Старая монахиня
Оставь воспоминанья. Ночь идет.
Игуменьи Оларии останки
Пора предать святому погребенью.
Молодая монахиня
(не слушая)
Царю небесный, разве твой чертог,
Прибежище измученных, — надежней,
Чем крепкие земных царей замки?
Укрылась я от мук в монастыре,—
Но тот же враг, захлебываясь кровью,
Мальчишка, сын убийцы князь Игната,
Клыком изрыл смиренную обитель
И скотским в ней навозом наследил.
Ужели прав был старый ловчий деда,
Что крепостные помнил времена?
Мне, девочке, твердил он: «От медведя
Коль хошь уйти, так надо на медведя
Идти, дружок».
Монахини опускают труп в могилу.
Старая монахиня
Так, господи, помилуй!
Воззрят на тя, которого пронзили…
Евангелья за упокой читайте!
Монахини
(читают)
«…Убить его искали иудеи
За то, что он не только нарушал
Субботу…»
Старая монахиня
(читает)
«…Истинно вам говорю,
Аз воскрешу его в последний день…»
Сестра Рипсимия, молись!
Молодая монахиня
«Огонь,
Огонь пришел я низвести на землю!»
Монахини
(меж собой)
Воистину сестра ума лишилась!
Читает «в запаление огня»
Взамен «за упокой».
Отшельник
(незаметно вышел из-за деревьев)
Эй, бог вам в помощь!
Кого хороните, святые жены?
Старая монахиня
Оларию-игуменью. Не ты ли,
Честной отец, отшельник здешних мест?
Есть у меня покойницы письмо
К отшельнику, отцу Нафунаилу,—
К нему и шли мы всем монастырем.
Отшельник
Давно ли мать Олария скончалась?
Старая монахиня
Отшельник
Царствие тебе
Небесное, святая матерь!
Старая монахиня
Отшельник
(читает)
«Антихрист ныне близко.
Врагами осквернен наш монастырь.
Мой час настал. Но ты, Нафунаил,
Спаси от поруганья и приют дай
Одиннадцати сестрам. А потом
Их тайно отошли в Константинополь».
Легко сказать! Константинополь! Тайно!
Дать им приют, когда большевики
Опять отвоевали побережье
И красными полным-полны леса.
Одиннадцать сестер! Ну, удружила
Покойница! Вертайте-ка назад.
Вам отведут в монастыре по келье,
Земли дадут. Советских дураков
Задобрите советскими речами,
Объявите коммуну трудовую, —
Прокормитесь.
Старая монахиня
Отшельник
Ну что еще — «отец Нафунаил»!
Куда вас деть? Вы ладаном пропахли.
Не ровен час — погубите меня.
Старая монахиня
Отшельник
(раздумывая)
Вот разве это?
Мне девку надобно в притон портовый,
Одну иль две.
Монахини шарахаются.
Старая монахиня
(поднимая крест)
Так будь же трижды проклят,
Волк в шкуре овна! Шелудивый пес,
Болячками смердящими покрытый,
Скребись, не наскребаясь! Сестры, полно
Надеяться на помощь сатаны.
Один господь своих детей печальник.
Он нам укажет путь. Вперед! Идемте!
Уходят. Молодая монахиня возвращается.
Молодая монахиня
(отшельнику)
Кто б ни был ты, — мошенник или черт,
Бери меня, старик, в притон портовый!
ПЕРВОЕ ДЕЙСТВИЕ
Ночь. Порт. Слева слышен свист.
1-й голос
2-й голос
1-й голос
2-й голос
1-й голос
2-й голос
1-й голос
Их здесь не ждут. Они на Бу-Ульгене.
Миронов, свету!
(Освещает фонарем лица двух прибывших.)
2-й голос
Мы — на Бу-Ульгене.
Молчок, товарищи. Понятно?
1-й голос
2-й голос
1-й голос
Миронов, проводи их к предревкому!
Фонарь тухнет. Ночь медленно переходит в рассвет. Становится виден порт. Он образует глубокое полукружие. С правой стороны: 1) здание английской миссии под английским флагом; 2) поплавок и на нем «Ресторан Гогоберидзе»; 3) низкий, грязный духан. Слева: 1) наверху — татарская деревня Кара-Биюк на горе; 2) пороховой завод и казармы; 3) ревком под советским флагом; 4) милицейский пост; 5) табачная фабрика Мавроколиди. Посередине пристань, оркестр превращен в бухту, и в нем колышутся лодки.
