Максим нахмурился. Он не понимал, о чем идет речь, и к чему клонит Сергей Кириллович. За столом собеседники принялись обсуждать деловые вопросы, есть ли трудовая книжка, есть ли права, каков стаж работы, давно ли попадал в аварии, и, соответственно, навстречу, какая зарплата, каковы условия, как насчет сверхурочных... Обсуждение совершенно закономерное и с одной и с другой стороны. Максим сперва наблюдал за водителем, но скоро понял, что наблюдать бесполезно. У того в глазах не было даже особенного интереса к будущему шефу. Предлагают очередную работу какие-то психи... не они первые и не они последние. Вот он положил руку ребром ладони на полированную поверхность. Незнакомый, нехарактерный, совсем не Борькин жест. Вот он встретился глазами с Максимом - чуть недоуменно от интенсивности наблюдения, и Максим перевел глаза на цветочки. Встал и подошел к окну. Он понял, что ему неприятны и этот разговор, и вообще этот оборотень тоже неприятен и страшен. Зомби. Зачем он нам нужен за баранкой? Все, что с ним можно делать - это либо сдавать в институт Сербского очищать Борькину сердцевину, как луковицу от шелухи, либо оставить в покое, и пусть живет, как хочет. Живет же как-то...
За окном какая-то тетка парковала "Октавию". Поехала вперед. Врезалась в бампер "Пассата". Вылезла. Долго и озабоченно разглядывала атакованный бампер. Залезла в машину. Подала назад. Наехала одним колесом на поребрик. Перегородила дорогу. Коллапс. Вперед теперь уже ехать, видно, боится. Ждут ее уже двое. Вот гудят... Вылезают... Цирк, да и только. Наверняка купила права. С тем же успехом и этот купил... Был бы он вообще без документов, волновал бы меньше. А тут...
-- Максим Николаевич, - позвал Сергей Кириллович.
-- Да? - Максим вздрогнул и вернулся к действительности.
-- Пойдем покажем офис нашему новому сотруднику.
-- Пойдем, - согласился Максим.
Никаким новым сотрудникам офис никогда не показывали. Тем более водиле на испытательном сроке. Максим не понял, зачем это делается, но послушно пошел следом.
Сергей Кириллович широким жестом распахнул звуконепроницаемую дверь, и на экскурсантов обрушился громкий матерный рык - в числе других звуков. В приемной под множественно белеющими на стенах дипломами, удостоверениями и сертификатами находились Вера, Саша и еще один менеджер, Денис. Денис прижимал в уху трубку Вериного телефона и орал:
-- Странный? Да меня не трахает, что он странный! Я, может, вообще с прибабахом! Я, может, приеду и трахну кирпичом по голове! Скажи ему, будет выеживаться...
Саша с Верой не обращали на Дениса никакого внимания. Они были заняты - Саша печально следил за длинным бумажным полотном, которое с треском вылезало из факсового аппарата и кольцами сворачивалось на полу, а Вера, озабоченно хмурясь, печатала на клавиатуре какой-то документ.
Сергей Кириллович мечтательно заулыбался.
-- Ты гляди, - произнес он, разводя рукой перед открывшейся картиной. - Гляди, как работают! Орлы! Одних оставлять могу - работают так же! Не люди у нас, а золото... Ты, Денис, - сказал он, делая отечески строгую мину, - ты бы потише. При людях, при Вере вот...
Вера продолжала щелкать по клавишам, а Денис хряпнул трубкой о рычаг и извинительно пробасил:
-- Я с ними на дипломатическом языке... Деревня... по-другому не понимают.
Саша обернулся, кисло что-то пожевал, и продолжал флегматично наблюдать за факсом.
-- Здесь вот у нас фауна, - продолжал Сергей Кириллович, подходя к аквариуму с бледнеющим там, как покойник в тине, крокодиловым бревном. - Вот... для интерьера. Васенька... Вера, когда кормили?
-- Позавчера приходили, - ответила Вера, не отвлекаясь.
-- Мышами его кормят, - пояснил Сергей Кириллович. Специалисты приходят и кормят... Самим нельзя - руку отхватит... Вера, ты спросила, где они мышей берут?
-- На птичьем рынке, - ответила Вера.
-- Ты проверяй. Чтоб какую-нибудь падаль из мышеловки не приносили. А то заболеет...
-- А как проверишь? - спросила Вера непонимающе. - На них же штампа магазина нету.
