ЛАНАРК: Жизнь в четырех книгах - Грей Аласдер 51 стр.

Манро, остановившись, спросил:

— Ну, что вы об этом думаете?

Ланарк не доверял больше Манро.

— Получше, чем в клубе для персонала, — проговорил он небрежно, однако свободная атмосфера этого места пробудила в его душе столь бурный отклик, что на глазах у него выступили слезы. «Это удовольствие должно быть доступно каждому, — подумал он. — Сюда бы солнечного света, и лучшего не пришлось бы и желать».

Манро предложил:

— Поскольку выход уже близко, мы могли бы немного здесь отдохнуть, а я тем временем дам вам советы относительно путешествия. — Воткнув жезл в землю, которой была наполнена кадка, он сел за столик и подозвал официанта. Рима и Ланарк тоже сели. — Полагаю, вы не откажетесь от легкой закуски?

— Это было бы кстати, — откликнулась Рима.

Ланарк стал оглядываться в поисках выхода.

Манро заметил:

— Ланарк, кажется, сердит на меня.

Рима рассмеялась.

— Оно и понятно! Одно удовольствие было слушать его препирательства с вами, Монбоддо и секретарем Монбоддо. «Боже, — думала я, — до чего же мощный у меня покровитель!» Но вы оказались хитрее, так ведь?

— От этого он не проиграет.

Пока Манро делал заказ, у Ланарка возникло ощущение, что за ним наблюдают. За соседним столиком сидели мать с двенадцатилетним сыном и пожилая чета, игравшая в шахматы. Особого интереса к Ланарку они не проявляли, поэтому он сосредоточил внимание на ряде окон над дверьми, через которые сновали туда-сюда официанты. Затянутые белой газовой материей, окна казались пустыми, но выше, под самым куполом, выдавался в зал балкон, где стояли, опершись на парапет, несколько мужчин и женщин в вечерней одежде. Расстояние было слишком велико, чтобы различить лица, однако в центре группы выделялся плотный мужчина, которого, вероятно, все слушали. Он размашисто жестикулировал, указывая как будто на Ланарка. Стоявшая рядом с ним женщина поднесла к лицу какой-то предмет — очевидно, бинокль. Разозленный, Ланарк схватил с соседнего стула газету и принялся читать, повернувшись к наблюдателям затылком. Газета, называвшаяся «Западное лобби», была напечатана скромными аккуратными колонками, без аршинных заголовков и крупных фотографий. Ланарк прочел:

Ниже на странице в глаза Ланарку бросилось знакомое имя.

Сложив газету, Ланарк сунул ее в карман и вновь обратил взгляд к балкону. Стоявшие там люди все так же опирались на ограждение, насмешливо-преувеличенные жесты центральной фигуры казались хорошо знакомыми. Манро угостил Риму сигаретой и поднес зажигалку.

Ланарк резко спросил:

— Это не Озенфант за нами наблюдает? Там, на балконе?

Манро поднял голову:

— Озенфант? Не знаю. Вряд ли, на восьмом этаже его не любят. Это, наверное, один из подражателей.

— Если не любят, то почему подражают?

— Из-за его успехов.

Официант поставил перед каждым полный стакан вина и тарелку с подобием омлета. Рима взяла вилку и принялась за еду. После угрюмой паузы Ланарк собрался последовать ее примеру, но вдруг его оглушили свист, взрывы смеха и иронические приветственные возгласы. Между столиками и монументом двигалась процессия волосатой молодежи, несшей плакаты:

Справа и слева шагало по полисмену, сзади двигалась платформа, нагруженная людьми и съемочным оборудованием.

— Бунтари, — заметил Манро, не поднимая взгляда. — Каждый день примерно в это время маршируют к границе.

— Кто они?

— Служащие совета или их дети.

— А чем они питаются?

— Тем же, чем и все, но это их не останавливает. Аргументы у них, конечно, смехотворные. Мы не едим людей. Мы питаемся обработанными частями некоторых живых организмов, более не принадлежащих к человеческому роду.

Ланарк заметил, что Рима отставила тарелку. Глаза у нее были полны слез. Сжав ее ладонь в своей, Ланарк ощутил ответное пожатие. Он угрюмо напомнил:

— Вы собирались дать нам советы относительно путешествия.

Манро взглянул на них, вздохнул и отложил вилку.

— Очень хорошо. Идти в Унтанк вам придется по интеркалендарной зоне. Это означает, что расход времени предсказать невозможно. Дорога хорошо различима, держитесь ее и не доверяйтесь ничему, что не можете проверить при помощи ног или рук. Скорость света в этой зоне переменная, поэтому размеры и расстояния обманчивы. Непостоянна даже гравитация.

— Выходит, путешествие может продлиться не один месяц?

