась в своей постели! Сон… ну вот! Жаль.
Но ноги почему-то грязные! И трусики в зеленых полосах от травы… Wow…
Врать – противно
«Вы уж поверьте моему немалому опыту. Когда врёшь, главное всё учесть до мелочей. Лучше заручиться поддержкой друзей или ещё кого-нибудь близкого, состроив невинную рожу и прикрываясь благородным делом – любовь-морковь, учебник для экзаменов, собеседование – и только сегодня! – в супер-фирме. А я ведь из принципа на работу типа стремлюсь сама устроиться, без протекции предков. Да мало ли чего, безотказного. Потом будут, конечно, вопли – „а чего это у тебя всегда всё срочно?! И супер важное, а у нас не так?“ Да откуда же мне это знать?! И ресницы – хлоп-хлоп. А сама бежать со всех ног в переход, а там музло, и друзья, и по-детски восторженный секс, и… пусть дома не знают! Да, я наглая, беспринципная, моральная уродина. И всё же врать так противно…»
Но бывают дни, когда чуешь попой – надо быть хорошей. Просто сидеть тихо и не мелькать. Ничего не происходит, и ничем ничто не грозит – но для пользы будущего вранья лучше пока помолчать. И вот слоняюсь я по квартире, как слоник розовый. Благо апартаменты не мелкие и можно шарахаться не натыкаясь на маму. Ску-учно! Покурила втихую, попробовала почитать – не лезет больше. Помыться что ли? Одно из моих любимых развлечений – хороший душ и мастурбация. Не, на вечер оставлю, а то тогда что делать?
Полезла в инет. Почитала спам – брехня. Наследила на форуме «Ультрафиолетовых богинь», обозвала их попсой, но в любви признаться не забыла – Арто, по-любому клёвый мужичок, я б его трахнула. Или он меня. Хотя он и старый пидорас. По ходу дела подумала – ах, какая я пошлая стала и бесстыжая, ведь пару лет назад, да что там – в прошлом году какое вам трахаться – только «любовью заниматься». А теперь… м-да, теперь-то я различаю «трахаться», «палки кидать», и т. д.
Эх, может виртуальный секс? Не-е, не катит. Я такой, блин растакой, и член у меня в рот вам не поместится…
А я хочу-у-у ВЕТРА!!! Заело меня, чтоль, на нём? Он ведь Гдетыгдетын, Гдетын, Гдетын… Не верю… не хочу верить!
«Тук-тук!» – кто-то в аську ломится. Ща-ас, «помотрим».
– Ты кто?
– Узница свободы! А ты мой сладкий?;))
Оп-па, как интересно!
– Я кислый. И горький. И еще, м-м-м, как описать?
– Не хочешь дать попробовать?
– Вирт. секс? Мило, но мы это уже проходили.
– Фи, котик, грубо! Аккуратнее, мягче! Комповая ебля, например!
– Ххе-хе, мягко, нечего сказать! Возбуждает! Ты – лесба?
– А ты?
– Я первый спросил!
– Вот не обманывай, сладкий, ты – девушка! А пишешь от м. лица.
– Откуда знаешь? У меня же ник нейтральный
– Чувствую твой терпкий запах, киска!
– М-м… теряюсь! Ты все же ласкаешь меня, тянешь длинные лапки с монитора… пришли хоть фотку чтоль?
– Перепихнемся? Фото уже идет!
Та-ак, рыжая, похотливая, несколько чересчур накрашена, лет пятнадцать… нет, семнадцать?…
– Милая, а годиков тебе сколь?
– Тебе – в самый раз, под размер пальчиков!
– Оо-о, даже так? Ну, выходи, попробуем!
– Эй, сладкий, а ты точно обещаешь меня отделать как следует? Боюсь разочароваться, прости. А то ведь наобещают. А потом… эх, да что там, сам, наверное, знаешь, кисло-сладкий!
