– Ну, допустим.
– Не понятно, что ли? Ну, как тебе еще объяснить-то? Короче, есть люди, которые уже умеют рулить и собой, и другими. Но еще не тузы, понимаешь? Есть куда расти, и они хотят расти. Они не тупые, понимают, что теряют возможности, а с ними и бабло.
Вот у них в жопе и свербит. Наша школа для них, как свечи от геморроя. Ты же махом свечку найдешь, как в заднице защиплет, да? Вот и они так же. Понял?
– Так понятнее. Очень наглядно. – Антон не стал доедать эклер. – Прикольно, то есть вы будете помогать богатым богатеть, успешным становиться еще успешнее, а власть имущим стяжать еще большую власть. Не слишком-то социально.
– Че? Социально? Кому на фиг это надо. Мне нужны бабки, им нужны бабки. У меня товар, у них деньги – работаем. Нет денег, давай, до свидания. Точка.
– А что, мне нравится, звучит как бизнес-модель.
– Да, там будут в основном бабы!
– Даже так?
– Да, они – типа жертвы. Все их обижают, а самим так и неймется кем-то покомандовать, да так, чтобы прямо в рабов превратить. Ты что, баб не знаешь? Им только волю дай, устроят третий рейх. Это ведь неспроста, они чисто на эмоциях живут. Бог не дурак, не зря им мозгов не дал. Женщина с мозгами и силой воли страшнее ядерной бомбы. – Сергей заржал в голос, из открытого рта выплеснулось немного кофе. – Тьфу ты, блин! Бабы, блин! Дай-ка салфетку.
Антон протянул стойку с салфетками, хотя она и так стояла около Сергея.
– Серег, прости. Ты что, психоанализ изучил, откуда все знаешь? Ты же Оса, а говоришь как Фрейд? – Антон решил, что сравнение польстит однокласснику.
– Ха, Оса! Давно меня так не называли, со школы. И какой еще Фрейт. Я людей знаю, Тох, и нюх имею. Отвечаю. Люди хотят всего и сразу. Как только вкус почуют, не остановишь. Даже не люди, а бабы. Хотя бабы – тоже ведь люди.
Сергей смеялся и скалил зубы. У Антона все съежилось внутри.
– А можно я похожу на пару занятий, посмотрю, как все устроено? Так легче убедить комиссию одобрить тебе ссуду.
– Ох, ну, конечно, дорогой. Тебе на халяву. И можешь привести с собой одного друга. – Сергей похлопал Антона по плечу. – Только не чмошника, а нормального, серьезного.
Оса встал, поправил ремень под животом и ушел, не расплатившись за кофе и штрудель с мороженым.
Антон попросил счет и залез в телефонную книжку в поисках номера Кирилла, начальника службы снабжения Ранснефти и по совместительству школьного приятеля.
– Ты прикинь, кого я сейчас видел! Осу! Ну, Серегу Осина. Да, одноклассника. Ты прикинь, он сейчас – реальный бизнесмен, дела серьезные мутит. Бербанк его финансировать будет.
Кирилл удивлялся не меньше антониного. Он помнил Осу, конченным двоечником, на которого учителя поставили крест и которому пророчили жизнь на Казанском вокзале.
Но настоящий сюрреализм начался, когда Антон пытался объяснить, чем теперь занимается их одноклассник.
– Чем торгует? Волей? Зэков под залог выкупает что ли?
Антон вкратце объяснил суть, но завяз в деталях.
– Кирюх, давай сходим – глянем,. Это же треш какой-то!
– Блин, не знаю время так-то нет особо.
– Я за тобой заеду завтра в восемь.
«Что, если я просто трус и лентяй, не в силах играть по правилам этого мира? По-взрослому. Не готов работать до предела, не способен строить жизнь в граде мирском?
Что, если бегу не к большему, а просто убегаю от меньшего, которое, несмотря на всю свою ничтожность, мне все равно не по зубам. Вдруг я сам себя убедил в его ничтожестве, специально принизил в собственном восприятии, чтобы проще отказаться бы и сбежать? Да как я посмел замахнуться на такие высоты, если даже в собственном болоте не смог жить как следует? Даже на столь примитивном уровне не стал лучшим, даже здесь боюсь некоторых людей, боюсь высказывать свое мнение, смотреть в глаза, перебивать, в конце концов!
