— Смотри! Вот человек, — Добрыня нарисовал маленького человечка, обозначив ручки, ножки, туловище чёрточками, а голову кружочком.
— Пока у человека нет цели, он статичен, недвижим в своём совершенствовании. Но он несётся по жизни, управляемый системами. Вся его жизнь есть ни что иное, как умирание. У него нет стремления, так как он пуст. Системы наполняют таких людей своими задачами, пользуясь их пустотой. Но как только ты себе ставишь цель, появляется наполнение.
Добрыня в другом конце блокнотного листа вывел кружочек и написал в нём букву «Ц».
— Цель, — прокомментировал он. — Но не просто цель, а смысл жизни. Это значит, что к ней необходимо двигаться. Человек с целью, но не двигающийся к ней — мечтатель. Он также статичен в самосовершенствовании, но и система такого человека не сможет, как цепку, бросать по жизни. Он твёрдо знает своё место в мире и в современном обществе найдёт достойное себе применение, правда, в границах систем, не более того.
Добрыня тщательно вывел вектор от человечка к кружочку. Проведя ручкой несколько раз по вектору, тем самым подчёркивая важность своей мысли, произнёс:
— А вот это жизнь ратника! Ратник движется к цели.
Добрыня ручкой медленно стал вести по вектору от человечка к кружочку. Но, проведя где-то сантиметр, остановился. Затем перечеркнул вектор в месте остановки.
— Путь ратника не прост, здесь, — он постучал по месту пересечения, — непременно встретится препятствие. Это противник, и ратнику придётся вступить с ним в драку. Если ратник откажется от боя, то останется на этом небольшом участке пути, — Добрыня жирно заштриховал отрезок от человечка до препятствия, — но приняв бой и победив, ратник продолжит свой путь, теперь он более сильный, так как получил силу от драки. Сразу после драки ратник не в состоянии пользоваться этой силой. Он должен её сперва освоить. И вот тут, до следующего препятствия, он овладевает полученной силой.
Добрыня ещё через сантиметр поставил перпендикулярную черту-препятствие и показал часть пути от первого препятствия до второго, где осваивается полученная сила от первой драки.
— Как только ратник освоил силу, перед ним ставится новое препятствие, более сложное в преодолении. Но потенциал ратника выше и он в состоянии, при условии мобилизации своих сил, преодолеть очередное препятствие. При этом получить ещё больше сил. И так далее.
Добрыня начертил много линий перечеркивающих путь ратника к цели.
— Эти линии-препятствия есть другие пути людей, ведущие к их целям. Конфликт между смыслом жизни ратника и целью противника есть драка. Эти линии-препятствия могут быть и пути систем, и пути стихий, и пути звёзд, и планет. Например, — Добрыня от очередного препятствия нарисовал путь ратника в сторону от цели, — если ратник отклонился от своего пути вследствие дезориентации, то вселенная может выступить в виде препятствия на ложном пути и, победив проявление вселенной, он в этом случае возвращается на верный путь к цели. Достигнув смысла своей жизни, ратник задает вопрос: «что делать дальше?»
Если не ставится перед собой новый смысл жизни, ратник может выбрать смерть. Но смерть осмысленную, позволяющую в дальнейшем переродиться и в новом воплощении восстановить память о прожитой жизни, воспользоваться нажитым опытом и силой. Такая смерть является добровольным актом и наступает вследствие волеизъявления, без физической порчи своего тела. Мысль ратника умерщвляет его. Но если тело ещё молодо и жизненный цикл не завершён, то в этом случае ратник ставит перед собой новый смысл жизни. И так до тех пор, пока цель не будет стоять за гранью возможностей Сатаны.
Добрыня провёл последнюю черту-препятствие перед кружочком с буквой «Ц».
— Эта преграда есть путь Сатаны. Здесь ратник, — Добрыня указал на точку пересечения пути ратника и пути Сатаны, — вступает в драку с самим властителем современного человеческого общества. До сих пор никто не мог дойти до этой точки и одержать над ним победу. Но если ратнику удастся пересечь поле битвы, он достигает той цели, которая была ранее никому недоступна. Он становится самым могущественным человеком на Земле. И его цель становится достоянием всего человечества.
