Первую попытку найти суженую Николай сделал с открытым забралом, но в анонимном режиме. Хотя «невест без мест» всяких мастей на каждом сайте знакомств было хоть отбавляй, откликнуться на призыв импозантного мужчины-импотента («с целью создания семьи, но без интимных отношений» написал о себе Николай), желающих практически не нашлось.
Первое и единственное послание пришло от 56-летней толстухи:
«Давайте познакомимся, — предложила она. — Вдвоем лучше, чем одному. Всегда есть кому подать стакан воды. А секс, кому он нужен в нашем возрасте? Это для молодых. Я — хорошая хозяйка, в дому всегда чисто, пеку хорошо. С деньгами, правда, не густо, я — уже на пенсии. Но вы ведь еще работаете? В общем, проживем, как-нибудь…»
Жить как-нибудь Туманцев не хотел. Он привык пользоваться лучшим и в нынешней отнюдь не пафосной ситуации не видел оснований изменять своим привычкам. Вскоре на сайте появилась очередная анкета. В новом улучшенном варианте уже ни упоминались проблемные моменты. Декларировался только позитив: богатырские стати, квартира, автомобиль, достаток, из увлечений — театр, большой теннис и горные лыжи. Однако самая главная «заманочка» состояла в том, что завидный жених не искал молодуху. В пункте пожелания к партнерше, Коля указал: интеллигентная женщина от 50-ти.
Письма посыпались, как из рога изобилия, по десять-пятнадцать в день. Отобрав самых привлекательных претенденток, Туманцев начал ходить на свидания. Дамы являлись на встречу нарядные, взволнованные и для своих лет выглядели совсем неплохо. Но после 27-летней Юли даже отъявленные полувековые прелестницы казались не кондиционным товаром. Морщинистые шеи, увядшие уголки губ, бесформенны фигуры — потрепанное временем очарование вызывало тоску и обиду на судьбу. Тем ни менее, Николай старательно отрабатывал обязательную программу и собирал информацию.
— Моя бывшая жена …. — выдуманная экс-супруга то болела, то пила, то моталась по командировкам, но, так или иначе, держала мужа на голодном эротическом пайке. — Поэтому, хочется встретить женщину, для которой физическая сторона вопроса еще не утратила актуальность.
Чертовы курицы в ответ, как одна плотоядно ухмылялись, и, уверяли, что готовы радоваться жизни. Особенно циничные, в качестве доказательств, рассказывали о своих похождениях. Николай тут же незаметно переводил беседу на импотенцию. «Правду ли говорят в газетах и по телевизору, — интересовался задумчиво, — что проблема обрела тотальный характер?»
Ответы разнились, но ни одна из интервьюируемых не сочла нужным посочувствовать горемыкам, ни одна не пожалела. Пренебрежение в голосах собеседниц било по самолюбию, каждое замечание о мужском бессилии причиняло боль: «Вам то что, легли, ноги раздвинули — вот и вся работа…» — Туманцев слушал грустные истории о братьях по несчастью и проклинал на чем свет стоит свое любопытство. И снова продолжал провоцировать дам к откровенности. Ему надо было досконально разобраться в новом для себя предмете: отношениях с женщиной без эротики.
— Был у меня ухажер, замуж звал, — крашеная блондинка с двумя высшими образованиями была довольно симпатичной: — Я подумала и отказалась. В постели он ноль, зарабатываю я больше. Зачем мне такой?
— А если бы он получал нормально, вы бы остались с ним? — спросил Туманцев.
— Ну не знаю. Возможно.
— А если бы вы вышли замуж, а после вдруг супруг стал импотентом, вы бы его бросили?
— Нет. Муж — есть муж. Если человек хороший, если меня любит и уважает, то без секса можно спокойно обойтись.
— Так все говорят, а потом на сторону ходят.
— Большинство моих знакомых не изменяют своим мужьям, даже, когда те того заслуживают. Да и я не такая, — уверила женщина.
«Неужели она говорит правду? — думал Николай. И продолжил «мониторить рынок».
— Что в вашем понимании хороший мужчина?
— Не пьет, — брюнетка-бухгалтерша отнеслась к его вопросам с большой серьезностью. — По дому помогает. Получает нормально. Мне должно быть с ним интересно. Хочется путешествовать…
Стратегия будущего поведения складывалась по кусочкам, как мозаика. Спустя месяц интенсивных встреч, Туманцев написал Ирине Ирининой во второй раз.