— Повторяю, вам предстоит пересечь интеркалендарную зону. Такие понятия, как месяц, минута или век, там лишены смысла. Просто путешествие будет либо трудным, либо легким, либо и то и другое.

— А если у нас кончатся припасы?

— В некоторых отчетах говорится, как люди, успевшие отчаяться, в последний момент выбирались на ту сторону.

Рима слабым голосом проговорила:

— Спасибо, вы нас очень ободрили.

— Лучше наденьте пальто. Там внизу холодно.

Пальто с капюшоном и толстой шерстяной подкладкой в длину доходили до лодыжек. Ланарк с Римой надели рюкзаки, обменялись тревожными улыбками и быстрым поцелуем и последовали за Манро к монументу и вверх по ступеням. Гигантский камень нависал над ступенями, подобно валуну, уравновешенному на пирамиде. Тени от светильника обрисовывали фигуры, которые размышляли в расщелинах, ораторствовали на уступах, выходили из пещеры в центре. Фигура на вершине изображала, видимо, скульптора. Лицо его было обращено к свету, но руки сжимали резец и молоток, работая над камнем, зажатым между коленями. Ланарк тронул Манро за плечо и спросил о сюжете монумента.

— Это еврейский пантеон: Моисей, Исайя, Христос, Марк Фрейд и Эйнштейн.

Они прошли сквозь группу молодых людей, которые, вылупив глаза, бормотали: «Куда они идут?», «К аварийному выходу?», «Ну и пальто, офонареть можно!», «Не может быть, чтобы к аварийному выходу!»

Кто-то выкрикнул:

— Случилась авария, дедуля?

Манро отозвался:

— Не авария, просто перемещение. Самое обычное перемещение.

В наступившей тишине прозвучал чей-то голос:

— Они ненормальные.

Они достигли вершины, откуда бежала вода в бассейны с золотыми рыбками. Громадный валун покоился на удивительно маленьком пьедестале, в котором имелась железная дверца. Манро стукнул в нее жезлом. Она открылась. Согнувшись, они прошли в проем.

Глава 33

Зона

В водянисто-зеленом свете, зажатые между тесными бетонными стенами, они долго спускались по металлической лестнице. Сделалось холодно. Наконец они очутились в похожем на пещеру помещении, которое при большой ширине не казалось просторным. Пол покрывали трубы всевозможных диаметров: от человеческого роста до детского мизинца; потолок тоже не просматривался из-за многочисленных кабелей и воздуховодов. Выйдя из дверцы в кирпичном столбе, путники попали на металлический настил, проложенный поперек труб. Манро двинулся первым, Ланарк и Рима не отставали. Иногда им приходилось по ступенькам карабкаться на арку, обнимавшую какую-нибудь особенно большую трубу. Долгое время они не слышали ничего, кроме пульсирующего гула, сопровождавшегося журчанием, звоном, а также эхом их шагов. Рима пожаловалась:

— От этого изгиба у меня болит спина.

— Я вижу вдали стену. Скоро мы будем снаружи.

— Ох, Ланарк, какая это тоска! Когда мы подошли к Монбоддо, я дрожала от нетерпения. Думала, впереди чарующая новая жизнь. А теперь не знаю, чего ожидать, кроме ужаса и серых красок.

Ланарк чувствовал то же самое.

— Это просто зона, которую нам надо пересечь. Завтра или послезавтра мы будем в Унтанке.

— Хотелось бы верить. По крайней мере, там у нас есть друзья.

— Какие друзья?

— Наши приятели из «Элиты».

— Надеюсь, мы найдем друзей получше.

— А ты сноб, Ланарк. Знала, что ты деревянный истукан, но что ты сноб — не думала.

За небольшой перепалкой они забыли о своих несчастьях; тем временем настил привел их на платформу. Впереди на бетонной, в подтеках, стене виднелась железная дверь. Такой двери, с петлями и замочной скважиной, они не видели уже много дней. На ней была нанесена красной краской по трафарету крупная надпись:

Манро повернул ключ и распахнул дверь. Ланарк ожидал, что там будет темно, однако его глаза были ослеплены удивительно ярким белым туманом. У самого порога начиналась тропа с желтой полосой посередине, но в пяти или шести футах она терялась из виду. Он сделал шаг, и в лицо ему ударила волна холода, заставившая его несколько раз глубоко втянуть в себя морозный воздух. От этого он воодушевился и воскликнул:

— Как здорово выйти наконец на свежий воздух! И в небе уж наверняка светит солнце!

— И не одно.

— Солнце всего одно, Манро.

— Оно светит уже долго. В такие зоны возвращается свет предыдущих дней.

— Тогда он должен быть еще ярче.

— Нет. При наложении лучей, идущих с определенной скоростью и под определенным углом, они взаимно уничтожаются.

— Я не ученый, мне это ни о чем не говорит. Пошли, Рима.