– Детка, да у тебя недоеб!!
– Ага… грустно так…
– Ну-ну, не горюй. У меня, собственно, не легче! Любовник бегает ко мне от своей давней девушки. И нормальная ебля удается не так-то часто!
— Ива, есть хочешь? – блин, меня будто огрело!
— Нет, мам! – вся похолодела, дура! Чё будет-то, и вообще, пора давно привыкать не дёргаться, когда «почти застукали» за чем-то таким… Но я всё никак не могу, как бы ни храбрилась, начать относиться спокойно к «грязным забавам», подспудно чувствуя, что это неправильно.
– Эй, где ты? Сладкий, не уходи!!
– Я здесь, малышка, продолжай!
Фу, блин, а настроение сдохло.
– Знаешь, я пойду… ты извини, дела! – всё, вырубаю железяку нафиг, пока эта лесбиянка недоделанная не заныла! Отодвинулась, помотала головой, закрыла глаза руками, глубоко вздохнула, как будто вынырнула из мутной глубины на солнце. Вот он, реальный мир – стол, постеры, кровать, покрывало смятое, цветы… а я-то загналась. Трах, виртуальный секс, лесбиянки… фу, какая мерзость!!! Ну, почему так – вот ты, такая вся развращенная, свободная, первой поперечной в аське, даже не видя лица вываливаешь запросто главное, что мучает, как будто это всё так просто, как пописать сходить. А потом так гадливо и мокро! Будто пописала – и мимо… Ну зачем, зачем? Такие душевные, дряни! Бросят «мой сладкий», и я им – «а меня любовник не дотрахал! У него девушка – моя лучшая подруга!» Да им-то, они развлекаются по ту сторону компа, ищут, на кого бы похотливым глазиком зыркнуть. Как противны все эти мысли!! Пожалуй, и в самом деле пойду пожру, в обществе мамы отойду. Потом Лавкрафта почитаю, не зря же наконец купила. И забуду гадливое приключение до следующего раза.
Вот, блин, опять облопалась, как собака! А ведь собралась худеть. Мама уверяет, что я не жирная! А то я не вижу. Но можно ли было не напороться, когда мама на кухне редко бывает, а сегодня угощает – у нее вечер свободный. Всяко-там разно, жарено… да ещё и с мёдом… Понимаете? То-то и оно.
Только я села читать – припёрся кто-то. Мама орёт:
– Иванка, выйди-ка!
Нацепила злую рожу, выползла.
– Ой, Гдетыгдеты, приветикус! Заходи!
Со вздохом пропускаю псевдо-подругу. Сил нет на неё смотреть – ну она ж некрасивая!! Зачем такая Ветру?!
– Вань, прикинь, кого видала?
Смотрит так радостно! И опять Ваней назвала! Приучила-таки, уже и не бесит.
– Кого?
– Ведьму с Русым!
– Чё, серьёзно?! – вот уж про кого давно ничего не слышно!
– Да, в переходе, – развалилась, дура в кресле: – Мы сёдня лабали – а ты чё не пришла? – они к нам и подошли.
– Чё говорят? Поженились, нет?
– Вроде как, весной. Ну, Ведьма с ним щас живет, в Москве!
– Да, мне чё-то говорили Бормотун со Смехом, летом ещё.
Бляха-муха!!А чё же тогда Русый мне нифига не сказал?!
– Ведьма клё-о-овая такая, в чёрной шняге до полу, с капюшоном, я тож такое хочу! Похуде-ела! Как палка! Я говорю – чё это ты? А она – секс и кекс, сладкое и мучное исключить! Ха-ха!!
Я киваю, включаю «Шмелей» – Ведьма и подарила, спасибо ей. С тех пор моя любимая группа, наравне с «Ultra Violet Goddess» и «Sтёкlами».
