Кольхаз подбежал к нему и, не снимая противогаза, крикнул:
— Продолжать работу!
— Я больше не могу! — жалобно взмолился солдат. — Посмотрите на мои руки! — И он показал Кольхазу руки, на которых были набиты кровавые мозоли.
— Две минуты отдыха и продолжать оборудовать окоп! — приказал Кольхаз.
Зимлер пробормотал что-то невнятное и, схватив лопату, с ожесточением начал ковырять ею землю.
Солнце тем временем поднялось высоко над горизонтом, посылая на землю свои жаркие лучи. Солдаты истекали потом. Дышать было трудно, но они сантиметр за сантиметром вгрызались в землю.
Наконец раздалась команда:
— Отбой! Опасность химического нападения миновала! Снять противогазы!
Солдаты с удовольствием стащили с себя противогазы и обтирали потные покрасневшие лица.
Первым об окончании работы доложил Кениг, за ним закончил оборудовать свой окоп обер-лейтенант Гартман. Третьим по счету оказался Кольхаз, за ним — Дуке.
Кольхаз проверил окопчики. Лучше всех окоп получился у Кенига. Остальным солдатам для завершения работы понадобилось полчаса. Последним отложил лопату в сторону Зимлер. Вид у него был измученный.
— Вот видите, — подошел к нему обер-лейтенант, — постарались — и, как говорится, результат налицо.
— Это такой-то ценой! — Зимлер показал офицеру руки.
— Ничего не поделаешь, — улыбнулся Гартман. — Сегодня — с мозолями, завтра — без них. Бывают вещи, за которые на поле боя приходится рассчитываться не потом, а кровью… Пойдемте посмотрим, как получилось у других.
За отличное оборудование окопа Гартман вынес Кенигу благодарность, которую тот выслушал с каменным лицом. Затем обер-лейтенант объявил перерыв.
Солдаты уселась на траве и не спеша закурили. Самое трудное в сегодняшнем занятии у них было уже позади.
Постепенно лето вошло в свои права. И хотя выпадали отдельные жаркие дни, оно все же выдалось прохладным.
Забот у Кольхаза не уменьшилось и после собрания. Кениг ни с кем не разговаривал, а когда его обвинили в этом, ворчал и отмахивался. Зимлер тоже несколько дней держался в стороне и избегал разговоров с товарищами.
Кольхаз с беспокойством наблюдал за ними, но про себя решил, что будет, видимо, лучше, если все образуется само собой.
В среду, когда все, кроме Кенига, находились в комнате, Дуке, обращаясь к Зимлеру, сказал:
— Ты, Ульрих, у нас бронебойщик, а это значит, что от твоей стрельбы будет зависеть общий балл отделения. Если ты промажешь, все наши усилия пойдут насмарку.
Зимлер обвел ребят глазами и ответил:
— До сих пор я стрелял хорошо и на этот раз не подведу.
— Если нас подведет Поль со своим пулеметом, мы еще можем выправить дело, а вот стрелять по танкам никто из нас не сможет.
— Я буду очень стараться. Конечно, точной гарантии я вам дать не могу, да этого и никто не может гарантировать…
— Бояться мы не боимся, — перебил его Кольхаз. — Ты только должен не забывать, что от тебя многое зависит…
— Нам нужно еще раз устроить тренировку, — предложил Дуке. — Время течет быстро, не успеем оглянуться, как подойдет день стрельб.
Кольхаз думал, что кто-нибудь из солдат будет возражать, но этого не случилось.
— Да, Ульрих, я чуть было не забыл сказать тебе о том, что у тебя в селе живет друг, учителем работает. Он тебя знает и просил, чтобы ты к нему как-нибудь зашел.
— Кто-то знает меня здесь, в селе? Откуда? Как его зовут?
— Ты-то его не знаешь, а фамилия его Трау. Готфрид Трау. Он слушал твои лекции на курсах. Он видел тебя здесь мельком и сразу же узнал.
— Хорошо. Зайду, если ты меня к нему проводишь.
— Хорошо. Провожу.
Однажды вечером Кольхаз увидел Брунера у макета сторожевой вышки, которую он мастерил из спичек с помощью клея.
Кольхаз хотел было сказать солдату, что это пустая трата времени, но сдержался, а когда посмотрел, как ладно он орудует пинцетом и спичками, спросил:
— И давно ты этим занимаешься?