Как я посмел посмотреть так далеко, позволил себе поверить, что могу уйти. Да я же через день вернусь на коленях. У меня же нет будущего без всего этого, а кто я без моей работы, денег, статуса?»
Антон прилег на диван напротив кондиционера. Тот гудел, как вертолет, но все равно не справлялся. Футболка липла к спине, но это лучше, чем потной спиной на кожаный диван. На кухне хлопотала жена. Они вместе уже пять лет. Это он точно знает. А сколько они еще будут вместе? Неизвестно. Раньше казалось, их любовь навсегда. Потом показалось, что любовь прошла, но остался надежный союз двух душ. Теперь кажется, что он ошибся квартирой.
Ели молча. Взгляд из тарелки в телефон, обратно. Это нормально. Вернее стало нормальным. Он уже почти забыл, как они болтали с набитым ртом, смотрели сериалы под одеялом, шутили и хохотали. Как, объевшись, лежали в обнимку под солнцем на диване. Все это было и в другой квартире и другой жизни.
Невидимый обруч давил на виски уже месяц подряд. Антон разучился улыбаться. Страдальческая гримаса, так жена называла выражение его лица. Антона тошнило от своей жизни. Это он знал, но от чего конкретно, понять не мог.
Приятели припарковались в тени деревьев у входа в Школу Воли, располагавшейся на последнем, выкупленном, этаже жилого дома с выходом на крышу.
На ресепшн их встретила симпатичная девушка. За ее спиной виднелась объемная восьмерка – логотип школы и слоган «Мы заставим вас делать то, что вы хотите сделать. Задорого».
Кирилл усмехнулся. Антон тоже.
Девушка отвела их в тренинг-зал и попросила подождать минутку.
На стенах висели фотографии счастливых клиентов. На столе разбросаны листовки: «С помощью простых упражнений, которые мы включили в нашу методику, вы сможете тренировать свою волю. В течение восьми месяцев вам предстоит ежедневная тренировка, потом вы сможете продолжить работу самостоятельно. Не успеете оглянуться, как через год станете настолько сильными и волевыми, что любая ваша фраза, любое слово будет как удар молнии. Вам останется только выбрать, куда направить свою мощь. Будьте готовы, скоро настанет самый ответственный момент в жизни – выбор желаний».
– Заманчиво! – ухмыльнулись приятели.
В зал вошла уже знакомая безымянная симпатяга.
– Господа, рада представить вашего учителя Леонида Владимировича.
– Просто Леонид, милочка, просто Леонид, мы тут все свои. – В дверях стоял старичок лет семидесяти пяти, сутулый, низенький, сморщенный. Шел медленно, опираясь на палку.
Антон не мог скрыть удивления или даже разочарования.
«Блин! И этот старикан будет учить нас воле. Да он вот-вот к праотцам отправится!»
– Может быть, может быть, – промямлил старик себе под нос. – Друзья, сегодня наша первая встреча, поэтому будем только мы. Завтра к нам присоединятся другие. Сергей Аронович меня предупредил, насколько вы важные для нас клиенты, поэтому позвольте сразу к делу. Думаю, мы пропустим официальную часть, все эти знакомства только утомляют. Скажите-ка мне лучше, что вы хотели бы узнать обо мне, прежде чем мы начнем.
– Скажите, какой у вас опыт в подобной работе? – Антон пытался развеять сомнения, но получилось наоборот.
– В такой? Честно сказать, это моя первая группа. Мы с Сергеем полгода, как начали дружить. Группу набрали месяц назад. Еще парочке помогли удаленно.
– А, это та самая воля напрокат. Сергей рассказывал.
– Не знаю, как Сергей это называет, да и дистанционной работой занимается мой помощник. Я только программу пишу, а он уже общается с клиентами.
– Сергей рассказывал, как вы для исполнения контракта, по которому обязались заставить человека похудеть, шантажировали его грязными фото. Не страшно такими вещами заниматься? – Антон нападал, ему показалось, что старик слаб не только физически. Стоило проверить.
Старик и впрямь потупился, не смог ответить. Отвернулся к доске, взял мел и начал медленно что-то выводить. В этот момент в открытое окно залетел исполинский ворон, сделал круг по комнате, прошелестел перьями над головой Антона и вылетел в окно. Очухавшись, приятели увидели на доске одинокое слово «нет», старик испарился. Они переглянулись. Кирилл вскочил из-за стола.
