Он спал почти час, и спал бы ещё. Но…
Из его новой куртки, что лежала на соседнем кресле, раздалась трель телефона (он три звонка вибрирует, потом начинает звонить). Ефим открыл глаза, секунду подумав и определившись, где он, протянул руку к куртке и достал телефон.
– Аллё?
– Что-то прервалось? – голос матери напомнил, что он уже с ней разговаривал.
– Да, мам! Поздравляю, говорю. Как ты? Ты дома?
– А где мне ещё быть? Что с тобой сегодня?
– Я сейчас в Москве. Утро здесь. Ещё, толком, не проснулся.
– Как ты там оказался? – удивилась мать.
– Я уже сутки в Москве. Вчера прилетел.
– Во, даёшь! Я ни сном, ни духом. Ты один?
Ефим вспомнил, как он проснулся в «России», но понял, что мать спрашивает, скорее всего, совершенно не об этом, поэтому ответил:
– Один, конечно. С кем же ещё?
– По-онятно! – мать любила иногда со вздохом растянуть гласные. – Ты надолго?
– Не знаю, ещё, посмотрим.
– Ну, ладно, сыночка, с Богом. Приезжай быстрее.
– Хорошо. С Днем рождения тебя ещё раз. Расти большой. Скоро буду.
Телефон отсоединился. Он засунул его обратно в куртку, ещё раз с удивлением наткнувшись на денежки во внутреннем кармане, налил в стакан и выпил с удовольствием теперь уже вишневого сока, и посмотрел на игроков.
Те, казалось, и не слышали и не замечали его, успевая делать ставки и поглядывая на шарик, катящийся и прыгающий в сиянии огней по колесу.
«Херня какая-то!» – решил Ефим, налил себе ещё вишневого сока, проглотил махом и пошел к столу. Подошел, оперся, собрал свои фишки, лениво поставил несколько штук. Играть уже не хотелось.
– Может, поедем?
– Поехали.
Странно, обычно игроков не оторвать!
Они вчетвером вышли из казино. На улице было уже светло и совершенно сухо – слепило яркое солнце, и никакого снега не было с прошлой зимы. Музыка лилась из бетонных стен, оповещая радиостанцией «Новый Арбат» об услугах и ценах близлежащих магазинов. Машины неслись в привычном бешеном темпе, люди в хороших одеждах шли по своим делам или просто спешили, все двигалось, вплоть до облаков – красивая и, все-таки ещё раз, яркая Москва жила в привычном бешенном ритме.
Подъехал джип с эмблемою «Лексус». Остановился. Владимир Павлович и его два соратника по путешествиям, Евгений Ефимович и Андрей Валентинович, вышли из машины и пожали Ефиму руку.
– Как отдыхается?
– С днем Рождения, Владимир Павлович.
– Спасибо, спасибо, Ефим Тимофеевич, – Владимир Павлович ещё раз пожал протянутую Ефимом руку. – Благодарю. Вы готовы?
«Вы готовы?» относилось только к Ефиму. Трое его компаньонов, которых Палыч назначил вчера развлекать Ефима, поздравив Палыча, сели в свой автомобиль и больше не показывались. Поэтому Ефим ответил только за себя: «Готов».
– Чудно. Тогда поехали! – и Палыч забрался на переднее сиденье.
Когда остальные уместились на широком заднем сиденье, как на диване, воитель спросил:
– На базу?
– В спортзал, – ответил Палыч и, повернувшись к Ефиму, добавил: – Там всё решим.
– Понятно, – с безразличным видом ответил Ефим, сам тем временем наблюдая, что изменилось вокруг за последний час, с момента восхода солнца.
«Там всё решим» означало, видимо, что собственно разговор о делах, ради которых он прилетел в Столицу, состоится в каком-то «Спортзале». Что за спортзал? Спортсмены, тоже мне! Хотя, как сказать… Но как после столь бурной ночи можно чего-то там решить? Однако, уже узнав довольно хорошо Владимира Павловича, которого он ещё прошлым летом на Байкале для себя окрестил «Старшой», Ефим решил, что, в сущности, какая разница – они ему обещали интересную работёнку, так что, как говорится, «будем посмотреть»! А пока он глазел по сторонам, в тайне надеясь, что в спортзал нужно будет ехать мимо гостинцы «Москва» и Охотного Ряда. Тогда станет ясно – спятил Ефим или ему всё приснилось, или… А что ещё может быть или?