Так, например, Сатана в начале своего восхождения ставил цель властвовать. Достигнув власти и став самым могущественным человеком, его цель — «власть» — стала целью человеческого общества, которое стало строиться на основе иерархии, где каждая ступень означает прибавление власти.
Если ратник выбирает цель личной свободы и, идя к ней, пересекает поле боя с Сатаной, то после этого всё население Земли будет стремиться к свободе. Общественные принципы построения также будут базироваться на свободе. Иными словами, ратник, добравшись до цели личной свободы, тем самым реализует свой образ, к которому он шёл всю свою жизнь, и даже не одну. Этот образ был заряжен им силой, получаемой в преодолении препятствий. Став могущим, он создаст самый сильный образ с момента существования человечества.
Это всё теория, а теперь послушай практические рекомендации: в драку можно вступать лишь тогда, когда тебе брошен вызов! Только в этом случае у тебя есть шанс одержать победу. Если противник не бросил тебе вызов, значит, время не пришло вступать с ним в драку. Возможно, ты ещё недостаточно силён. А быть может, и не противник он тебе вовсе. Вступать в бой без вызова означает пойти на поводу у своих желаний, и в этом случае можно угодить в западню. Поэтому в драку необходимо вступать только без страсти и без желаний.
Повседневные ситуации, в которые мы постоянно попадаем, есть результат нашего мышления. Если в определённой ситуации ты ведёшь себя предсказуемо, исходя либо из логических соображений, либо опираясь на знания, либо рефлекторно, то тебя легко вычислить, а следовательно, контролировать, манипулировать и победить. При нелогичной реакции на ситуацию, когда ты опираешься на веданье, контролировать, манипулировать и победить тебя будет крайне сложно, так как твои поступки будут непредсказуемы. Исходя из этого можно сказать — степень свободы зависит от того, в какой мере ты математичен, а в какой ведичен, чем в большей степени человек ведает, тем он менее уязвим.
Способов ведения решающего боя великое множество. На начальном этапе, когда ратник недостаточно силён, это может быть рукопашный бой либо бой с применением какого-либо оружия. По мере накопления живы ратнику уже необязательно вступать в прямой контакт с противником. Он может воплотить в жизнь такую тактику ведения боя, которая поставит противника в ситуацию, когда его постигнет неминуемое поражение.
Верх мастерства и силы ратника — это одержание победы одной только силой мысли. Природа, приняв вибрацию этой мысли, располагает события в том порядке, в котором нужно для победы ратника.
Ратник при столкновении со смертельной для него опасностью становится чрезвычайно бдительным. Эта бдительность не имеет ничего общего с рациональностью, так как в самый ответственный момент логика отступает, она бессильна принимать решения, которые ответственны за жизнь. В этот момент ратник на пике своих возможностей, этот момент даёт ему силу, которая остаётся у него на всю жизнь, так эта сила способна накапливаться.
Проходя через битвы, ратник становится могущим.
Никто не может подсказать ратнику, как вести бой, и помочь ему. Он принимает решение сам и сам несёт за них ответственность, поэтому в его поражениях нет виновных. Есть лишь слабость самого ратника.
У ратника есть соратники, если драка ведётся сообща, но и соратники, воюя плечом к плечу, за свою драку несут ответственность самостоятельно.
Всем боем управляет сила и ей подвластны ратники. Здесь нет штабов и командиров, а есть сила, драка, ратники и противники.
Самый опасный противник живёт в самом ратнике. Не будь его внутри, снаружи также не было бы противников. Сатана вошёл в нас, и мы видим его через себя в других. Всё, что нас окружает — зеркала нашего внутреннего состояния. Достигнув внутреннего покоя, мы станем гармоничны со всей вселенной. У нас не будет врагов и противников, они просто нас не коснутся из-за своего бессилия перед нами. Но пока Сатана стоит у власти, в ратнике он также будет присутствовать. Следовательно, как я уже говорил, последняя драка должна быть с противником по имени Сатана. А пока покоя нет, мы будем сражаться, и сражения укрепят нас, и постепенно будут вытеснять всё сатанинское присутствие. Не противник — враг ратника, а Сатана, сидящий в ратнике.