— Несколько лет назад я из спичек построил миниатюрный конный двор. Работал почти два года. Сейчас эта поделка стоит у нашего директора под стеклом.
— И все это ты делаешь просто на память? Без схемы?
Брунер отложил в сторону пинцет и подал ефрейтору чертеж, выполненный по всем правилам.
— Где ты научился так чертить? — удивленно спросил Кольхаз.
— Я нигде не учился.
— Тогда скажи, почему же ты работал конюхом, когда у тебя такие способности?
— Мне об этом и другие люди говорили, но мне не хочется иметь дело только с бумагой и тушью… Я долго не выдержу. А потом решил, что заниматься можно и тем и другим. А ты разве не так делаешь?
— Я? — удивился Кольхаз. — Не понимаю тебя,
— Ты тоже свои стихи пишешь между делом.
— А что ты собираешься делать после демобилизации?
— Это дело решенное, вернусь работать туда, где работал до армии, — твердо ответил солдат. — А ты чем будешь заниматься? Что ты делал до этого?
— Единственное, что я действительно сделал, так это сдал экзамен на аттестат зрелости.
На следующее утро взвод отправился на занятие по плаванию. Плыть нужно было в обмундировании, а это уже особое плавание.
Утро выдалось прохладным. Ветер рябил воду.
— Как ты думаешь, не показать ли нам с тобой пример? — спросил Рэке Кольхаза.
— Нужно, да?
— Не то что нужно, но хорошо бы.
Кольхаз бросился в бассейн и проплыл два раза туда и обратно. Озноб, охвативший его сначала, постепенно прошел. Вслед за командиром в воду бросились солдаты. И только Кениг в нерешительности топтался возле бассейна.
— Что стоишь?! — крикнул ему Ульф. — Любуешься водичкой?
Кениг скорчил кислую мину и так прыгнул в воду, что брызги разлетелись во все стороны.
В половине восьмого начался зачетный заплыв. В первой тройке плыли Рэке и два командира отделения, среди которых был и Кольхаз.
Первые пятьдесят метров плыть было тяжело, но терпимо. Вода налилась в карманы, рукава, штанины и мешала плыть. Кольхазу порой казалось, что он не плывет, а барахтается на одном месте. Ульф старался держаться неподалеку от Кольхаза. Второй командир отделения вырвался далеко вперед.
Проплыв сто пятьдесят метров, Кольхаз выбился из сил и, схватившись за железную штангу, остановился.
— Брось штангу! Плыви дальше! — крикнул ему Ульф.
— Я больше не могу…
— Можешь, возьми себя в руки!
Кольхаз отпустил штангу и поплыл, финиш казался ему недосягаемо далеким.
«Нет, дальше невозможно… — билась в голове Кольхаза мысль. — Еще пять — десять метров, и все…»
Последние метры он одолел с большим трудом и, ухватившись за штангу, стал судорожно ловить открытым ртом воздух.
— Ну, вот видишь! Удалось! — похвалил ефрейтора Ульф.
Кольхаз был не в состоянии ничего сказать. Он добрался до лесенки и, выбравшись из бассейна, опустился на первую попавшуюся скамейку.
Его обступили солдаты. Они спрашивали его, как он проплыл дистанцию и тому подобное, но Кольхаз лишь махнул рукой.
— Следующая тройка: товарищи Поль, Кениг и Брунер! — крикнул Ульф. — Приготовились! Марш!
Очередная тройка прыгнула в воду. Кольхаз, немного отдохнув, подошел к краю бассейна и стал наблюдать за заплывом.
Кениг плыл медленно, но уверенно. Поль и Брунер выдохлись после ста метров. Когда Кениг заканчивал дистанцию, оба они барахтались где-то посредине бассейна.
— Оказалось, легче, чем я предполагал, — заметил Кениг, вылезая из бассейна, — если хотите, я могу еще пятидесятиметровку отмахать.
— Хватит с тебя! Пусть и другие поплавают! — улыбнулся Ульф.
Дуке и Зимлер плыли с солдатом из соседнего отделения.
Кольхаз сразу заметил, что Дуке пловец плохой. После стометровки Кольхаз хотел было вытаскивать его из бассейна, но солдат замотал головой и поплыл дальше. Однако, проплыв еще несколько метров, он нахлебался воды и начал тонуть.
