– Ана! Ты жив! Мне все таки не хотеться убивать тебя своей рукой, хотя я только что пылал жаждой мести! – проговорил Нехези.
– Нехези… – прошептал жрец. – Мы с тобой братья. Мы росли вместе, и ты клялся моему отцу, что станешь нам с братом помогать.
– Но тогда почему ты предал меня, брат? – спросил он.
– У меня приказ самой царицы Анхесенамон, довезти её жениха живым. Я выполнял приказ царицы и не мог поступить иначе. Ты меня за это убьешь?
– Нет, но тебе стоит притвориться мертвым, Ана. Мы с тобой отъехали на солидное расстояние от места боя. Лежи здесь и не двигайся.
– Но почему? – спросил Ана. – Возьми меня под свое покровительство…
– Ты не понимаешь. Нам приказано убить всех. И если я тебя не прикончу, то тебя убьют другие. Твой шанс притвориться мертвым – единственный.
– А что мене делать потом?
– Дождешься ночи и когда вокруг никого не будет доберешься до пограничной крепости и попросишь помощи у её коменданта. Пусть он даст тебе колесницу и сопровождение. И после этого скачи к Хоремхебу. Там в его стане твой брат Рахотеп. Он сумет тебе помочь. Но тебе стоит молчать обо всем, что ты видел здесь. Эйе станет фараоном, и он не прости тебе того, что ты узнал.
– Спасибо, брат. Я сделаю, как ты сказал. Спасибо.
Нехези поднялся и, не взглянув на брата, пошел обратно к своим. Он просто не мог убить его. Но не сделал он и пяти шагов, как позади послышался крик. Незези резко обернулся.
Над телом его брата стоял Небра с окровавленным копьем.
– Что ты наделал?! – вскричал он. – Ты убил его!
– Я исполнил приказ нашего господина Эйе. Он приказал никого не выпустить отсюда живым. Я слышал твой разговор с братом, Нехези. И это прямое предательство. Но я никому не скажу о том, что слышал.
– Ты убил его! – Нехези упал на колени. – Ты убил моего брата! Бата не переживет его смерти!
– Неужели ты се еще такой мягкотелый, Нехези? – спросил Небра отбрасывая копье в сторону. – Ведь ты так долго уже на службе у Эйе. Неужели ты не понял, что в борьбе за власть нет братьев и родственников? Или ты думаешь, что сам Эйе остановиться перед убийством своей родной внучки Анхесенамон? Можешь мне поверить, что теперь наша царица недолго проживет на свете. Скоро она встретиться на полях Илару со своим мужем Тутанхамоном, которого также убил Эйе. Но это тебе и самому хорошо известно.
– Я много убивал, но всегда считал, что делаю это во благо Египта. А вот теперь не уверен в этом, Небра. Посмотри сколько крови и изуродованных трупов вон там. Ради чего они умерли? Ты не видел всей ярости битвы и всех ужасов, что там происходили. Бессмысленная и глупая бойня.
– Сама борьба за власть та же самая бойня, Нехези. И не стоит тебе распускать слезы как женщине. Или ты не видел, кто нас сопровождает в этом походе? Разве там на корабле, когда ты шутил надо мной, ты не знал что рядом с нами убийцы и редкие негодяи, что могут изнасиловать собственную мать? А сейчас они исполняют приказ Эйе, который, скорее всего, станет нашим новым фараоном. Еще вчера я сам в этом сомневался. Но теперь верю, что все так и будет…
1336 год до новой эры. Междуцарствие. Эйе достигает цели
Начало года
Месяц Фармути
Мемфис гудел как растревоженный улей. По городу пронесся слух, что царица Анхесенамон задумала продать свое царство хеттам и призвать в город войска царя Суппилулиумаса.
Говорили, что передовой отряд хеттов даже вторгся в пределы Дельты со стороны Синая, но был встречен втрое меньшим по численности отрядом Пэнтоэра и полностью разгромлен. Жители столицы прославляли офицера‑египтянина и хвалили Эйе за бдительность и заботу о стране. Ведь это он послал Пэнтоэра охранять границу.
