ГЛАВА 9
В больницу я потом сходил, ребро проверил. Оказалось — просто ушиб. Ну да ладно — подумал я — Ушиб, так ушиб. Живем дальше. Никаких сотрясений, никаких разрывов, и то хорошо. Пацаны тоже были в порядке. Мухина губа заросла через неделю, а Ванин синяк отцвел через три. Гвоздь тогда вообще не пострадал.
Жизнь продолжалась как раньше. Мы ходили в школу, галдели на уроках, вечерами встречались у компов, иногда пили за теплицей. Я прошел второе Диабло смертным варваром, а Муха — смертным некромантом. Стали популярными пошаговые стратегии, особенно Heroes 3. Иные записи и сражения длились больше суток подряд. Поднялись цены на L&M, исчез из обращения Bond Street Lights в фирменных пачках.
Приближались промежуточные экзамены, геометрия давалась все лучше. Я путал формулы все реже, мог найти площадь треугольника тремя способами и старался вовсе не пользоваться решебником. Однажды я даже получил пять за контрольную, а главная отличница — четыре. “Тупая” — незаметно шепнул я ей, а она расплакалась и выбежала. Вот дура.
Еще один парнишка в школе сильно толкнул другого и тот ударился головой о дверь, которую открывала русичка. Пострадавший потерял сознание, приехала скорая и увезла его. По итогу оказалось сильное сотрясение и какой-то там ушиб мозга. Такой жесткий ушиб, что парнишка стал овощем и не ходил больше в школу. Того, кто толкнул — засудили и перевели в другую школу, а нас заставили навестить овоща.
Мы пришли, попили чай с его безутешными родителями и попытались поговорить с ним. Он сидел в широком кожаном кресле, улыбался, отвечал невпопад и смотрел куда-то вдаль.
Интересно, о чем он там думал и улыбался и о чем вообще думают овощи?
Родители приняли этот случай близко к сердцу, и пару месяцев в школе было что-то типа комендантского режима. Учителя и завучи на переменах рыскали и искали любые нарушения. Малышам запретили бегать, а старшим — курить в туалете.
Потом случай как-то затерся и забылся, все стало как прежде.
В школу приходили новенькие, стабильно получали пизды, затем обживались через два-три месяца, становились крутыми и уже сами давали пизды. Ну, это если реально были крутыми. Лохи в одной школе оставались лохами и в другой школе.
Жизнь крутилась ровно, мерно и без особых напрягов. Время от времени родители спрашивали, как я готовлюсь к экзаменам. Я отвечал, что все нормально, постараюсь остаться в школе. Родители качали головой и шли делать свои дела дальше.
Как-то раз пришлось вступиться за малого, нормально получил по голове и содрал кожу на костяшке правого кулака.
Муха потерял свою бесценную мензурку для самогонки и начал лакать из пластикового стаканчика. Как все.
Суровая зима стелила прохладой и клочьями злого снега. Малые катались на санках, собаки поджимали хвосты. Я научился стрелять из М-16 с глушителем. На одном из турниров “Teamforce” заняли третье место, хорошо отметили семиградусным пивом Бизон.
Серые будни тянулись нескончаемой пеленой. До выпускных экзаменов из девятого оставалось чуть меньше трех месяцев. Зима постепенно сдавала свои позиции, во всяком случае, минус тридцать случалось все реже и реже.
И тут наступил он, чей-то там день рождения.
Вернее, не чей-то там, а крепкого чувачка из малосемейки — Филина. Вроде бы его звали Саня, а может и Толя, не помню. Все равно, все его называли Филин. В разношерстной дворовой компании он был как будто бы центром масс. То есть, ни с кем сильно не рамсовал, да и его никто не трогал. Все знали, что при случае, он может за себя постоять. Было пару ситуаций, когда он выходил из себя и соперники его теряли зубы и оказывались лицом на асфальте.
Филин был не умный и не глупый. Не резкий и не тормоз. Чаще улыбался, чем хмурился. По синьке вел себя спокойно и рассудительно, белочек не ловил. Учился в строительном фазане, исправно ходил за район, бегал на левом фланге за нашу футбольную команду, с утра до ночи зависал в компах. Ровный такой чел был, этот Саня Филин.
В тот день ему стукнуло шестнадцать. Отходили первые снега, весело гулял сквозняк наступающей весны, сырая земля была усеяна окурками, пустыми бутылками и цветными обертками из-под крабовых чипсов.