Каждая драка — это подвиг, от слова «двигаться», — Добрыня ещё раз провёл ручкой по вектору от человечка к кружочку.
— Движение к свободе — движение к изгнанию Сатаны. Поэтому ратник должен с уважением относиться к противнику, только вступив с ним в драку, ратник движется к свободе и становится сильнее.
Ратник ведает — нет сильных противников, есть слабости ратника, и с ними надо вести битву. Ратник, принимающий вызов, должен отбросить всю свою рациональность. Ему необходима непоколебимая решимость. Со стороны это выглядит как безумие. Возможно, так оно и есть. Ум со своей логичностью не может и не должен здесь присутствовать.
Если ратник будет опираться на логику, то в своей жизни он не примет ни одного вызова и будет побеждён без битвы.
Ратник бросается в драку, не думая о риске, он не прогнозирует исход битвы, но он отдаётся ей полностью, лишь так можно одержать победу.
Могу привести пример. Представь, что ты стоишь на десятиметровой вышке для прыжков в воду. Раньше ты никогда не прыгал с такой высоты. Ты смотришь вниз и тебе страшно. Прыгать нелогично с точки зрения ума. Но ты хочешь прыгнуть, чтобы испытать себя, перешагнуть через свой страх, ощутить состояние полёта. Всё это неподвластно разуму, но ты хочешь это сделать!
Там наверху борются двое: Сатана и человек. Если ты прыгнешь — эта драка выиграна тобой, если нет — победит Сатана.
То состояние в момент, когда ты всё же решишься на прыжок, возможно, будет стёрто из памяти, логика разума и здесь попытается перестраховаться, чтобы ты забыл тот настрой, когда принял решение прыгать. Это настрой ратника — решимость и безумие! Когда нет тебя, ты растворяешься в действии, в данном случае в прыжке. Тебе не жалко себя и нет дела до того, что с тобой будет, если ты неправильно войдёшь в воду.
Всё то, что я тебе рассказывал о ведической драке, даст только представление о ней и покажет направление, в котором необходимо двигаться, но, уловив дух ведической драки, все мои учения уйдут за ненадобностью. Веды, а не знания, имеют здесь значение.
ГЛАВА 9
ДРАКА
Как-то раз после караула я днём спал в казарме. Проснулся оттого, что сильно захотел в туалет. Я встал и почти на ощупь, так как ещё не вполне проснулся, отправился в туалет в конец длинного коридора, но на двери увидел лист бумаги с надписью «Не работает». Пришлось идти на улицу. Была весна — март месяц. Ещё холодно. Набросив шинель, я спустился и побрёл к намеченной цели, но на полдороге мне преградили путь два курсанта из школы сержантов. И так вызывающе интересуются у меня:
— Куда это ты так торопищся?
— В туалет, — буркнул я, ещё не понимая, что мой ответ был неважен.
— Слющай, иди отсюда, да? — сказал мне курсант кавказкой внешности.
— Что? — стал заводиться я.
На тот момент по сроку службы я был «черпаком», а передо мной стояли «салаги» и явно хотели меня вывести из себя, вероятно, для того, чтобы затеять драку. Я не заставил себя долго ждать, и прямым ударом в лицо отослал курсанта в сугроб. Второй захотел меня ударить, но тоже получил в лицо и отлетел в другую сторону. Дорога была открыта, и я попытался продолжить путь. Но не тут-то было. Сзади меня кто-то схватил и повалил на снег. Батюшки мои! Я увидел неимоверное число курсантов всё той же кавказкой национальности. Они были очень агрессивно настроены против моей персоны. Я откатился в сторону и успел сделать то дыхательное упражнение, которому меня научил Добрыня. На это ушло мгновенье. Время словно остановилось для меня, всё вокруг стало двигаться медленно. Надо мной нависла фигура курсанта, которого я ударил в начале драки. Он заносил ногу для удара, пытаясь угодить ею мне в голову. Я резко встал на лопатки в стойку «берёзка» и сапогом заехал ему в челюсть.