Недавно, опять же благодаря Эйе, были схвачены на месте преступления около сорока грабителей могил и казнены. Верховный части Египта таки сумел нанести братству чувствительный удар от которого они не скоро оправятся.
– Пусть он и будет фараоном нашей страны! – говорили на рыках и в храмах простые египтяне.
– Верно! Он родственник фараонов 18‑й династии и кому как не ему вручать корону?
– Он опытный правитель и знает что нужно стране!
– Он также угоден богам!
– Боги станут помогать такому фараону и станут заботиться о стране. Они престанут на нас гневаться. И снова наступит время процветания.
– Верно!
– Пусть Эйе будет фараоном!
– Сколько можно жить без повелителя?
– Мы ждем уже столько времени нового фараона!
Такие разговоры звучали не только в Мемфисе, но и в других городах. Простой народ роптал вовсю, и многие жрецы знали чем это грозит. Если разразиться буря, то могут наступить времена пострашнее, чем были после падения шестой династии во времена Древнего царства.
Эйе знал об этих разговорах и радовался. Он был у своей цели. Еще один шаг и он станет фараоном. Теперь Анхесенамон ему более не конкурент. Он удалил охранявших её ливийских гвардейцев и Па‑Басту прочь из столицы на границу стоять там против возможного нападения хеттов.
Теперь царицу верхнего и Нижнего Египта охраняли только его люди.
В тот день 13 числа месяца Фармути Он явился в покои своей внучки в сопровождении пышной свиты из жрецов, придворных чиновников и офицеров. На Эйе были царские одежды за исключением Двойной короны. Но царственный урей уже венчал его калаф, как будущего повелителя Египта
– Рад тебя приветствовать, Анхесенамон, любимая дочь моей дочери Нефертити и моего повелителя фараона Аменхотепа IV.
– Я не могу тебе сказать того же, дед мой Эйе. Ты пришел поиздеваться над моим горем? – строго спросила она. – Тебе мало того, что ты лишил меня всего?
– Я лишил тебя всего? Ты ошибаешься, Анхесенамон. Это не я лишил тебя всего, а ты лишила себя всего сама. Я же только взял тебя под охрану, ибо многие желают твоей смерти. Народ против тебя, царица Египта.
– Не ты ли натравил на меня этот народ?
– Ты сама сделал ставку на хеттов, а у нас в стране их не очень то и любят. Или это я заставил тебя избрать хетта себя в мужья?
– Нет, это был не твой совет. Но ты повинен в смерти царевича! Теперь я в твоей власти.
– Ты проиграла в борьбе против меня. Вот все, Анхесенамон. И не стоит так мрачно смотреть на вещи. Ты настраивала еще своего мужа Тутанхамона против меня. Ты стремилась к власти, хотя не имеешь на неё никакого права. Разве у тебя есть хоть какие‑то государственные таланты, внучка?
– Я дочь моего отца, великого фараона Эхнатона! – гневно произнесла она.
– Твой отец был умалишенным, Анхесенамон. Он своей неумной политикой испортил все хорошее, что придумал мудрый Йуйя. А ведь идея то была совсем неплохая, но воплощать её нужно было по иному. На это нужно время. И много времени, а твой отец захотел все ввести новый культ сразу. И что благодаря этой политике произошло в Египте?
– Но ты помогал ему во всем и получал от него награды за введение нового культа. Разве нет?
– Тогда у меня не было выбора, но именно я спас Египет от безумного Эхнатона! И я сумею исправить все, что он натворил, за время своего царствования.
– А какой удел ты предназначил для меня?
– Пока ты будешь жить при мне в моем дворце, и ни в чем не будешь нуждаться. Что тебе не хватает? Я пришел узнать об этом.
– Я всем довольна.
– Хорошо. Охрана твоей половины с этого часа будет усилена. Это для твоей же безопасности, Анхесенамон. И тебе пока не позволено покидать дворец. Ибо толпа в Мемфисе считает тебя предательницей Египта и может причинить тебе зло.