Как по заказу джип проскочил на Тверскую, спустился к Кремлю и немного застрял в пробке у поворота к Госдуме. «Интуриста» не было – шло строительство. «Москва» была в разобранном состоянии, обнесенная лесами. По крышам Охотного ряда слонялись «гости нашего города» разглядывая фонтаны и грузинскую «архитектуру малых форм». Биотуалеты функционировали – к ним стояли небольшие очереди.
Владимир Павлович (Старшой) повернулся к Ефиму.
– Как настроение?
– Нормально, – ответил Ефим.
– Уставший ты какой-то.
– Будешь здесь… Всю ночь не спать… А «Россию» уже разобрали? – на всякий случай спросил Ефим.
– Ещё не всю! – непонятно, шутит он или говорит действительно именно о гостинице, ответил Старшой. – А что?
– Да так – интересно. Я там, вообще-то, часы забыл.
Владимир Палыч загадочно улыбнулся, кивнул и отвернулся к водителю, сказал ему:
– Включи музыку, пожалуйста.
– Слушаюсь, – почему-то ответил (штатский с виду) водитель и нажал на кнопку дорогущей магнитолы.
Из динамиков полилось:
Ефим вздрогнул. Посмотрел на соседей.
Те безразлично смотрели вперед, почти кимарили.
Краем глаза Ефим заметил, что Владимир Павлович смотрит на него в зеркало заднего вида. Хотя, по идее, там должен был быть виден только глаз (или два) водителя.
Владимир Павлович заметил взгляд Ефима, поэтому, наверное, спросил:
– Кашин нравится?
– Да, – однозначно ответил Ефим.
Ему не хотелось много говорить – что-то казалось здесь ни так – уж слишком всё они в цвет гутарят. И голова начинала болеть.
– Вслушайся в слова, – посоветовал Владимир Павлович. – Молодец парень – гуру как-никак.
– Гуру?
– Да, – однозначно ответил Старшой и замолчал, отвернувшись.
– Ты где-то куртку уже порвал? – зачем-то спросил, сидевший рядом, Андрей Валентинович, показывая пальцем на плечо Ефима.
– Да, – ответил Ефим, кивнув назад. – Вон там, на стройке Охотного Ряда.
– В смысле? – не понял Андрей Валентинович.
– Проехали уже… Голова у меня что-то опять, извиняюсь, разболелась.
Андрей Валентинович недоуменно пожал плечами и отвернулся.
– Можно музыку выключить? – спросил Ефим у водителя. – По мозгам колотит, как кувалдой.
– Выключи, – сказал Старшой водителю.
Тот выключил.
– Долго нам ещё ехать?
– Прилично.
– Я посплю чуток с вашего позволения, – сказал Ефим, обращаясь к Владимиру Павловичу. – Разбудите, когда подъедем.
– Конечно! – пообещал Старшой. – Отдыхай.
И уткнувшись носом в воротник и краем лба в стекло двери, сжав в кармане ключ от гостиничного номера «России», Ефим попытался заснуть.
Прошло несколько секунд, максимум – минута, и ему это удалось.
Глава вторая
Прошлым летом на Байкале
Сейчас уже точно и не вспомнишь, какого числа в последней декаде июня Ефиму позвонил бывший одноклассник, а ныне заместитель директора туристической фирмы, друг детства, некто Николай и спросил:
– Ты числа десятого-пятнадцатого июля что делаешь?
Интересный вопрос, если учесть, что звонок прозвенел недели за три до названной даты. Ефим же не всевидящий, чтобы точно знать, что он делает числа десятого – пятнадцатого? Поэтому он честно ответил:
– Хер его знает! А что?
– Да нам тут позвонили из Улан-Удэ, спрашивают, сможем ли мы организовать проводника для москвичей от Рытого до Шартлая. Я подумал, что если у тебя есть время, может, проведешь? Ты же эти места знаешь. А? Как?
– Не знаю, Коля. Неожиданный вопрос. Подумать надо, может, и проведу.
– Ну, скажем так, для информации: трое москвичей и один из Улан-Удэ. Прилетают числа десятого. Хотят пройти от Рытого до Шартлая. От Аэропорта до МРС – на машине, их Уазик будет ждать в порту. В МРС ждет корабль. На корабле до Рытого. Потом пешком по берегу. На Шартлае – на корабль и обратно в МРС. Из МРС на машине – в Иркутск. На всё про всё – четыре дня. Вот, вроде бы и всё.