«Останься со мною,
И белая луна,
А в ответ – вода…»1
«Останься со мною…» М-да, если бы! Гдеты балдеет, головой качает в такт, а я смотрю с тоской на неё. Ведьма с Русым – идеальная пара, друг друга обожают. Но Русого я убью, какой скрытный нашелся, друг называется!
Ну а эта вот – бляха, лучшая подруга, довольна, в упор видеть не хочет, что я с её парнем сплю, и счастлива!
– А Ветер чё? – сорвалось с языка, нечаянно.
– А чё Ветер? Нормально всё! – и плечами прохладно пожала. Не пойму никак – знает, или не знает?
– Давай лучше башку твою красить! А то мож, передумала?
– Ни хрена! Я сказала – я сделаю!
Через пару часов я вышла на улицу ослепительной блондинкой самого проститутского вида. Позади был зверский скандал с мамой, и можно не возвращаться.
– Де-евушка, а может, вас подвезти? – слащавенькие, озабоченные уродцы. Облезете!!
– Я, знаешь ли, голубчик, не одна! – и Гдеты под руку – хвать! А она, не дура, меня в засос чмокнула, эти с визгами и отсохли. Потом Гдеты достала мобилу (недавно подаренную Ветром, кстати!):
– Але, Ганчик, ты где? А-а, ну здорово, сиди там. Мы счас подойдем с Ванькой! – и мне подмигивает. Типа, сразить чтоль, его моим шлюшным видочком? Блин, дура, не знает, что я и не такой для него была! Тошнит иной раз от святой наивности.
Прискакали в полузаброшенный парк – наш общий парень сидел там, сгорбившись, с незажженной сигаретой в руках. Радость наша на двоих – для Ленки невинная и безоблачная, для меня мучительная, и испачканная ревностью. «Я её покрашу в любимый чёрный, сама разрежу напополам…»2
Гдеты вцепилась в него, поцеловала как собственница. Я только сдержанно кивнула, и встала в красивую позу, развлекая их. Он пристально ощупал тело взглядом – короткая юбка будто стала ещё короче, курточка совсем не нужна – я её расстегнула, под ней дорогой лифчик с вышитыми красными орхидеями, супер-вещица. Титьки у меня ещё те, не то что у Ленки. Она бросила на мои достоинства короткий взгляд, тщательно маскируя зависть.
– Не, ты смотри, чё делает! – и смеётся, дура. – Не соблазняй моего парня!
– Держи крепче! Да его разве соблазнишь – весь твой! Я для тебя стараюсь.
Ветра это прямо покоробило. Слюни пускает – ну-ну! Ничего, милый, успеешь, сама вся нетерпение. Для чего рядилась?
– А я милого не любила,
Просто с пьяну закадрила!
– завопила я жутким голосом, запрыгивая на скамейку, для чего пришлось задрать юбку до ушей. Начала развратно отплясывать на некрашеной доске, Ленка подхватила простой и милый мотивчик:
– А потом его убила, угу!
С кожи его юбочку пошила!
Заржали, как лошади, и продолжили:
– Так гори костёр, гори
Так гори костёр, гори, УО-О!
Так гори, костёр, гори-
До зари, до зари!!
А Гавриил Ветер смотрел молча и бесцветно, обещая садомазохизм сегодня после полуночи…
Я обручена с мёртвыми богами,
Я невеста принца огня!
Обманула, так обманула всех – угу!
Буду править всем сама!
Так гори костёр, гори,
Так гори костёр, гори, УО-О!
Так гори, костёр, гори-
До зари, до зари!!3
Дома я была только следующим вечером. Открыла своим ключом. Странно, но никого не было. Петровна уже ушла, это ясно. А мама где? Нашарила на кухне бутерброды какие-то и записку: «Мы с папой у тети Наташи, ночевать не придем. Включи телефон, тебя не поймать! Сильно не бунтуй, не тревожь соседей».
