— Давай, Кот. Пацанам привет передавай.
Сейчас он к ним наведается — думаю злобно. Весь кайф обломает. Все правильно — меньше выебываться будут. Тоже мне, деловые. Становится еще холоднее, бегу к подъезду. Взмываю вверх по лестнице на второй этаж. Начинает тошнить. Нахожу в кармане ключ и пытаюсь незаметно открыть дверь. Шумлю так, что слон открыл бы незаметнее. На пороге возникает мама. Настороженная такая, видно сразу все чувствует. Я отвожу глаза и пытаюсь шустрее проскользнуть в комнату.
— Привет, как день рождения прошло? — спрашивает она.
— Нормально — стараюсь не дышать в мамину сторону.
— Вы что, пили там?
— Да нет.
— А ну-ка дыхни — требует мама.
— Ма, ну что ты — говорю в сторону — Ну пили немного, по бутылке пива буквально.
— По какой еще бутылке пива? Тебе сколько лет? Взрослый уже стал что ли! — мама разъяряется и дает мне приличную затрещину.
— Ай! — стараюсь уклониться от маминых атак — Да ты что, с ума сошла! Зачем руки распускаешь?!
— Я тебе покажу, как я с ума сошла! Я тебе покажу, кто руки распускает — атакует мама с новой силой — С утра до ночи с отцом пашем, чтобы вас обеспечивать, а он по бутылочке пива. А разит — как от свиньи подзаборной! Хорошо, папы еще дома нет, а то он бы тебе задал хорошую порку. Что я, дура по-твоему что ли? Да там как минимум — ящик. И не пива. Вот же хамло — так хамло… По бутылочке пива… Да как тебе вообще совести хватило так домой явиться!
— Ма, ну все хватит — скулю я — Ну выпили, бывает. Я в туалет хочу.
Уворачиваюсь от маминых затрещин, бегу в туалет, закрываюсь, становлюсь на корточки и начинаю тошнить. Льется какая-то кислая красная жижа. Еды уже нет, только отрава всякая. Вино, наверное. Так плохо, что сейчас внутренности уже польются.
— Тебе там плохо, что ли? — стучится в дверь мама.
— Нормально все — глухо отвечаю — Отравился чем-то.
— Знаю я, чем ты отравился. Подожди, сейчас угля принесу.
Мама приносит шесть таблеток черного угля. Он приятно пузырится на языке и всасывается в мой истощенный желудок. Вбирает в себя всю гниль. Запиваю водой.
— Пей больше воды, надо очистить организм — говорит она.
Пью большими глотками. Чистая, свежая вода. Чувствую, как желудок наполняется водой. Ужасно болит голова. Одной рукой держусь за стенку, другой — за унитаз.
— Зачем же ты так… — грустно говорит мама и гладит меня по голове.
Молчу, просто пью воду, проглатываю все шесть таблеток, умываюсь под краном и иду в комнату. Хочется спать. Закрываю дверь.
— Мам, он что, опять напился? — слышу голос брата из-за двери. Вот же поганец мелкий!
Засыпаю… Комната расплывается в сером тумане…
ГЛАВА 8
Я вернулся из школы, пообедал и сел делать уроки. В этот раз была геометрия. Я безуспешно пытался найти площадь какой-то кривулины, зажатой между трапецией и треугольником. Обычно задавали от шести до девяти номеров из учебника и парочку со звездочкой. Для тех, кто соображает лучше других. В моем классе таких умников не было, так что номера со звездочкой никто не делал, все списывали из решебника. С двумя звездочками — тем более.
Геометрия мне нравилась, а я ей — нет. Ничего не получалось, я не понимал, куда подставлять все эти формулы. Фигуры в тетрадке все время выходили какие-то неровные, и приходилось перерисовывать их снова и снова. Наверное, у меня просто кривые руки.
Я старался, в конце девятого класса намечался экзамен по геометрии, по итогам которого распределяли классы по профилям. Я хотел попасть в класс получше. Химический или математический. А оттуда и до университета недалеко. Во всяком случае, так твердили родители. Не то чтобы я им особо верил, но все-таки.
Многие пацаны уже перестали ходить в школу. Собирались в училище после девятого. Рядом с нашим микрорайоном, прямо через дорогу, было два училища: мясомолочное и автодорожное. Несколько знакомых парней уже учились там и говорили, что нормально. Мне в училище не хотелось. Слишком близко от дома, непонятно что потом делать, да и само слово “университет” звучит куда круче. Там, наверное, сложно, но коров доить и чинить машины я не собирался.