– И всё? А чего тут сложного?
– Ничего.
– Вот именно. А почему тогда я? А свои проводники у вас где?
– Да свои – кто где, заняты, в отпуске многие. А тут, скажем так, тебе места знакомые и заплатим немного: семьсот пятьдесят рублей за день, за четыре дня – три тысячи.
– Ясно, братишка! Там примерно тридцать километров пути, – начал Ефим подыгрывать дотошному до мелочей Коле. – Надо полагать, ваша фирма оценивает каждые мои десять километров в тысячу рублей. Значит, километр – в сотню, сто метров – десятка, десять метров – рубль, а метр пути, пройденный мною, стало быть, стоит десять копеек? – у Ефима было хорошее настроение и пятерка по математике за третий класс. – Отличная такса!
На том конце провода на секунду задумались.
– Ну, наверное, – в конце концов, прозвучало в трубке.
– Да ладно, Коля – я пошутил. В принципе, можно. Но я ещё подумаю, как у меня с работой. А так, в принципе, можно – я бы прогулялся. Но я подумаю до вечера, потом позвоню. Хорошо?
– Хорошо. Давай я вечером после работы зайду, и мы всё, скажем так, подробно обсудим. Хорошо?
– Давай.
Коля повесил трубку.
Вечером они всё обсудили, взяв бутылку.
Выяснилось, что эта троица из Москвы – какие-то шишки, которым делать нечего и они шарахаются по миру в поисках приключений. С ними – организатор данного перехода – какой-то геолог из Улан-Удэ. Эти трое – тоже вроде бы геологи. Короче, тайга им, как дом родной, а тогда какова роль Ефима в этом деле – непонятно. Коля и сам толком не знал, зачем они запросили проводника, но тут чего сказать – москвичи: чего им надо, то и предоставим, лишь бы платили. Ефиму тем более было по барабану – двадцать пять – тридцать километров пробежаться вдоль Байкала – за счастье, а то он уже засиделся в городе. И чем больше они наливали, тем проще казался путь, и Ефим почти согласился, сказав, что его могут свернуть, только непредвиденные обстоятельства – вызов в Москву к начальству, тяжелая болезнь, ураган или …. Или что-то ещё, о чем он ещё не знает – на всё воля Божья!
– Всё. Тогда, скажем так, я уже никого не ищу – как только дата прилета будет ясна – я с тобой свяжусь.
– А это точно будет числа десятого? Или могут быть переносы? Тогда мне нужно заранее знать… Чтобы с работой подсуетился и косяков не вышло. Я ещё финал хочу посмотреть.
– Точно. Скорее всего, точно. Если, скажем так, что-то изменится – я сообщу, – пообещал пьяный старинный приятель.
– Договорились! – Ефимка хлопнул Кольку по плечу. – Наливай!
Через неделю Коля позвонил и дал контактный телефон человека по имени Валентин из Улан-удэ.
Девятого июля рухнул, точнее, врезался в гаражный кооператив, «Аэробус А-300».
Ефим даже знал точно, в чей именно гараж! Много лет назад один его знакомый мужик получил всеми правдами и неправдами место под строительство гаража почти на взлетной полосе. Кто знал, что может лайнер в конце полосы соскользнуть сюда? Хотя теоретически тогда такая возможность рассматривалась, но практически все думали, что этого не может быть, поэтому гаражи давали лучшим из лучших. Этот мужик был заслуженный летчик-вертолетчик, и ему посчастливилось выловить там место под гараж. Когда он строил гараж, Ефим пару раз приезжал к нему на стройку. Помнится, он ещё тогда пошутил, стоя на крыше недоделанного строения, и глядя на взлетную полосу: «Тебе бы, Семёныч, телескопическую антенну, типа удочки, с растопыренными проволочными усами на гараж поставить: пошел самолет на посадку – ты её поднимаешь: „Платите, суки, а то не опущу!“ Миллионером будешь!» Его сын тогда диспетчером аэропорта работал, вот он и намекнул, что тот заранее бы ему сообщал, когда самолет на посадку идет, чтобы он вовремя удочку мог разматывать. Так что всё было очень даже «остроумно». Вот тебе и остроумно! Знать бы тогда что такое случиться! Хотя, если б даже и знать…. кто-то бы гаражи снес, что ли? Не повезло тебе, Семеныч… если конечно, ты за это время свой гараж не продал. Хотя, причем здесь Семёныч – столько людей ни за что погибло – вот уж кому не повезло! Прости Господи, Царствие Вам Небесное!