Рядом с ним вмиг оказался Ульф, который помог ему вылезти из воды.
— Черт возьми! Вся одежда словно свинцом налилась, — пробормотал солдат.
— Я же тебя предупреждал… — начал было Кольхаз и тут увидел, что Зимлер сошел с дистанции и ухватился за штангу.
— Рядовой Зимлер! — крикнул он. — Не сходить с дистанции.
Зимлер беспомощно оглянулся и покачал головой. Кольхаз решил помочь солдату. Он прыгнул в воду и, оказавшись рядом с Зимлером, крикнул:
— Что случилось? Почему ты не плывешь дальше?
— Я больше не могу!
— Можешь! Плыви, я буду рядом!
— Не могу…
— Сможешь. Ты неплохо плаваешь.
— Это какая-то мука!
Кольхаз засмеялся:
— Не делай из себя посмешище.
Зимлер выплюнул воду изо рта и поплыл вслед за Кольхазом, который нарочно плыл медленно.
— Ну, теперь ты доволен? — буркнул Зимлер, доплыв до конца бассейна.
— Не совсем, ты можешь проплыть еще одну пятидесятиметровку.
Зимлер ничего не сказал и поплыл в обратную сторону. Кольхаз сопровождал его до конца дистанции.
— Вон стоит фельдфебель, ты, кажется, хотел на меня жаловаться, пожалуйста.
— Что я дурак, что ли? — засмеялся Зимлер.
В течение лета с западногерманской стороны неоднократно предпринимались провокации. Несколько раз вертолеты нарушали границу, а на левом фланге в некоторых местах подорвали проволочное заграждение.
Однажды, когда взвод Рэке, только что сменившись с дежурства, вернулся на заставу, там раздался сигнал учебной тревоги.
— Нам только этого и не хватало! — воскликнул Кениг.
Спустя полчаса солдаты уже выезжали через КПП. Ехали прямо на стрельбище.
— Как ты думаешь, не подведут твои ребята в стрельбе? — спросил Рэке Кольхаза.
— Думаю, что нет, вот только устали они сильно после дежурства.
— Иди в отделение, — сказал Ульф. — Солдатам нужно знать о достигнутых успехах,
Кольхаз кивнул.
После обеда до стрельбы у солдат оказалось два часа свободного времени, и они разбрелись кто куда.
Перед самыми стрельбами погода заметно испортилась! небо затянуло тучами, вот-вот мог пойти дождь.
Первым должен был стрелять Кольхаз.
— Покажи хороший пример, — напутственно шепнул ему Рэке.
Ефрейтор залег на огневом рубеже, не спуская глаз с того места, где должны появиться мишени.
Когда показались одна за другой две фигуры, Кольхаа дал короткую очередь.
— Возьми выше и бей длинной очередью, — подсказал ефрейтору Ульф.
Следующая очередь пришлась по мишени. Кольхаз вскочил и сделал перебежку на второй огневой рубеж, В этот раз цель появилась справа на небольшой высоте. Это были две постовые мишени, которые Кольхаз поразил первой очередью.
— Хорошо! — похвалил его фельдфебель, — Быстро на следующий рубеж! Вперед!
Оставалось поразить еще одну цель, но довольно трудную.
Пот заливал лицо, мешал смотреть. Сердце бешено билось в самом горле. Движущуюся мишень ефрейтор заметил с небольшим опозданием. Кольхаз выстрелил, но не попал. Мишень тем временем скрылась. Ефрейтор положил автомат на упор и стал ждать нового появления цели. Когда обе мишени появились снова, он открыл огонь, но поразил только одну.
— Черт возьми, еще бы два патрона…
— Ничего, отстрелялся на «хорошо»… Пусть другие обратят внимание на последний этап… Пусть экономят патроны.
Следующим стрелял Кениг, Он казался спокойным.
— Стреляешь ты хорошо, но все равно не волнуйся, Отделение Кольхаза отстрелялось вполне удовлетворительно.
26
После стрельбы взводу фельдфебеля Рэке дали четыре часа для отдыха. И хотя в палатках, установленных в тылу стрельбища было жарко, солдаты быстро уснули мертвым сном.
Разбудили их под вечер. Кольхаз лениво открыл глаза. Болела шея, под которой у него лежал вещмешок.