«Я увидел ваше фото и подумал — мой формат. Возможно, это звучит грубо, но по-другому не скажешь.…Я уже несколько лет один ….иногда хоть волком вой от одиночества… самому любить …быть любимым…»
Начать отношения с комплиментов и жалоб на одиночество — хоть банальный, но верный ход, вроде Е2–Е4. Напрягаться и выдумать что-то особенное Туманцеву не хотелось. Зачем тратить силы, если можно воспользоваться имеющимся опытом? Тем паче, что женщины предсказуемы, как эскалатор в метро. Кто встал на ступеньку, того лестница-чудесница сама вывезет. Особенно, если это холостяк 189 см роста, 85 кг веса, с симпатичной физиономией при квартире-должности.
Ирина как будто не замечала повторов. Хотя эту же галиматью, сформулированную, правда, другими словами, Николай посылал ей пару месяцев назад под другим именем.
На первое свидание красавица явилась в полной боевой готовности. Если бы Туманцев не видел Ирину раньше, то наверняка влюбился. Впрочем, что греха таить, серчишко билось взволнованно. А как иначе, изящная, красивая, взбудораженная, Ира буквально приковывала к себе взгляды. Николай лишь самодовольно ухмылялся. Эффектная женщина рядом — всегда повод поставить себе пятерку.
Они ходили по этажам выставочного центра, разглядывали книги, которыми хвастались издательские дома и обсуждали всякие разности. Темы то и дело менялись, как это бывает в разговорах малознакомых людей, но очевидная общность взглядов подтверждалась практически на каждом этапе.
«Мы похожи… — с радостью думал Туманцев. Он с удовольствием поддавался очарованию новой знакомой. С Ирой было легко, приятно, она интересно рассуждала, удачно острила, легко смеялась его шуткам. — И мы нравимся друг другу…»
Победу следовало закрепить. Прежде Туманцев делал это в постели. Теперь приходилось осваивать новое поприще. Поэтому сидя на диване в квартире Иры, Николай изгалялся, как мог и третий час кряду излагал взгляды на жизнь, политику и семейные ценности. Ира слушала, подливала чай, пододвигала тарелку с печеньем. Кажется, не скучала. Напряжение, вызванное его настойчивым желанием попасть к красавице в гости, таяло.
— Только не надо воспринимать мое «да» слишком буквально. Я имею в виду только чай, кофе, разговор… — плохо скрытое недовольство в голосе собеседницы свидетельствовало, что отступление от высоких моральных принципов дается ей с трудом.
— Я понимаю, — проникновенно произнес Николай, — и хотел бы убедить вас в благородстве своих намерений.
Ира легко проглотила напыщенную фразу, видимо очень уж хотела заполучить завидного холостяка. С той же простотой Николаю удалось закинуть и другие наживки. После очередной порции откровенности он уронил:
— И зачем я только рассказываю все это? Мы ведь будем вместе целую жизнь. Успею еще.
Как бы в смятении, путаясь в словах, на прощание Туманцев выдал еще одну домашнюю заготовку:
— Не знаю, какое я на вас произвел впечатление, но мне хотелось хоть иногда видеть вас. Можно, я приглашу вас как-нибудь в театр?
Со смущенной улыбкой Ира ответила:
— Конечно, буду очень рада.
Усаживаясь в машину, Туманцев подумал, что при всей своей красоте, Ира довольно зажата. Отсутствие кокетства с одной стороны было плюсом — комплексы позволяют с большей снисходительностью относиться к чужим недостаткам, даже таким серьезным как импотенция. С другой стороны скромницы лишены воображения и принимают все за чистую монету. Что и подтвердилось вскоре. На Новый год Ира пожелала ему исполнить свое сокровенное желание — найти свою судьбу, а себе …
«…Себе я желаю вас. И взаимной любви, взаимной нежности, заботы — всего того, что называется счастьем…»
Экзальтированный тон послания покоробил Туманцева. Как журналисту ему всегда претил пафос. Хотя, по сути, письмо производило хорошее впечатление. Искреннее, эмоциональное, доверительное, оно свидетельствовало, что дама почти готова. Не желая форсировать события (они и так развивались быстро) Николай решил взять тайм-аут и уехал на праздники в Турцию. Вернувшись, он не сразу позвонил Ирине. И пожалел об этом. Очарование первой встречи увяло, дама была раздражена, сердита и разговаривала по телефону весьма сухо. Тем ни менее, согласилась увидеться снова. Время и место Туманцев пообещал сообщить чуть позднее. Мол, разгребу дела и сразу же наберу. Он позвонил в половину восьмого вечера.
