Викентий Викентьевич Вересаев
Собрание сочинений в пяти томах
Том 1. Повести и рассказы. Записки врача
В. Вересаев
Редкое творческое долголетие выпало на долю В.Вересаева. Ему не было и девятнадцати лет, когда 23 ноября (5 декабря) 1885 года журнал «Модный свет» напечатал его стихотворение «Раздумье», и с тех пор вплоть до последнего дня своей жизни — 3 июня 1945 года, — он никогда не оставлял пера. Современник М.Салтыкова-Щедрина и В.Гаршина, В.Короленко и Л.Толстого, А.Чехова и М.Горького, он был и нашим современником, современником М.Шолохова, А.Твардовского, Л.Леонова... Крах народничества, три русские революции, русско-японская, империалистическая, гражданская и Великая Отечественная войны — таковы исторические вехи, которые определили судьбы вересаевских персонажей. Как говорил сам писатель в 1935 году на вечере, посвященном пятидесятилетию его литературной деятельности, прошлое не знало «ничего подобного тому бешеному ходу истории, подобно курьерскому поезду мчавшемуся, который на протяжении моей сознательной жизни мне пришлось наблюдать».
Талант В.Вересаева был на редкость многогранен. Кажется, нет ни одной области литературного творчества, в которой бы он не работал. Он писал романы, повести, рассказы, очерки, стихи, пьесы, литературно-философские трактаты, выступал как литературовед, литературный критик, публицист, переводчик. Но, несмотря на долгую жизнь в литературе бурной эпохи социальных сломов, несмотря на многоплановость литературной деятельности, В.Вересаев — писатель удивительно цельный. Двадцати двух лет, 24 октября 1889 года, он записал в дневнике: «...пусть человек во всех кругом чувствует братьев, — чувствует сердцем, невольно. Ведь это — решение всех вопросов, смысл жизни, счастье... И хоть бы одну такую искру бросить!» Весь жизненный и литературный путь В.Вересаева — это поиски ответа на вопрос, как сделать реальностью общество людей-братьев. Оно неизменно оставалось тем идеалом, борьбе за который писатель отдавал весь свой груд, свой талант, всего себя.
Мечта об обществе людей-братьев родилась еще в детстве, и первый ответ на вопрос, как ее достичь, дала семья.
Викентий Викентьевич Смидович (Вересаев — это псевдоним писателя) родился 4 (16) января 1867 года в семье тульского врача, в семье трудовой и демократической. Его отец, Викентий Игнатьевич, воспитывал детей на лучших произведениях родной литературы, научил «читать и перечитывать» Пушкина и Гоголя, Кольцова и Никитина, Помяловского и Лермонтова. Политические же взгляды Викентия Игнатьевича были весьма умеренными. Либеральные реформы и истая религиозность — вот те средства, с помощью которых, по его мнению, можно было добиваться общественного прогресса. На первых порах сын свято чтил идеалы и программу отца. Жизнь будет легче, светлей и чище, думалось ему, когда люди станут лучше. А в моральном облагораживании людей могущественнейшими и единственными факторами являются труд и религия.
В.Вересаев уже в гимназии чувствовал безоружность своих идеалов и в дневнике мучительно размышлял над вопросом: для чего жить? Он занимается историей, философией, физиологией, изучает христианство и буддизм и находит все больше и больше противоречий и несообразностей в религии. Это был тяжелый внутренний спор с непререкаемым авторитетом отца.
Полный тревог и сомнений отправляется В.Вересаев в 1884 году учиться в Петербургский университет, поступает на историко-филологический факультет. Здесь он рассчитывает найти ответы, без которых жизнь бессмысленна. Поначалу В.Вересаев со всей самозабвенностью молодости отдается народническим теориям, с ними связывает надежды на создание общества людей-братьев.
Но под впечатлением угасания народнического движения В.Вересаеву начинает казаться, что надежд на социальные перемены нет, и он, еще недавно радовавшийся обретенному «смыслу жизни», разочаровывается во всякой политической борьбе. С головой уходит студент В.Вересаев в занятия и пишет, пишет стихи, прочно замкнутые в кругу личных тем и переживаний. Лишь здесь, в любви, думается ему теперь, возможна чистота и возвышенность человеческих отношений. Да еще в искусстве: оно, как и любовь, способно облагородить человека.