— Подъем! Сейчас устроим маленькую физпаузу перед ужином! Через пять минут строиться!
— Что? Бегать перед ужином? Я этого не переживу! — заныл Кениг. — Неужели лес существует только для того, чтобы в нем бегать.
— Ты, конечно, можешь заказать себе на ужин жареного гуся с яблоками, можешь не ходить с нами. Позвони — и тебе принесут поднос! — съязвил Дуке.
— Я тебе позвоню! — огрызнулся Кениг.
Совершив небольшую пробежку, солдаты вернулись в палатку.
Рэке с Кольхазом шли последними.
— Ну, теперь ты воочию убедился, на кого ты можешь полагаться, а на кого — нет, — заметил ефрейтору Ульф.
— Заметил. Больше всего меня беспокоит Зимлер: уж больно он жидкий.
— Тебе нужно обращать на него больше внимания.
— Могу я уже сейчас распределять между солдатами цели, которые мы должны поразить при выполнении упражнения для групповой стрельбы?
— Да, конечно… Если что будет не так, внесешь коррективы на месте.
— Я немного боюсь, — признался Кольхаз. — Сейчас, когда…
— Не беспокойся. Вы готовились больше других, так что результаты должны быть хорошими.
Когда они вошли в палатку, гауптфельдфебель раздавал солдатам почту. Кольхаз получил письмо от Раудорна, почерк которого он сразу же узнал. Прочтя письмо, Кольхаз громко крикнул:
— Ребята, слушайте! Уве приглашает всех нас к себе в августе в первую субботу. У них там будет фестиваль, и мы должны присутствовать на нем.
— И я тоже? — спросил Кениг.
— Разумеется.
— Прекрасно, тогда поедем все вместе!
— Не спеши, Кениг. Сначала нужно узнать, отпустят ли нас всех сразу.
— А если отпустят, тогда и поедем.
— Давайте лучше поговорим об этом после ужина. Согласны?
Все согласились.
После ужина Кольхаз первым делом распределил между солдатами цели, показав на схеме, кто какую цель поражает. Вскоре к ним подошел командир роты и объяснил, какое упражнение они будут выполнять.
Стрельбы проводились в ночных условиях. Вскоре начал накрапывать дождь. Заметно похолодало.
В половине одиннадцатого в небо взлетела красная ракета. Вслед за этим начали показываться цели, подсвеченные слабым светом фонариков. Послышались автоматные очереди.
Через минуту появился темный силуэт движущегося танка. Зимлер выстрелил из ПТР и с первого выстрела разбил мишень танка в щепки…
Через двадцать минут упражнение было выполнено с оценкой «хорошо».
Второе отделение также выполнило упражнение на «хорошо», а третье — только на «удовлетворительно».
Вслед за стрельбой было проведено занятие на тему «Взвод в наступлении в ночных условиях», в ходе которого отделение ефрейтора Кольхаза показало тоже хорошие результаты.
27
После учений пошли обычные рабочие дни. Кольхазу удалось добиться, что отделение значительно улучшило свои результаты по всем дисциплинам.
В один прекрасный день Кольхаза вызвал к себе обер-лейтенант Гартман. Когда ефрейтор вошел в кабинет, офицер предложил ему сесть, а затем спросил:
— Я слышал, что вы намерены учиться дальше после демобилизации. Это хорошо. Что же вы намерены изучать?
— Мне нравится философия…
— А что вы скажете, если я предложу вам пойти на курсы унтер-офицеров?
— Я никогда об этом не думал, товарищ обер-лейтенант. Дайте мне время подумать, дело это серьезное…
— И сколько же вы будете думать?
— Ну, несколько дней.
— Хорошо. Подумайте. И еще я должен вам сказать, что скоро ваш взвод будет сдавать зачеты по физической подготовке. Нет нужды напоминать вам, как это важно. Используйте оставшееся время для подготовки.
Кольхаз знал, что в проверку включается бег по пересеченной местности с полной выкладкой, в том числе в противогазах, и преодоление штурмовой полосы.
— Что задумались? — спросил Гартман, заметив озабоченное выражение на лице Кольхаза.
— Так просто, товарищ обер-лейтенант, мы будем очень стараться. Разрешите идти?
Попрощавшись, Кольхаз вышел из расположения заставы и пошел по лесной дороге, чтобы наедине поразмыслить над предложением офицера.