– Мне запрещено даже гулять? – спросила она.
– Почему? Ты можешь гулять в дворцовом саду сколько хочешь.
– Только в саду? Но…
– Неужели ты не видишь опасности, что тебе угрожает? Один твой выход в город может спровоцировать бунт, а бунт может перерасти в большое восстание. Этого Египту сейчас не нужно, ведь не стоит забывать и об угрозе хеттского вторжения.
– Значит, ты решил держать меня взаперти? До тех пор пока не возложишь двойную корону на голову. А затем я станут тебе мешать. И ты убьешь меня как моего отца и мою мать.
– Мы здесь одни, Анхесенамон. И я могу говорить открыто. Твоего отца я действительно приказал убрать, ибо он был безумен и вел страну к гибели. Но в смерти моей дочери Нефертити я не повинен.
– Но её убили, разве нет?
– Скорее всего, так. Но в этом виноват не я. Скорее всего, её убрали по приказу Мерира. Но и его самого убили и теперь мы никогда не узнаем этой тайны.
– Хорошо, матери ты не убивал, но ты думаешь, я прошу тебе смерть отца?
– А мне и не нужно твоего прощения, Анхесенамон. Мне нужно твое подчинение. Твоя покорность. А теперь у тебя нет иного выбора, как подчиняться ибо весь Египте против тебя. Как он был против твоего отца!
– Ты более ничего не желаешь мне сказать? – надменно спросила она, показывая, что ему пора уходить.
– Только одно. Если ты хоть раз еще попробуешь меня предать, то умрешь. Это я тебе обещаю, и помилования тогда не жди. Я стану фараоном Египта! Я заслужит двойную корону, ибо много сделал для страны. Я служил Египту уже много лет и стоял за спиной твоего мужа. Теперь настал мой час выйти вперед…
Папирус 3 "История Нехези". Фараон Эйе на троне Верхнего и Нижнего Египта
1336 год до новой эры. Первый год правления фараона Эйе. Фивы
Тронный зал
Период Ахет
Месяц Эпифи
В старом дворце фараонов в Фивах все подготовили к приезду туда нового владыки. Стены снова оштукатурили и расписали яркими красками. Везде на колонах появились картуши нового фараона. Скульптор Тутмос уже работал над тремя статуями фараона Эйе, что должны быть установлены в Фивах, Гелиополе и Мемфисе.
Фивы снова стали главным городом страны Кемет. В столице собрались множество чиновников, номархов и жрецов. Прибыл и Хоремхеб верховный военачальник Верхнего и Нижнего Египта в сопровождении отряда в триста воинов. Основные силы его корпуса стояли в Сирии, ибо многие города поддержали хеттов в конфликте с Египтом и там могли произойти серьезные события.
В большом церемониальном зале для приемов в самом центре стоял новый трон для фараона, сделанный из черного дерева с золотом. Его подлокотники изображали мифических животных с головами змей.
Яркие расписанные колоны были освещены многочисленными светильниками. Между этими колонами стояли музыканты, которые играли на лирах, флейтах и арфах. Рядом стояла стража фараона из черных нубийских гвардейцев в богатых доспехах со щитами с картушами фараона Эйе. В руках они держали длинные копья и их исполинские фигуры напоминали статуи. Никто из них даже не шелохнулся в течение долгого времени и только глаза выдавали в них живых людей.
Постепенно зал стал наполняться придворными. Вошла депутация жрецов Амона‑Ра. Их было более 30 человек во главе с самим верховным жрецом. За ним последовали жрецы Птаха из города Мемфиса, за ними жрецы Осириса, Исиды, Себека, Сета, и множество других делегаций от городов и номов.
В отдалении у статуи Тутанхамона стол Хоремхеб со своей свитой. На полководце была бронзовая кольчуга, роскошный белый плащ, и высокий ребристый сирийский шлем с султаном. Подобные же наряды были и у всех его офицеров, с тем отличием, что их шлемы были менее роскошными и без султанов. Все они блистали дорогим оружием, изукрашенным драгоценными камнями.