-- Ну как - по виду. По шерсти там... Если глаза веселые - значит, все правильно.
-- У кого глаза веселые? - спросила Вера. - У рыбников?
-- У мышей!
Вера опять изобразила покорность судьбе.
-- Так что, в глаза им заглядывать?
-- Загляни. Одно только нехорошо, - проговорил задумчиво Сергей Кирилович, разглядывая неподвижного крокодила. - Один сидит... Скучает. Да... - Сергей Кириллович отвлекся. - Ну, пойдем дальше.
Они вышли в коридор.
-- Вот здесь, - проговорил Сергей Кириллович, останавливаясь у следующей двери. - Здесь наши финансовые гении сидят.
Он открыл дверь. За дверью был длинный ряд шкафов, набитых картонными папками. Пока делегация шла мимо шкафов внутрь комнаты, кто-то за шкафами бубнил:
-- А вот сто тридцать вторая... Мужеложство, лесбиянство и иные действия сексуального характера с применением насилия или с угрозой его применения к потерпевшему в скобках потерпевшей скобка закрывается или к другим лицам либо с использованием беспомощного состояния потерпевшего скобка потерпевшей скобка закрывается тире наказываются лишением свободы на срок от трех до шести лет... От трех до шести! Те же деяния...
-- Я не понял, - просипел в ответ чей-то хриплый голос. - Там развратные действия, а тут действия сексуального характера... В чем разница?
-- В возрасте! Те же деяния...
-- Но мужеложства-то нету, - сказал третий голос. - Мужеложство-то не карается...
-- Вот они! - прогремел Сергей Кириллович, и за шкафами сразу все стихло. - Вот они наши финансисты.
В открывшейся перед глазами большой комнате находились пятеро худосочных молодых людей, оживленно изучавших какую-то потрепанную брошюру. При виде начальника все притихли, и только один из них - видимо, руководитель - встал и вытянулся по стойке смирно.
-- Что изучаем? - спросил Сергей Кириллович весело.
-- Производственное совещание, - уверенным официальным тоном доложил местный руководитель.
-- Ну-ну... - проговорил Сергей Кириллович, позволив себе некоторую долю сомнения. - Изучайте...
Направились дальше. Следующей по коридору была маленькая комнатка, настолько маленькая, что несколько человек толпились у дверей, не заходя внутрь.
-- Это вот наш компьютерный специалист, - проговорил Сергей Кириллович. - Весь такой умный - аж страшно. Его все в Австралию зовут, не едет. Жары, говорит, не люблю...
Комнатка вся была битком набита аппаратурой, коробками, компьютерными корпусами, стоящими один на другом, откуда-то свисали провода и связки мышей. За монитором сидел Данила и видимо мучался - то ли спросонья, с похмелья. Время от времени он одним пальцем лениво нажимал какую-то кнопку. Клавиатура, лежащая перед ним, была почти черная от грязи.
Перед ним в дверях с брезгливым видом стояла холеная дама, которая поворачивала кольцо на пальце и выговаривала стальным голосом:
-- Данила, наша Лена опять не может войти в компьютер.
Стальной голос на Данилу не действовал. Он посмотрел на даму затуманенным взором и лениво спросил.
-- А кто ее заводил?
-- Ты заводил, - сказала дама возмущенно. - Каждый раз у нас происходит такая...
-- Я? - перебил Данила так же отсутствующе. - А какой логин я ей дал?
-- Елена, - сказала дама. - Даже я это знаю, а если...
-- А какой пароль? - спросил Данила.
-- Понятия не имею! - сказала дама.
Данила вздохнул.
-- А когда я ее заводил?
Дама возмущенно повернулась и пошла вглубь коридора.
-- Через пять минут мы должны работать! - бросила она на ходу. Данила снова вздохнул. Подошла очередь коренастого человека в потертом костюме.
-- Слышь, Дань, - сказал он. - У нас картридж кончается. Как бы поменять?
-- Поменять? - произнес Данила. - Очень просто. Идешь в магазин, берешь бутылку водки... - тут он увидел Сергея Кирилловича, покосился на него и сказал. - Поменяю, поменяю.
В комнатушку влетела толстая низенькая девушка в обтягивающих джинсах и с порога бросила Даниле:
-- Бумажка дай, да? - тут она увидела всю делегацию начальства и испуганно и громко сказала: - Ой.
Сергей Кириллович, не удостоив ее комментариями, вплыл из комнатки. Делегация пошла дальше.