В эти годы достигает сокрушительной силы сатира М.Салтыкова-Щедрина, своими очерками о деревне протестует против бесправия народа Глеб Успенский, усиливаются обличительные тенденции в творчестве В.Гаршина, о стремлении даже самых последних бродяг к «вольной волюшке» рассказывает В.Короленко. Но многие из тех, кто еще вчера увлекался народническими идеями, впадают в растерянность, отказываются от общественной борьбы, ищут забвения в поэтических грезах Н.Минского и С.Надсона, популярность которых стремительно растет.
В 1888 году, уже кандидатом исторических наук, В.Вересаев поступает в Дерптский университет, на медицинский факультет. «...Моею мечтою было стать писателем; а для этого представлялось необходимым знание биологической стороны человека, его физиологии и патологии; кроме того, специальность врача давала возможность близко сходиться с людьми самых разнообразных слоев и укладов», — так позднее в автобиографии объяснял В.Вересаев свое обращение к медицине. В тихом Дерпте, вдали от революционных центров страны, провел он шесть лет, занимаясь наукой и литературным творчеством, по-прежнему охваченный мрачными настроениями.
Напряженная духовная жизнь, поиски смысла человеческого бытия и своего места в нем очень рано — по сути уже в детстве — отодвинули у В.Вересаева на второй план обычные мальчишеские развлечения. Если первые опыты девятилетнего гимназиста, пытавшегося сочинять сказки, еще были скорее литературной шалостью, то через пять лет, подростком, страстно увлекшись поэзией, он связывает с литературой все свои планы на будущее. Много пишет и много читает, стремясь овладеть «секретами» творчества. В гимназические и первые студенческие годы им было написано около восьмидесяти оригинальных стихотворений и переведено свыше сорока поэтических произведений И.Гете, Г.Гейне, Ф.Шиллера, Т.Кернера, Ф.Горация и др. Время от времени юноша посылал свои стихи в редакции журналов, но неизменно получал отказ, стихи не печатали. Однако первое увидевшее свет стихотворение было одновременно и одним из последних. Вскоре после появления в печати «Раздумья» В.Вересаев записывает в дневнике: «...Во мне что-то есть, но... это «что-то» направится не на стихи, а на роман и повесть». В.Вересаев решительно обращается к прозе.
В рассказах студенческого периода («Загадка», «Порыв», «Товарищи» и др.) тему борьбы за человеческое счастье, за большого и прекрасного человека, борьбы со всем, что мешает утвердиться такой личности в жизни, В.Вересаев поначалу, как и в своих стихах, трактует с позиций лишь морально-этических. Но ааявленная в ранних рассказах тема судеб русской интеллигенции, ее заблуждений и надежд получает вскоре новое решение — писатель заговорил об общественном «бездорожье». «Без дороги» (1894) — это повесть о поколении, «ужас и проклятие» которого в том, что «у него ничего нет». «Без дороги, без путеводной звезды оно гибнет невидимо и бесповоротно...»
Повесть написана в форме исповеди-дневника молодого врача Дмитрия Чеканова, тщетно пытающегося претворить в жизнь свои мечты о служении народу. Он отказался от научной карьеры, от обеспеченного и уютного дома, бросил все и пошел на земскую службу. Земское начальство, однако, невзлюбило гордого и независимого доктора, и он «должен был уйти, если не хотел», чтобы ему «плевали в лицо...»
Больной туберкулезом, сломленный и растерявшийся, мечется Чеканов по жизни, не находя применения своим силам. И когда газеты принесли весть о катастрофическом распространении холерной эпидемии, он отправился на борьбу с нею. Чеканов уже не верит в народнические теории о «природной революционности русского мужика», о святой миссии интеллигенции, просветительная работа которой среди народа якобы может коренным образом улучшить его жизнь. Он просто истомился бессмысленным своим существованием, просто не мог сидеть сложа руки, когда темные и забитые трудовые люди России бедствовали. Но, несмотря на самоотверженную работу Чеканова, связанную с риском для жизни, народ в массе своей ни в коей мере не проникается гуманистическими идеалами честных интеллигентов, хуже того: он видит в них своих врагов. Избитый толпой, одинокий и отчаявшийся, герой умирает.