— К сожалению, в театры или кино нам уже не попасть, — нарочитая грусть в голосе должна была произвести на Иру впечатление.
— Да, — признала она.
— И улице не погуляешь — холодно. Знаете, что я сейчас делаю? Сижу на даче, перед камином, пью хороший коньяк, случаю ваш голос…
Туманцев открыл дверцу холодильника, с грустью оглядел содержимое. Есть хотелось нестерпимо. Такое же нестерпимое отвращение вызывали сосиски и пельмени — весь имеющийся в наличие продзапас. — Давайте, я приглашу вас к себе?
Отказаться Ире не хватило духу. Туманцев буквально почувствовал, как женщине рвется в выдуманную им красивую сказку. Это было так по киношному: их встреча, взаимный интерес друг к другу, новогодняя разлука, дача, камин…
— Да… — взволнованно произнесла Ира.
— Я сейчас же еду за вами. Дорога займет минут сорок. Вы — необыкновенная женщина.
Ира оборвала поток комплиментов:
— Не будем терять время, приезжайте, я жду.
Через полтора часа она позвонила ему на мобильный:
— Где же вы? — в голосе смешались злость и кокетство.
— Вы моя прелесть, — рассмеялся Николай. — Как же это приятно, когда тебя звонит женщина и строго спрашивает, где ты, обойдуй чертов, находишься.
– Так, где же вы? — не приняла игру Иру.
— Я в супермаркете, покупаю продукты. Нельзя же являться с пустыми руками в дом. Вы что больше любите, розовый зефир или белый?
— Какая разница?!
— И все же?
— Белый или розовый. Приезжайте, наконец.
— Вы меня совсем очаровали.
Он переступил порог ее квартиры ровно в десять. Наткнулся на вопросительный взгляд. Если они собираются ехать на дачу, следует поторопиться. Николай протянул хозяйке пакет, с улыбкой сообщил, это к чаю и стал спокойно снимать куртку. Ира, не задавая вопросов (что значит воспитание) пошла на кухню, накрывать стол. К зефиру и мармеладу добавилась хлеб, масло, колбаса, сыр, маслины, а потом и разогретые в СВЧ отбивные. Под задушевный разговор Туманцев умял все и почувствовал себя на седьмом небе. Ира ко всем своим достоинствам была неплохой хозяйкой. И обладала недюжинным терпением. В продолжение вечера она поддерживала светскую беседу и не предпринимала попыток напомнить гостю о цели визита. Туманцев сделал это сам.
— Как-то не сложилось у нас со временем. Но приглашение в силе, и согласие ваше, я надеюсь, тоже. Мы поедем на дачу в другой раз.
Ира кивнула, старательно скрывая разочарование. Дача, камин, коньяк еще будоражили ее воображение. Но время действительно было позднее. День завершал свой срок, разменивая на пустяшную болтовню последние минуты.
— Поздно, мне пора, — Туманцев поднялся. Если честно ему не хотелось уходить. Но остаться значило сразу признать свое поражение. Можно было не сомневаться, предусмотрительная Ирочка, на всякий случай постелила свежие простыни и только ждет повод уложить его в постель. Туманцев тяжело вздохнул, впервые в жизни он сам, по доброй воле дезертировал с эротического фронта.
— Я позвоню.
Дверь грохнула выстрелом за спиной. Николай спустился по лестнице, сел в машину, вырулил со двора на дорогу. Настроение было паршивое. Впрочем, нет, настроение было нормальное. Недовольство собой отступило. «Потерянного не вернешь», — думал Тумацев. — Надо думать о будущем. Ира классная: красивая, умная, хозяйственная, получает неплохо. Для полного счастья надо только приручить ее к воздержанию. Но ей же не восемнадцать лет, привыкнет».
Последнее утверждение было достаточно спорным. С одной стороны Ира явно хотела замуж, причем за нормального обеспеченного мужика и, как человек умный, понимала: за все в жизни надо платить. Нормальный обеспеченный — мог оказаться не идеалом, иметь недостатки, с которыми придется мириться. С другой стороны сияющие глаза, бьющая через край энергия, уверенные жесты — выдавали в новой знакомой человека темпераментного и ставили под сомнения предыдущий тезис. Мириться можно далеко не совсем. Природу не обманешь. Сексуальную особенно.