Далее я ничего не помню. Произошёл какой-то провал в моём сознании. Память вернулась ко мне позднее и внезапно. Я сидел в каптёрке у почтальона, которая находилась недалеко от места драки. В одной руке я держал стакан с водой, а в другой конфету. Во рту уже была одна конфета. Видимо, я её ел и запивал водой. В каптёрке находилось помимо почтальона ещё трое. Их я не знал.
— Где я?
— У меня в каптёрке, — сказал почтальон.
— А как я сюда попал?
На меня уставились, как на идиота. Видя их недоумение, мне пришлось объяснить.
— Я ничего не помню до этого момента.
— Странно, — сказал один из сидящих. — Ты здесь уже с полчаса. Мы с тобою мило беседуем и не похоже, что ты был не в себе.
— Не верю! — усомнился я.
— Хорошо. Вот тебе доказательство! Ты сказал, что призвался из Москвы, учился в автомеханическом техникуме. Могли мы это знать?
— Вряд ли, — пришлось согласиться мне. — Только честное слово, я ничего не помню. И как сюда попал — не помню.
— Ты сам пришёл, — сказал почтальон.
Ситуация до момента потери памяти развивалась стремительно, моё положение на тот момент невыгодно отличалось от положения нападающих. Их численный перевес позволял легко расправиться со мной, тем более, я находился в положении лёжа. Мне не верилось, что меня так просто отпустили после трёх безответных ударов, но, как ни странно, ни тело, ни голова не болели. Ссадин и синяков не было. Да и сознание, видимо, меня не покидало, а вот память стёрта. Я был в растерянности и всё же для себя решил, что находился в бессознательном состоянии и что в такое состояние меня могли ввести только сильным ударом по голове. Горя желанием свершить возмездие, я попрощался с почтальоном и его друзьями и отправился в казарму собирать ребят, чтобы разобраться с курсантами. Когда я шёл, то понял, что и в туалет я успел уже когда-то сходить.
Я взял с собой двух друзей, и мы отправились в корпус казармы школы сержантов.
Нам без труда удалось отыскать ту казарму, где жили курсанты, напавшие на меня (или курсанты, на которых напал я). Оказалось, что там служил мой знакомый. Он был в звании сержанта. Я рассказал ему об инциденте с его курсантами и поделился своими намереньями о жестокой мести.
— Не получится у тебя ничего, — сообщил мне сержант, — двое из них в медсанчасти с сотрясением мозга, у одного из них выбит зуб. Остальных я отослал на хозяйственные работы, но вид у них был, я скажу, неважный. Мне не удалось от них узнать, что произошло, и я думал, что драка была у них между собой.
— Ладно, пущай живут, — проявил я великодушие, не понимая, что же произошло во время драки.
Мы отправились в свою казарму, и я так до сих пор и не знаю, как проходила та драка. Я понял, что то состояние, которое у меня тогда возникло, вызвал у себя я сам при помощи упражнения, показанного Добрыней. Оно меня, по всей видимости, и спасло!
Когда мы в очередной раз встретились с Добрыней, я рассказал ему о произошедшем случае.
— Молодец! — похвалил он меня. — У тебя получилось! А то, что ты ничего не запомнил — это для тебя нормально, потому что так сработал защитный механизм психики. Ты был на пределе своих энергетических возможностей. Благодаря этому механизму твоя психика не пострадала. Но когда-нибудь ты станешь сильнее и тогда вспомнишь всё, и не только этот эпизод.
Во время драки ты испытал дух ратника, но оказался слаб для того, чтобы оставить в памяти тот поединок и тот дух. Хотя сам факт, что ты достиг этого состояния, говорит о том, что твой потенциал живы гораздо выше среднего.
Я был вновь возбуждён после своего рассказа и пожаловался Добрыне:
— Чурки совсем обнаглели! По части невозможно пройти спокойно, так и норовят зацепить.
— Напрасно ты относишься к ним с такой неприязнью.
— А что я их, по головке должен гладить?
— То, что ты дал им достойный отпор — в этом тебя упрекнуть нельзя. Здесь ты был на высоте. Но испытывать злобу к противнику — недопустимая роскошь, тратится много сил и исход драки будет не в твою пользу. Я вообще удивлён, как у тебя с таким отношением к противнику получилось войти в состояние ратника!