Все собрались в пятом подъезде по адресу Звездный, 18, корпус 1. Именно там, где все обычно собираются, когда у кого-то день рождения. Хороший подъезд, с открытыми балконами, широкими и теплыми лестничными пролетами и понимающими жильцами. Двадцать человек курили на грязной площадке, обсуждали последние новости и ждали прихода Филина. Тот задерживался в фазане, сдавал какой-то зачет.
Подарок приготовили заранее — блок L&M красного и восемь литров отменного самогона. Еще захватили пять килограмм Докторской колбасы и ящик “Байкала”. Должно было хватить на всех. Предполагалось, что подарок и будет основным развлечением дня рождения, так оно собственно и получилось.
Уже в течение месяца мне нравилась одна телочка из компании — Лена. Сначала я даже не был уверен, что она мне нравится. Всю зиму она носила такую остроугольную шапку Nike с отгибом назад, по типу модно. Чертов головной убор почему-то сильно запал мне в голову, и в моих эротических мечтах Лена присутствовала строго в этой убогой синей шапке. Ближе к весне она стала снимать шапку и под ней обнаружились длинные русые волосы, круглое лицо с очень широкой улыбкой и чуть раскосыми глазами. Еще Лена носила штаны клеш, черные замшевые кроссовки, непрерывно сидела на корточках и манерно курила. Вроде как она была неглупая и собиралась поступать то ли на юридический, то ли на экономический. Ну, уж точно не в строительный колледж. Во всяком случае, так она говорила, хотя говорила она обычно немного. Все больше сидела на корточках и курила.
Пришел Филин, пацаны торжественно вручили самогон и сигареты, все выпили по первой и разбрелись по подъезду. Площадка наполнилась густым дымом, мы с Гвоздем вывалились на балкон, подышать свежим вечерним воздухом.
— Бля, охуенно, когда у кого-то день рождения! — затянулся Гвоздь — Обожаю дни рождения.
— Ага — поддержал я — Помнишь, как мой в прошлом году встретили?
— Ну. Так встретили, что еле ноги унесли — заржал он — Весело, конечно, было. Хотя по мне так вот лучше, как сейчас. Ровно, спокойно, со своими пацанами.
— Ага — ответил я — Это тоже неплохо, со своими пацанами встречать.
— А знаешь, Жека, нравятся мне эти пацаны — сказал Гвоздь.
— В смысле, нравятся? А телки тебе тоже нравятся или уже нет?
— Ну, в смысле, хорошо, что мы с ними такой вот толпой здоровой тусим, а то заебало уже в четыре рыла по району кружить. А тут весело и телок больше.
— Это да, с этим не поспоришь. А че, тебе кто-нибудь из них нравится?
— Да они все ниче, в принципе. Даже и не знаю. Трудно так сходу сказать. А тебе как?
— Тоже как-то так. Ну, Ленка ниче, прикольная. Марину бы тоже оттянул при случае.
Я заметил, что Гвоздь слегка изменился в лице, как будто нахмурился. Понятно, про Маринку надо аккуратнее.
— А так вообще не знаю — продолжил я — Да все нормальные, маленькие, правда, еще.
— Да ладно там, маленькие — возразил Гвоздь — Видел я тут недавно, как эту Вичку с общаги типы на красной девятке подвозили. Лет по двадцать. Вряд ли они там в игрушки играли или домашние задания обсуждали.
— Ну да. Наверное. Но это типы на красной девятке. А у нас только велики, да и то ушатанные.
— Ну, может быть и так, хотя хуй знает. Унывать в любом случае не стоит. Знаешь же, нет такой телки, которая не дает, есть пацаны, которые не умеют спрашивать.
— Ага — хмыкнул я и отправил привычным щелчком сигарету в небеса. Она очертила светящийся полукруг и спикировала недалеко от помойки — Пойдем спрашивать.
— Пойдем — заискрился Гвоздь.
Мы вышли на площадку, накапали еще по одной и выпили за здоровье Филина. Покурили, послушали рассказы пацанов. Интересные, заслушанные до дыр истории. Выпили еще по одной за Звездный. Мало-помалу яблочный самогон начинал действовать. Я старался не выпускать из глаз Лену и держаться к ней поближе. Ждал нужного момента. Был начеку.
После четвертой или пятой я попытался приобнять ее. Аккуратно так, за плечо черной куртки, просто типа в толпе. Случайно. Получилось неловко, и я убрал руку. Она улыбнулась своей широкой улыбкой, как будто ничего не произошло. Хороший сигнал. Никто ничего не заметил, я надеюсь. И, кстати, зачем она сегодня накрасила губы?