Площадь фигуры все не искалась. Я посмотрел в окно и нарисовал трапецию еще раз. Рассек треугольником, попытался применить теорему синусов. Что-то схитрил походу, и получилось два корня из трех. Заглянул в ответы, там четыре корня из трех. Я очевидно на верном пути.
В комнату зашел брат.
— Что делаешь? — спросил он.
— Уроки — ответил я.
— Какие уроки? — еще раз спросил он.
— Геометрию решаю — не поворачивая головы, ответил я.
— Нафига?
— Надо. Экзамен скоро, сдать хочу.
— А в решебнике нету этого номера?
— Нету.
— Сложная геометрия?
— Очень сложная. Тебе точно не под силу.
— А тебе?
— Не знаю, сейчас посмотрим.
Брат еще покрутился пару минут по комнате и вышел в коридор.
— Ты хотел чего-то? — спросил я.
— Да нет, просто так зашел — ответил он.
— А у вас там, что в школе сегодня было? — спросил я.
— Природоведение. Животных изучаем. И почву всякую.
— И какие животные тебе нравится?
— Никакие.
— А собаки?
— Собаки нравятся. Только мы их не проходим.
— А что проходите?
— В основном хорьков всяких и бурундуков. Вот, недавно еще про лося было.
— И что там про лося?
— Ну, типа, он очень большой и соль любит.
— Что любит?
— Соль. Ему охотники соль на пеньках оставляют, а он потом приходит и слизывает ее языком.
— Понятно. Принесешь бутерброд?
— Нет.
— Ну, принеси, тебе впадлу что-ли?
— Не впадлу. Просто не хочу быть у тебя на побегушках. Если хочешь бутерброд — встань и сам принеси.
— Че ты как лось-то?
— Сам ты лось — сказал брат и вышел из комнаты, закрыв дверь.
Я еще раз посмотрел в окно. Все стояло на месте. Песочница, трансформаторная будка, облезший забор школы. На улице было холодно, а дома скучно. Зазвонил телефон. Я взял трубку.
— Але, а Женю можно? — услышал я бас Гвоздя.
— Всех можно. Здорово, это я — ответил я.
— Что делаешь?
— Да ничего интересного. Геометрию пытаюсь сделать.
— Понятно. Гулять пойдешь?
— Не знаю. Наверное. Дома скучно сидеть. А ты пойдешь?
— Ага. Выходи во двор. Тут одна тема намечается.
— Что за тема?
— Не по телефону. Выходи во двор, там все расскажу.
— Давай, я тогда у компов буду минут через пять.
— Давай.
Я обрадовался, хоть какое-то движение. Учебник с нерешенной геометрией можно закрывать. Тем более, два корня из трех — это почти четыре корня из трех. Корень откуда-то вылез, уже хорошо. Значит, можно идти. Остальные номера спишу на длинной перемене у Кузина. Этот придурок всегда все делает. Я мухой забежал на кухню, сварганил бутерброд и начал одевать куртку.
— Ты куда? — вышел из своей комнаты брат.
— Гулять.
— А с тобой можно?
— Нет, нельзя.
— А куда гулять пойдете? Опять на стройку?
— Не знаю, че привязался?
— Да ниче. Просто интересно.
— А у тебя что, уроков нет сегодня?
— Есть.
— Вот сиди и делай. Скоро мама придет, давай, не оплошай. А то опять люлей получишь.
— Сам ты получишь.
— Все, ладно, я побежал. Дверь закрой на ключ.
Я хлопнул дверью и выбежал из подъезда, на ходу дожевывая бутерброд. Сразу подул холодный ветер, деревья раскачивали свои облезлые ветки, в песочнице было пусто. Я запахнул куртку и припустил бегом к компьютерному клубу. По тропинке и за угол школьного забора. Через две минуты я уже стоял на крылечке и подкуривал сигарету.
— Здорово! — протянул руку Вася из шестнадцатого дома.
— Здорово.
— Сигаретой угостишь?
— Бери, я не жадный — протянул я ему пачку Бонда.
Он помял сигарету в пальцах, неторопливо подкурил пластмассовой зажигалкой, выпустил дым и спросил.
— Пойдешь сегодня?
— Куда?
— В смысле, куда? Ты че, не в курсе?
— Не в курсе. А что такое?
— Сегодня за район идем биться — затянулся он — Многие собираются.
— А… — сказал я — А куда идти надо?