-- Вот это наша охрана, - проговорил Сергей Кириллович, проходя мимо поста, за которым сидел большущий охранник, закованный, как в латы, в черный костюм с рубашкой и галстуком. - Ну что, Андрюша? Андрюша у нас молодец, даже премию получил в этом месяце.
Охранник улыбнулся доброй детской улыбкой.
-- Я, Сергей Кириллович, стараюсь, - сказал он. - Я квалификацию повышаю. Это... деловому этикету учусь. Я, пока Максим Николаевич в командировке был, я на его звонки отвечал.
-- Растет, растет, - довольно сказал Сергей Кириллович. - А кто звонил, Андрюша?
-- С Чувихинского комбината звонили, - доложил Адрюша.
-- И что говорили?
-- Денег просили, - сказал Андрюша степенно.
-- И ты что сказал?
-- Я сказал: пошли козе на хрен, какие деньги?
Сергей Кириллович покивал и наставительно поднял вверх палец.
-- Мягче надо с партнером, - произнес он. - Мягче... Ну, что, в буфет?
Водитель молчаливо согласился, и они пошли в буфет.
-- Здрасте! - весело крикнул повар Женя. - Вы уже обедать, Сергей Кириллович, или так... закусить? Я еще суп не варил. Вчерашних щей могу...
-- А что у тебя на второе? - спросил Сергей Кириллович вальяжно.
-- Котлеты "Дружба", - ответил Женя с готовностью.
-- "Дружба"? И кто ж там в них у тебя с кем дружит? Кошка с собакой?
-- Говяжьи, - сказал Женя обиженно.
Сергей Кириллович хмыкнул.
-- У нас, помнится, в пионерлагере, знаешь, каша была "Дружба". Из остатков всех круп, какие не украли. Ты уж не пугай такими названиями...
-- Блинчики могу предложить с семгой, - отрапортовал Женя. - Малосольная семга, свежая.
-- Вот, давай нам всем блинчики, - распорядился рукой Сергей Кириллович. - И воды минеральной.
Сели за стол. Через несколько минут прибежал Женя с подносом - вазочка с цветами, две бутылки "Боржоми" и тарелки с блинчиками.
-- Приятного аппетита, - пожелал он.
Максиму есть не хотелось. Он рассеянно ковырял блинчики вилкой и наблюдал за тем, как есть их новый водитель. Обыкновенно ел. По всем, кстати, правилам. Вилка - в левой. Нож - в правой. Жалко, что к блинчикам хлеб не полагается. А то посмотрели бы, не кладет ли он, часом, кусок хлеба на тарелочку и не отламывает ли кусочки... Максим уже не мог вспомнить, как это делал Борька. Но для водителя - было б интересно... Впрочем, Алтай. Считайте, что Сибирь. Скажет, если что: у меня, мол, бабка с дедом аристократы сосланные... Все может быть... У нас сума да тюрьма никому не заказаны, никаким аристократам...
-- Вот такой вот у нас офис, - не спеша, говорил Сергей Кириллович. - Люди, условия работы... У нас серьезный бизнес, партнеры иностранные...Я тебе специально все показал, чтобы ты все понял... сделал выводы... хочется тебе здесь работать или нет. Если хочется - тогда чтобы ты сразу к работе подошел соответственно, добросовестно, с отдачей...
Услышав про иностранных партнеров, Максим невольно спрятал улыбку, вспоминая последний визит в офис нарытого где-то учредителями американца. Накануне был большой шмон, Веру заставили натереть стеклоочистителем все сертификаты, чтобы лучше блестели, а офис-менеджер пинками пригнал на встречу мучимого сумеречным состоянием Данилу, одетого в майку со звездно-полосатым флагом, которая, кажется, со времени бомбежек Югославии ни разу и не стиралась. Американец попался кондовый, турецкого происхождения, по-русски ни слова не понимал, на майку взирал благосклонно, не зная, что под флагом написано "Не ту страну назвали Гондурасом". В общем, визит прошел в теплой дружественной обстановке...
Тут, словно в ответ на Максимову улыбку, водитель поднял голову, и в его глазах какую-то долю секунды блеснул хитрый, веселый и очень знакомый огонек. Максима передернуло. Он чуть не выронил вилку. Да это же не просто Борька... он же все понимает... все помнит. Ему снова стало очень неприятно, он скорее налил себе стакан воды и сидел пил, отдуваясь от пузырьков и уткнувшись глазами в стол.