Количество дыма на площадке уже удвоилось, и дышать стало совсем нечем. В углу я заметил Ивана и Муху. Они сидели на корточках и разливали самогон по стаканчикам.
— Ну че, пацаны, за Филина? — подошел я.
— Да похуй уже за кого. За Филина — так за Филина. Толян — отличный пацан. Давай, давай дрябнем еще по одной — налили они мне.
Мы вздрогнули и занюхали самогон рукавом. Хорошо пошла, родная. Колбаса, хлеб и майонез уже закончились. Еще бы, на двадцать-то человек. Рукав синтепоновой куртки пах грязью.
— Слышь, а пойдемте по району покуролесим? — предложил кто-то из толпы. — Воздухом подышим!
— Пойдем, реально! Заебало уже тут сидеть! — раздались возгласы.
Я нажал на расплавленную кнопку лифта и приехал легковой.
— Кто последний, тот лох! — громко заорал Заяц, и все ринулись внутрь, отчаянно работая локтями, и давя друг друга. Я стоял близко и успел запрыгнуть одним из первых. Мощная волна из пьяных парней прижала меня к дальней стене. Легковой был рассчитан на пять человек от силы, а нас было двадцать. И никто не хотел быть лохом, даже телки. Им и так не повезло при рождении.
В результате кабина поднатужилась и вместила человек тринадцать. Муха не успел запрыгнуть, саданул ногой по двери и побежал вниз по лестнице. Лена толкаться не стала, просто сидела, курила сигарету своими напомаженными губами, качала головой и смеялась. Мне определенно нравился ее хриплый смех. Двери лифта медленно начали закрываться, а я старался через плечи этого сброда разглядеть ее шапку. Значок Nike как будто мне подмигивал.
Лифт скрипнул, собрался с силами и натужно потянул тринадцать тощих тел вниз, на первый этаж. Все толкались локтями и коленями, стараясь не прислоняться к захарканным стенам. “Прыгаем!” завопил Заяц. “Давайте все прыгать!”. Девчонки запищали “Не надо, не надо”, а мы начали беспорядочно прыгать, матерясь и брызгая слюной от восторга.
Легковой продержался ровно один этаж, потом громко хлопнули засечки и мы встали где-то посередине шестого и седьмого. “Мы же тут задохнемся!” заголосили телки. “Что вы наделали? А у кого-нибудь есть выпить? А как вызывать диспетчера?” Я заметил улыбку Гвоздя, стоящего ровно сзади Марины, и сильно пожалел, что Лена осталась сидеть наверху.
Марина занервничала, вынырнула из массы тел и нажала на красную кнопку. Все притихли на пять секунд. Металлический голос тетки-диспетчера заполнил все живое пространство лифта.
— Что случилось?
— Мы застряли! — пропищала Марина — Выпустите нас, пожалуйста!
— Как вы застряли?
— Не знаю. Мы ехали, ехали, а лифт вдруг сам взял и остановился.
— Лифты сами не останавливаются, молодые люди. Значит, вы сделали что-то неправильно. Сколько человек находится в кабине?
— Тринадцать… — тихо произнесла Марина и все начали громко гоготать.
— Понятно… — недовольно протянул голос — Балуетесь, значит, молодые люди. Мы тут работаем, а вы ездите просто так балуетесь, ломаете оборудование…
— Тетенька, мы не баловались, честное слово — еще жалобнее начала скулить Маринка — Мы просто не знали, что нельзя так много. Честное слово…
— Не знали? Вы что меня за дуру держите? Да я каждый божий день таких засранцев хожу вытаскивать! Сейчас вот возьму и не приду, а вы там через час задохнетесь!
— Не надо, тетенька, ну пожалуйста…
— Вы там хоть в грузовом? Тринадцать-то человек!
— Нет, мы в легковом… Приходите скорее, пожалуйста, а то нам правда воздуха не хватит!
— Ох и засранцы, ох засранцы… На каком этаже стоите? — смягчилась тетка.
— Не знаем… Шестой или седьмой.
— Ладно, сидите там тихо, не шумите. Скоро приду.