— В Солнечный. Они залупу кинули, типа в нашем районе одни лохи живут. Или что-то такое. В общем, старшие бучу подняли, теперь всех собирают за район. Большой махач, человек сорок идет.
— Понятно — сказал я — А ты ходил уже за район?
— Ага, пару раз.
— И что, как там?
— В смысле, как там?
— Жесткий махач? Ножи там какие-нибудь и палки берут? Или просто кулаками?
— Гонишь что ли, какие ножи? С ножом за решетку разом можно сесть. Обычный махач на кулаках. А ты че, приссал что ли?
— Нихуя не приссал. А когда идти надо будет?
— В семь сбор у стадиона. Там старшие скажут че-кого и выдвинемся.
— Понятно. Ладно, приду тогда.
— Давай, приходи, а то потом залошат на районе. Взрослый уже, пора на стрелки ходить.
— Ага, приду.
Вася кинул бычок за крыльцо и зашел внутрь. Я еще постоял, порассматривал Костянов подъезд, подумал насчет стрелки, докурил свою сигарету и тоже зашел.
Громко доносилась пальба из винтовок М-16 и калашей. Визжала малышня и матерились старшие.
Очередная сессия контр-страйка в действии.
Я встал за спиной одного чела, посмотрел за его игрой. Весьма неплохо, только из калаша неправильно стреляет. При атаке вблизи нужно чутка вниз заводить, а издалека — одиночными шмалять, тогда увеличиваются шансы в голову попасть.
Мы с парнями уже целый год играли в страйк, и на соревнованиях у нас была своя команда. Называлась “TEAMFORCE”. Очень по-военному. Больших успехов мы не добивались, но в целом играли неплохо, в отдельных зонах так просто ништяк. Среди других команд мы были крепкими середнячками.
— Ты вниз заводи слегка — сказал я пацану.
— Че? — не поворачивая головы от экрана, спросил он.
— Вниз, говорю, калаш заводи. Так точнее будет.
— Ага, сейчас попробую.
Меня сзади кто-то потрепал по плечу. Я обернулся, это был Гвоздь.
— Здорово! — сказал он — Пошли покурим?
— Здорово. Да я только что курил.
— Пойдем, тогда, просто постоишь.
— Пойдем.
Мы вышли на улицу. Гвоздь достал пачку “Союз-Апполон”, вытряхнул сигарету и начал подкуривать..
— Что, с деньгами совсем плохо? — усмехнулся я — Тебя, может, нормальной сигаретой угостить?
— Ага — согласился он — Что-то в последнее время родаки баблом не балуют, вот на дерьмо это перешел — потрепал он пачку. — Давай, что там у тебя есть.
Я протянул ему свой Бонд, достал еще одну для себя и мы закурили. Дул ветер, серые дома начали сливаться в одну грязную лужу, Гвоздь харкнул куда-то за крылечко.
— Что, слышал уже, что сегодня будет? — спросил он.
— Ага, мне Вася из шестнадцатого рассказал. За район идти, типа того.
— И что думаешь?
— А что тут думать? Страхово, конечно.
— Ага — кивнул Гвоздь.
— Но не идти еще хуже, сам понимаешь. Лучше разок по лицу схватить, чем ссыклом прослыть.
— Понятное дело. Надо идти — сказал Гвоздь — Я уже Ивану и Мухе позвонил, пока дома был. Они тоже скоро подтянутся.
— Ну и хорошо — обрадовался я. — Получать пиздюлей — так всем вместе.
— Ну — заржал Гвоздь — Очень по-товарищески.
Мы докурили и зашли обратно в клуб. Время было около пяти, а сбор — в семь. Пара часиков осталось. Вскоре подошли Иван с Мухой, и мы решили прогуляться вокруг школы, настроиться на стрелку.
Понемногу темнело, ветер подул еще сильнее. Начали мерзнуть уши, и легкая куртка больше не грела.
Мы пошли вокруг школы по обычному маршруту. Клуб — теплица — крыльцо — баскетбольные кольца — футбольная сетка. Все как будто вымерло, никто не катался на скейте, никто не кидал мяч, никто не курил за теплицей.
На промерзшей земле сиротливо валялись пустые бутылки, окурки, пачки от сигарет и пожухлая листва. Заросли зеленых кустов лениво окрашивались в желто-красные тона.
— Что-то пусто вокруг — сказал Иван — К стрелке все готовятся что ли?
— Ага — заржал Гвоздь — Дрова заготавливают, биты, ножи, пистолеты.