— Прощайте, Ланарк. Может, когда вы станете немного старше, вы мне поверите.

Ланарк не ответил. У него за спиной захлопнулась дверь.

Они двигались сквозь туман, держась желтой линии на тропе между ними. Ланарк проговорил:

— Мне хочется петь. Ты знаешь какие-нибудь марши?

— Нет. Этот рюкзак оттягивает мне спину, а еще у меня мерзнут руки.

Ланарк вгляделся в плотную белизну и потянул носом ветерок. Пейзаж оставался невидимым, но пахло морем, и плескали в отдалении волны. Перед путниками лежал, вероятно, крутой подъем — идти стало тяжело, поэтому Ланарк удивился, заметив, что Рима его опередила и вот-вот скроется в тумане. С усилием он ее догнал. Она не то чтобы бежала, но делала очень широкие шаги. Схватив ее за локоть, Ланарк выдохнул:

— Как ты… умудряешься… бежать во всю прыть?

Рима застыла и уставилась на него:

— Чего уж проще, вниз по склону.

— Мы идем вверх.

— Ты свихнулся.

Каждый вглядывался в другого, ища признаки того, что он шутит; наконец Рима попятилась:

— Не подходи! Ты свихнулся!

Ланарк шагнул к Риме, и голова у него пошла кругом. Его словно бы что-то толкнуло сбоку. Он пошатнулся, но устоял и застыл на месте, немного покачиваясь. Он произнес слабым голосом:

— Рима, по эту сторону линии дорога идет под гору, а по ту сторону — в гору.

— Так не бывает.

— Знаю. Но это факт. Убедись сама.

Рима подошла, нерешительно перенесла ногу через линию, потом убрала ее со словами:

— Ладно, я тебе верю.

— Но почему не попробовать самой? Держись за мою руку.

— Раз мы оба находимся на половине, идущей под гору, на ней и останемся. Быстрее будем продвигаться.

Она пошла вперед, Ланарк пустился следом.

Теперь Ланарк ощущал, что движется по крутому спуску. Шаги все удлинялись, и тут он крикнул:

— Рима! Стой! Стой!

— Я упаду, если попробую остановиться!

— Мы оба упадем, если не остановимся. Спуск слишком крутой. Дай руку.

Они схватились за руки, уперлись каблуками, по инерции проехали немного вперед и остановились в неустойчивом положении, шатаясь.

— Нам нужно идти по этой стороне. Тише едешь — дальше будешь. Я пойду первым.

Ланарк отпустил руку Римы, осторожно сделал шаг вперед и поскользнулся. Чтобы удержаться, он уцепился за Риму и потянул ее за собой. Они полетели кубарем, потом Ланарка начало крутить с боку на бок. Всякий раз, когда он перекатывался через рюкзак, слышался глухой удар. Когда падение остановилось и Ланарк смог подняться на ноги, он ощутил под собой ровную поверхность. Вокруг не было видно ничего, кроме тумана. Даже желтая линия исчезла. «Рима! Рима! Рима!» — завопил он, прислушался и различил отдаленный шум моря. На миг Ланарком овладело отчаяние. Он вынул из рюкзака фонарь, включил и на расстоянии ярда обнаружил желтую линию. Потом Ланарк сообразил, что, если Рима попала на ту сторону линии, она должна была покатиться в обратном направлении. Эта мысль его ободрила, потому что она вносила в события логику. Он повернулся и, не выпуская фонарь, стал карабкаться вверх по холму. Достигнув с большим трудом вершины, он услыхал всхлипывания. Еще несколько шагов — и показалась Рима, сидевшая на корточках по ту сторону линии. Лицо она прятала в ладонях. Ланарк сел рядом и обнял Риму за плечи. Немного погодя она подняла взгляд и сказала:

— Хорошо, что это ты.

— А кто же еще?

— Не знаю.

Костяшки пальцев у Римы кровоточили. Ланарк вынул походную аптечку, промыл ссадины и залепил пластырем. Усталые, они уселись бок о бок. Каждый ожидал, пока другой что-нибудь предложит. Наконец Рима нарушила молчание:

— Что, если нам идти по разные стороны от линии, но держаться за руки? Тогда, если один начнет падать, другой его притормозит.

Ланарк воззрился на нее и вскочил:

— Гениальная идея!

Улыбнувшись, Рима поднялась на ноги:

— Давай попробуем. Куда нам идти?

— Налево.

— Ты уверен?

— Да. Ты, сама того не заметив, пересекла линию.

При новом способе передвижения большая нагрузка падала на сцепленные руки, но в целом он оказался очень эффективным. Наконец дорога по обе стороны линии сделалась плоской и впереди замаячила сквозь туман часть гигантской каменной стены. Желтая линия привела к железной двери с надписью краской:

Ланарк мрачно пнул дверь. Она стояла как скала.