Голос выключился, все вздохнули с облегчением и пустили по кругу непонятно откуда взявшуюся бутылку самогона. Дышать стало действительно не очень, и я старался встать на цыпочки, чтобы хапнуть свежего воздуха из верхних слоев атмосферы. Бурные толкания прекратились, все тринадцать тел почти замерли в приемлемых позициях, с потолка тускло желтела лампа, огороженная металлической решеткой, и первый раз захотелось на улицу. Что там, интересно, делает Лена?
— Слышь, ребзя, что-то так неприкольно стоять! — заявил Котя — Может, в игру сыграем?
— В какую? — спросил Иван — Шахматы, шашки, футбол? Выбирай.
— Ты мне тут еще попизди, Вонючка. Я твоей головой в футбол сыграю, когда выйдем. — оскалился Котя — А игра-то простая, парни. Говорю, весело будет. Вот смотрите! — сказал он, утробно захрипел, собирая слюну, и отправил смачный харчок из зеленых слюней прямо по центру потолка лифтовой кабины.
На секунду все замолчали, завороженно подняв головы. Как хилый пятиклассник на перекладине, харчок ненадолго растекся по металлической поверхности, повисел, дрыгая рахитными ногами, и нехотя уступил силам земного притяжения, начав собираться в одну тяжелую, липкую и зеленую каплю. Каплю смерти и позора.
Кабина мгновенно пришла в хаотическое движение. Стоявшие посередине щемились по краям. Стоявшие по краям отвержено отстаивали свои гарнизоны. Я сцепил руки замком и упорно отпихивал кого-то к центру, опираясь на правую ногу. Марина с Викой начали визжать как резаные овцы. Котя безумно гоготал и атаковал без разбора чужие почки. Капля угрожающе нависала.
Толкотня продолжалась минуты три, затем все устали и просто начали смотреть вверх. Густые Котины сопли пришли в равновесие и не спешили падать. Тринадцать бухих тел плотно расфасовались вдоль четырех стен, оставив небольшое пространство посередине. Гвоздь времени не терял и Марина чуть слышно хихикала. Все по очереди пытались ущипнуть за жопу Вику. Та громко возмущалась и делала вид, что ей не нравится. Я пытался не задохнуться, вытягивая свои пятьдесят килограмм в струну. Самогон начал отпускать, давая противоречивые эффекты на голову и желудок. Завоняло Докторской колбасой.
Наконец снаружи послышалось шевеление, уже не такой грозный голос из динамика и гулкие удары какого-то лома.
— Мы здесь! — завопила Маринка — Вы нас открываете?
— Открываю, открываю… — заворчала тетка-диспетчер и действительно приоткрыла небольшую щель в двери нашего легкового. — Вы тут как, не задохнулись?
— Не, мы нормально — выдохнул Гвоздь перегаром — Самое то. А как нам отсюда вылезти?
— По одному и тихонько — строго изрекла тетка — Не торопитесь. Я сейчас вам открою до конца, а вы подсаживайте друг друга и лезьте наверх. Только аккуратно, в шахту не упадите, а то костей потом не соберешь.
Все начали лезть в образовавшуюся щель. Марина и Вика безуспешно пытались прикрыть свои ягодицы. Все норовили подсадить и пощупать девчонок. Марина яростно отбрыкивалась, а Викуся жеманно улыбалась и хохотала. Я тоже потрогал ее упругую задницу в обтягивающих кожаных штанах. Класс. Сочная девка все-таки эта Вика. Не зря за ней парни на девятках ездят, не зря.
Сопля-палач обиженно провожала нас с потолка. С гоготом и обильным матом все покатились вниз по лестнице на улицу. Приключения нас ждут, и праздник к нам приходит, только бы вот еще выпить не помешало. И никак не кока-колы.
Не поместившиеся в лифт спокойно стояли около лавок и докуривали свои тридцатые за вечер сигареты. Мы ворвались в уличное пространство, словно полк степных воинов. Крича, улюлюкая и размахивая шашками. Сразу же снарядилось несколько отрядов за самогоном.
Я был очень рад видеть Лену и как бы по-дружески приобнял ее за плечи. Она не сбрасывала руку, и это внушало надежду.
Отдельные личности медленно, но верно начали ловить белочек и сражаться с призраками своей неустроенной личной и общественной жизни, создавая угрозу всему живому в радиусе тридцати метров.
Мне было очень спокойно и драйвово одновременно. Правая рука интимно сжимала изгиб Лениного хрупкого плеча, и я очень четко понимал, что никуда она сегодня не денется. Когда угодно, но только не сегодня. Видимо, в день рождения Филина Бог решил сдать мне сильные карты.