Группа, которую ждал Ефим, приземлилась на этом же рейсе и на таком же самолете двумя днями позже – одиннадцатого июля. (Финал чемпионата мира по футболу Ефим посмотрел).
Одиннадцатого июля денек выдался пасмурный. С утра моросил мелкий дождь, небо затянуло серой пеленой, и все предметы, люди и строения потеряли свою тень. Серо! (Вот откуда, наверное, значение слова «зеро»!) Стоило посмотреть в окно, становилось ясно – слизь. В Сибири вообще интересно, если солнце – то жара, марево, парево, жарево, духота. Если дождина – то холодина. Если моросит – хрен знает что: вроде и тепло, но в то же время, полный отстой – не знаешь, как одеваться. Склизко, нудно, тоскливо…
Но нужно было к восьми утра ехать в Аэропорт. И Ефим вызвал тачку.
Днем раньше он созвонился с человеком из Улан-Удэ, которого звали Валентин, и договорился о времени и месте встречи. Что-либо более подробное узнать не удалось. (Валентин был прилично пьян, что угадывалось даже через телефонную трубу). Окромя того, что его будет ждать в восемь у выхода из аэровокзала «Уазик-таблетка» с «бурятскими» номерами, то есть серии «03», и то, что ему нужно обязательно взять «гладкий» ствол против медведей, Валя ничего сказать не мог. Он постоянно повторял: «Нарезная пуля, это самое, медведя прошивает – бери гладкий. Нарезная – прошивает. Только гладкий, это самое, эффективно! Бери гладкий! Понял? Гладкий! Я тут, это самое, с друзьями, извини, но завтра всё решим. Бери, это самое, только гладкий! Понял? Гладкий. Там люди, это самое, серьезные. Не дай бог, медведя встретим – только гладкий, только гладкий! Он медведя, это самое, бьёт – аж отбрасывает!»…
Задолбал – «это самое» – Ефим отключился. И на том спасибо.
«Ладно, – решил Ефим, – разберемся!»
Наскоро собравшись, а чего особенно собирать, если идти по берегу? Спальник, пару свитеров, сапоги резиновые, комплект своих книжек в качестве сувениров, да кое-что перекусить, тем более что обещалось, что все продукты и прочее – за счет москвичей. Ефим помолился на дорожку (он серьезно относился к Байкалу, какой бы маршрут не предполагался), и поехал в Аэропорт.
В Аэропорту Уазик с бурятскими номерами был один. Ефима тоже сразу узнали – человек с рюкзаком и зачехленным оружием в Аэропорту был тоже один. (Ефим, как заказывали, взял с собой гладкий ствол, доподлинно зная, что медведей в тех местах уйма, не даром тот берег называется «Берегом бурых медведей» и относится к Байкало-Ленскому заповеднику, разрешение на проход через который так никто и не получил в турфирме старого приятеля).
Ефим пожал руку геологу-золотодобытчику Валентину и водителю Уазика Андрею, загрузил свой рюкзак на коробки с продуктами и выпивкой, закурил и, пока оставалось время до выхода прилетевших, стал расспрашивать, кто да что.
– Они вообще-то кто, эти ребята из Москвы? – спросил он Валентина.
Валентин тоже курил, сидя на соседнем кресле в салоне машины с настежь распахнутой дверью, чтобы проветривалось.
– Один, это самое, Старшой из них – Владимир Павлович бывший вице-премьер, тоже геолог, как и я, – ответил Валентин. – Мы с ним, это самое, уже несколько лет каждый год на Байкале время проводим. Классный мужик. Весь Байкал на корабле обошли. Весь облазили.
– Понятно. А остальные?
– Остальных я меньше знаю. Они первый раз на Байкале. Они по горам съезжать, это самое, любители.
– То есть?
– Ну, они на горы высаживаются с вертолета, а потом на лыжах по целине – вниз. Приколы у них, это самое, такие. Адреналин.
– Хорошие приколы. На горных лыжах – по целине. Интересно…
– Во, познакомитесь нормально, всё узнаешь. У одного, что постарше, это самое, титановый позвонок.