Примет ли полная жизни женщина обдуманное решение или поддавшись эмоциям, отвергнет бессильного ухажера — этого Туманцев, не взирая на всю свою самоуверенность и знание женского пола, не знал. Шансов было фифти-фифти. Однако очень хотелось верить, что к тому времени, когда придется открывать карты, Ира к нему привяжется и не сможет рубить по живому.
Пока же, согласно плану, следовало тянуть время и навязывать Ире свои правила игры. Первые дни знакомства это было довольно просто. Ира казалась просто душкой. Милейшее создание, послушное, доверчивое, скромное. Николай мимоходом уронил насмешливую фразу:
— С такими женщинами, как вы, быстрых отношений не построишь. Раньше чем через полгода о сексе и намекать не стоит, если, конечно, не хочешь схлопотать по мордам.
Тихий растерянный вопрос:
— Ну, почему же полгода? — вот и все на что решилась красотка.
Следующий раунд тоже остался за Николаем.
Хотя они встречались по три-четыре раза в неделю, Туманцев звонил, когда хотел. Являлся, когда вздумается. Обрывал, когда считал нужным, свидания. Он был лидером в отношениях. Ира — ведомой. Она не проявляла сексуальных инициатив: не заводила разговоры на пикантные темы, не лезла с нежностями. Как хорошая девочка, ждала инициативы с его стороны. Вот и славно, радовался Николай, время от времени, приправляя пресные отношения перчеными эффектными фразами.
Но ничего не длится вечно. Однажды Николай почувствовал: его подопечная потеряла терпение, нервничает и очевидно готовится к наступлению. Она видимо решила ускорить процесс совращения и, желая помочь скромному и неуверенному кавалеру, первой вознамерилась сделать шаг на встречу.
В надежде остановить естественный ход событий, Туманцев неделю не появлялся у Иры. Но в первый же вечер после «возвращения из командировки», когда они после ужина сидели на диване, она потихоньку прикоснулась к его ладони. На следующий день Ира его поцеловала. Чтобы остудить агрессию Туманцев изобрел еще одну срочную командировку. Еще неделю он не показывался на глаза, однако на первом же свидании Ира вернула утраченные позиции.
Это было ужасно: льнущая к нему женщина, ласковые поцелуи, собственное влечение и невозможность реализовать свое и чужое желание.
Николай выдумывал глупые поводы и смешные объяснения. И отчаянно боялся решительного разговора.
Отсрочить неприятное мероприятие помог случай.
Как-то их нежности оборвал скрежет ключа в двери. В коридор ввалился здоровенный детина и объявил:
— Мать, я с Машкой поругался, переночую у тебя.
— Это Константин, мой сын, — смущенно пролепетала Ира.
— Добрый вечер, — Николай был счастлив появлению нежданного гостя. Ситуация была на грани фола. Полчаса страстных поцелуев так и не переросли в нечто большее. Парень буквально спас Туманцева от позора.
Самое приятное, что Костя то ли из ревности — как же у мамы появился ухажер, то ли действительно после ссор с супругой, еще пару раз нарушал их уединение. Чем и создал вполне убедительный повод:
— Я не могу так. Я все время жду, что откроется дверь… — Туманцев пресек очередную наступательную вылазку Иры полным сожаления признанием, затем, даря надежду, добавил: — Вот мы поедем в отпуск, тогда …
Тему совместного отпуска Николай отрабатывал регулярно. И кажется напрасно. В глазах Иры угрюмой тенью витало подозрение, губы кривила ироничная гримаса. Она с трудом удерживалась от вопроса: почему столь горячий на словах поклонник сидит часами в пустой квартире рядом с ней и не делает попыток к сближению?
«Надолго ли хватит ее терпения? — думал постоянно Туманцев. И сам себе отвечал: — Нет, объяснение неизбежно». Оставалось надеяться на одно: Ира воспримет неприятную новость с философским спокойствием. Все-таки не девочка и все-таки им хорошо вдвоем.
Очень хорошо. Николай с ужасом признавал: он увлечен, ему досталась необыкновенная женщина, которая при близком знакомстве только выигрывала.
К сожалению, выигрывала Ира все чаще.