– Что за черт, куда он подевался, здесь же был?
– Наверное, вышел по делам, старик же. – Антон словно обвинял.
Ученики выглянули в коридор, отошли от аудитории метра на три. Антон крикнул:
– Девушка, а наш дедушка не выходил, не видели?
Та лишь пожала плечами.
– Отлично! – воскликнул он. – Люди за это еще и деньги платят! Пойдем отсюда.
– Ок, только планшет заберу.
Кирилл вернулся в аудиторию и замер: за столом как ни в чем не бывало сидел Леонид и смотрел в окно.
Кирилл глянул на дверь, на старичка, снова на дверь, закружилась голова. Не мог он пройти незамеченным, просто не мог!!!
Старик перевел усталый взгляд на Кирилла.
– Зовите друга, продолжим.
Тот жестами позвал недовольного Антона, не отследившего странности, для него все это бардак.
Выслушав ворчание нерадивого клиента, старичок продолжил:
– Друзья, что еще вы хотели узнать обо мне?
Парни молчали, хотя явно давили в себе комментарии.
– Ну, не беда, не беда, успеется, – сказал старичок себе под нос.
Антон сглотнул.
– Итак, в отличие от других, вы пришли без конкретной цели. Обычно наших клиентов приводит сильная нужда, желание научиться владеть собой. Люди физически чувствуют потребность стать сильнее. А вы здесь, как я понимаю, ради любопытства или, вернее сказать, по делу. А раз так, думаю, надолго вы не задержитесь.
– Почему это? – Кирилл даже обиделся. – Лично меня тема воли и саморазвития всегда интересовала.
– Да, и что же именно?
– Ну, например, отношения между мужчинами и женщинами. Всегда ли они разрушают волю? Бывают ли отношения, когда один человек не поглощает другого. Всегда ли нужно растворяться в ком-то, если хочешь быть с ним близок. Короче, можно ли оставаться собой и при этом быть с кем-то.
Антон взглядом дал понять: «Мы с тобой об этом еще поговорим, мужик».
– Мне тоже интересно, хотя бы потому, чтобы понять, работает это на самом деле или нет, смогу ли я накачать себе силу воли.
– Хорошо, – учитель подошел ближе, – но только помните, не существует воли как таковой. Вы не можете пощупать ее после тренировок, не повесите на спину, как рюкзак, не залезете на нее, как на пьедестал. Воля не результат вашего труда, а лишь наточенный меч самурая. Его остроту можно проверить только в бою. Вы должны стремиться не к мечу, а к победе в боях. – Парни кивнули. – Отлично, на сегодня хватит. Приходите завтра вместе с группой.
Кирилл повернулся к Антону.
– И все? Ради этого мы приезжали?
– Да, не густо как-то.
Они нехотя встали и поплелись к выходу. Старик даже взглядом не проводил, лишь когда они переступили порог, сказал:
– Первый шаг большим быть не может. Сегодня мы только познакомились. Часто ли в жизни случается что-то впервые? Не думайте, что сегодня вы мало узнали. Например, теперь знаете, как выглядит наш офис, дорогу сюда, как здесь парковаться, где наша аудитория, когда приходить в следующий раз. В конце концов, узнали меня. До сегодняшнего дня ничего этого для вас не существовало. Вы открыли маленький мир.
Да вы за один день продвинулись к своей цели, больше чем за всю жизнь.
– Был бы толк, – Антон все больше убеждался, что Оса организовал обычный лохотрон.
– Меч – ничто без рук самурая. Полезность – это ваше мастерство.
– Слышали уже.
Антон вышел на улицу расстроенный и хмурый. Жара кипятила раздражительность.
– Развод, – констатировал он, – старик так и будет повторять: «Ключ в ваших руках. Вы и так все знаете. Начните действовать». Будто я без него этого не понимаю. Зачем мне тогда ему платить? Развод.
– Не знаю. Похоже, – согласился Кирилл, – ладно, походим, видно будет.
– Походим? Ты ж не хотел. Что, понравилось?
– Вроде нет, но старичок забавный. Вдруг че толковое скажет.
– Времени жалко
– Да ладно, все равно только дом – работа, дом – работа.