КАРТИНА 1-я. ДУНХАН
Осторожно, один за другим, пробираются заговорщики, у дверей один становится на часах, остальные садятся вокруг стола. Входит отшельник, отец Нафунаил, сбрасывает клобук и рясу, под нею — мундир царского полковника.
1-й заговорщик
Добро пожаловать! Каким известьем
Вы нас утешите сейчас, полковник?
Полковник
Приятным, господа, весьма приятным!
Приблизилась желанная расплата.
Не долго уж над старой комендантской
Болтаться окровавленному флагу,—
Минует день — трехцветное взовьется,
Трехцветное взовьется, господа!
2-й заговорщик
Полковник
Радио имею
От сэра Блэкстоуна. Сегодня ночью,
Примерно от двенадцати до часу,
Когда я жду урочную фелюгу,—
На пушечный он выстрел подведет
Свое судно.
3-й заговорщик
Темны до черта ночи!
Не зажигают свет на маяке.
Полковник
Все предусмотрено. Взовьем ракету.
Мы выстрелу укажем направленье…
Но, вижу я, не все знакомы с планом?
3-й заговорщик
Полковник
Можно рассказать
В подробностях. Кха-кха! Такого плана
Большевикам не снилось и в подполье!
Итак, я начинаю, господа.
(Подходит к карте и водит по ней тростью.)
Вот это — порт; он славной русской кровью
При доблестном российском самодержце
Был нашею державой завоеван.
Вот левый берег. Что мы видим здесь?
Большевики, — их, кстати, очень мало,—
В ничтожнейшем количестве засели
На левом побережье. Перечтем
По пунктам: милицейский пост, казармы,
Ревком, пороховой… прошу вниманья!
Пороховой завод. Рассадник бунта,
Убежище татарской бедноты
И большевицкой мерзостной заразы —
Кара-Биюк, татарское село.
Вы видите, горючее собралось
Как бы в одну заманчивую кучу.
Ее взорвать — совсем пустое дело,
Взяв левый берег с моря на прицел.
4-й заговорщик
Но там и фабрика Мавроколиди!
Полковник
Что делать, господа! Лес рубят — щепки
Летят. Предупрежден Мавроколиди,
Он вывезет сегодня к ночи деньги
И ценное имущество. Мы всех,
Кого есть смысл спасти, — предупредили.
Все в миссии попрячутся!
1-й заговорщик
Позвольте!
Я Блэкстоуна не первый знаю день.
Без повода он вам стрелять не станет.
Он англичанин, хитрый пес, законник.
Ему подайте повод — casus belli.
Полковник
А я, по-вашему, грудной младенец?
По-вашему, на áнглийские фунты
Кефаль жую да пью напареули?
Обдумано до винтика-с! А повод
Нам подадут большевики. Ребята
Натасканы до полного сродства!
2-й заговорщик
Полковник
Вот именно! Жваченко,
Введи товарищей!
Заговорщики
(вскакивают)
Как? Что? Товвв-варрр-ри!..
Из-за занавеси выступают два лупорожих и низколобых парня. Типы охотнорядца и урядника. Одеты под большевиков в кожаные куртки и краги, с наганами у пояса.
С ними рябой писарь Жваченко, перо за ухом, книга в руках.
Полковник
Рекомендую — теплые ребята,
Идейные. Один, товарищ Савва,
У Иверской работал в черной сотне.
Другой, Аполлинарий, — бывший пристав,
Донской казак станицы Шептуновской,
А ныне, милостью Интернационала,
Побыв в учебе писаря Жваченки,
Одумались, покаялися оба
И подают прошенье в Еркапе.
Савва и Аполлинарий
(рявкают)
Рррадастарась, вашблаародь!
Полковник
Жваченко!
Экзаменуй, да чтоб души побольше!
Души, собачий сын, без формализму!
Готовности, — нутра, нутра!
Жваченко
Живот,
Когда потребуют, они положат.