Вот и отлично. Кинула записку в мусор. Утянула из холодильника минералку, из бара – стакан для коктейлей и папин недопитый ром. Подумав, прихватила мамину пепельницу. Сама курит по всему дому – чего ж от меня хочет? Чего вообще от меня можно хотеть?! Я некрасива, глупа и жестока. Учиться не хочу, вливаться в бизнес – тем более.
Мне больно. Я тупая тварь. Только и делаю, что наживаю проблем на задницу, которая сама по себе уже проблема… Все мои действия необоснованны. Бросила под ноги свитер, поверх лифчика напялила джинсуху, шею перетянула ошейником с острыми шипами, символ садомазохизма. Со всего маху шлепнулась навзничь на постель. Мне больно, больно!! Зачем я так… Сутки прочь, а всё что я сделала – это снова извалялась в дерьме! Надо напиться и подумать – я сама такая, или психика слабая, наглоталась грязи, и подумала, что она во мне всегда была.
Попробовала жевать бутерброд с рыбой – гадость. Есть очень хочется, но блин, тошнит. Откупорила бутылку зубами, отчего их больно свело. Отхлебнула. Сразу дало по сосудам. Тени сложились в таинственный узор на потолке. Только бы не стошнило и я разгадаю их тайну!
Я, наверное, всё же шлюха. Неважно, по внушению, или «так и было». «Групповой секс не приносит истинной радости никому из участников». Но так приятно было разложить Гдетыгдеты на глазах у Ветра! Пусть и ему будет мерзко знать, как оно, когда он сам с ней трахался, а я – типа меня и нет!! Что бы она не сделала – она невинный ангел. Даже переспав со мной в глазах этого изверга Ленка остается чудом, а я – шлюхой. Ведь это всё я затеяла. Купила вчера спиртного, потащилась с ними к Ветру, затащила безвольную Гдеты в постель. Ветер долго не смотрел со стороны, дал подруге разок кончить от моего языка, и примкнул к чудной компании. Отымел обеих, потом Ленка заснула, а мы ещё раз.
Меня корчит это воспоминание.
– Боже мой, паутины липкой наглоталась будто!! Она спала, а мы трахались! И кайф от её присутствия какой-то изощренный, особенный. Он меня трахает, стоя на коленях, приподняв мои бедра, а я её ласкаю, спящую. Она как котенок подставляется, шепчет что-то. А мне хочется её в клочки изорвать, суку!!
Но не позволяю себе этого. И я кричу диким зверем. Из самых глубин измочаленной сути своей:
– Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!!
Меня растаскивает по косточке, колотит изнутри и заставляет вырываться сволочная боль несоответствия. А Ветру это очень даже нравится, он бьёт меня по лицу и злые глаза не смаргивают ни разу. Пока он кончает, передо мной проносятся соблазнительнейшие картинки – вот я вырываюсь и бегу на балкон, где стоит стол, на котором мы злобно трахались не раз. А он не успевает меня догнать. И я вспрыгиваю на этот стол, быстрее кошки не раздумывая кидаюсь головой вниз, и бесконечно-бесконечно долго лечу – восьмой… седьмой… шестой… третий… глухой удар головой… я корчусь на асфальте, и жалею о содеянном… и скрюченные пальцы одной руки держатся за расшибленный живот, а другой шарят по воздуху, в надежде схватить улетающую жизнь… а он стоит и наблюдает сверху. Я не вижу, глаза лопнули наверно, но знаю. Он же изверг. Ему это конечно, даже нравится. Плачет, само-собой. Он часто плачет. Когда кого-то мучает. А я бессильно роняю слёзы, погибая от обиды – до меня доперло в последний миг – как же так, все живы – а я… Но и додумать не успеваю, Ветер откидывается на спину, резко возвращая к действительности: сопит Гдетыгдеты, тихо, с перерывами дышит Ветер. А у меня горят щёки от его пощечин.
– Скотина ты поганая! – говорю я, в разочаровании от несбывшейся смерти.
– Знаю, не обрадовала ничем новым.