После обеда Сергей Кириллович повел водителя отдавать распоряжения, отправил его в рейс вместе с офис-менеджером - за канцелярией, потом на рынок, потом в химчистку по указанию жены Сергея Кирилловича. Максим не участвовал в разработке маршрута, ему было неловко подходить близко, но как только Сергей Кириллович переступил порог офиса, Максим схватил его за локоть.
-- Серега, - прошептал он, косясь на безмятежного Андрюшу. - Ты что, обалдел? Зачем ты тут цирк устроил?
-- Да вы сами обалдели! - воскликнул Серега недовольно. - Это не он вообще! Ну, похож немного... но немного. Приглядись! Ничего ж общего! Глаза тупые стеклянные... какой это Борька?
-- Борька это, - сказал Максим уныло. - Больше того, он все понимает. Я уверен, что он все понимает. Зачем ты его взял? Да еще водилой. Еще б уборщицей. Думаешь, он не узнает, кто тут президент?
-- И пусть узнает, - сказал Сергей Кириллович. - Он-то по документам кто? Пусть узнает... меня это его своенравие еще в школе достало. Пусть посмотрит, кто мы, а кто он.
-- Обалдел, - констатировал Максим. - Просто совсем из ума выжил.
Он опустошенно махнул рукой и ушел к себе в кабинет.
На другой день Максим лениво возвращался с переговоров. Во дворе офиса он настороженно окинул взглядом стоящие на асфальте машины. Слава богу, битой черной "Волги" среди них не было, потому что лишний раз встречаться с ее владельцем почему-то не хотелось. Вот повесили себе на шею обузу... Взяли работника...
Охранник Андрюша сидел в своем черном костюме за столиком, который был ему заметно мал. Глаза у Андрюши разъезжались - одним он смотрел в телевизор, а другим на вошедшего. Была у Андрюши такая странная способность - смотреть одновременно в разные стороны. Максим был уверен еще, что Андрюша умеет спать с открытыми глазами, потому что иной раз он заставал его в состоянии, которое можно было объяснить только глубоким сном.
За Андрюшиной спиной, за полуоткрытой дверью, бушевал офис-менеджер, крича кому-то в трубку:
-- Что значит, не знаете? А кто знает? Вы где работаете? В Московской городской телефонной сети, или в деревне Кукуево?..
Максим удовлетворенно кивнул. Работают, подумал он. Зарплату отрабатывают...
-- Здрасте, Максим Николаевич,- приветствовал Андрюша.
-- Здравствуй, - ответил Максим равнодушно. - Как дела? - он вспомнил про Андрюшино повышение квалификации. - Кто сегодня звонил?
-- Никто не звонил, Максим Николаевич, - доложил Андрюша.
-- Вот и хорошо, - бросил Максим, проходя мимо.
-- А нового водителя уволили, - доложил Андрюша вдогонку.
Максим остановился. Его первой непосредственно реакцией было огромное облегчение, но вслед за ним он понял, что что-то не так.
-- Почему уволили? - спросил он, разворачиваясь.
-- За нарушение трудовой дисциплины, - объяснил Андрюша охотно. - С утра на работу не вышел. Ему уже Вера отзвонила, сказала, что может не беспокоиться...
Максим тупо посмотрел на ухмыляющегося Андрюшу, замер на несколько секунд, потом быстро пошел, почти побежал по коридору к Серегиному кабинету.
-- Сергея Кирилловича нету... - проговорила было Вера, вскочив, но Максим даже не посмотрел в ее сторону. Он ворвался в кабинет и увидел картину маслом. В креслах, развалясь, присутствовали господа топ-менеджеры - Николай Евгеньевич и Анатолий Леонидович. Размякшие, как пельмени, с расстегнутыми верхними пуговичками и приспущенными узлами галстуков. Пахло коньяком. Коньяк перед ними и стоял, на столике - Хенесси. Extra Old. Для особо важных случаев. Рядом с коньяком находились пластиковые коробочки с готовым салатом - из супермаркета. Готовый вчерашний, если не позавчерашний, заклеклый салат. При живом-то поваре, специалисте по французской кухне. С коньяком за полтораста баксов. С тем же успехом могли закусить бычками в томате или гамбургерами. Такое сочетание само по себе было совершенно ненормальным, во всяком случае, говорило о какой-то очень большой неразберихе, вынуждавшей не обращать внимания на вещественное обрамление ситуации.