Общество людей-братьев оставалось целью, к которой звал молодой писатель, но все предлагавшиеся русской действительностью начала 90-х годов средства изменения жизни были им категорически отвергнуты. В этом смысле он тоже остался «без дороги» в вслед за Чекановым мог бы воскликнуть: «Я не знаю! — в этом вся мука». Фраза из дневника В.Вересаева: «Истина, истина, где же ты?..» — стала в те годы лейтмотивом его жизни.
Этой мыслью он жил в Дерпте, эта мысль не оставляла его в Туле, куда он приехал заниматься врачебной практикой после окончания Дерптского университета в 1894 году, с этой мыслью он отправился в том же году в Петербург, где поступил работать сверхштатным ординатором в Боткинскую больницу. В.Вересаеву необходимо было найти те реальные общественные силы, которые смогли бы претворить в жизнь его идеалы.
Еще в повести «Без дороги» он рассказал о деревенском парне Степане Бондареве, тянущемся к знанию, ставшем первым помощником Чеканова во время холерной эпидемии. В.Вересаев видел, что и в среде интеллигенции появляется молодежь, которую, как и Чеканова, не удовлетворяют «малые дела», но которая верит, что истинная дорога есть, не отчаивается и упорно, страстно ищет эту дорогу. Такова Наташа. В финале именно Степан и Наташа стоят у постели умирающего Чеканова. Символика очевидна: будущее за народом и передовой интеллигенцией. Вместе с тем характерна одна деталь. Когда в 1892 году В.Вересаев заведовал холерным бараком на юге России, лучшим его помощником был шахтер Степан Бараненко, ставший прообразом Степана Бондарева. Но в повести он не шахтер, а «деревенский парень». Писатель продолжает считать крестьянство главным союзником революционно настроенной интеллигенции.
Однако набиравшее силу рабочее движение в России не могло остаться вне поля зрения В.Вересаева, столь настойчиво искавшего тех, кто в состоянии построить общество людей-братьев. «Летом 1896 года вспыхнула знаменитая июньская стачка ткачей, поразившая всех своею многочисленностью, выдержанностью и организованностью. Многих, кого не убеждала теория, убедила она, — меня в том числе, — писал он в автобиографии. — «Общественное настроение было теперь совсем другое, чем в 80-х годах. Пришли новые люди — бодрые и верящие. Отказавшись от надежд на крестьянство, они указывали на быстро растущую и организующуюся силу в виде фабричного рабочего... Кипела подпольная работа, шла широкая агитация на заводах и фабриках, велись кружковые занятия о рабочими, яро дебатировались вопросы тактики». В пролетариате ему «почуялась огромная прочная новая сила, уверенно выступающая на арену русской истории». В. Вересаев отмечает в дневнике, что у духовной истории человечества две вершины: в искусстве — Л.Толстой, в науке — К.Маркс. Марксизм стал для него «самым дорогим... учением», как признавался он в одном из писем 1900 года.
В. Вересаев был среди первых русских писателей, поверивших в революционеров-марксистов. В 1897 году он пишет рассказ «Поветрие» — своего рода продолжение повести «Без дороги». Та самая Наташа, которая растерянно задавала Чеканову вопрос «Что мне делать?», теперь «нашла дорогу и верит в жизнь». Для нее стали врагами и прекраснодушные интеллигенты вроде Сергея Андреевича Троицкого, и выродившиеся народники. Вместе с Наташей В.Вересаев приветствует развитие промышленности в России, вместе с нею он радуется: «Вырос и выступил на сцену новый, глубоко революционный класс».