С левой стороны от великолепного трона находились придворные женщины и среди них была царица Анхесенамон. Все они были, в честь первого торжественного приема у нового фараона в новой столице, наряжены в белые платья с золотыми украшениями и богатой вышивкой. Головы дам были покрыты париками, стянутыми золотыми обручами. На царице Анхесенамон был золотой калаф с изображением грифа с изумрудами и бирюзой. Все женщины держали в руках цветы лотоса.
Нехези в роскошном расшитом калисирисе с драгоценной юбкой из золотых пластин держал в руке жезл церемониймейстера, хотя в такую должность он не вступал и выполнять её должен только на один сегодняшний день.
На голове секретаря Эйе был традиционный придворный парик с золотым обручем и знаком высокой придворной должности. На его руках были массивные золотые браслеты с картушами с узорами и изумрудными камнями.
При его появлении все в большом зале замерли и ожидали слов церемониймейстера.
Нехези произнес со всей торжественностью:
– Его священное величество, великий государь и повелитель Верхнего и Нижнего Египта, любимец богов и избранник Амона, Любимый сын Гора, справедливый и мудрый фараон Эйе!
– Падите ниц пред лицом земного величия! – воскликнули десять слуг, что состояли под началом церемониймейстера Нехези. – Склонитесь пред великим фараоном Верхнего и Нижнего Египта Эйе!
Придворные воскликнули:
– Жизнь! Кровь! Сила! Фараон! Фараон! Фараон!
Затем все пали ниц и настало время для Эйе выйти к своим придворным.
Эйе сильно постарел за последний год. Сказались многочисленные волнения и долгая работа, связанная с управлением страной. Он сильно осунулся, но держался величественно. На его голове, на этот раз была долгожданная им белая и красная двойная корона царства Египетского с золотой царской змей.
Одежа фараона была из золотой и серебряной ткани и эти два цвета искусно переплетались, и при каждом его движении драгоценные металлы словно сливались с него вниз. Ярко поблескивали драгоценные камни. В его руках был древние символы царской власти скипетр и плеть.
Фараон сел на свой новый трон и глашатаи позволили придворным подняться. Эйе посмотрел на Нехези. Тот приблизился к трону владыки.
– Все напоминает времена Великого Аменхотепа III. Ты отлично потрудился, Нехези. Не пожелаешь ли занять место церемониймейстера при моем дворе?
– Нет, о, повелитель. Я бы желал остаться твоим личным писцом и секретарем.
– Как знаешь, Все пришли, кого я приглашал на прием? – тихо спросил фараон.
– Все, о, повелитель Верхнего и Нижнего Египта. И все ознакомлены со священным церемониалом, установленным при дворе еще со времен Аменхотепа III и царицы Тии.
– Это радует мое сердце, ибо я желаю, чтобы при моем дворе все было также как при великом Аменхотепе.
К трону приблизился великий жрец Амона.
– Соблаговолит ли мой великий повелитель начать торжественный гимн богу Амону?
– Да, пришла пора воздать хвалу великому Амону, моему божественному покровителю. Начинай святейший жрец!
Жрецы Амона вышли вперед и стали пред троном владыки. Они в полной тишине запели гимн Амону:
Великий повелитель Солнца, могущественный Амон!
Ты велик и славен в доме твоего отца!
И ты даруешь народу благоденствие!
Волей твоей сокрушен великий хулитель Фив!
Сокрушен разрушитель твоих храмов и статуй!
Тот кто дерзнул поднять руку на тебя, наш отец!
Пал противник царицы городов!
Пал враг из Ахетатона!
Чье имя да будет проклято во веки веков,
Пока светит божественный Амон‑Ра!
Затем жрецы воспели хвалу новому фараону верхнего и Нижнего Египта и стали на свое место. Всем был понятен смысл это демонстрации. Фараон официально проклинал Эхнатона!
Больше того он после окончания гимна спросил верховного жреца:
– Великий жрец, а все ли люди покинули город проклятого фараона?
– Нет, о повелитель. Далеко не все, хотя оставшиеся там терпят многие лишения.