Антон промолчал.
– Кстати, как на работе дела?
– Да ну, – Антон сел в машину и уехал не попрощавшись.
У меня же нет будущего без всего этого, кто я теперь без своей работы, без денег, без статуса?
Глупости, дурь, ложь. Все неправда. Это черт во мне говорит. Воистину сомнения придумал сатана.
У меня нет будущего? Да оно только сейчас и появилось. Именно в тот момент, когда я разрушал эту круговерть. Разве можно назвать будущим то, что происходит по расписанию, по календарю? Разве бывает будущее, когда нет завтра? Разве можно смотреть вперед, если ежедневно лишь повторяющееся вчера?
Нет уж, извините, не на того напали. Я десять лет страдал, каждое утро открывая вчерашние глаза. А теперь все, теперь-то уж настанет утро завтрашнего дня. Я принадлежу себе, а не понедельнично-пятничному кругу. Теперь-то вы, бюрократы и крысы офисные, мне не ровня. Вам меня не заполучить служить чужим идеалам. Как от чумы, от вас бегу я. Нет больше степлерно-бумажным сплетням, возни ног под столом, гулу кондиционеров и шелесту тесных душ в опенспейсах, нет больше ни человеческому ничтожеству, ни его внешнему проявлению.
Отныне только настоящее, только цельные важные мысли, предельные. Только то, на что не жалко тратить жизнь. «Смертельно болен»? А как иначе, может, и диагноз уже огласили, и капут мне на следующей неделе. Может, болезнь уже настолько въелась в меня и развилась, что и времени-то вовсе не осталось. Может, это были последние десять лет. Кто знает.
Поэтому не соврал. Правду сказал, а подробности объяснять – дело неблагодарное.
Антон не заметил, как доехал до дома. Дорога оказалась на редкость пустой. Жаль, лучше бы в пробке постоять. Он припарковался у подъезда, но домой не шел, так и сидел в машине Тошнота вернулась. Как же надоело. Будь оно все проклято.
Анюта была дома, приготовила ужин и уже поела.
Сидела за столом, смотрела в окно и тихонько плакала. Она видела, как муж в машине опять медлит с возвращением. В чем ее вина? Она – та же девочка с зелеными глазами, что и десять лет назад. В ней ничего не изменилось. Ни на грамм. На нее так же заглядываются мужчины, она по-прежнему весела с подругами. Ее улыбка освещает всех, кроме самого главного человека в мире. Что с ним, куда делся их рай, почему теперь он смотрит на нее с отвращением?
Вот бы все стало как раньше! Лежали на диване, рассказывали друг другу, как прошел день. Смотрели киношку или просто дремали. Он бы обнимал меня. Какие у него нежные руки. Были нежные. Боженька, пожалуйста, пусть он снова меня полюбит. Я все что угодно сделаю.
На следующий день за завтраком Антон прокручивал в голове любимый эпизод об увольнении: босс просит остаться, почти умоляет, но он тверд, ни капли сомнения.
Антон ехал в офис, не поставив «кино» на паузу.
Я ухожу, потому что нет больше сил терпеть эту боль. Будто грудь буравят тонким сверлом. На день вроде останавливаются, и кажется – отпустило. Может, месяц не чувствую ничего, может, два. Думаешь, ну, слава богу, переболел, вылечился. Но нет, останавливались лишь для того, чтобы немного зажило, а потом опять сверлят и сверлят. Глаза аж на мокром месте. Да. Да. Среди людей в офисе сидишь, а тут так прихватит, что сдержаться сил нет. Зубы стиснешь, в мышку руками вцепишься – трещит вся, зажмуришься и чувствуешь, как глаза намокают. Думаешь, увидит кто, точно решит, дескать сильно заболел дорогой коллега.
Да только нет никакой болезни. Здоров я. У врачей был не раз. Ни одной болячки. Разве что спина немного искривлена. Но это сейчас у всех. Это мир такой сейчас, спина кривая у всякого.
Вот от этого и хочу уйти, понимаете, спину хочу прямую и дух свободный. Не хочу больше копаться в завалах обязательной ненужности. Хочу вытянуться в полный рост, да так, чтобы ветром обдавало и ввысь тянуло.
Ухожу я.
На работе письмо – ответ, письмо – ответ.