В. Вересаев активно сближается с людьми, делавшими революцию. Из весьма достоверных мемуаров писателя и его автобиографии известно, что он помогал агитационной работе ленинского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса»: в больничной библиотеке, которой заведовал В.Вересаев, был устроен склад нелегальных изданий, в его квартире «происходили собрания руководящей головки» организации, «печатались прокламации, в составлении их» он «сам принимал участие». Близко стоявший к революционным организациям В.Вересаев помог М.Горькому в конце 90-х годов наладить связь с Петербургским комитетом социал-демократической партии. Деятельность В.Вересаева обращает на себя внимание властей. В апреле 1901 года его увольняют из больницы, на квартире у писателя производят обыск, а в июне постановление министра внутренних дел запрещает ему в течение двух лет жить в столичных городах. Он уезжает в родную Тулу, где находится под надзором полиции. Но и там активно участвует в деятельности местной социал-демократической организации. Сближается с Тульским комитетом РСДРП, который возглавлялся рабочим С.И.Степановым (после Октября он был председателем Тульского губисполкома), врачом-хирургом П.В.Луначарским, братом А.В.Луначарского, и другими твердыми «искровцами», впоследствии, когда произошел раскол партии, ставшими большевиками. Ряд заседаний комитета проходил в доме В.Вересаева. Писатель помогал комитету деньгами, устраивал литературно-художественные вечера, денежные сборы от которых тоже шли на революционную работу. Департамент полиции установил тщательное наблюдение за В.Вересаевым, но, несмотря на это, он активно участвует в подготовке первой рабочей демонстрации в Туле, происшедшей 14 сентября 1903 года. По заданию комитета РСДРП он пишет прокламацию «Овцы и люди», ее разбрасывали во время демонстрации.
Да и в его творчестве — в «Записках врача» (1895 — 1900), в повести «Два конца» (1899 — 1903) — симпатии явно на стороне революционно настроенных рабочих. А написанная в 1901 году повесть «На повороте» определенно свидетельствовала, что марксизм отнюдь не был для В.Вересаева «поветрием». Известная революционерка-народница В.Фигнер рассказывала, что политические заключенные Шлиссельбургской крепости из попавшей к ним повести «На повороте» узнали о надвигавшейся революции.
Повесть написана в то время, когда В.И.Ленин развернул работу по созданию марксистской партии, призванной возглавить социалистическую революцию, когда В.И.Ленин вел жестокую полемику с умеренностью либералов, оппортунизмом бернштейнианцев, пытавшихся заменить революцию мирными экономическими реформами. И В.Вересаев своей повестью включался в спор политических направлений.
Один из центральных героев, Владимир Токарев, пройдя через ссылку, отказывается от былых революционных убеждений, относя их за счет обычного безрассудства молодости. Лозунг борьбы за экономическое улучшение жизни народа, а фактически борьба «по возможности» и в обход коренных пороков самодержавной государственной системы вполне устраивает бывшего революционера. Слова о революционном деле теперь только прикрывают тайные мечты о благополучной и спокойной жизни. Дом «великолепных либералов» Будиновских становится идеалом Токарева. В этом есть своя закономерность. Исходные принципы их житейской философии едины: «хочется жить для одного себя» и «чтоб все это покрывалось широким общественным делом», не требующим «слишком больших жертв...» Но существование под флагом: «Ни герой, ни подлец», приводит Токарева к душевному опустошению, к попытке самоубийства.
Основной полемический заряд повести направлен против откровенного ренегатства «экономистов» и обывательского благоразумия либералов. Однако картина эпохи, воссозданная писателем, куда шире: он дал характеристику разнообразным настроениям и веяниям в среде интеллигентской молодежи накануне 1905 года. В повести нарисована воистину панорама идейной борьбы тех лет.
В начале века марксизм стал модой. В революцию хлынули люди, подчас мало подготовленные к практической политической работе. И для многих из них, кто не сумел найти свое место в революционной борьбе, жизнь оборачивалась тяжелейшим духовным кризисом, трагедией. Убивает себя Варвара Васильевна, которой когда-то «на минуту... показалось было, что что-то есть», почудился просветляющий душу «революционный прилив», «но это оказалось миражом». И она ищет забвения то в теории «малых дел», то в рассуждениях о спасительной роли могучей стихийности, способной увлечь человека на подвиги. Варвара Васильевна намеренно заражается сапом — смерть ей кажется единственным выходом из того тупика, в который она зашла. Духовно сломлен и другой герой повести — Сергей, не сумевший подняться выше анархического протеста.