Муха молчал и смотрел куда-то под ноги.
— А ты что молчишь? — спросил я — Очко играет?
— Трепещит просто — ответил он — Не знаю как вы, а я туда просто так идти не хочу.
— А как ты хочешь? Не просто так?
— Я с собой что-нибудь возьму.
— Водяной пистолет? — усмехнулся я — Я у Васька спрашивал, там просто на кулаках будет. С собой типа ничего нельзя приносить.
— Это в правилах написано? — усмехнулся Муха — А я вот слышал, что на прошлом сборе одного паренька нехерово порезали. Но это, наверное, случайность. Ведь если Васек сказал, что просто на кулаках — значит просто на кулаках.
Мы замолчали и пошли дальше. Мимо на велосипеде проехал малой из восемнадцатого дома.
— Что, на стрелку собираетесь? — на ходу заорал он — Прокатят вам пизды там хорошенько, хахаха! — заржал он и закрутил педали в два раза быстрее.
Иван схватил небольшой земляной камень и кинул ему в спину. Промахнулся пару сантиметров мимо уха.
— Дебил, бля, косой! — весело заорал малой и скрылся за углом.
— Скотина мелкая — беззлобно сказал Иван — А ведь прав же. Прокатят нам пизды за милую душу. Надо с собой что-нибудь взять. Русь, у твоего батька вроде бы бита была?
— Неа. Я уже насчет биты подумал. Он ее все время с собой в машине возит, а сейчас машина в гараже. Так что без вариантов. Надо что-то другое придумать.
— Что-то неширокий у нас выбор оружия получился — сказал я. — Палка да камень. Как у пещерных людей. Да сейчас и палки нормальной-то не найти, трухлявые все.
— Ага — поддержал меня Гвоздь — Давайте, короче, по камню возьмем на всякий случай.
Мы забрели за кусты, рассаженные вдоль окон школы. Разошлись на все четыре стороны искать хорошие камни да палки. Земля была сухая, под напором ветра дрожали острые ветки кустарника, норовя залезть в лицо и выколоть глаза.
Я бродил между деревьев и школьной стены. Наклонялся, что бы подобрать камень. Ничего не годилось. Или слишком маленькие или здоровые булыжники. Палки совсем ни к черту, разбивались от одного удара о стену. Все, что мне нужно — хороший, удобный камень. Чтобы входил в руку, как литой. Чтобы было удобно бросать. Чтобы точно летел в цель. Верное оружие, короче говоря.
Ничего не искалось. Как ослепшие котята, мы тыкались в разных направлениях, чуть ли не ползали на корячках, а хорошего камня все не было.
Наконец, откуда-то справа донесся Мухин вопль. ”Нашел! Нашел!” — кричал он.
— Что орешь, как резаный? — подошел Гвоздь — Клад, что ли нашел?
— Вот, смотри, какой охуенный! — протянул Муха камень.
Камень, действительно, был что надо. Увесистый, гладкий, округлый, в руке лежит как родной. Хороший камень. Как будто нездешний.
— Ты где его откопал?
— Да вот он, прямо тут лежал. Смотри, тут еще парочка похожих валяется.
Мы взяли по оружию, положили в карманы и пошли на стадион.
В нашем районе две площадки для игры в футбол: асфальтовая огороженная сетка при школе для минифутбола и большой, настоящий стадион.
Тренировки и домашние игры нашей юношеской футбольной команды проходили на этом стадионе. Мы приносили сетки и мячи, натягивали их на огромные ворота и начинали тренироваться. Бегать, прыгать, отрабатывать всякие треугольники и квадраты, учиться обводить стенку, подавать угловые, крутить левой ногой. Но, в основном, мы все-таки наматывали круги вокруг стадиона.
Вечером на стадион приходили играть дзюдоисты и взрослые мужики из окрестных дворов. Они носились как кони, ломали друг другу ноги и громко орали матом. С ними я старался не играть. Иногда утром стадион пустовал, и можно было выйти вдвоем или втроем и просто попинать на одни ворота. Поиграть в триста или в три банана.
В свободное от игр время на трибунах собирались местные алкаши, и пили дешевое пиво из ларька неподалеку. Они уже не могли играть в футбол, но с удовольствием вспоминали свою молодость: как, кто и когда забивал голы в советском чемпионате. Как Беланов крутил правой… Как Лев Яшин прыгал пауком… А сейчас все не то, и может быть только Илья Цымбаларь еще на что-то способен…